Книга: Разбудить бога
Назад: Глава 14 ОСЕННИЙ ГРОМ
Дальше: Глава 16 KILL КИРИЛЛ vol . 2

Глава 15
KILL КИРИЛЛ

Грохот далекой перестрелки преследовал меня уже минут пять, заставляя быстрее переставлять ноги. Про Грома я старался не думать. Вот не думать, и все. Иначе напрасные будут потери.
«Шахматист, — подумал я о себе со злостью. — Жертвуем ладьей, получаем ферзя».
Пулемет на плече казался непомерно тяжелым, а никакого другого оружия я не брал. Все оставил Грому для создания достоверной имитации того, что нас двое. Но даже если Кирилла непосредственно охраняет пяток гвардейцев, я все равно их сомну. Теперь жалеть никого не буду, потому что кончились у меня все жалелки. Бывает такой предел. Короче, я шел убивать. Как гладиатор. Как терминатор. Как Ума Турман в фильме про Билла.
ДШК Грома все еще продолжал молотить короткими очередями, когда я различил за деревьями новую базу Кирилла. Она была деревянной — здоровенный рубленый терем в два этажа. Нашел ведь где-то мастеров, зараза... Соваться туда, не зная броду, я не собирался, а потому прилег, установил пулемет и дал три очереди по строению. С треском отвалились ставни с одного из окон. Точное попадание.
Я уже думал, что, несмотря на такую громкую заявку, ответом мне будет полная тишина, когда услышал короткий выкрик Алисы. Умная девочка — предупредила о своем присутствии. Значит, бездумно молотить из пулемета, не зная в точности, где она, уже не получится. С одной стороны — плохо, с другой — хорошо — Алиса, а не Кирилл, была моей конечной целью Кирилл на этот раз был лишь препятствием на пути к ней. Досадным недоразумением. Кошмарным эпизодом в сновидении Бога.
Честно говоря, у меня не было ни малейшего плана. Хотелось просто войти в терем, покрошить всех из пулемета, включая Кирилла, обезопасить Алису здесь, а потом уже думать, как выбираться отсюда и выручать ее в реальности. Задача непростая, но надо ведь было с чего-то начать, Меня расстраивало то, что вокруг терема ребята вырубили лес метров на пятьдесят в каждую сторону, так что подкрадываться, переползать и пользоваться другими скрытыми маневрами было немыслимо. Я пожалел, что не взял ни одного «Шмеля». Хотя, учитывая присутствие в доме Алисы, гранатомет оказался бы только лишней тяжестью, поскольку стрелять из него я бы все равно не рискнул.
Хуже того, я не знал, кто мне противостоит, и противостоит ли вообще. Пока ни одного выстрела со стороны терема не прозвучало, но это могло означать как то, что он пуст, так и то, что там засел гвардейский отряд «командиров», которые терпеливо ждут, когда я пойду в наступление. Ситуация дурацкая — дальше некуда. Гром у Обрыва пацанов держит, а я тут лежу, прохлаждаюсь.
На самом деле я знал, что у меня всего один выход — встать в полный рост и с пулеметом наперевес ринуться на амбразуры. То есть на окна. Главное — чтобы вперед, потому что если не вперед, то спасать Грома. Плохо, что рации нет. Так бы я ему попросту сказал, мол, извини, братишка, не выходит у меня ни фига, лежу, значит, обдумываю стратегический аспект ситуации. Давай, братишка, прыгай в Обрыв, не занимайся фигней. А завтра намылимся в баньку. С девками.
Но рации не было. Пулемет был, а вот рации — нет.
Я знал, что если пойду в полный рост, то при наличии в тереме стрелков они дадут мне выдвинуться метров на десять, не больше. Зачем им рисковать? Нет, рисковать им незачем. Если очень опытные и решительные, то подпустят метров на двадцать, а потом хлопнут прицельно из снайперки в голову, я и ойкнуть не успею. Но других вариантов все равно не было. Зато был один интересный прием.
