Глава 30

«Самое жаркое лето за всю историю!» – вопили таблоиды.

«Предложения на барбекю за полцены!» – кричал мужской голос за кадром в телерекламе «Аргос».

Лондон изнемогал от жары. Когда благоухающий июнь без дождей перетек во влажный июль, первоначальная радость жителей столицы быстро сменилась тихой паникой. В слишком сильную жару страдали все. Пассажиры теряли сознание в метро, а пьяницы вставали каждый день все раньше, разбуженные безжалостной жарой и страшной жаждой, утоляемой только несколькими банками холодного сидра. На Локсайде Холли и Айви сидели безмолвно в тени киоска, не имея ни малейшего желания разговаривать при такой температуре воздуха. Холли могла только размышлять о том, насколько приятнее сейчас на Закинфе, потому что там такая погода переносится гораздо легче. Но никаких новостей о продаже дома Сандры пока не поступало.

– Пойду выпью чего-нибудь, – прохрипела она Айви, которая лишь обмахнула лицо в ответ. Жара приводила на рынок толпы покупателей, но, похоже, люди тратили деньги только на шляпы, фруктовый лед и солнцезащитный крем. День тянулся очень долго.

Холли взяла напиток и пошла к мосту на свое любимое место. Небо синело ярко-ярко, на западе неподвижно повисли плоские облака.

Она достала телефон и снова промотала последнее сообщение Руперта. Ничего сногсшибательного, просто спасибо за то, что оставила ключи на стойке администрации его офиса, и в конце «береги себя». Холли все еще ждала, что ее накроет печалью, когда до нее полностью дойдет произошедшее и затянет в пучину, но ничего подобного так и не случилось. После ужасного вечера, когда Руперт ушел из «Плюща», Холли с залитым слезами лицом бродила по Сохо в каком-то полубреду, пока не набралась храбрости и не позвонила Айви, чтобы она приютила ее на ночь. Холли не чувствовала ничего, кроме онемения и – и кое-что, в чем она не могла никому признаться – небольшого облегчения. Она не понимала до конца причины этого облегчения: из-за того, что ей больше не нужно хранить секрет о случившемся на Закинфе, или потому, что освободилась от отношений, про которые в сердце понимала, что они неправильные. Но все же теперь она чувствовала себя легче, словно могла расправить крылья и улететь куда угодно.

Однако она не улетела, а осталась на месте. Гораздо проще упаковать вещи и убежать, но она не хотела бросать свой с Айви бизнес. Да и куда ей ехать? Фантазии приводили ее только в одно место, но она пока не ощущала готовности встретиться с тем, что ожидало ее там. Она чувствовала, что ее путешествие (хотя она ненавидела это слово) привело ее туда, где она сейчас, неспроста. Она начала думать о судьбе так же, как о фее Хоуп или о Тролле бессонницы, как о злобном существе, которое подкладывает препятствия ей под ноги, куда бы она ни пошла. Однако она не испытывала ни злости, ни страха. Нет смысла бороться с неизбежным.

Телефон начал звонить в ее руке, так напугав ее, что она чуть не выронила его прямо в канал под ногами.

– У нас все в силе вечером? – Элиана всегда сразу переходила к делу.

– Да. – Холли заставила себя говорить более радостно, чем хотела.

– Я приеду заберу тебя из киоска, – сообщила подруга. – И я без денег, так что первые два круга за твой счет, хорошо?

– Думаю, да, – ответила Холли. – Ты знаешь, я не могу тебе отказать.

– Точно! – прощебетала Элиана, а Холли пришлось рассмеяться.

– Как думаешь, может, мне купить эпилятор?

Элиана перекинула голые ноги через скамейку и стала с отвращением ковырять вросший волос. Они расположились в пабе «Пемброк» недалеко от Примроуз Хилл, и пивной дворик был битком набит шумными компаниями подвыпивших местных.

Холли протянула руку, сняла выпавшую ресничку со щеки Элианы и сдула ее.

– Все, – сказала она. – Я загадала желание, чтобы на твоих ногах больше не росли волосы.

– Если скажешь вслух, то никогда не сбудется! – завизжала Элиана, и они обе расхохотались.

Холли уставилась на дно своего стакана. Ей надо было сказать кое-что подруге, но она дожидалась удобного момента. Она знала Элиану, и то, что ее реакция окажется очень бурной.

