Глава 20

Беззвучно ступая на цыпочках по коридору с двумя дымящимися кружками кофе в руках, я напрягаю слух. Патти семенит на своих тоненьких ножках впереди меня, начисто забыв о том, какую свинью подложила мне утром.

– Ну и как, сильно она взбеленилась? – спрашивает Джейми.

Благодаря отсутствию стены, любезно снесенной Томом, каждый звук гулко отражается от стен.

– Да. И больше я на такое не подпишусь, – отзывается Том. До меня доносится стук перекладываемых с места на место кирпичей. – Она меня чуть с потрохами не съела. Серьезно, зачем я вообще тебя послушался?

– Затем, что она из тебя веревки вьет, – отвечает Джейми таким тоном, как будто это глупый вопрос. – Если бы ты сначала спросил ее мнение, она посмотрела бы на тебя этими своими большими глазами, и ты как миленький принялся бы перекладывать этот чертов камин, из-за которого мы бы потом при продаже, сам понимаешь, потеряли бы уйму денег. Зато посмотри, как теперь здесь стало просторно. Ничего страшного, она переживет.

– Да, большие глаза она делать умеет отлично. – (Хмыканье, стук кирпичей.) – Я действительно считаю, что снести стену было очень разумным решением. Но мы не можем с ней не считаться.

– Еще как можем! – отрезает добрый Джейми.

– Она совладелица, – почти рычит Том. – Я никогда больше так не поступлю. Брысь, Патти!

– Ну ладно, – после секундного молчания соглашается Джейми. – Лучше сказать ей про столовую сейчас.

– Я не буду ставить ее перед фактом. – Том явно раздражен. – Я попрошу ее.

– О чем ты меня попросишь? – Как ни в чем не бывало вхожу в комнату, делая вид, что случайно оказалась тут в самый нужный момент. – Так как? О чем? Крис подъедет через пятнадцать минут. Ну, босс, как я выгляжу? – Я широко улыбаюсь Тому. – Я наконец-то надела форму.

– Она тебе самую чуточку великовата, – пренебрежительно отзывается Джейми.

Я сердито смотрю на него:

– Я попрошу Трули подогнать по размеру.

Том взирает на мою футболку с логотипом «Ремонтно-строительные работы Валеска», и, кажется, с ним сейчас случится удар. Или приступ удушья. Что-то молниеносное и мучительное. Это огромная ядерного цвета рубашка поло из ткани, которая не очень мне нравится. Пуговицы на груди я оставила расстегнутыми, и оттуда выглядывает край лифчика. Этот лифчик по шкале Рихтера потянет на полновесную десятку. Все-таки я сволочь. У него на глазах я стягиваю край рубашки на животе и завязываю его узлом.

– Отличный вид, – механически отзывается Том.

Если честно, я удивлена, как это он не подошел ко мне и, перебросив через плечо, не потащил прочь.

– Кто такой Крис? – Джейми терпеть не может быть не в курсе чего-то. – Кто подъедет через пятнадцать минут?

Я протягиваю одну из двух кружек, которые держу в руках, Тому.

– Он занимается укреплением фундамента на наклонном участке. И он опаздывает. Я велела ему в качестве извинения за свою непунктуальность привезти нам пончиков.

– О, мне это надо, – говорит Джейми Тому с легкой дрожью в голосе и протягивает два пальца к кружке. – Дай-ка сюда.

Если мой организм в качестве топлива использует сахар, то организм Джейми – кофеин. Это костыль, который помогает ему держаться на ногах и функционировать. Том в ответ делает глоток. Пять баллов.

Джейми недовольно пыхтит:

– Где ты это взяла?

– У нее в спальне кофеварка, – поясняет Том и немедленно прикусывает язык, поняв, что прокололся.

– Так, тридцать секунд. – Джейми устремляется к задней двери. – Надеюсь, там найдется еще одна кружка.

– А тональным кремом это никак нельзя было замазать? – Взгляд Тома прикован к засосу у меня на шее. – Теперь мне придется иметь дело с ребятами, которые весь день будут смотреть на твою шею и думать о тебе. – Зрачки у него становятся огромными и черными. Он гладит багровый кровоподтек подушечкой большого пальца и, без сомнения, чувствует, как зашкаливает у меня пульс. – Только я имею право на него смотреть.

Не удержавшись, я поднимаюсь на цыпочки и губами прижимаюсь к его колючей щеке. Его щетина ощущается на губах, как кристаллики сахара. Мой брат мгновенно забыт. В эту минуту для Тома существую только я, и никто больше.

– Ну и пусть смотрят. Я же знаю, кто мне его поставил.

– И они тоже будут знать. Они же не идиоты. – Он оглядывается на заднюю дверь и еле слышно произносит: – Удивительно, как это Джейми до сих пор ничего не просек. В моем присутствии одежда на тебе распахивается сама собой. – Он проводит пальцем по вышитому логотипу на моей рубашке. – Мне очень нравится видеть мое имя у тебя на груди. Я настоящее животное, да?

– Ты всегда был настоящим животным, Валеска. Когда-нибудь я тебе объясню. – Я снова приподнимаюсь на цыпочках и приближаю губы к самому его уху. – Когда на мне будет только эта футболка, и ничего больше.

Я попусту трачу время. У меня есть всего одна минута. Я ни разу еще не говорила ни одному мужчине, что люблю его, и этот будет единственным. Как найти правильные слова?

– Послушай, то, что ты тогда мне сказал…

Как же мне это сформулировать? Боюсь, если я открою рот, то прокричу это ему в лицо. Я сглатываю и делаю глубокий вдох:

– Я хотела тебе сказать, что…

– Я знаю.

Он непринужденно обрывает меня, и я опускаюсь обратно на пятки. Он знает? Или ему неловко смотреть на мои потуги объясниться ему в любви? Он знает, что я эмоционально недоразвитая, и пытается избавить меня от непосильной задачи. Я и в подметки ему не гожусь.

Он проводит ладонью по воротничку моей рубашки поло, поправляя ее, но не может удержаться и притягивает меня к себе. Потом наклоняет голову и поводит носом вдоль моей шеи.

– Надеюсь, Алекс постирал ее перед тем, как отдать тебе.

– Постирал. Наверное.

Как же мало нам надо.

Страсть. Мысль о том, что от меня может пахнуть другим мужчиной, немедленно вызывает у него первобытную реакцию. Она физически ощутима; воздух вокруг нас наэлектризован так, что буквально потрескивает, и мне отчаянно хочется ощутить его руки на своей коже. В мое бедро упирается твердая плоть Тома. Если бы мы были одни, он бы впечатал меня в стену, а себя в меня.

До нас доносится бормотание Джейми, и Том отступает на несколько шагов.

– Я не знаю, как ты физически на это способен. – Я смотрю на ширинку его штанов. – Что нужно, чтобы тебя измотать?

Взгляд Тома по-прежнему прикован к его вышитому имени у меня на груди.

– Думаю, это невозможно.

Ноги у меня подгибаются при мысли об этом.

– Да, кстати, какого черта? Сквозь громадную дыру в потолке хоть бы капля просочилась, а на кухне все вспучилось? – Я указываю на угрожающе набрякший коричневый пузырь в потолке кухни.

– Добро пожаловать в мою жизнь, – бесстрастно пожимает плечами Том.

– Я насчитал на полу у тебя в спальне целых четыре обертки от презервативов. Браво! – Джейми провозглашает это так громко, что с крыши, захлопав крыльями, вспархивают голуби, а Патти испуганно тявкает.

Том готов провалиться сквозь землю.

– А могло бы быть пять, – шепчу я Тому. – Если бы не… приоритеты.

Его рука, запущенная в мои волосы, тянущая за них. Его задыхающийся голос, умоляющий меня. Дарси, Дарси, прекрати, нет, пожалуйста, не прекращай.

Мне почти стыдно за то, что мучила его. Его кофе тоненькой струйкой стекает на ботинок. На заднем крыльце слышатся шаги, тяжелее, чем мои, но точно в таком же ритме. Хлопает сетчатая дверь, и вновь появляется Джейми.

– Господи боже мой, даже я не настолько неутомим! Я пожал бы ему руку, но сначала хорошенько отделал бы. Неудивительно, что тебя чуть не хватил инфаркт. – Держа кружку с кофе в руке, Джейми направляется к нам. – Пожалуй, стоит дать ей отдохнуть сегодня утром, Том.

– Да, Том. – Я делаю глоток из моей непристойной кружки. – Пожалуй, сегодня утром тебе лучше быть со мной поаккуратнее.

Я отдаю себе отчет в том, что ставки высоки и на кону стоит очень многое, но с трудом удерживаюсь от смеха.

– Моя девственность давным-давно осталась в прошлом. Не понимаю, с чего ты вдруг решил изобразить из себя ответственного старшего брата. На Тома ты этим впечатления не произведешь.

– Эй, я что-то не вижу нигде поблизости этого таинственного молодого человека. – Джейми буравит меня взглядом, и я сама удивляюсь, каким образом мне удается не расхохотаться. – Парень, который после такой ночи просто берет и уходит от тебя, не заслуживает ни одного доброго слова. Неужели нельзя найти себе кого-нибудь, кто на следующее утро повел бы тебя куда-нибудь есть вафли?

– Он непременно так и поступил бы. Он просто… занят. Постой, неужели ты сам именно так и делаешь?

Я ни разу не заставала у него в кухне за завтраком ни одну девушку. Хотя, может быть, Джейми стал романтичным с тех пор, как перебрался в город?

– Ты совершенно права, все так и есть. – Он упирает кулак в бок. – И я уверен, что Том тоже никогда в жизни не повел бы себя так с женщиной. Что бы ты сделал, если бы увидел, как какой-то парень выходит из ее комнаты ни свет ни заря?