Давным-давно, еще в детстве, я вычитал в какой-то из книжек, что бойцы советского СМЕРШа умели передвигаться особым образом, раскачиваясь, подобно маятнику, но с неравными интервалами. Якобы это помигало им спасаться даже от автоматного огня с близкого расстояния. Легенды, конечно, чего уж тут говорить. Особенно про автоматный огонь. Но ради смеха на одной из тренировок я предложил ребятам пострелять в меня резиновыми пулями — хотелось опробовать метод. Опробовал я его так, что потом месяц синяки не сходили — из трех выстрелов три попали в меня. Это дало серьезную пищу для размышлений и побудило экспериментировать.
Одна из древних военных мудростей гласит, что для победы важно ощутить себя в шкуре противника. И вот я, в свободное от службы и тренировок время, начал обдумывать «маятниковый шаг» не с точки зрения того, по кому стреляют, а с точки зрения самого стрелка. Дело в том, что ведь не секрет — бывают очень сложные цели. В особенности трудно стрелять по тем, кто стреляет сам, — так и кажется, что все пули летят прямиком в тебя. Еще трудно высчитывать упреждения на больших дистанциях. Когда цель движется прямолинейно и равномерно, еще полбеды, там в основном вопрос опыта. Но если хаотично ускоряется и замедляется, то уже запаришься одиночными стрелять.
Потом был месяц теоретических изысканий, когда я исчерчивал карандашом гору бумаги, пытаясь просчитать траекторию движения, на которой мне самому будет очень трудно ловить цель. В результате родилось нечто вроде системы. Описать ее не так просто — это был комплекс мер, включающий не только сами хаотичные перемещения, но и особую методику аритмичной ответной стрельбы, которая в теории должна была значительно снизить эффективность работы противника. Оставалось ее только опробовать.
Помня горький опыт первого эксперимента, я для начала поставил против себя не трех стрелков, а одного. Вооружившись таким же пистолетом, как у него, снаряженным резиновыми пулями, я преодолел разделяющие нас двадцать пять метров, умудрившись не схлопотать ни одного синяка. Два выстрела мой условный противник произвел практически в упор, но и то мне удалось уклониться. Хотя уклониться — неверное определение. Конечно, уклоняться от пуль я не мог. Но разработанная мною система заставляла противника стрелять не в меня, а в то место, где, по его мнению, я должен был находиться. И каждый раз он ошибался. Кроме того, ему сильно мешало, что и я успевал стрелять по нему. Правда, я тоже ни разу в него не попал, но, сблизившись, можно начинать рукопашную схватку, а это уже иной разговор.
Затем я опробовал метод на двух противниках — с тем же результатом. А вот трое меня уделали, так что у системы был, конечно, предел эффективности. Но, несмотря на это, ребята проставлялись мне пивом, чтобы я выучил их новой науке, не описанной ни в одном из учебников.
И вот впервые в жизни создалась ситуация, когда систему придется использовать в боевых условиях. Мне было страшно, честно признаюсь. К тому же я находился не в лучшей форме, чего уж говорить. И я не знал, сколько стрелков расположились в тереме — двое, трое, а может, десяток. Но у меня не было выбора — вперед идти все равно придется.
Поэтому я встал, повесил пулемет на ремень, чтобы удобнее было стрелять, и сделал первый шаг на открытое пространство. Затем два быстрых шага, короткая очередь по окну, бросок влево, приседание, короткая очередь, перекат вправо, короткая очередь лежа, перекат, вскочить на ноги, три быстрых шага, очередь на бегу...
Увидев такой сложный маневр, гвардейцы Кирилла не выдержали и открыли огонь. Вокруг меня поднялись бурые фонтанчики грязи, взвизгнули рикошеты. Но я привык к этой музыке, она меня не пугала. Бросок вперед, кувырок, очередь, встать на ноги, очередь, падение вправо, очередь лежа на боку...
