79
— Усиль вторую группу! Резервных — туда. Всех — туда! — прозвучал в наушнике спокойный голос лейтенанта. Хорошо ему! Сидит в тылу с тройкой прикрытия, "ведет бой", корректирует действия бойцов.
Вспотевший, до неприличия мокрый, Кот привалился спиной к стене. Беглый взгляд на так-монитор дал повод усомниться в приказе.
— Ган лейт! Третьих сейчас зажмут! Разрешите резерв…
— Я сказал усиль вторую! — оборвал его лейтенант. — Ожидаю прорыв. Не теряй машины, держи позицию!
— Есть! — коротко отозвался Кот.
Послушные его воле ожили резервные сервы, скрывавшиеся пару поворотов коридора позади, и не спеша поползли на левый фланг. Кот вновь, уже более пристально, рассмотрел так-схему. Какой прорыв? О чем он говорит?! Вторая группа всего лишь вяло перестреливается с засевшим в укрытиях противником, а вот третья, похоже, попала в подготовленный мешок!
Кот выстрелил, на мгновение высунувшись за угол и тут же отпрянув обратно. Сам он шел вплотную за боевыми порядками первой группы, а фактически первого отделения, и как мог поддерживал увязших во вражеской обороне бойцов.
Ноздри уловили стойкий запах жженого пластика и перекаленного металла. Похоже, фильтры уже окончательно забились, а упрямая автоматика скафа ни в какую не желала переходить на внутреннюю циркуляцию! Давление в норме, процент кислорода приемлем — а значит нечего тратить ресурс, дышите тем, что есть!
Пытаться лезть в настройки скафа и снимать искусственные блоки Кот опасался. Скафы хранились и обслуживались в техническом подразделении штрафной части, а служившие там техники, отнюдь не штрафники, не переминули бы доложить командиру о нарушений специально установленных заглушек. Были уже случай.
Конечно! Ведь штрафники это те же преступники, только военные, и прямо-таки мечтают при любом удобном случае дать деру! Мозг технарям промыли основательно, да еще и регулярно внушают…
"Хвоста накручивают", — мелькнула мысль откуда-то из прошлой жизни.
Кот зло выдохнул ставший горьким воздух. Третьих зажимали все сильнее. Похоже, основные силы противника сосредоточены именно на их участке! И на что только надеются эти пираты? Два крейсера намертво блокировали станцию, вокруг этой уже основательно покореженной груды металла вьюном вьются два звена беспилотников. Слуп не проскочит! А вот поди ж ты… Уперлись. И не похожи эти бойцы на ребят "вольных капитанов", ох, не похожи! Очень уж слаженно и грамотно действуют. Да еще и атакуют, как будто с цепи сорвались.
Вот… Еще словечки "из тумана". Странно…
Лейтенант, наблюдавший за "излишне умным" подчиненным, отметил и его вялость, и медленный ход сервов. "Слишком много думает. Может не подчиниться", — проскочила мысль, — "может помешать плану!"
И, открыв особый раздел, лейт ткнул в иконку, изображавшую сержанта-штрафника.
— Кот, серв-поддержка. Код два-два-восемь-один. Актив! — внятно скомандовал он, отправляя скафу бойца команду из раздела скрытого функционала.
Заторможенность Кота спасла ему жизнь. Если раньше он резко высовывался и стрелял, то сейчас, ошеломленный "прорывом памяти", сделал все медленней чем обычно, и выставленный игольник жестким ударом вырвало из рук, с корнем вырвав правый усилитель и вывихнув плечо. Самого Кота закрутило волчком и отбросило назад, благо, хоть не выбросило на простреливаемый участок!
Похоже, его укрытие специально держали в прицеле, не отвлекаясь на другие цели. Вычислили! Спец поддержки это ведь не шутка! Сервы под его управлением попортили много крови обороняющимся!
Радостно пиликающая аптечка раз за разом ширяла иглами просоленную потом спину, впрыскивая обезболивающие, успокоительные, еще какие-то препараты и коктейли препаратов, а Коту вдруг стало все равно. Может это так подействовала ядреная смесь вколотых лекарств? Мир как будто подернулся дымкой, а чьи-то слова долетали приглушенно, как будто через толстое одеяло. Накрыло.
— Всех — туда… всех — туда… — бормотал он, полностью отдавшись управлению машинами, — всех — туда!
И два из трех сервов центрального звена, поддерживающих первое отделение, внезапно снялись с позиций и резво направились к "вторым", налево, усиливая и без того мощную группу из трех машин второй тройки и активированной пары резерва.
— Ожидаю прорыв… — всплыло в голове высказывание лейта, — прорыв… прорыв!
Сервы, ловя попадания, механическим валом покатились по переходу, заливая огнем позиции противника, не ожидавшего такого поворота событий. И все равно, что тройка машин, искря, замерла на месте — вал прокатился дальше, вскрыв оборону как ножом.
Погас еще один активный канал. Еще один серв "правой тройки" отключился, пораженный огнем врага.
— Третьих… зажимают. Теряю машины. Нельзя терять. Нельзя.
Оставшаяся четверка боевых механизмов, как взбесившееся стадо, многосуставчатым чудовищем, плюющимся во все стороны зарядами, прокатилось по тылам слева-направо и вышло прямо позади позиций противника, почти дожавшего третье отделение.
— Держать позицию… Где позиция? Там!
Сервы, подгоняемые невменяемым мастером, рысью проскакали прямо по спинам бойцов противника, начавшего было спешно разворачивать свои боевые порядки. По спинам, рукам, ногам людей… Прямое управление! Машинам стало все равно, на что наступать!
До своих позиций добежало только три механизма, но этого марша хватило для того, чтобы с той стороны начали бросать оружие.
— Не стреляйте! Cдаемся! Cдаемся! — возгласы уцелевших солдат, перемежающиеся со стонами и криками покалеченных, заполнили переход.