Том с задумчивым видом принимается разглядывать содержимое своей кружки. Пройти этот тест для него не составит никакого труда. Он смотрит мне прямо в глаза, и его взгляд полон убийственной честности.

– Я от него мокрого места не оставил бы.

Я испепеляю его взглядом.

Джейми удовлетворенно кивает Тому:

– Дарси, найди уже себе кого-нибудь приличного. Нам с Томом хочется надраться на твоей свадьбе и потереться о подружек невесты.

Он принимается танцевать, медленно и чувственно, держа перед собой кружку. Когда ему было пять, он сделал открытие, что женщины без ума от любого существа мужского пола, мало-мальски умеющего танцевать, и сумел извлечь из этого открытия немалую выгоду.

– Смотрите, как я умею.

Он делает волнообразное движение всем телом. Пластика у него потрясающая. Он умудряется даже не пролить свой кофе. Мы с Томом смеемся, и наш смех еще больше подхлестывает Джейми. Собственно, это то, что каждый раз происходит на вечеринках. Джейми входит в раж, вокруг него образуется кольцо аплодирующих людей, и кончается все тем, что он целуется с какой-нибудь девицей, зажав ее в уголке у туалетов.

Я качаю головой:

– Джейми, если ты на моей свадьбе решишь сделать мне сюрприз в виде специально поставленного танца, я убью тебя.

– С него станется, – соглашается Том со смешинкой в глазах.

Он любит моего чокнутого братца.

– Я непременно его сделаю, с самой хорошенькой твоей подружкой, – ухмыляется Джейми. – Кто она?

– Ты знаешь кто. – Я жду, но, так и не дождавшись, называю имя сама. – Трули Николсон, из школы. Она просто персик. Если бы я была лесбиянкой или братом-близнецом, я бы на ней женилась.

Джейми влажно кашляет. Насколько я знаю, он предпочитает более худых девушек. Веселье закончилось.

– В общем, мы хотели тебе сказать… Нет, погоди. Том, давай лучше ты. Ты знаешь к ней подход. – Джейми устремляет на меня задумчивый взгляд. – Готов поспорить, ты мог бы уломать ее на что угодно.

– Пожалуй, ты прав, – произносит мой рот без моего участия.

Меня прошибает током.

Том, чтобы не выдать себя, делает большой глоток кофе.

– Теперь, когда ее здесь больше нет, – он имеет в виду стену, – думаю, есть смысл превратить столовую в третью спальню. Сейчас спален в доме две, и семьи с детьми такой вариант рассматривать не будут. Можно сделать из столовой главную спальню с небольшой примыкающей к ней ванной. Будет дополнительная комната и дополнительная ванная.

– И дополнительные деньги, – заканчивает мысль Джейми. – Много дополнительных денег.

– Да ради бога! – восклицаю я и одним обжигающим глотком допиваю свой кофе.

– Постой, как это? Ты что, вот так взяла и с ходу согласилась?

– В каком смысле, взяла и с ходу согласилась? Я всегда прислушиваюсь к голосу разума, если меня правильно попросить.

Я кошусь на Тома, и он с извиняющимся видом втягивает голову в плечи.

В том месте, где на кухне стояли тумбы, на стене еще остаются кафельные плитки. Я беру ломик и отточенным движением принимаюсь сбивать их, потому что я позерка.

– В принципе, это хорошая идея, – говорю я Тому. – Но если мы намерены вырубить все кусты, в окна этой комнаты будет всю ночь бить свет фар. Нужны хорошие ставни. И я хочу, чтобы камин в той комнате восстановили. Пусть он даже будет не действующим, а декоративным.

– Ладно, – отвечает Том слегка изумленным тоном.

– Стоп, стоп, стоп! У нас что, нет разногласий? Такими темпами дом будет готов в два счета. – Джейми смотрит на ломик. – Дай я попробую.

– Нет!

Я пытаюсь отстоять лом, но сопротивление бесполезно. Мой брат – гораздо более крупная и мускулистая версия меня. Ломик перекочевывает к нему без малейших усилий с его стороны. Я запрокидываю голову:

– Эта протечка выглядит довольно скверно.

– Том с этим разберется, – легкомысленно отмахивается Джейми.

Каждый раз, когда кто-то из нашей семьи с такой уверенностью говорит подобную вещь, давление на Тома только усиливается.

– Мы разберемся с этим все вместе.

Я накрываю ладонью телефон Тома, лежащий у меня в кармане. Что еще мы с Джейми можем взять на себя, чтобы он мог вздохнуть посвободней?

– Ты больше ничем не занимаешься! – отрезает Джейми. – Ты только полчаса назад тут помирала и к тому же всю ночь черт знает чем занималась. Все, ты уволена.

– Я приняла лекарство. Том, я уже в полном порядке. Скажи ему.

Джейми похлопывает ломиком по ладони:

– Нет, это ты скажи ему, как у тебя закружилась голова в ванной и ты едва не хлопнулась в обморок после того, как целый день ничего не ела. Сахар у тебя упал так, что ты была вся белая. Мой человек мне рассказал.

– Ничего подобного! – Я перевожу взгляд с одного на другого. – Том, не бери даже в голову.

При мысли о моем маленьком предательстве размером с мое сердце Том меняется в лице.

– Даже когда меня здесь нет, я в курсе важных вещей.

Джейми оттирает меня в сторону и принимается сбивать кафельные плитки. Вместо того чтобы аккуратно поддевать их и снимать целиком, он оставляет на стене большие осколки.

– Я защищаю свои инвестиции.

Мой брат делает эту работу тяп-ляп, и его совершенно ничего не смущает. С чего бы ему делать что-то аккуратно или добиваться идеала? Он ведь родился мужчиной.

– Связи плюс чутье равняется Джейми все знает. И я в курсе, что вы, ребята, в последнее время стали прямо-таки не разлей вода.

Я очень слежу за тем, чтобы не повести даже бровью.

– Пожалуйста, позволь мне работать дальше.

– Нет! – Том зол на меня за мое вранье. – Больше никакой физической работы!

Патти, пристроившаяся у него под мышкой, смотрит на меня еще более пронзительным взглядом, чем всегда.

– Потрясающе! Мой брат всего час как прилетел, а меня уже выперли с моего же собственного проекта.

Том бросает взгляд на часы:

– Через минуту-другую телефон начнет трезвонить без перерыва, уж поверь мне. Должны подвезти кое-какое оборудование, которое я взял в аренду, и нужно еще добиться от поставщиков, чтобы прислали предложения по расценкам, которые я запросил, но так до сих пор и не получил.

– К тому же у нее есть кофеварка, – добавляет Джейми.

– Ты не уволена, – говорит Том, метнув яростный взгляд в спину Джейми. – Ты переведена на другую должность. Сосредоточься на том, как выгоднее продать дом, а не на коробке сбитого кафеля. Вместо того чтобы цепляться за мелочи, попытайся мыслить масштабнее.

Нужно отступить назад и перефокусироваться на более масштабной и прекрасной картине того, как мы с Томом Валеской будем целоваться каждую минуту каждого дня, пока не умрем от изнеможения. Какой смысл в собственноручном обдирании обоев, если к моменту продажи дома я загоню себя в гроб?

Том говорит со мной так, будто Джейми тут нет.

– Я никогда не управлял собственным бизнесом, а ты управляла. Это именно то, в чем мне нужна помощь. «Ремонтно-строительные работы Валеска» не смогут функционировать без тебя.

От сформулированного таким образом предложения я отказаться не могу.

– А как будет называться моя должность?

– Заместитель прораба по административным вопросам? – Взгляд Тома падает на логотип на груди моей рубашки поло, и в его взгляде загорается искорка. Эта рубашка, похоже, заводит его почище, чем самое откровенное нижнее белье. – Да, это тебе подходит.

– Слышал, Джейми? Меня только что повысили.

Интересно, не через постель ли я получила эту должность?

– Он питает к тебе слабость, – бурчит Джейми. – А ты этим пользуешься, заместительница Дарси.

Судя по всему, уголки моих губ ползут вверх в улыбке, потому что Том бросает в мою сторону предостерегающий взгляд.

– Что у тебя в дальнейших планах? – Дожидаться ответа Тома Джейми нужным не находит. – Я покупаю тот дом на соседней улице с домом моих родителей. Он, конечно, не прямо на берегу, но место все равно хорошее, и продают дешево. Но состояние ужасное. Мне нужно, чтобы ты привел его в жилой вид.

– Там поглядим, – уклончиво отвечает Том.

Я знаю, он думает о той ошибке, которую сделал в смете.

– После этого ремонта Том больше не будет ничего делать для нас по дружбе. – Я пытаюсь отобрать у Джейми ломик. – Он будет свободен как птица.

Мой братец продолжает крушить кафель. Видимо, решив, что Тома он уговорит, Джейми переходит к следующей теме:

– Мне нужно проверить, смогу ли я взять отгул в тот день, когда ты пойдешь к кардиологу. Назови дату.

– Как ты все это помнишь? Ты вовсе не обязан это делать.

– Рождество, Пасха, кардиолог Дарси. Я ходил туда с тобой все время с тех самых пор, как мы родились. – Джейми взмахивает ломиком с таким видом, словно прикидывает, не раскроить ли мне череп. – Ты пропустила уже два года кряду. Почем знать, может, твое сердце вот-вот вырубится. Даже если мы с тобой официально до сих пор и не разговариваем, я все равно намерен туда пойти.

Он готов специально прилететь, чтобы присутствовать вместе со мной на приеме у кардиолога?

– Зачем?

– Я же твой ходячий донор органов. Лучше, чтобы я был под рукой.

– У тебя всего одно сердце, идиот.

– Я в курсе, – отзывается Джейми. – Я просто держу его подогретым для тебя.

Мой идиот-братец по-прежнему меня любит. Я против воли обвиваю его руками и стискиваю в объятиях, пока у него не начинают трещать ребра. Он отвечает мне точно тем же, и мы оказываемся зажатыми в классическом захвате Барреттов, который становится все крепче и крепче.