За десять секунд таких усиленных физических упражнений я преодолел метров пятнадцать, не схлопотав ни одного штрафного очка. Точнее, ни одной пули, конечно, но мне легче думалось о штрафных очках. Вообще-то, если честно, я был в ударе. Несмотря на потерю физической формы, меня охватил боевой кураж. Уже было ясно, что стрелков четверо, лупят с двух этажей короткими очередями и огонь держат довольно плотный, но все же мне удавалось их обманывать целых десять секунд.
Перекат влево, очередь по окну... Пули тюкнули в каких-то сантиметрах правее меня, но я успел заметить, что срезал одного из стрелков — его «калаш» вывалился из окна и шлепнулся в грязь. Пятнадцать секунд. Двадцать метров.
Кувырок вперед, и сразу очередь с колена по другому окну, Пули снова ударили правее меня — ребята уже поняли суть моих перемещений и были уверены, что после переката влево я сделаю симметричный уход вправо. Но хрен вам по всей морде! На самом деле началась игра вроде «камень, ножницы, бумага», в которую мы играли в школе на щелбаны. Ни одна из фигур перемещения не давала мне абсолютного преимущества, а смысл был только в том, чтобы делать не то, чего ожидает противник. Эдакий покер — с блефом и прочей психологией.
Немного устав, я решился на короткий активный рывок, и в течение нескольких секунд, прикрывшись длинным веером очереди по окнам, преодолел сразу метров десять, значительно сократив расстояние до терем., До него оставалось метров пятнадцать, не больше. Я уже видел, что из подоконников от моих попаданий торчат длинные острые щепки. Такая близость укрепления противника, с одной стороны, давала мне некоторое преимущество — довольно трудно стрелять из окон вниз под острым углом, приходится высовываться, что опасно. Но с другой стороны, и я оказался ограничен в маневрах, поскольку бросаться на землю уже было нельзя — это увеличивало площадь тела, доступную для попадания сверху, а следовательно, увеличивало вероятность попадания. В арсенале оставались только петли и прыжки, а этого, извините, мало. Но, честно говоря, у меня уже возникла уверенность, что я все же пройду, а она дорогого стоила. Она мне прибавляла сил, эта уверенность, хотя я запыхался уже, как бешеная собака на двенадцатой версте.
И тут меня все же достала одна из пуль. Она ударила сверху, в левое плечо, пройдя сантиметров десять сквозь мясо, а потом вылетела и продолжила траекторию до земли. Удар был страшным — я такой боли давненько не испытывал, поэтому невольно вскрикнул, чуть не выронив пулемет. Все же автоматная пуля — страшная вещь. Попадая в мягкие ткани, она уже через пару сантиметров теряет устойчивость и переворачиваться хвостовой частью вперед. Причем перевернуться полностью не успевает, поскольку скорость очень большая, да так и проходит весь раневой канал почти под девяносто градусов к линии входа, продолжая заносить задницу. В результате в тканях образуется временная раневая полость раз в десять больше калибра, а затем ударно схлопывается, приводя к значительным внутренним ушибам и разрывам. Если попадание приходится в цельный внутренний орган, например в печень, то пуля полностью его разрушает.
В общем, ощущение было похуже, чем от удара в плечо лопатой со всего размаху. У меня слезы из глаз брызнули — создалось ощущение, что какая-то зараза намотала на руку все нервы в руке, а затем с силой и не без удовольствия дернула. Завертевшись волчком, я чуть сам себе не шарахнул очередью по ногам. Но, наверное, это неожиданное изменение траектории спасло меня от остальных пуль — продолжая двигаться фигурами вальса, я спиной влетел на ступени крыльца и прижался к дверному косяку. Даже то, что о ступени я как следует шарахнулся поясницей, не шло по ощущениям ни в какое сравнение с попаданием пули. Обычно боль от удара имеет некий пик, а потом хоть немного утихает, но здесь было наоборот — боль с каждой секундой усиливалась. Я стиснул зубы и глухо завыл, не в силах сдерживаться.