– Ты не хочешь меня спросить? – вдруг сказала Элиана, пнув Холли под столом ногой в сандалии.

– О чем? – Холли искренне не понимала.

– Я видела Руперта вчера вечером.

– Как я должна была об этом догадаться? У него все хорошо? Это все, что я хочу знать.

– Почему тебя это вообще беспокоит? – Элиана была поражена. – Он ушел, оставив тебя одну в чертовом «Плюще»! По мне так это просто непростительно!

– Я это заслужила. – Холли потянулась за очередной порцией картошки, которую они заказали. Жирные ломтики уже остывали, но она прожевала парочку перед тем, как продолжить: – И он оплатил счет перед тем, как уйти, даже несмотря на то, что я разбила его сердце. Я бы сказала, это делает его самым достойным из ныне живущих людей.

Элиана скорчила гримасу.

– Я рада, что ты так думаешь, – сказала она.

– Что такое? – Холли заметила, что у подруги виноватый вид.

– Он начал встречаться с другой девушкой.

Она ожидала, что, услышав подобную новость, непременно почувствует приступ боли, но теперь, когда это произошло, она чувствовала себя отлично. На самом деле, она была почти счастлива – теперь она могла отпустить свое мучительное чувство вины, которое ей приходилось носить с собой, как мешок с влажным цементом.

– Я рада за него, – сказала она.

– Она абсолютная пустышка, – продолжала Элиана. – Робеет при каждом его слове, поэтому, конечно, он очарован. С тобой он таким не был, – добавила она быстро.

Холли рассмеялась и глотнула пива. Элиана все еще выглядела возмущенной, хотя Холли подозревала, что ее гораздо больше огорчает то, что Руперт сошелся не с нею. Холли всегда знала, что ее подруга влюблена в Руперта, хотя они никогда это всерьез не обсуждали.

– Ты скучаешь по Закинфу? – Элиана буквально шокировала Холли своим внезапным вопросом.

– Еще как, – пробормотала Холли, хлопая себя рукой по рту, поняв, что сказала только что.

Элиана засмеялась и погрозила пальцем.

– Тебе можно скучать по острову, знаешь? Можешь даже уехать и жить там, если ты так по нему скучаешь. Почему, черт побери, ты вообще хочешь жить здесь, если у тебя дом на Закинфе?

На одну короткую секунду Холли почувствовала, как ее сердце наполняется удовольствием при мысли об острове, но затем она покачала головой.

– Сегодня кое-что произошло, почему я должна остаться здесь, – поддразнила она, смеясь над тем, как у Элианы заинтересованно расширились глаза.

– Ну… – Подруга в прямом смысле подпрыгивала на месте. Холли подождала, пока она перестанет скакать. – Один парень пришел в киоск и сказал мне, что занимается поиском потенциальных дизайнеров. Он встречался с Фионой, кто бы мог подумать!

Брови Элианы поползли вверх, рискуя столкнуться с пролетающим самолетом.

– Я знаю! Она показала ему несколько моих изделий, сфотографированных на ее iPad, и сказала, где меня найти. Меня даже совесть мучает из-за того, что я плохо о ней отзывалась. Итак, я немного поговорила с этим парнем, а он ушел и вернулся через десять минут со своим боссом на буксире. Он посмотрел мои вещи и хочет, чтобы я сшила несколько изделий для шоу, которое у него скоро будет, и…

– ЭТО НЕВЕРОЯТНО! – заверещала Элиана, подскакивая со своего места и пролив большую часть пива.

– Я знаю! – Холли засмеялась. – У меня всего три недели на то, чтобы сшить пять нарядов, поэтому я буду занята по горло, но думаю, это очень хорошо и для меня, и для бизнеса. Похоже, он посвящает часть каждого своего показа неизвестным дизайнерам, ну, таким, как я. Я, конечно, не считаю себя дизайнером, но, наверное, все-таки я дизайнер.

– А как его зовут, этого парня? – спросила Элиана, усаживаясь обратно.

– Антон Базанов, он русский.

– Не тот Антон Базанов, который «АБ Кутюр»? – У Элианы чуть не шла пена изо рта. – Он же типа самый великий, подающий надежды дизайнер на планете.

– Я подумала, что имя знакомое, – широко улыбнулась Холли.

