11. Неизбежно растущее сопротивление

Первый вывод, который ниже будет подтвержден содержанием двух последних, полномасштабных программных документов, официально представляющих китайскую внешнюю и оборонную политику⁶⁴, состоит в том, что китайские лидеры полны решимости продолжать преследовать взаимоисключающие цели: очень быстрый экономический и военный рост и соразмерный рост глобального влияния.

Сама логика стратегии диктует невозможность одновременного продвижения во всех трех сферах: не случайно китайский военный рост уже провоцирует реакцию противодействия – прежде всего потому, что рост этот очень быстрый. Эта ответная реакция уже мешает и будет в дальнейшем еще больше мешать китайскому одновременному продвижению во всех трех сферах, экономической, военной и дипломатической, хотя и, несомненно, в различной степени.

Высказанные утверждения самоочевидны до тех пор, пока среди соседей Китая и равных ему по мощности держав будут сохраняться независимые государства.

На сегодняшний день, хотя это только начало, быстрый военный рост Китая вызывает враждебность и сопротивление вместо того, чтобы обеспечить Китаю больше влияния в мире.

Тем самым, остается определить лишь формы, степень, содержание, время и интенсивность растущего сопротивления отдельных стран, и выяснить, скоординированы или даже скомбинированы ли усилия отдельных пар или спонтанно возникших группировок стран. Возможно также, что они объединятся в форме многостороннего альянса под руководством США – такая перспектива не только весьма маловероятна, но также и очень нежелательна, по причине того, что она вполне может подтолкнуть Российскую Федерацию в китайский лагерь, а это само по себе может оказаться решающим фактором.

Логика стратегии не является самореализующейся, но она заставляет лидеров действовать, ибо некоторая ответная реакция на подъем Китая уже существует, несмотря на отсутствие официально провозглашенной позиции отдельных государств в этом вопросе, и недостаток попыток (которые находятся сейчас в эмбриональной стадии) международной координации в этом направлении. Впрочем, только за последние двенадцать месяцев эти органические ответные меры, вызванные восприятием все более сильного и потенциально опасного Китая, проявились следующим образом:

♦ начало стратегического диалога между Индией и Японией, который уже вылился в практические меры, такие как: обмен слушателями в военных учебных заведениях и более тесное сотрудничество в области разведки, нацеленной на Китай;

♦ японская помощь Вьетнаму, также направленная на усиление способности последнего противостоять китайским провокациям на море;

♦ визит в Японию премьер-министра Австралии в 2011 году, который прибыл со стратегической повесткой, четко сориентированной на Китай;

♦ усиление активности Филиппин на море для того, чтобы отстоять свои права на острова Спратли;

♦ продолжающаяся (хотя и очень медленно) переориентация всех военных усилий США от бесполезных чаепитий в Афганистане на сдерживание Китая. С конца 2011 года спонтанные, не скоординированные, почти инстинктивные реакции на военный рост Китая были дополнены появлением новой американской концепции совместного боевого применения различных родов войск в тихоокеанском бассейне и у берегов Китая. Концепция называется «воздушно-морское сражение», что звучит как оперативное решение, хотя преподносится как стратегическое. Данная инициатива уже обзавелась своей лоббистской структурой во главе с трехзвездным офицером.

Возможная роль отдельных государств в китайском и в антикитайском мире, равно как и различные организационные связи между ними, будут рассмотрены в последующих главах. Но главным вопросом здесь является вопрос о природе ответных мер. Ответные меры, ограниченные военной сферой, такие как превентивное наращивание вооруженных сил, ответная передислокация войск и тому подобное не могут быть адекватны сами по себе. Если экономика Китая продолжит расти гораздо быстрее, чем экономика его соседей и равнозначных Китаю великих держав, если процентная доля ВВП, которую КНР направляет на военные нужды, останется такой же, то любые ответные меры в виде наращивания и передислокации войск скоро будут преодолены Китаем. К тому же, тем временем соперники Китая даже могут от него отстать, так как они будут направлять больше ресурсов на военные приготовления, что ни к чему не приведет, но только поглотит ресурсы, которые можно было бы направить на рост экономики.

Таким образом, большие военные расходы, направленные против Китая, стоит серьезно поставить под вопрос, так как они в реальности не ответят на вызов дестабилизирующего роста Китая. С другой стороны, в ядерную эпоху невозможно что-либо, похожее на войну Китая и «Анти-Китая», с армиями на поле боя, военно-морскими сражениями и бомбардировками с воздуха. Китай может сделать такую же колоссальную ошибку, какую сделала кайзеровская Германия после 1890 года, но такое развитие событий не приведет в случае Китая к новому 1914 году – еще одной войне на уничтожение. Существование ядерного оружия не полностью отрицает боевые действия между теми, у кого оно есть, но серьезно ограничивает формы этих боевых действий, так как любой их участник должен сделать все, чтобы не допустить эскалации конфликта до уровня применения ядерного оружия. Такой сценарий по-прежнему позволил бы Китаю вести ограниченные боевые действия против Индии в виде пограничных стычек, и, может быть, даже сделает возможным более серьезные боевые действия против какого-нибудь неядерного государства, но при условии, что этому государству не придут на помощь США или Российская Федерация, если эта страна – Монголия или одна из республик Средней Азии, не говоря уже о попытках нападения на явных и потенциальных союзников США.

Впрочем, несомненно, необходимы какие-либо приготовления, нацеленные на то, чтобы не допустить доминирование Китая в регионе и в мире, а также предотвратить или, если потребуется, отразить возможные военные акции, которые Китай все еще может в том или ином виде предпринять, несмотря на ядерное сдерживание (речь идет, разумеется, не о нападении на Японию или другую, более крупную державу, но, например, о локальной пограничной войне против Индии).

Такие «необходимые приготовления» заведомо будут недостаточными, поскольку они не могут объединить в себе все то сопротивление, которое Китай должен вызвать своим быстрым экономическим ростом и военным усилением, если и то и другое продолжится в ближайшие годы.

Аксиома, состоящая в том, что независимые государства будут всеми средствами бороться за сохранение своей независимости, неминуемо найдет свое выражение в том единственном виде, который воспрепятствует полномасштабной войне, а именно в «геоэкономических мерах». Так логика стратегии проявится в грамматике коммерции (мы об этом уже упоминали выше, и предоставим более детальные разъяснения ниже). Если Китай продолжит использование своего экономического роста для приобретения пропорционального могущества, развиваясь гармонично внутренне, и в то же время, нарушая устоявшиеся внешние балансы силы и соразмерность, то ответ, исходя из предположения, что какие-либо ответные меры вообще могут быть эффективны, должен воспрепятствовать экономическому росту Китая.

Напротив, военные расходы могут быть не только бесполезными, но и контрпродуктивными, если они приведут исключительно к усилению скорости китайского роста.

Неотвратимая необходимость замедлить китайский экономический рост будет гораздо легче воспринята другими странами, которые более склонны к меркантилистскому подходу, но в случае Соединенных Штатов она столкнется с наиболее неприкасаемой идеологической догмой, равно как и с важными политическими и экономическими интересами. Но стратегия сильнее политики.