Но, как бы там ни было, моя цель оставалась внутри, так что хочешь не хочешь надо было входить. Я дал очередь наискось через дверь, на тот случай, если там кто-то меня поджидал, потом прицельно пальнул в засов и добавил ногой, распахнув ее настежь. Влетев внутрь, чуть не споткнулся о труп — значит, очередью подстраховался не зря. Странно, но думал я в это время только о том, что после пробуждения мне предстоит такое же ранение. Это меня настолько выбило из колеи, что я еле заставлял себя двигаться. Но двигаться было надо, от этого зависела не только моя жизнь.
Пулемет — хорошая штука. Вооружившись им, имеешь стопроцентное преимущество в деревянных строениях, поскольку пули его настолько энергичны, что пробивают перекрытия от подвала до чердака. Главное — оказаться внутри, поскольку внешние бревенчатые стены такому оружию не по силам. Так что я не стал подниматься по лестнице, а веером очередей прошелся вдоль стены, пытаясь достать тех, кто остался у окон. Сверху на меня посыпался мусор и мелкие щепки, раздался громкий вскрик и ответная очередь. Я саданул уже более прицельно — что-то глухо покатилось по полу. Прислушавшись внимательнее, я уловил наверху еле слышный скрип половиц и добавил еще. Сверху через пробитые отверстия полились струйки крови. Из брезгливости я отшагнул, стряхнул алые капли и уже смелее направился к лестнице на второй этаж. Рука ныла чудовищно, словно пьяный хирург пытался ввернуть мне штопор в кость. Зато никто уже по мне не стрелял.
Алису я нашел без труда. Она лежала на кушетке в специально оборудованной для пыток комнате на втором этаже. Хотя назвать это просто кушеткой было бы некорректно. Было в ней что-то от средневековых пыточных орудий и одновременно от гинекологического кресла в подпольном абортарии, С отвращением я разглядел стоявший в углу генератор для сварочного аппарата и отвратительные инструменты на полочке, самым приятным из которых был гвоздодер из хозяйственного магазина со следами свежего солидола.
Алиса была полностью обнажена, а тело ее хоть и выглядело побледневшим, но я не заметил на нем катастрофических повреждений, если не считать пары серьезных ожогов на животе. Она молча дрожала и бессмысленно пялилась на меня зелеными глазищами. Либо ее накачали наркотиками, что вряд ли, поскольку пытки тогда по фигу, либо она находилась в достаточно глубоком болевом шоке. Это было больше похоже на правду. Волосы у нее на лобке обгорели и съежились, и это произвело на меня впечатление гораздо более сильное, чем ожоги на животе. Мне стало как-то особенно приятно, что я тут всех убил. И хотя Алису, скорее всего, пытал не сам Кирилл, а кто-то из защитников здания, Кирилла мне теперь тоже очень хотелось убить. Даже больше, чем унять боль в руке.
— Ну вот я и добрался, — сказал я, доставая из кармана нож и разрезая ремни, которые удерживали напарницу в неподвижности. — Тут ребята меня задержали немного, но я очень спешил. Ничего, теперь все будет нормально, Все хорошо теперь будет, вот увидишь.
Она молчала. Я видел, что ее трясет от нервного напряжения, а потому продолжал говорить, зная, что ей надо дать время прийти в себя и вытащить из этого состояния. Водки бы нам обоим употребить — было бы самое то.
— Водки бы, — посетовал я. — Видишь, меня тоже порядком зацепило. Болит просто сил нет. Может, ты меня как-нибудь загипнотизируешь? Хотя нет. Сейчас у тебя вряд ли получится. Да к тому же и мне надо быть в трезвом уме и здравой памяти. Или, может быть, наоборот? Но до чего же болит, зараза!
Плечо непомерно распухло, так что, справившись с освобождением Алисы, я отрезал рукав. Рана выглядела ужасно, да и кровь лилась будь здоров, так что некоторое время я был занят оказанием себе первой помощи. На помощь Алисы рассчитывать не приходилось, На самом деле ей самой не помешала бы сейчас квалифицированная врачебная помощь. Но что скажут врачи, обнаружив у нее в теле живую грибницу? Я прямо даже не знал, Да и не было тут врачей.