– Поверить не могу, что Антон Базанов позвал тебя выступить на его показе. – В голосе Элианы звучала почти ненависть. – И он такой крутой! Если бы я тебя так сильно не любила, я бы умерла от зависти. А вообще, забудь – я умираю от зависти! И так тебя ненавижу! – добавила она, и обе залились смехом.

Летняя жара уверенно перешла из июля в август, и читатели новостей стали горячо обсуждать ограничения на пользование водой и риск лесных пожаров. Каждое утро Холли просыпалась и обнаруживала, что мамина карта мира отвалилась от стены в крохотной квартире-студии из-за того, что пластилин за ночь растаял. Она добавила собственную булавку, другого цвета, и воткнула ее в маленькую точку Закинфа. Она провела много времени, лежа на своей узкой кровати, разглядывая карту, как делала когда-то Дженни, мечтая обо всех местах, которые хотела бы увидеть.

Ее пальцы покрылись мозолями, так она очень много времени проводила за шитьем, готовясь к участию в показе «АБ Кутюр»; оно проходило вечером в ставшем недавно очень модным месте в Хокстоне, в Восточном Лондоне. Антон появился в киоске всего несколько дней назад, чтобы проверить, что их договоренность в силе, и обсудить детали.

Антон сказал, что Холли должна приехать не позднее четырех, потому что нужно время, чтобы успеть подготовиться и познакомиться с моделями, которые будут демонстрировать ее «коллекцию», как он выразился.

– Я могу узнать талант, когда вижу его, – объяснил он. Его великолепно звучащий русский акцент заставил волосы на руках Холли встать дыбом. – Я хочу дать шанс всем талантливым людям, которых я встречаю.

Это и был такой шанс.

Галерея «Хокстон» располагалась в заброшенной железнодорожной арке в конце старой улицы Кингсленд-роуд, соединявшей район Хакни с городом. Кроме того что убрали все опоры и булыжники, пространство оставили неизмененным, от кирпичных скругленных стен до арочного потолка. Своей внешней простотой галерея идеально подходила столичным модникам, а стильный линейный дизайн служил прекрасным холстом для любого, кто хотел бы его арендовать.

Хорошенько покопавшись в «Гугле», Холли узнала, что Антон Базанов имел репутацию сторонника простого и понятного дизайна, когда доходило до его моделей (не считая экстравагантных шляп, которые он любил носить), и это влияло на принципы сегодняшнего показа в том числе. Вместо того чтобы развешивать китайские фонарики и поднимать участников показа повыше, он выбрал простой черный подиум с одним большим экраном в конце и несколько старинных зеркал, расставленных между рядами стульев. В конце подиума стоял промышленный вентилятор, пока отключенный, и везде, куда смотрела Холли, армия сотрудников Антона суетилась с одежными чехлами, кейсами с косметикой и сложными фенами. В воздухе витал дух возбужденного ожидания, и Холли почувствовала, как пузырьки нервов начали двигаться из ее желудка к горлу.

– Вы кто? – вдруг рявкнул равнодушный голос.

Холли виновато подпрыгнула.

– Я… это… Холли. Холли Райт.

Женщина нахмурилась и пальцем поводила по клипборду, который держала в руке. Ее заостренные ногти были покрыты черным лаком, в тон полированному подиуму.

– А, так вы эта Холли – дизайнер. Так надо было и сказать. Идемте за мной.

Холли пошла, думая о том, что она вообще-то сказала, но догадываясь, что, наверное, сейчас лучше промолчать. У нее закружилась голова, когда она смотрела на организованный хаос, разворачивающийся вокруг. Женщина с клипбордом привела ее за подиум и подняла край черного занавеса, чтобы впустить Холли внутрь. Дальняя часть комнаты была затемнена с двух сторон и разделена стойками с одеждой на прямоугольные секции разных размеров. Холли показали одну из самых маленьких, где она должна была разместиться и ждать моделей. «Клипборд» вручила ей расписание, быстро показав, где туалеты, и умчалась снова, чуть не снеся мужчину с ярко-зелеными волосами, который рискованно балансировал на стремянке.

– Я знаю, что ты думаешь, и ты права. Мы все здесь чокнутые.