– Ой-ой-ой! – кричу я, когда подошвы моих ботинок отрываются от пола и Джейми принимается мотать меня из стороны в сторону, как собака игрушку. – Хватит, Джейми, это уже чересчур! Поставь меня на место!

Патти с лаем скачет вокруг нас, пытаясь ухватить меня зубами за ногу. Я слышу смех Тома. Жизнь похожа на сказку. Я намерена жить вечно.

– Пришли мне дату и время приема, – повторяет Джейми, ставя меня на пол.

Он раскраснелся и улыбается. Я наверняка тоже.

– А если я захочу, чтобы на приеме присутствовал еще кое-кто?

Может, в присутствии Тома мое чертово сердце хоть раз будет биться как полагается.

– Кто? Мистер Засос? Ну, если ты его мне представишь, то я, так и быть, подумаю. – Джейми ухмыляется Тому, приглашая присоединиться к увлекательной игре «Подразни Дарси», потом отпихивает меня прочь, но не обидно. – Я не знал, что ты наконец посвятила кого-то в свою маленькую проблему с сердцем. Видимо, это действительно серьезно.

– Может, я тебя с ним познакомлю. Он тебе понравится.

– Это вряд ли. Том, ты видел этого малого? Небось очередной вечный подросток с заточкой в кармане.

Том, не выдержав, разражается хохотом. Джейми, исключительно собой довольный, принимается сбивать со стены остатки кафеля.

– Я намерен познакомить тебя с одним парнем с моей работы. Это по-настоящему взрослый и ответственный мужчина. Такое тебе в новинку. – Джейми ухмыляется Тому в надежде, что он и на этот раз рассмеется. – Его зовут Тайлер.

– Ни слова больше. Меня сейчас и так стошнит.

– Он же не виноват, что его родители так его назвали. Он высокий, любит пешие прогулки, животных и прочую чепуху, которую обожают женщины. У него впечатляющая внешность и мотоцикл. – Джейми оборачивается, чтобы донести до меня это чрезвычайно важное конкурентное преимущество. – Мотоцикл!

Том у него за спиной скрещивает руки на груди.

– На следующей неделе он едет в здешние края на конференцию. Я дал ему адрес. Он заедет за тобой, и вы сможете покататься. На его мотоцикле. – Джейми заговорщицки подмигивает Тому. – Беспроигрышный план.

Я пинаю его по лодыжке:

– Нет уж! Если он сюда заявится, я окачу его из шланга. Хватит лезть в мою любовную жизнь!

– В твою любовную жизнь? При чем здесь вообще любовь?! – фыркает Джейми. – Ты никогда в жизни не употребляла этого слова. Любовная жизнь! Скорее уж, в твою бурную сексуальную жизнь. – Он протягивает руку и легонько похлопывает меня пальцами по шее там, где на ней багровеет засос, не замечая, как вскидывается Том у него за спиной. – Надеюсь, к тому времени, как Тайлер будет здесь, это успеет побледнеть.

– Никаких планов. Не лезь к ней с этим малым, – советует Том моему брату тем самым низким голосом, от которого меня пробирает сладкая дрожь. – Ты же помнишь, что я только что сказал? Я сделаю из него котлету.

– Это лишнее, – говорю я и быстренько поворачиваю разговор на моего брата. – Ты до сих пор с той высокой поджарой красоткой?

– Ты о Рейчел? Я ее бросил. Она все время норовила якобы случайно затащить меня в ювелирный магазин. У меня на примете другая.

Тут Джейми посещает какая-то мысль, и у него отвисает челюсть. Надеюсь, я тоже так выгляжу, когда улыбаюсь.

– Пожалуй, это я потащу ее в ювелирный.

На мгновение его щеки заливает прозрачный румянец, а глаза становятся совершенно василькового цвета. Жаль, у меня под рукой нет камеры. Потом он о чем-то вспоминает и вновь принимается без энтузиазма сковыривать кафель.

Я выдыхаю с облегчением:

– Ну что ж, я рада, что ты, по крайней мере, не планируешь преподнести ей сапфир Лоретты. Слава яйцам! Наверное, не стоит рассчитывать, что…

– Нет. Она оставила его мне. Когда-нибудь я надену его на палец моей невесте.

Слова «моя невеста» Джейми произносит шутовским фальцетом. Мне становится заранее жалко ту, на ком он в конце концов остановит свой выбор.

– Ну дай мне хотя бы его поносить. Или посмотреть.

Если верить Лоретте, сапфир почернел оттого, что всю войну пролежал в цветочном горшке, закопанный в землю. Я не очень знаю, какую именно войну она имела в виду. Правда ли это? Не уверена. Мое самое любимое в мире кольцо постигла более ужасная судьба, чем цветочный горшок: оно заперто у Джейми в сейфе.

– Назови свою цену. – Меня уже несет. – Наверное, целый миллиард?

Если Джейми уперся, заставить его передумать невозможно.

– Это кольцо когда-нибудь мне понадобится. Мы с тобой оба не молодеем. Пора найти себе парочку неосмотрительных бедолаг, которые согласятся терпеть наши с тобой заскоки до конца жизни.

– Уверена, твоя невеста предпочтет что-то от «Тиффани». Пожалуйста, продай мне кольцо. Может быть… может быть, мне не так уж и долго осталось.

Я произношу это слабым голосом, эксплуатируя образ несчастной сердечной больной, и Джейми мгновенно меня раскусывает. Даже Том посмеивается, хотя только что собственнически ощетинивался.

Со вздохом я сдаюсь.

– Постарайся найти кого-нибудь, кого я не возненавижу, когда она будет сидеть с моим кольцом на пальце в круизе, куда мы поедем, когда нам будет по восемьдесят лет. Мы с ней вместе пойдем пить виски перед обедом, и, может быть, она позволит мне примерить его.

Если у Тома будет жена и это буду не я, я выманю ее ночью из каюты и вышвырну ее старые кости за борт.

– Когда нам будет восемьдесят, мы поедем в круиз? Жду не дождусь. К тому времени я намереваюсь разбогатеть. – Джейми улыбается, явно романтически настроенный в отношении будущего состояния своего банковского счета, потом кое-что вспоминает. – Но я бы не советовал тебе слишком сильно раскатывать губу. Она считает меня кошмаром. Но да. Она с удовольствием выпила бы с тобой на круизном лайнере с утра пораньше.

Это больной вопрос, и мне очень-очень хотелось бы углубиться в него, потому что Джейми в кои-то веки вынужден добиваться девушки. Она мне уже заранее нравится.

– Похоже, ты на нее по-настоящему запал. Как ее зовут?

– Так, все.

Уши у него пылают. У меня перехватывает горло от досады. Язык его тела и ломик в руке намекают на то, что лучше оставить эту тему. Когда-то у моего брата не было от меня никаких секретов. Как мне сделать так, чтобы все стало как прежде, если он вечно от меня закрывается?

Может, Том знает? Но он в ответ на мой вопросительный взгляд лишь качает головой и пожимает плечами.

– Мне просто не терпится отправиться в круиз вместе с тобой и твоим престарелым мужем Тайлером, – запускает Джейми пробный шар, но я сердито машу на него.

– Так что, мы договорились? Делаем здесь спальню? – Том стоит перед входом в столовую и свой маленький личный ад.

Я знаю, что он шептал бы в адрес Тайлера, в темноте ритмично вонзаясь в меня. Никакому Тайлеру он меня не отдаст.

Том что-то застегивает на бедрах, медленно, как будто это такая изощренная месть с его стороны. Это старый добрый пояс для инструментов. Из кармашка сбоку торчит молоток. Пояс плотно обнимает бедра, и я просто не в силах на это смотреть.

Внутри у меня, сметая все на своем пути, поднимается какая-то волна, в глазах темнеет, пол уходит из-под ног, меня до костей пробирает дрожь, сердце готово выскочить из груди. Швы на рубашке, которая на мне надета, кажется, сейчас сами собой распорются, сердце разматывается, как катушка, и еще даже десять секунд без его поцелуев пережить совершенно невозможно.

Безотчетно провожу пальцами по синяку на шее и закусываю губу. И стискиваю челюсти, чтобы не издать ни звука.

Прошлой ночью он убедил меня в том, что я прекрасна. Судя по его взгляду, я прошлой ночью убедила его в том, что он бог секса. Уголки его губ еле заметно приподнимаются в улыбке.

– Дарси? Так ты хочешь спальню, да?

Я прокашливаюсь:

– Пусть это будет комната для принцессы. Обои, камин и постель с балдахином. Пусть кто-нибудь влюбится в эту комнату.

– Ну да, можно подумать, это так легко, – с ноткой сарказма в голосе замечает Джейми. – Он не твой раб.

– Угу, ведь он твой раб.

Телефон Тома у меня в кармане начинает вибрировать.

– Том, это твоя мама. Что-то она рано. – Я протягиваю ему телефон и напускаюсь на братца. В воздухе веет чем-то до боли знакомым. Битва Барреттов. – Значит, ты велел Тому сломать мой камин.

Я понимаю, что не стоит это затевать. Ничего хорошего все равно не выйдет. Но надо же мне когда-то начинать приучать Джейми к тому факту, что теперь для Тома на первом месте буду я, а не он.

– Я сказал ему, что доверяю его выбору. А ты разве нет? Разве ты ему не доверяешь? Так почему не в этом вопросе? – Джейми ставит ногу ровно в том месте, где был камин, и раскидывает руки. – Эта комната стала просто огромной. Теперь у нас, возможно, получится придать ей современный вид.

Том успокаивающим тоном говорит что-то в телефонную трубку, потом выходит на крыльцо.

– Он так долго не протянет, – говорю я, провожая его взглядом. – Сколько можно на него взваливать, он же не двужильный. Я пытаюсь помочь ему.