Оставив Алису ненадолго одну, я взял пулемет и прошелся по обоим этажам, перешагивая через трупы и постреливая во все двери, которые находил. Потом я их вышибал и осматривал помещения. За одной из дверей обнаружилось нечто вроде кладовки, но задней стены в этой каморке не было — она плавно превращалась в подземный ход. Вряд ли его отрыли ребята, слишком уж основательно он был укреплен. Скорее всего, остался с прежних времен — может, на этом месте стояла какая-нибудь древняя крепость. Но Кирилл не дурак, знал, где рубить терем.
Честно говоря, у меня не было ни малейших сомнений в том, что Кирилл покинул терем не очень давно и именно этим путем. Меня лишь удивляло, что он бросил Алису. Она ведь была главной частью его плана! Как, впрочем, и моего. Хотя у меня имелась догадка по этому поводу, но пока не было возможности выяснить, прав я или нет. В любом случае надо спешить, Независимо от решения, которое примет Гром, он не сможет дурачить пацанов вечно. А поскольку у него вряд ли хватит духу их убивать, то вскоре они вернутся. И мне придется всерьез оборонять чужой терем, на что у меня нет никакого желания.
Поднявшись наверх, я раздел одного из покойников и набросил его куртку на плечи Алисе.
— Ну пойдем, рыженькая. — Я погладил ее по голове. — Нет у нас времени тут рассиживать. Домой вернемся, водочки выпьем, и будет нам хорошо, Может, если Спящему Богу такое приснится, даже заедем к Громову в баньку.
Я поднял ее за локоть, и она подчинилась, как сомнамбула, с трудом передвигая ногами. Была у меня мысль повесить на нее запасной автомат, но я от этой мысли отказался — лишь бы сама дошла. В пулемете патроны кончились, так что пришлось довольствоваться трофейным «калашом» с подствольником. И то дело. Боль в руке из ноющей превратилась в пульсирующую. Теперь казалось, что в кость не штопор вворачивают, а пробивают ее отбойным молотком.
«Водка мне сейчас просто необходима, — подумал я. — Или промедол, Или что угодно, только бы сердце не разрывалось от этой чудовищной боли».
Я помог Алисе спуститься по лестнице, а потом протиснуться в подземный ход. Освещения не было никакого. Пришлось из старой ветоши и выломанной доски соорудить подобие факела. В качестве горючего пришлось использовать густой, полузасохший лак, которым некогда грунтовали стены, Я вылил полбутылки на ветошь, а остальное прихватил с собой. Подпалив факел автоматным выстрелом, я взял Алису за руку, и мы начали медленно продвигаться вперед.
Ход был действительно старым — об этом говорили и стены, которые ребятам Кирилла пришлось заново облицовывать бревнами, и кое-где проросшие сверху корни деревьев. Да, скорее всего он вел когда-то в крепость, от которой теперь и следа не осталось. Значит, деревянная была крепость. Иначе как? К тому же по дороге то и дело попадались ржавые мечи и доспехи, иногда кости. Так что, скорее всего, мое предположение было верным.
Ходьба Алисе пошла на пользу. Она, хоть и медленно, но приходила в себя.
— Я Кириллу все рассказала, — тихо произнесла она наконец. — Просто не выдержала.
— Ну и ничего, — попробовал я ее подбодрить, — Ничего страшного. Хорошо, что не стала зря мучиться. Молодец. Умница. Мы его с тобой все равно догоним и убьем. Зачем ему жить? Нет, даже мертвому ему жить не надо, Веришь? Не успеет Кирилл ничего сделать. Я его раньше убью. Видела, я всех тут убил. А значит, и его убью. Что он, думаешь, какой-то особенный?..
Боль из руки стала перемещаться на грудь. Сердце, не выдерживая нагрузки, сбивалось с ритма. Меня бросало то в жар, то в холод. Но надо было идти. Я снова вспомнил Северного Оленя из сказки про Герду, как он шел и шел к цели, несмотря на ветер и холод. Сейчас мне было бы приятно его увидеть. Но он не являлся. Ладно, переживем.
— Далеко ты отправила Кирилла? — спросил я Алису.
