Уорнер
Сойти вниз я не успел.
Едва я поправил рубашку, как в дверь забарабанили.
– Прости, чувак, – слышится крик Кенджи, – но она меня не слушает…
– Открой дверь, Уорнер! Обещаю, больно будет недолго.
Голос у нее, как всегда, плавный и вкрадчивый, но грубоватый. От этого ей не избавиться.
– Лена, – говорю я, – как приятно снова тебя… слышать.
– Открой дверь, засранец!
– Ты никогда не скупилась на лесть.
– Я сказала, открой дверь!
Очень осторожно открываю.
И едва успеваю закрыть глаза.
Лена влепляет мне такую пощечину, что звенит в ушах. Кенджи даже вскрикивает. Я перевожу дыхание, чтобы успокоиться, и смотрю на нее исподлобья:
– Полегчало?
Она смотрит на меня с обидой и злостью, и я понимаю, что зашел слишком далеко. Вне себя, она размахивается. У нее прекрасно поставлен удар; таким ударом она минимум сломала бы мне нос, но я не собираюсь больше потакать ей. Рефлексы у меня как всегда оказываются быстрее, и я перехватываю ее руку за долю секунды до удара. Запястье Лены вибрирует от нерастраченной энергии, и она резко вырывает руку.
– Сукин сын, – тяжело дыша, говорит она.
– Я не могу разрешить тебе бить меня по лицу, Лена.
– Я с тобой кое-что похуже сделаю!
– И ты все никак не возьмешь в толк, почему у нас ничего не вышло?
– Всегда такой холодный, – говорит она треснувшим голосом. – Всегда такой жестокий…
Я тру затылок и невесело улыбаюсь, глядя в стену.
– Зачем ты пришла в мою комнату? К чему разговоры тет-а-тет? Ты же знаешь, мне нечего тебе сказать.
– Ты мне никогда ничего не говорил! – вдруг начинает орать она. – Два года, – Лена переводит дыхание, – два года, и вдруг ты через мою мать передаешь, что между нами все кончено…
– Тебя не было дома. – Я зажмуриваюсь. – Мне показалось, так будет оперативнее…
– Ты чудовище!
– Да, я чудовище, – соглашаюсь я. – Забудь обо мне.
Ее глаза вдруг начинают блестеть от слез, но она сдерживает плач. Мне неловко за то, что я ничего не чувствую. Я только смотрю на нее, слишком уставший, чтобы ссориться. Слишком занятый собственными душевными ранами.
В голосе Лены слышится злость и печаль, когда она спрашивает:
– А где твоя новая подружка? До смерти хочется с ней познакомиться!
Ее слова больно хлещут по сердцу.
– Ты иди устраивайся, – говорю я. – Назира и Хайдер тоже где-то тут. Уверен, вам будет о чем поговорить.
– Уорнер…
– Пожалуйста, Лена, – у меня действительно нет сил. – Я понимаю, ты расстроена, но в этом нет моей вины. Я тебя не люблю, никогда не любил и никогда не клялся тебе в любви.
Она молчит так долго, что я наконец оборачиваюсь, поняв, что нечаянно усугубил ситуацию. Лена стоит как статуя, с круглыми глазами и приоткрытым ртом, только опущенные руки слегка дрожат.
Я вздыхаю.
– Мне нужно идти, – тихо говорю я. – Кенджи проводит тебя в твою резиденцию.
Я смотрю на Кенджи, который коротко кивает. Его физиономия выглядит непривычно угрюмой.
Лена ничего не отвечает. Я шагаю назад, намереваясь закрыть дверь между нами, но наша гостья бросается вперед и с криком вцепляется мне в горло, едва не повалив. Она кричит мне в лицо и теснит назад, а я лишь стараюсь не терять хладнокровия. С моими обостренными инстинктами мне трудно не отреагировать на физическую угрозу, но я текучим, плавным, гибким движением разжимаю ее руки и убираю их с моей шеи. Она по-прежнему кидается на меня, пиная по ногам, когда мне наконец удается перехватить ее за руки и притянуть к себе.
Лена замирает. Мои губы оказываются возле ее уха, и я очень тихо произношу ее имя.
Справившись с комком в горле, она поднимает на меня взгляд, полный ярости, но я все равно чувствую живущие в ней надежду и отчаяние. Я чувствую, что Лена ждет – не изменю ли я решения.
– Лена, – еще мягче говорю я, – пойми, подобным поведением ты мне не понравишься.
Она напрягается.
– Пожалуйста, уходи, – говорю я и закрываю дверь у нее перед носом.
Рухнув на кровать, я растираю виски, морщась от грохота ее ударов в дверь. Приходится подавить необъяснимое желание что-нибудь разбить. Мозг словно пытается пробиться наружу, грозя расколоть череп.
Как я оказался в такой ситуации?
Без руля и без ветрил. Растерзанный. Растерянный.
Когда это произошло со мной?
У меня нет ни чувства цели, ни самообладания. Я действительно неудачник и бесполезный тип, способный только разочаровывать, как говорил мой отец. Я слаб. Я трус. Я слишком часто позволяю эмоциям одержать надо мной верх. В результате я все потерял. Джульетта в опасности. Сейчас нам больше, чем когда-либо, нужно держаться вместе. Я должен ее предупредить, поговорить с ней, должен ее защищать, но она ушла. Она снова меня презирает.
А я опять здесь.
В бездне. В пропасти.
Медленно растворяюсь в кислоте эмоций.