– Тоже мне, помощница нашлась. Какая от тебя Тому помощь? Одна только лишняя головная боль. – Джейми явно пытается задеть меня за живое; когда ничего не выходит, он делает еще один заход: – Он здесь только потому, что я его об этом попросил.

– Он здесь только потому, что я здесь.

В запале я ляпаю то, чего говорить не следовало, и на этот раз Джейми понимает все правильно. Он со смехом меряет меня презрительным взглядом, словно я ничего особенного собой не представляю.

– Кем ты себя возомнила? – снисходительным тоном спрашивает он.

Это те самые слова, которые он бросил мне в тот раз, когда мы с ним поругались по-крупному. Слова, которые звучат у меня в ушах каждый раз, когда я выволакиваю из бара мусорный бак или открываю очередную коробку с полусотней сувенирных кружек.

– Кем я себя возомнила? Я себя возомнила Дарси Барретт!

Джейми пренебрежительно смеется. Судя по всему, ломать комедию дальше нет никакого смысла.

– Думаешь, тебе с ним что-нибудь светит?

От бешенства у меня сносит крышу.

– Еще как светит! – Я тычу пальцем в свою шею. – Это он оставил! Он теперь мой! – Видя, как Джейми хватает ртом воздух, я испытываю острый приступ злорадного удовлетворения. Я победила! – Он мой. Он любит меня. Мы с ним теперь вместе навсегда.

– Навсегда?! – выплевывает Джейми. – Навсегда?! Ты спишь с Томом? Дарси, о чем мы с тобой говорили?

– Тебе просто невыносимо видеть, что я счастлива!

– О, а уж каким счастливым выглядит Том! – парирует Джейми. – Ты хоть сподобилась наутро повести себя как взрослый человек? – Он улавливает мое минутное колебание и спешит закрепить победу. – А-а, ну, ты, как обычно, в своем репертуаре. Получила удовольствие, ни капли не заботясь о его чувствах, и улетишь куда-нибудь на другой конец света, как только тебе подвернется дешевый билет.

– Нет, на этот раз я никуда улетать не намерена.

Моя горячность изумляет даже меня саму. Джейми хлопает глазами и умолкает, но быстро находится.

– Исключительно потому, что у тебя нет паспорта. Что, до сих пор так его и не нашла?

– Верни. Его. Немедленно.

– Я его не брал, – отзывается Джейми, и я чувствую, что он говорит правду. Он устремляет взгляд в окно. – Серьезно, Дарси, на кой ляд тебе понадобился Том? Он слишком хорош для тебя. Ты воспользовалась им. Он готов сделать все, о чем его кто-то попросит.

– Ну так сегодня ночью я попросила его очень много о чем.

– Вот видишь? А теперь сравни его с собой. Он хороший и честный парень, который заслуживает счастья. А ты… – Джейми задумывается в поисках подходящего определения. – Ты плесень водоплавающая, ты знаешь это?

Это выражение звенит у меня в мозгу, точно гонг.

– Как ты меня назвал?

Джейми мгновенно исправляется:

– В сравнении с ним ты просто ничтожество.

– Нет. Назови меня так, как назвал в первый раз. – У меня такое ощущение, будто по моим венам разбегается кипяток. – Ты назвал меня плесенью водоплавающей. Плесень водоплавающая.

Я наступаю на него, и он пятится прочь. Вспоминаю постоянно всплывающие на телефоне Трули уведомления. Ее раскрасневшиеся щеки. Ее нежелание смотреть мне в глаза. То, как она каждый раз уводит разговор в сторону от Джейми. Каждый раз без исключения.

– Как? Как ты вышел на нее? Так твой «человек» – это Трули?!

Я хватаю с пола кирпич и запускаю в него. Он попадает в стену и оставляет выбоину. Джейми тоже нагибается за кирпичом. Ну все. Это Четвертая мировая война, только вместо сервиза на этот раз в ход идут кирпичи.

– Я имею право разговаривать с кем захочу! – орет он мне и швыряет кирпич в стену рядом с моим бедром. – И я вовсе не обязан перед тобой отчитываться.

– Она моя! Моя подруга! Моя лучшая подруга!

– Ну а он – мой!

Мы в ярости кружим друг вокруг друга. Этой войне никогда не будет конца. С потолка между нами капает, но я едва замечаю это. Все, что я вижу, – это искаженное гневом лицо моего брата, его малиновые от смущения уши и блестящий от испарины лоб.

– Как?! – Я визжу от злости. – Скажи мне, как ты ее заполучил. Объясни мне. – Я подбираю еще один кирпич и взвешиваю его на ладони; руки у меня чешутся запустить им моему брату в физиономию, и я в красках представляю себе, как это будет. – Ты никак не мог оставить ее в покое, да? Единственного человека, которого я не хотела ни с кем делить!

– Она мой друг! – вопит Джейми.

– А вот и нет! – Я швыряю кирпич, и он откалывает от половицы огромный кусок дерева. – Если ты воображаешь, будто любая женщина должна писать кипятком оттого, что ты на нее посмотрел, это еще не значит, что она на это клюнет.

Это слегка его обескураживает. Я вспоминаю его слова: «Она считает меня кошмаром».

– Дарси, я говорю правду. Она – один из моих лучших друзей. Мы переписываемся по электронной почте. – Я презрительно смеюсь, но Джейми взглядом заставляет меня умолкнуть. – После того как мы с тобой поругались, мне необходимо было найти способ приглядывать за тобой. Я написал ей на электронный адрес, который был указан на ее веб-сайте. Она ответила. Мне это понравилось.

Я надвигаюсь на него, вытянув руки. Я убью его. И ее. И вообще всех.

– Джейми, кретин ты несчастный!

– Прекратите! – произносит Том с порога; он держит в руке телефон, и выражение лица у него мрачное. – Прекратите сейчас же, вы оба! – Он поднимает глаза; брезент, которым затянута дыра в крыше, протекает. – Стоит мне выйти из комнаты на две минуты, как вы устраиваете тут черт знает что! – И тут он видит выбоины в стене и полу и кирпич в моей руке. – Дарси, что ты наделала?

– Он все знает. Что мы с тобой вместе. Что ты мой, на сто процентов.

Том молча подходит ко мне и так же молча забирает у меня кирпич. Ни слова не произнося.

– Ну? – рявкает Джейми. – Ну?

– Все, с меня хватит, – говорит Том.

В его голосе клокочет холодная ярость. У меня начинает сосать под ложечкой.

– Скажи ему, что ты любишь меня, что мы вместе, и мы поднимемся на крышу и поправим брезент и сложим обратно кирпичи. Том, скажи ему.

– Я просил тебя об одной вещи. Не говорить ни о чем Джейми, пока дом не будет продан. Потерпеть три месяца ради меня. Но для тебя это оказалось непосильной задачей.

– Я ждала тебя всю свою жизнь. – Я закусываю губу и протягиваю к нему руку, но он отступает назад. – Прости меня. Ты же знаешь, что я за человек, я просто…

– Да, я знаю, что ты за человек. – Том смотрит на часы. – Я попросил тебя потерпеть три месяца. Тебя хватило на тридцать минут.

Он упорно не желает говорить моему брату, что любит меня.

– Эй, я здесь, – саркастическим тоном замечает Джейми. – Вы собирались мне врать?

Кажется, дело не только в нас.

– Заткнись, Джейми! Том, зачем звонила твоя мама? У нее что-то случилось? – Я делаю шаг по направлению к нему.

Том с тяжелым вздохом закрывает глаза:

– Ее в эту самую минуту выселяют из дома. Со всей мебелью и кошками. Она в истерике.

– В такую рань в субботу?

– Ее квартирный хозяин – настоящий придурок. Мне надо туда ехать.

Его гнев остывает, уступая место пугающей апатии.

– Послушай, – говорит Джейми, с тревогой глядя на меня, – мы погорячились, как это обычно с нами бывает, но мы все уладим…

– Поехали, – перебиваю я Джейми. – Поехали туда все вместе, и…

– Альдо был прав. – Том, задрав голову, смотрит на дыру в потолке. – Я не подхожу на эту роль. Я не босс. Я исполнитель.

– Ты отлично справляешься, – говорим мы с Джейми практически хором.

– Без Дарси я бы уже сдулся. У меня не выходит заниматься одновременно стройкой и телефоном. Это совершенно очевидно. Вопиющий непрофессионализм, так ведь? Никогда не видел, чтобы Альдо привлекал к работе клиента.

– Альдо мог делегировать часть дел тебе. А самому себе не очень-то поделегируешь, – упирается Джейми.

Том непоколебим.

– А тебе не кажется, что это станет проблемой, когда я займусь следующим объектом, а ты решишь, что тебе опять все надоело, и улетишь?

– Ты неправильно все понял. Я не собираюсь никуда улетать. – Я устремляю взгляд на брата и делаю большие глаза. – Помоги мне.

– Давайте все успокоимся, – говорит Джейми, пытаясь копировать фирменный тон Тома, но ему это не удается.

– Довольно лжи! – Том кладет руку на бедро. – Джейми, я налажал со сметой.

– В каком смысле налажал? – Взгляд Джейми становится острым. Деньги – его ахиллесова пята. – О какой сумме идет речь?

– Судя по всему, полностью о моих пяти процентах. Я использовал старую электронную таблицу и забыл изменить ставки, на условиях которых предлагал ребятам перейти от Альдо ко мне. Плюс оплата мотеля для основной троицы. В общем, я… налажал. – Он вскидывает руки и роняет их. – Глупейшая, элементарнейшая ошибка, но я ее не заметил. Так что можешь забирать очередной мой ляп себе в копилочку. Будет чем тыкать мне в нос. «Ха-ха, а помните, как Том не умел плавать?» «А помните, как Том провалил свой первый в жизни собственный проект?»