— Нет. Надо выйти к Белому озеру. Ход почти туда и ведет, я знаю.
— Ну и хорошо. Значит, у Белого озера, которого я никогда в жизни не видел, растет себе гриб, который видит наш мир во сне?
— Да.
— Кирилл найдет его, будет травить ядом, бить током, резать, наверное...
— Замолчи! Я не могла не сказать... Я даже не знала, что вообще может быть настолько ужасная боль.
— Я тебя не виню, лисичка. Я просто обдумываю ситуацию. Понимаешь, рыженькая, Кирилл ведь не может не знать, что я иду по его следу. А если иду, то доберусь до него. А раз так, значит, у него есть козырь, о котором мы пока ничего не знаем. И плохо, что не знаем, потому что возникнет этот козырь в самый неподходящий момент, и нам с тобой надо будет понять, как правильно на это отреагировать. И времени у нас будет очень-очень мало. Поэтому мне сейчас надо стать Кириллом, понимаешь? Я очень боялся им стать. И год назад боялся, и час назад. Но сейчас мне просто необходимо влезть в его шкуру. Если не влезу, если не пойму, что он приготовил напоследок, то у нас не будет шансов, лисичка. Веришь? Чтобы стать Кириллом, мне надо ощутить себя такой же сволочью, а я пока не готов. Но мне надо постараться. Вот я иду и пробую. Так что ты на меня внимания не обращай. Это я так, упражняюсь в смене внутренней сущности.
У меня голова трещала от боли, но я все равно напрягал мозги, ворочал ими, как грудой камней, пытаясь понять, на какую еще подлость способен противник. Затем сообразил, что подхожу не с того конца. Не это мне надо было понять! Мне следовало стать не Кириллом, а спросить у самого себя, что сильнее всего могло бы выбить меня из колеи? Что бы могло поставить меня на колени? И я был уверен, что именно это Кирилл против меня и применит.
— Катька и Макс... — догадался я.
— Что? — глянула на меня Алиса.
— Я понял, какой козырь у Кирилла в рукаве! Он затащит сюда Катьку и Макса, чтобы полностью меня нейтрализовать. Может быть, уже затащил. Как бы там ни было, когда я увижу Кирилла, Катька и Макс будут с ним.
— И что ты собираешься делать?
— Идем назад!
— Зачем, что ты придумал?
— Идем же! Будешь играть в Уму Турман.
— В кого?!
— Артистка такая. Играла главную роль в фильме «Kill Bill». А теперь ты будешь играть ее роль.
— Я ничего не понимаю! — Алиса вырвалась и требовательно глянула на меня.
— Короче, сюжет там вот в чем. Один мужик по имени Билл любил одну бабу, Ну как раз эту Уму Турман. А она от него слиняла и вышла замуж за другого. Точнее, хотела выйти. Зажить там нормальной жизнью и так далее. Но этот Билл убил ее жениха прямо в церкви во время венчания. И ее саму пристрелил тоже. Но она выжила. И весь фильм готовила ему месть. А потом все-таки грохнула. Причем она вместо того, чтобы взять пулемет или винтовку, заказала у мастера японский меч и всех им почикала. Выглядело это круто, кстати. Кровища там и все такое.
— И что? — с недоумением спросила Алиса.
— У тебя есть повод для мести! Неужели не понимаешь? Ты пойдешь его убивать, а не я. Явишься пред ним как Ума Турман. Во гневе. Он же тебя пытал! Все будет выглядеть достоверно. Но самое главное — тебе и Катька, и Макс по фигу. Он не сможет на тебя надавить их присутствием! Кстати... — Я наклонился и вытащил из рыхлой влажной земли заржавленный меч. — Это самое подходящее оружие. Не японский, но тоже сойдет. Будет стильно.
— С ума сошел? — Алиса округлила глаза. — Я бы предпочла винтовку.
— Нет, рыженькая. С винтовкой в это время буду я. На очень удаленной дистанции.
Назад: Глава 14 ОСЕННИЙ ГРОМ
Дальше: Глава 16 KILL КИРИЛЛ vol . 2