Холли повернулась и увидела вошедшего в ее небольшую секцию-альков парня. Он был высоким до боли в шее, а его волосы были выбелены до цвета лимонного джема.

– Вы один из моих моделей? – догадалась Холли.

Он кивнул, протягивая ей длинную худую руку.

– Я Берни, – сказал он, – но все зовут меня Би. Я совсем не против, потому что так зовут Бейонсе все ее друзья, а она – королева этого чертова мира.

Они пожали руки друг другу, и Холли представилась, хотя этого совсем не требовалось.

– Я уже выполнил по тебе домашнюю работу, – ухмыльнулся Берни, помахав пальцем, как дирижерской палочкой. – Ты работала во «Флэш», а теперь у тебя киоск на Камдене. Правильно?

Холли абсолютно не понравилось, что кто-то делает по ней «домашнюю работу», но подумала, что лучше сделать вид, как ей это польстило.

– Я знаю! Я – настоящий шпион! – снова засмеялся Берни, проведя руками по своим соломенным волосам.

– Я и не догадывалась, что кто-то знает, кто я такая, – призналась Холли.

– Малышка, ты дорогуша АБ. Одна из его приглашенных звезд! Получить место в его лондонском показе – это очень, очень особая честь.

– Очень сомневаюсь, что я – приглашенная звезда, – сказала Холли, отворачиваясь, чтобы скрыть румянец, и начала развешивать свою скромную коллекцию одежды. Даже через столько времени запах кружева с Закинфа заставлял ее волосы на затылке вставать дыбом.

– Серьезно! – Берни прищурился и посмотрел на нее через прикрытые веки. – На подиуме говорят, что ты – его последняя находка.

Он вытянул свои длинные пальцы и изобразил в воздухе кавычки. Холли почувствовала, как ее мандраж усиливается.

– Ух ты, малыш, теперь я понимаю, из-за чего весь шум. – Берни держал в руках шелковую блузку с затейливыми кружевами. – Это действительно нечто особенное. Не могу дождаться, пока почувствую эти кружева на своей коже.

– Спасибо, – улыбнулась ему Холли. – Я первый раз сделала подобное, и я немного… – Она замолчала и пожала плечами, увидев озадаченное выражение его лица.

– Пойдем, малыш, – сказал он, хватая ее за влажную от волнения руку. – Я проведу для тебя гранд-тур.

После того как Холли представили по меньшей мере двадцати другим моделям, толпе визажистов и двум очень измученным стилистам, Берни отвел ее прямо в дальний конец комнаты, где стоял самодельный бар.

– Абсурд, дорогая, – возмутился он, когда она отказалась от миниатюрной бутылочки шампанского, которую он ей вручил. – Вполне нормально напиться до чертиков на таких мероприятиях, – заверил Берни, вставляя розовую соломку в бутылку для Холли.

Согласно расписанию, ее коллекция должна быть показана после основного мероприятия, вместе с тремя другими дизайнерами, которых Антон считал сто€ящими. Один из этих счастливцев приехал сразу после Холли, и его привели в альков рядом с ней. По внешности и акценту она подумала, что он тоже русский, и он специализировался на шляпах. Холли сразу поняла, почему Антон влюбился в эти причудливые головные уборы.

Комната постоянно наполнялась разной степени одетости моделями, которые бродили вокруг, причем все с коктейльными соломинками в губах. Берни был прав – здесь очень много пили. Когда Антон ворвался с подбадривающими криками за кулисы, он сам крепко сжимал в руке бутылку шампанского. Холли пыталась поймать его взгляд, когда он проходил мимо, но потом обругала себя за то, что подумала, будто у него есть время обмениваться любезностями. Она развесила одежду в правильном порядке и аккуратно подписала. «Клипборд» вернулась с пачкой наклеек для заметок с именами и небрежно приклеила их на вешалки. Одну из моделей звали Клара, как заметила Холли, и сразу же закусила губу от отвращения. Она понимала, что несправедливо ненавидеть женщину, которую любил Эйдан, но легче не становилось. Ее преследовали воспоминания о великолепной девушке, с которой он ошивался прямо перед ее глазами, особенно когда она изучала свою более гибкую и менее статную фигуру в зеркале.

В этот момент ее размышления прервал женский голос.

– Холли, это ты?

Еле заметный ирландский акцент…

Длиннющие ноги…

Волосы…

Не может быть!