– Я хочу увидеть таблицу, – требует Джейми. – Сейчас же! Мы заключили контракт…

– Я прекрасно об этом помню. – Том переводит взгляд на меня, и теперь в нем горит мрачная решимость. – И кстати, все это время я кое о чем тебе врал.

– Мне на это наплевать. – Я не намерена позволить этому факту хоть что-то во мне изменить. – Мне наплевать, если твое кольцо до сих пор у нее. Если свадьба так и не отменилась. Если ты уже женат. Это не помешает мне любить тебя.

Он не дает мне договорить:

– Твой паспорт у меня.

Из меня точно разом выпускают воздух. Это прямое попадание в мою ахиллесову пяту. Навылет.

– Что?!

– Я нашел его в ту ночь, когда приехал. Он лежал на холодильнике. Выше уровня твоих глаз. – По его лицу пробегает тень улыбки. – Я сунул его в карман и оставил у себя. У меня был миллион подходящих моментов, чтобы положить его туда, где ты могла бы его найти, но я не захотел. Я хотел, чтобы ты осталась здесь. Так что да, – с этими словами он разворачивается и направляется к задней двери в сопровождении верной Патти, которая семенит за ним по пятам, – я вовсе не тот идеальный образ, каким вы оба хотите меня видеть.

Хлопает сетчатая дверь. Я бросаюсь было за ним, но Джейми останавливает меня.

– Дай ему остыть. Ты и так наделала дел. – Он устало проводит ладонью по лицу. – Какого черта! – Он смотрит на заднюю дверь.

– Никогда еще не видела его таким. – Я снова дергаюсь в направлении двери, но Джейми обхватывает меня рукой за талию. – Отпусти меня.

– Не отпущу. – Он держит так крепко, что мне больно. – Если я сейчас позволю тебе уйти, все будет кончено. Будете вы с ним, и буду я. Вы и думать обо мне забудете.

Мне на язык так и просится саркастический ответ, но я отчетливо слышу в голосе Джейми страх.

– Ты не окажешься в стороне. Все будет как раньше, кроме нас с Томом.

– Если окажется, что он все это время дружил со мной исключительно ради того, чтобы подобраться к тебе, я этого не переживу. Он мой единственный настоящий друг.

Поза у Джейми оборонительная: он нависает надо мной, руки скрещены на груди, но его глаза – это глаза испуганного ребенка.

– Разумеется, это не так. – Я кладу руку Джейми на локоть. – Давай просто поговорим об этом все вместе. А пока ты останься здесь и приглядывай за стройкой, а я вместе с Томом поеду за его мамой.

– Хорошо. Отвезите ее пока к нашим родителям. – Он что-то обдумывает. – Я тут решил прикупить с инвестиционными целями кое-какую недвижимость. Я сдам ее маме Тома.

Внимание Джейми привлекает что-то за окном.

– А-а, приехал тот парень, который будет укреплять фундамент. С пончиками. – Он открывает дверь. – Да, заходите. Здравствуйте. У нас тут небольшой кризис, но…

Мы с Джейми еще минуту или две пытаемся изображать, что у нас все под контролем. Крис с изумлением смотрит на дыру в потолке, а мы делаем вид, что в этом нет ничего особенного. Что в самом центре нашей с ним общей вселенной вовсе не зияет огромнейшая дыра, сквозь которую, точно слезы, течет дождь.

– Пойду найду Тома, – говорю я им обоим.

Я заглядываю в свою спальню, но его там нет. Иду вдоль дома, по своим же собственным следам, оставленным моими каблуками сегодня утром. Ничего нового. Я всю жизнь хожу одной и той же импульсивной эгоистичной дорогой.

Фургон Тома задним ходом движется к выезду с участка. Он уже почти на улице. Я перехожу на бег, но это все равно недостаточно быстро. Я пытаюсь. Я добегаю за ним до самого угла Саймонс-стрит, и тут силы резко оставляют меня. Если он сейчас смотрит в зеркало заднего вида, то видит, как я, согнувшись пополам, кляну свое чертово сердце и себя саму.

Но у меня такое чувство, что на этот раз он не ищет в этом зеркале меня.

Прошло уже два дня с тех пор, как Том уехал, и я безжизненная развалина.

– Он вернется завтра, – пытается утешить меня Джейми, но в его тоне недостает всегдашней уверенности. Он всовывает мне в руку кружку с чаем. – Вот, выпей.

– Не могу. – Я оборачиваюсь и ставлю кружку на крыльцо, на ступенях которого сижу, позади себя, расплескав горячую жидкость. – Не могу.

Закат окрашивает все в до отвращения живописные тона.

– Тебе нужно что-нибудь съесть и выпить. И хотя бы немного поспать. Такими темпами ты поседеешь. – Джейми вкладывает мне в руку пузырек с моими таблетками. – Прими. – Потом, кряхтя, опускается на ступеньку рядом со мной; попытки два дня жить жизнью Тома дались ему нелегко. – У меня просто в голове не укладывается, сколько всего на нем держится.

После того как Джейми подобрал меня на дороге и мое сердце вновь обрело способность биться, он вошел в режим спасательной операции. Тогда он практически на себе дотащил меня до дома, усадил на закрытую крышку унитаза и, как только появился Колин, немедленно приставил его к делу.

– Будешь пока замещать Тома. У него ЧП. Твою ставку на это время я удваиваю.

– Договорились, – сказал Колин, и в его взгляде не было ни намека на «я же вам говорил», только тревога. – Ладно, ребята, занимайтесь своими делами, а я дам задание Крису. Электричество отключится ровно в девять.

С опытом Колина, бульдожьей хваткой Джейми и моим умением отвечать на телефонные звонки ремонт движется дальше.

– Нужно вернуть его, – со стоном в голосе произношу я, накрывая ладонью закрытые глаза. – Мы его доконали.

Слышится шум машины. Я подскакиваю. Она проезжает мимо, и я со вздохом закрываю лицо руками.

– Ты не звонил маме с папой?

– Том заезжал к ним вчера под вечер. – Джейми обнимает меня за плечи. – Забросил к ним свою маму, она пока поживет у них в гостевой комнате, той симпатичной, которая выходит на океан. Она в порядке. Теперь по всему дому бегают одинаковые кошки.

Джейми вытаскивает телефон и показывает фотографию, которую прислала мама. Пятнистые черно-белые кошки оккупировали скамейку. Диваны. Подоконники и верх холодильника.

– Маме это даже нравится. Она зовет их всех Мистер Смокинг.

На следующем снимке мама Тома, Фиона, машет в камеру. На глаза ее улыбка не распространяется. Я сразу вспоминаю, как много лет назад мы принесли ей корзину с разнообразной снедью в знак приветствия.

– Плевать я хотела на кошек. Куда поехал Том?

– Мама не знает. Она говорит, за все то время, что он у них пробыл, он не произнес практически ни слова, сказал только, что ему надо ехать. Даже не переночевал. Она пыталась уговорить его остаться, но он сел в машину и уехал. И еще извинился за что-то, хотя она не поняла за что. – Джейми мнется.

– Выкладывай!

– Он оставил у них Патти. – Джейми притягивает меня к себе, и мы, обнявшись, с содроганием думаем о возможных сценариях.

– Мне плевать на то, что он сделал! – Свой паспорт я нашла у себя на подушке и с радостью сунула бы его в тостер, если бы это могло вернуть Тома. – Он и в самом деле считает, что мы никогда его не простим. Из-за каких-то денег и паспорта!

– Ну, его логику понять можно, – признает Джейми. – Мы с тобой оба полные психопаты в том, что касается…

– Свободы и денег. Я знаю. Знаю. Ненавижу нас! – Я свешиваю голову между коленей. – Это совершенно невыносимо. Он просто взял и исчез с радаров.

– Тяжело, да? – Джейми говорит это без обвинения в голосе, очень мягко. – Поэтому мы все так сходим с ума, когда ты так делаешь.

– Я больше не буду. – Я сглатываю огромный ком в горле. – Если вы сможете меня выносить…

– Угу. Ты остаешься. – Джейми похлопывает меня по руке и берет у меня телефон Тома. – Ты же сама понимаешь, что мы должны позвонить Меган. – Он говорит это извиняющимся тоном, которого я никогда у него не слышала. – Надо, Дарси. Я тут, рядом. – Не переставая обнимать меня, он второй рукой набирает номер Меган.

– Дарси? – слышится в трубке голос Меган.

– Дарси и Джейми, – отвечает вместо меня брат, потому что я хватаю ртом воздух. – Том не у тебя?

– Так, он сказал мне, что говорить, когда вы позвоните. Во-первых: без паники. Нет, стоп, это был совет мне. Во-вторых: сказать Дарси, что мы с ним не вместе. – Меган нервно вздыхает. – Слышишь, Дарси? Мы не вместе.

– Я слышала. – Голос у меня севший. – С ним все в порядке?

– Да. Он сказал, что ему нужно подумать. Сказал, что он сделал две большие ошибки и рассердил вас обоих.

– Ничего подобного, – говорит Джейми, и я вторю ему в унисон, как полагается близнецам.

– Я так ему и сказала, – отзывается Меган. – Все знают, как сильно вы оба его любите. Вы же знаете, что он за человек. Ему во что бы то ни стало нужно быть во всем…

– Идеальным. – В моих устах это ужасное слово звучит как проклятие. – Да, мы знаем.

– На него в последнее время навалилось много всего сразу, и в какой-то момент этого оказалось слишком много.

– Можно мне… можно мне с ним поговорить? – Я вдруг начинаю так нервничать, что у меня темнеет в глазах.

– Он сейчас не у меня. Он просто заехал, чтобы… – Она мнется.

– Забрать кольцо, – бестактно подсказывает Джейми.

– Да, – отвечает она тихо и печально. – Он сказал, оно ему нужно для чего-то важного.

– Меган, прости, что таращилась на тебя каждое Рождество! – ляпаю я. – Прости, пожалуйста. Я никогда не хотела, чтобы вы с Томом разошлись, и я считаю, что у тебя просто фантастическая кожа.

Она смеется. В трубке фоном слышны детские голоса, как будто Меган сейчас где-то на улице.

– Ты действительно на меня таращилась, почти постоянно. – В ее голосе нет осуждения. – Но ведь и я тоже на тебя таращилась.

Об этом даже говорить смешно. Она ослепительная красотка, а я кто?

– На меня? Но с чего вдруг?

Меган прикрывает ладонью телефонную трубку и говорит в сторону что-то вроде: «Погоди минутку, милый». Потом произносит:

– Потому что я всегда знала, как сильно он тебя любит.

– Мы с ним вместе выросли, – говорю я неуклюже и кошусь на Джейми, но он слушает с нейтральным лицом. – Разумеется, он меня любит. Мы друг другу как родные. Я ему как сестра.

– Каждое Рождество он просто оживал, – продолжает она. – У меня ушли годы на то, чтобы признаться в этом себе, но, если ты была там, он просто светился. А если ты в тот момент путешествовала, он был весь потухший. Все нормально, – бросается она меня уверять в ответ на мои возражения. – Я знаю, что всегда была для него на втором месте после тебя.

– Прости меня, – вмешивается в разговор Джейми, и тон у него сокрушенный. – Я думал, если я познакомлю вас, это поможет ему выйти из депрессии. Когда ты уехала, Том был в очень плохом состоянии, – извиняющимся тоном добавляет он, обращаясь ко мне. – В теории Меган идеально ему подходит.

– Нет, я – нет, – отвечает Меган, и веселый детский вопль в трубке едва не оглушает нас с Джейми. – Я совершенно ему не подхожу. А вот Дарси подходит. Простите, ребята, но мне нужно идти.

– Каким образом тебе удалось так быстро обзавестись ребенком?

К моей радости, она лишь смеется в ответ:

– Я встречаюсь с мужчиной, у которого трехлетний ребенок. Я сейчас в парке, смотрю, как они играют. Сама от себя такого не ожидала. Это как влюбиться в двоих сразу. – Меган делает паузу. – Вы дадите мне знать, когда он вернется? И пожалуйста, будьте с ним помягче, ладно?

– Я тут осознал одну вещь. Том никогда в жизни ничего у нас не просил. Ты об этом знала? – спрашивает Джейми и косится на меня. Я напрягаю память. Это правда. – Ничего. Ни стакан воды в жару. Ни денег, ни помощи, ничего. Он просто не умеет просить.

– Да, со мной он вел себя точно так же, – соглашается Меган.

– Не вижу с этим никаких сложностей, – говорю я. – Нужно просто его заставить, и он вздохнет и скажет: ну, ладно.

– Думаю, чтобы это сработало, нужно быть тобой, – замечает Джейми. – И да, Меган, мы будем с ним помягче. Что бы он ни сделал, это никогда не заставит нас… – Закончить свою фразу Джейми не в состоянии; голос у него пресекается.

– Перестать его любить, – договариваю я вместо него решительно. – Он действительно кое в чем накосячил, но это все ерунда. Мы его любим. И хотим, чтобы он вернулся. И уж на этот раз мы постараемся быть его достойными.

Мы завершаем разговор и долго сидим рядышком, вместе глядя на улицу. Когда подъезжает следующая машина, мы вместе вскидываемся. И вместе поникаем. Впервые с тех пор, как были детьми, мы с ним снова единое целое.

– Ты права, Дарси, – подает голос Джейми, не знаю, сколько времени спустя, когда мы оба уже замерзли до мурашек и искусаны комарами. – Близнецы должны придумать, каким образом они могут заслужить такого человека, как Том Валеска. Когда он вернется, мы должны быть в состоянии это доказать.

– Но как мы можем это сделать? – Я беру брата под руку. – Он такой…

Слово «идеальный» теперь под запретом. Я поднимаю глаза к небу и вижу падающую звезду, пересекающую небосклон.

Лоретта здесь. Я ощущаю ее присутствие и не стесняюсь своих слез.

– Я скучаю по ней. И по нему.

Джейми без слов понимает, о ком я говорю.

– Они оба с нами. Просто… просто они решили на время взять отпуск. Все в порядке. Мы все исправим.

– Но он оставил Патти.

Просто удивительно, каким образом мое сердце может биться так медленно и ровно, даже когда я утыкаюсь носом в плечо Джейми и реву в три ручья.

– Я отправил ему все подробности по электронной почте, – говорит Джейми, в то время как мы с ним устраиваемся в приемной перед кабинетом моего кардиолога. – На его старый электронный адрес. Он наверняка его проверяет. Он приедет. Я в этом уверен. Он должен сегодня приехать. – Джейми держится лучше и подбадривает меня. – Он тебе обещал.

Я ничего не отвечаю. В последнее время я вообще практически не разговариваю. Я почти угасла и в живых остаюсь до сих пор лишь благодаря тому, что Трули с руки кормит меня конфетами, а Джейми заливает мне в горло воду. Странно видеть их рядом. Они вдвоем суетятся вокруг меня, то пререкаясь, то толкаясь, то умасливая друг друга. Джейми прав. Она считает его кошмаром. Очень красивым кошмаром.

К счастью, он пока этого не просек.

«Прости, прости!» – бросилась каяться Трули, едва войдя в комнату и присев на краешек моей постели, но я лишь устало покачала головой. Не все ли теперь равно. Я же знаю, что мой брат за человек. Кто мог бы устоять перед его нахальным остроумным письмом, писать которые он такой мастер? Никто. Ни один человек в мире, который его встречал, не смог бы игнорировать его. Пора бы мне уже прекратить ожидать от моих друзей соответствия стандартам, дотянуть до которых им не под силу.

Трули обнимала меня до тех пор, пока небо не почернело, а потом Джейми заказал пиццу. Если бы я не была настолько раздавлена, то немножко покопалась бы в их отношениях, но у меня нет сил больше ни на что, кроме как держаться за телефон Тома и одергивать себя каждый раз, когда я начинаю терять веру.

Он вернется к тебе. Обязательно.

Джейми выбирает для меня журнал.

– «Гольф дайджест», – говорит он, пытаясь меня рассмешить, и, раскрыв на какой-то статье, кладет его мне на колени. – Брось, Дарси. Тебе надо поработать над своим замахом.

– Отлично. Но и тебе не помешает немного поработать над собой. – Я тоже выбираю ему журнал. – Поучись запекать глазированную ветчину.

В последнее время мы с ним оба усердно работаем над собой. Мы полны решимости стать лучше. Мы оба утыкаемся в наше чтение, и тут телефон Тома начинает вибрировать, и мы, как обычно, подскакиваем и наперегонки тянемся схватить его.

– Это сообщение от агента по продаже недвижимости. Марджи подъедет к трем. Мы успеем вернуться к этому времени?

– Да, а если нет, Колин проведет ее по дому.

Прошло два месяца. Трудно поверить, но дом уже на той стадии готовности, когда можно показать его агенту. Она хочет подготовить план действий. Спрос на недвижимость в наших краях в последнее время взлетел до небес.

– Два месяца, – говорю я Джейми, и он без слов понимает, что я имею в виду.

Некоторое время мы сидим и безучастно смотрим на стойку администратора. Я с усилием поворачиваю голову и бросаю взгляд на брата. Мое отражение. Он выглядит так же плохо, как и я.

– Ну да, выглядим мы с тобой дерьмово, – подтверждает он, поворачиваясь ко мне лицом. Мы с ним – два блондинистых ходячих мертвеца. – Смешно, правда?

– Что именно?

– Насколько мы оказались не в состоянии жить без него.

– Угу. Это то, что я опасаюсь услышать от врача. Кажется, я не жилец, Джейми. – Я издаю усталый стон и впадаю в полудрему.

Минута идет за минутой, и я понимаю, что должна это признать. Он ушел. Он больше не вернется ко мне и моему глупому сердцу. В сотый раз я проверяю телефон, который держу в руке. Мне очень хочется выжать из него сообщение. Хотя бы одно слово, что с ним все в порядке, и я смогу со спокойной душой сдаться докторам, пусть ищут у меня сердцебиение.

– Барретт! – объявляют мою фамилию, и мы оба как по команде поворачиваем голову.

– Нам надо подождать еще минуточку, – вежливо объясняет Джейми ассистентке кардиолога. – Мы ждем одного нашего друга, он тоже хотел присутствовать на приеме.

– Я отведу его в кабинет, когда он подойдет, – обещает администратор. – Мы не можем выбиваться из графика.

Раздавленные, близнецы Барретт уныло плетутся по длинному белому коридору. Мне страшно. Мое сердце – мертвая абрикосовая косточка. Придется пришить меня к Джейми, чтобы я могла пользоваться его сердцем, и мы будем вынуждены всю оставшуюся жизнь жить как сиамские близнецы.

Джейми берет меня за руку, и я понимаю, что никогда еще так не боялась за свою жизнь.

– Что я буду делать? – шепчу я ему, когда мы усаживаемся. – Что?

– Я не знаю, – вполголоса отзывается он. – Но с тобой все будет в порядке. Я рядом.

– Дарси Барретт, – с полупоклоном приветствует меня доктор Гэлдон. Он знает меня сто лет. – Что-то давненько я вас здесь не видел. – Улыбка сбегает с его лица, когда, вопреки его ожиданиям, ни я, ни Джейми даже не пытаемся что-то съязвить в ответ. – Что случилось?

– Да так, небольшая катастрофа на личном фронте, – равнодушно отзываюсь я и указываю на свою грудь. – Что-то оно себя как-то не слишком хорошо ведет.

– Хм, – произносит доктор Гэлдон, и я пытаюсь не строить догадок относительно выражения лица, с которым он проверяет мое давление.

Я знаю, что выгляжу кошмарно. Щеки у меня запали, а глаза перманентно покрасневшие. Что там Том говорил относительно того, что моя одежда с меня слетает? Посмотрел бы он на меня сейчас. Я похожа на швабру, замотанную в черную тряпку.

– Так, давайте-ка вас посмотрим.

Я иду за ширму в уголке и там переодеваюсь в больничную рубашку. Доктор Гэлдон помогает мне забраться на кушетку и подкатывает тележку с кардиомонитором. Потом принимается обвешивать меня маленькими присосками, от которых провода тянутся к его приборам. В детстве эта процедура наводила на меня ужас. Я думала, что меня убьет током. Пожалуй, сейчас я бы даже на это согласилась.

– Она ничего не ест, забывает принимать свои таблетки, у них истек срок годности. – Джейми сухим, невыразительным тоном принимается перечислять мои многочисленные прегрешения. – Слишком много пьет. Спортом не занимается совсем. Весь день плачет. И сладкое употребляет в промышленных количествах.

– Ясно-ясно, – говорит доктор Гэлдон, прикрепляя к моей груди последние несколько присосок; я поворачиваюсь и устраиваюсь на столе. – Не надо ее раздражать.

Ему неоднократно доводилось быть свидетелем наших ожесточенных маленьких пикировок, и он снова теряет дар речи, когда я ничего не отвечаю.

Знал бы он, что близнецы Барретт совсем перестали ругаться.

На это уходит столько сил, и потом, нам нужно держаться друг за друга, чтобы оставаться на плаву. Без нашего идеального для нас буфера, который сгладил бы наши трения. Слышится пронзительный писк, и мы все устремляем взгляды на экран, где мое сердце начинает выписывать закорючки с живостью умирающего головастика. Слышится какой-то пронзительный сигнал, и на долю секунды я решаю, что это монитор регистрирует у меня отсутствие сердечного ритма и сейчас по экрану поползет ровная прямая линия.

– Так, секундочку, – говорит доктор Гэлдон. – Это экстренный вызов. Никуда не уходите.

Он выходит из кабинета, а я остаюсь лежать, глядя на бегущие по экрану линии.

Пип-пип. Пип-пип.

– Адвокат отправил нам все бумаги, – говорит Джейми, чтобы нарушить молчание. – Курьер уже привез. Он нас убьет.

Последние слова Джейми произносит веселым тоном, как будто ему не терпится увидеть, как Том качает головой, узнав, что мы сделали.

– Угу, – тяжело вздыхаю я. – Так и слышу, как он возмущается. «Мне не нужна ваша помощь!»

– «Мне не нужна треть стоимости», – подхватывает Джейми, изображая Тома.

– «Я ее не заслуживаю», – продолжаю я, подражая голосу Тома. – «Я не Барретт. Это ваше наследство, а не мое». – Я потираю ладонями плечи и стараюсь не смотреть на монитор. – Но он заслуживает. И он получит свою долю. Спасибо тебе, Джейми. Это идеальный способ показать ему, что он важен, и что он точно такой же член семьи, и что мы любим его и будем любить всегда.

– Он ничего не получил в наследство, а я об этом даже не задумался, – сокрушается Джейми; эта мысль не дает ему покоя. – Я думал только о деньгах. А о нем не думал. Ведь он был ей практически как третий внук, и тем не менее она ничего ему не оставила. Мы просто восстанавливаем справедливость.

– Думаешь, ты сможешь заставить его подписать бумаги? Он же такой гордый.

– Когда я найду его, – с абсолютной уверенностью произносит Джейми, – я смогу заставить его сделать все, что угодно. Даже подписать этот документ.

– Когда ты найдешь его.

Я вздыхаю, Джейми вздыхает, и в кабинете опять повисает тишина. Невозможно найти того, кто обижен и скрывается. Уж кому-кому, а мне следовало бы это знать. Я проделывала это многие годы. Кто знает, где сейчас может находиться Том.

– Как только я получу добро на путешествия, я отправлюсь его искать.

Джейми не пытается запретить мне это или сказать, что это дурацкая идея.

– Откуда ты начнешь свои поиски? – Вот и все, что он говорит.

– Не знаю. Наверное, с Северного полушария…

– А я тогда возьму на себя Южное. – Джейми улыбается мне. – Мы найдем его. Мы с тобой очень решительные товарищи. Два блондинистых артиллерийских танка на задании. Прочесывающие каждый квадратный дюйм.

Он пытается заставить меня улыбнуться, но я в это время прислушиваюсь к какому-то странному ощущению внутри.

Где-то в глубине моих костей зарождается вибрация. Мурашки начинают разбегаться от моих ступней, а кровь в венах устремляется вверх, к сердцу. Монитор, регистрирующий мой сердечный ритм, начинает пикать все чаще и чаще. Меня бросает в жар.

– Господи, да ты что, собралась взорваться? – Джейми вскакивает и смотрит на экран. – Что, твою мать, происходит?! Так, я пошел за доктором Гэл…

Дверь открывается.

– Сюда, пожалуйста, – говорит администратор, и у Дарси и Джейми Барретт дружно случается инфаркт.

Том Валеска всегда появляется точно в тот момент, когда мы сильнее всего в нем нуждаемся.

Хмурясь, он стоит на пороге, и я отмечаю, что футболка на нем висит. Одну ногу он оставляет за порогом, как будто раздумывает, можно ли еще сбежать.

– Спасибо, – с автоматической вежливостью говорит он администратору.

Его отчаянный взгляд перескакивает с меня на Джейми и обратно. Он раскраснелся и запыхался. Я никогда не видела человека красивее.

– Привет, – говорю я, прикованная к месту моим дурацким сердцем. – Ты пришел.

Джейми, опомнившись от шока, делает то, чего не могу я. Он подходит к Тому, заключает его в объятия и стискивает.

– Ты пришел, – эхом повторяет он мои слова, упорно не желая выпускать Тома из объятий. – Ты здесь. С тобой все в порядке.

– Ну разумеется, со мной все в порядке. Дарси, а с тобой все в порядке?

Взгляд Тома прикован к прибору на тележке рядом со мной и проводам, опутывающим мою грудь. Он никогда еще не видел меня вот такой – на кушетке в больничной рубашке, облепленной датчиками и оплетенной проводами, подключенной к медицинским приборам. Это не вяжется с моим образом. Я пытаюсь содрать их, но они держатся слишком крепко.

– Со мной все в порядке.

У меня вдруг заканчивается воздух. Я усаживаюсь на краю кушетки, свесив ноги.

Бип, бип, бип, пищит монитор.

– Подойди сюда. Пожалуйста, подойди сюда.

Мои глаза полны слез.

Джейми наконец отпускает его, и Том, подойдя ко мне, становится между моих колен. Весь остальной мир немедленно перестает для меня существовать. Он запускает пальцы одной руки в мои взлохмаченные волосы, а другой приподнимает мой подбородок.

– Что тут у вас случилось? – спрашивает он сочувственным хриплым голосом. – Ты ужасно выглядишь, прекрасная Дарси Барретт.

Я утыкаюсь лбом в его солнечное сплетение и чувствую на своем затылке его теплую ладонь. Его свободная рука пробирается через путаницу проводов и ложится мне на спину. Это чувство я буду помнить до конца жизни.

– Том, у тебя все в порядке?

– У меня все в порядке. Простите меня, ребята, – заикается было он, но мы не даем ему договорить.

Джейми, чувствуя себя обделенным вниманием, втискивается на кушетку рядом со мной. Мы с ним как два маленьких светлоголовых птенчика, взирающих на Тома с таким выражением, как будто без него нам не выжить. Хотя… Это именно так и есть.

– Но я совершенно… – начинает он снова, и мы синхронно качаем головой. – Я же абсолютно…

– Нам все равно, – говорит Джейми, заставляя его умолкнуть. – Нам все равно. Ты вернулся. Это единственное, что имеет значение. Пожалуйста, сделай так, чтобы моя сестра жила. Любой ценой.

– Что ей нужно, чтобы жить?

– Ты, – просто отвечает Джейми.

Это всего одно слово, но в нем заключена огромная сила. Том пристально смотрит на него, словно не верит собственным ушам.

– Ты, – эхом отзываюсь я. – Где тебя носило столько времени?

– Я думал, после всего, что я наделал, мне не может быть никакого прощения. Поэтому я прыгнул в машину и поехал куда глаза глядят. Просто ради того, чтобы уехать. Наверное, я такой же, как мой отец. – Том со вздохом трет лицо пальцами. – Наверное, это то, чего я всю жизнь боялся. Оказаться таким же, как он.

– Ты не такой, – возражаю я, потом глажу его по руке. – Ты поэтому всю свою жизнь из кожи вон лез, чтобы кому-то что-то доказать?

Он пожимает плечами, и я понимаю, что попала в точку.

– Ты не взял с собой Патти, – с укоризной говорит Джейми. – Мы решили, что ты вознамерился свести счеты с жизнью и твоя роскошная задница уже валяется где-нибудь на дне каньона.

Том смеется, поглаживая меня по голове, по плечам, по спине, чтобы отогнать призрак ужаса, от которого мой сердечный монитор заходится писком.

– Патти нуждалась в отпуске на море. У старушки был вымотанный вид.

– Прямо как у меня, – стону я, в то время как он аккуратно водит ногтями по моей шее сбоку. – Том, я чуть не умерла тут без тебя. Доктор Гэлдон сейчас это подтвердит.

– Да, кстати, где он ходит? Пойду его поищу.

Нахмурив лоб, Джейми выходит в коридор и закрывает за собой дверь. Вот это да! Мой брат только что вышел из кабинета, чтобы мы могли побыть вдвоем. Мой сердечный ритм так подскакивает, что Том с тревогой бросает взгляд на заливающийся писком монитор.

– Успокойся. – Он берет мое лицо в свои теплые ладони и, кажется, впитывает в себя его все, потом запечатлевает на моих губах идеальный поцелуй. Невесомый и нежный, почти дружеский. – Я тоже без тебя практически умер.

– Мы проделали большую работу, – говорю я, пытаясь вновь завладеть его губами. – Сам увидишь.

Он уклоняется от моих губ.

– Я ужасно перед вами виноват, – говорит он, морщась, как от боли. – Я все исправлю. Спать не буду, пока все не будет идеально.

– Я не дом имею в виду. С ним все в порядке. Колин исполнял роль прораба, а я была его правой рукой. Джейми нашел, на чем можно сэкономить, и мы прекрасно укладываемся в бюджет. Глупенький, – ласково журю его я и глажу по руке. – Даже если ты где-то и ошибся, все можно исправить.

– Вы только этим и занимаетесь, – стонет он виновато.

– Я имела в виду, что мы с Джейми много работали над собой. Мы делали ремонт вот тут. – Я беру его ладонь и прижимаю ее к моему сердцу, прямо поверх присосок. – И мы не намерены прекращать эту работу. Чтобы тебе никогда больше не пришлось от нас сбегать. Где ты был?

– Думаю, я представлял, что ты сидишь на пассажирском сиденье рядом со мной, и просто… просто гнал машину куда глаза глядят. Мы побывали во множестве мест. Мы колесили по проселочным дорогам, останавливались в дешевых мотелях и в одном баснословно дорогом. На пляже. Там есть одна отличная закусочная, куда я хочу свозить тебя в реальности…

Улыбка сползает с его лица, как будто он вспоминает, что это невозможно.

– Свози меня туда.

– Но твой паспорт…

– Плевала я на паспорт!

Я ухитряюсь закинуть руку ему на шею и притянуть его к себе. Мы целуемся, наши губы раскрываются друг другу навстречу, и я вновь ощущаю его вкус. Мое сердце, кажется, сейчас вывернется наизнанку. Он слаще сахара, вкуснее, чем все, что я когда-либо до этого пробовала. Мое самое заветное желание, за которое я отдала бы все свечи с именинного торта.

– Но такое не прощают, – возражает он, оторвавшись от моих губ для того, чтобы тут же снова закусить нижнюю. – Это была самая гнусная ложь, какую только можно себе вообразить…

– Помнишь, как ты сказал мне, что с тебя хватит. Вот это была самая гнусная ложь, какую только можно себе вообразить. Это же была ложь, да?

Его ладони, такие теплые и крепкие, обхватывают мою шею, и от следующего поцелуя меня прошибает током. Удивительно, как это не взрывается монитор. Тут и язык, и укусы, и выдохи, и желание. Невыносимое желание.

– Я все еще тебе нужен? – спрашивает он, отрываясь от моих губ. – Несмотря на то, что я растяпа?

В его глазах загорается тот темный опасный огонек, распознать который способна я одна. Все остальные видят в нем благовоспитанного душку. Но сейчас, в эти мгновения, когда мы с ним наедине, он мой Валеска. Тот единственный, в ком я всегда нуждалась, с кем хотела быть рядом.

– На сто процентов мой.

Он обдумывает мои слова, потом, видимо, вспоминает, как мой брат отчаянно прижимал меня к себе.

– Лучше оставить ему один процент меня. – Он улыбается, и я смеюсь.

– Ладно. Пусть будет на девяносто девять процентов. Звучит достойно. Никто не скажет, что я не готова никому идти на уступки. Так, а теперь я намерена сказать тебе, как сильно я тебя люблю.

– Я и так это знаю.

– Ты не можешь это знать, – мотаю я головой. – Я никогда тебе этого не говорила.

– Ты всегда давала мне это почувствовать. Всегда. – Его взгляд прожигает меня насквозь. – Вот почему я могу спокойно смотреть, как ты улыбаешься симпатичным водителям доставки. Потому что знаю: ни один незнакомец не сможет увести тебя у меня, поговорив с тобой две минуты. Ты этого не позволишь.

Том начисто лишен той склонности к рисовке, которой так часто страдают мужчины. Он делает то, что умеет лучше всего: говорит правду.

– Вот почему ты все эти годы вела себя так, будто защищать меня – твоя обязанность, – продолжает он. – А ведь, кроме тебя, больше никто не пытался. Все остальные считают, что у меня все в полном порядке, но ты всегда знала, что я нуждаюсь в тебе, во всех отношениях. Ты это чувствовала. – (Я молча киваю, поскольку от его слов у меня перехватывает дыхание.) – Ты никогда не встречалась ни с кем, кого могла бы полюбить, так как не хотела ставить под угрозу твои чувства ко мне. В Рождество ты всегда сидела за столом одна, не сводя с нас с Меган глаз, как будто ждала, когда до меня наконец дойдет. А потом так же одна уходила на заднее крыльцо и смотрела на звезды в ожидании меня.

Он протягивает руку и касается меня, медленно и осторожно, словно я дикое животное, которое он боится спугнуть.

– Ты многие годы избегала меня, моталась по миру, потому что не могла этого выносить. Тебе было до смерти страшно, ведь ты из тех людей, которые любят только раз в жизни. И в твоем случае это я.

Его слова пронзают всю меня, точно электрический разряд. Его руки ложатся на мою талию и сжимают ее, мягко понуждая меня к ответу.

– Я прав?

– Ну разумеется, прав. А теперь поцелуй меня.

На этот раз он целует нежно и бережно, пока я не порчу все, скользнув языком ему в рот. Он предостерегающе бурчит что-то неразборчивое. Мм, как же я скучала по этому альфа-басу!

Он прерывает поцелуй.

– Я никогда не говорил тебе, как сильно люблю тебя. Как думаешь, что я к тебе испытываю? Расскажи мне.

Я никогда в жизни не пробовала говорить вслух о чувствах, тем более о чувствах настолько трепещущих и глубинных, но я должна попробовать. Наверное, именно так чувствовала себя Лоретта, когда перевернула свою первую в жизни карту Таро. «Слушай свою интуицию, – посоветовала бы она. – Чувствуй правду».

Я кладу ладонь ему на грудь, там, где сердце, и он запускает пальцы в мои волосы.

– Ты спал на раскладушке в комнате Джейми. Это было для тебя одной из жертв, на которые ты был готов пойти ради меня. Терпеть моего брата, лишь бы иметь возможность спать через стену от меня и ставить свою зубную щетку в стаканчик рядом с моей.

Он с улыбкой кивает, и в его взгляде мелькает воспоминание.

– Ты спал на траве под моим окном, лишь бы быть ближе ко мне.

– Еще.

– Когда в Рождество мы обнимаемся, ты вдыхаешь мой запах и не хочешь его выдыхать. То, что так привлекает тебя в моей коже, взывает к чему-то первобытному глубоко внутри тебя.

Не знаю, откуда идет эта странная правда, но это так. Том наклоняет голову, и я чувствую, как он поводит носом в ложбинке между моей шеей и плечом.

– Еще, – выдыхает он.

Мы оба перевозбуждены. Мне не надо даже заглядывать внутрь себя, чтобы отыскать нужные слова. Они крутились у меня на языке всю мою жизнь.

– Кольцо другого мужчины на моем пальце – твой самый страшный кошмар, и многие годы ты вздрагивал, просыпаясь с этой мыслью.

По его телу пробегает дрожь. Теперь я должна произнести вслух по-настоящему трудную вещь.

– При мысли о том, что тебе придется надеть кольцо на палец другой женщине, внутри у тебя все переворачивалось. Но, как порядочный мужчина, ты не мог признаться в этом даже себе самому, не говоря уже о ней, пока впереди неотвратимо не замаячила свадьба и ты не увидел моих бешено влюбленных друг в друга родителей вместе.

– И еще больше.

– Ты убил бы ради меня. И помог бы мне выкопать могилу.

– Угу, – смеется он. – Вот теперь «горячо».

Мы целуемся, когда дверь снова открывается.

– Так, ладненько, – говорит, появляясь на пороге, доктор Гэлдон и смущенно кашляет, когда мы, отпрянув друг от друга, пытаемся сделать вид, что ничего не было. – Давайте-ка посмотрим на вас, мисс Барретт.

Он пожимает Тому руку и представляется. Том садится рядом с Джейми. Никогда еще я не видела картины прекрасней: два моих самых любимых человека на свете сидят бок о бок, и оба они любят меня.

– Нет, ты только погляди на нее, – замечает Джейми, подталкивая Тома локтем. – Ожила прямо на глазах. Ну, Дарси, с тобой не соскучишься.

– Я тоже хотел это отметить, – со смешком произносит доктор Гэлдон, потом бросает взгляд на монитор. – Это самое быстрое исцеление разбитого сердца, которое я видел за всю свою практику. Стопроцентное улучшение показателей по сравнению с тем, что было пять минут тому назад. – Он принимается писать что-то в моей карте, и его улыбка меркнет. – Но нам необходимо обсудить схему вашего лечения, а также нужно будет сделать ЭКГ. Я заметил некоторые отклонения, которых не было раньше.

Мы с Джейми немедленно напрягаемся.

– Все в порядке, успокойтесь, – говорит Том, обращаясь к нам обоим тем своим особым тоном, которому мы не в силах сопротивляться. – Мы в два счета поставим тебя на ноги, Дарси. Будешь как новенькая. На наше восьмидесятилетие у нас запланирован совместный круиз, – объясняет он врачу. – Мы рассчитываем на ее участие.

– Думаю, это можно устроить, – смеется доктор Гэлдон. – При условии, что найдется кто-то, кто будет все это время за ней приглядывать.

– Конечно найдется, – хором отвечают Джейми с Томом. Прямо как близнецы.

Я так счастлива, что, кажется, моему счастью тесно в этом маленьком кабинете. Бип-бип-бип. Мое сердце бьется так, словно я буду жить вечно. Мне очень нужно, чтобы оно билось.