Глава 12
Банк Медичи за пределами Италии: Женева, Лион и Авиньон
Женева
Судя по деловой документации Франческо Датини, в начале XV в. Париж еще считался важным банковским центром, но вскоре его значение ослабло – скорее всего, из-за бедствий (иностранное вторжение, внутренние распри, голод и чума), которые постигли страну в годы неблагоприятного правления (1380–1422) Карла VI, когда королевство Франция пришло в упадок. Пока бродячие отряды солдат опустошали сельскую местность и препятствовали товаропотоку, торговые пути переместились на восток, за пределы королевских владений, в Лотарингию и две Бургундии, где правители, не воевавшие с Англией, сохраняли мир и порядок.
После того как итальянские банки покинули Париж, в Женеве, епископальном городе под сюзеренитетом герцогов Савойских, вырос новый торговый и финансовый центр. Город занимал необычайно благоприятное географическое положение на пересечении важных торговых путей из Италии во Фландрию через Бургундию и Лотарингию и из Южной Германии и швейцарских кантонов в Испанию через Лион, Монпелье и Перпиньян. Благодаря развивающейся в Швабии и Швейцарии бумазейной промышленности эта ось «восток—запад» приобретала все бо́льшую значимость.
Характерной чертой Женевы было то, что деловая жизнь сосредотачивалась на четырех проходящих там ярмарках: Богоявленской (6 января), Пасхальной или ярмарке Фоминой недели; ярмарке Святого Петра в веригах (1 августа) и Всехсвятской (1 ноября). Ярмарки не только привлекали купцов со всех концов Европы, но постепенно превратились в центр урегулирования международных платежей. Позже эту функцию унаследовали лионские ярмарки, а затем, гораздо позже, и безансонские, где они проходили почти до середины XVII в. Международные расчеты чаще всего производились посредством переводных векселей; поскольку перевозка металлических денег была делом обременительным, рискованным и дорогим, банкиры прибегали к такому средству платежа, только если переводные векселя были недоступны на более выгодных условиях. Поэтому наряду с рынком векселей в Женеве развился рынок золота. Хотя историки по-прежнему теряются в догадках относительно путей и интенсивности притока металлических денег в Средние века, нет сомнений в том, что женевские ярмарки играли ключевую роль как центр перераспределения золота и серебра. В документах Медичи имеются свидетельства того, что золото поставлялось из Фландрии в Женеву и из Женевы в Италию. Судя по другим источникам, женевские, а позже лионские ярмарки были воронкой, через которую вливалась продукция немецких серебряных рудников.
Для облегчения операций купцы, часто посещавшие ярмарки в Женеве, разработали неизменяемую стандартную меру стоимости: золотую марку, монетный тройский вес. Для удобства марка делилась либо на 64, либо на 66 экю. Медичи вели расчеты в экю 1/64. Если не оговаривается особо, все экю, упоминаемые в данной главе, являются экю 1/64. Как уже объяснялось выше, общим символом для экю был перевернутый треугольник.
В коммерческом руководстве Джованни да Уццано, составленном около 1425 г., не упоминаются женевские ярмарки в качестве международного клирингового центра; однако того же нельзя сказать о Libro di mercatantie, которую ложно приписывают Джорджо Кьярини, опубликованной в 1481 г., но основанной на сведениях, собранных неизвестным составителем около 1450 г. Судя по этому пособию, женевские ярмарки поддерживали непосредственный контакт с большинством европейских банковских центров. Переводные векселя, выписанные на Женеву, обычно подлежали оплате в конце следующей ярмарки, хотя иногда случалось, что следующую ярмарку пропускали. В таком случае вексель подлежал оплате в конце второй ярмарки после даты выпуска. Однако подобная практика возбуждала подозрения богословов. Как правило, переводные векселя, выпущенные на ярмарках и выписанные на другие места, подлежали оплате через 30 дней от даты выпуска, но договаривающиеся стороны всегда могли включить собственные условия и выбрать другую дату (таблица 55). Обменные курсы между ярмарками и другими банковскими центрами, независимо от того, посылались ли векселя на ярмарку или с ярмарки, всегда руководствовались критерием в виде золотой марки или одной из ее частей, либо старого экю в размере 1/64, либо нового экю в размере 1/66. Как правило, курс для обменных векселей, выпущенных в других местах и подлежащих оплате на женевских ярмарках, рос с приближением ярмарки. Для векселей, выпущенных в Женеве и подлежащих оплате в других местах, положение складывалось прямо противоположным образом: обменный курс был тем выше, чем дальше был срок погашения. Одного этого достаточно, чтобы заподозрить наличие процентной ставки.
Все ведущие итальянские банкирские дома держали в Женеве постоянных или временных представителей. Конечно, Банк Медичи не мог себе позволить оставаться в стороне и позволить конкурентам захватывать выгодные операции. В начале 1420-х гг., а может, и раньше Медичи пользовались услугами Микеле ди Ферро. Очевидно, он был скорее комиссионером, чем фактором, который получал фиксированную заработную плату. После 1420 г. римский филиал направил в Женеву своего фактора, Антонио ди Лаццаро Бертини, который до Рима служил фактором в Венеции. Почему его послали в Женеву, в сохранившихся документах не объясняется. Может быть, он должен был помочь Микеле ди Ферро в напряженные дни работы ярмарок или изучить перспективы того, стоит ли учреждать отделение на берегах Женевского озера. Во всяком случае, находясь в Женеве, Бертини жил в доме Микеле; там же он оставлял свои вещи (деньги и ткани), когда находился в разъездах. Судя по записям, которые он вел, он довольно много путешествовал. 1 мая 1422 г. он уехал из Женевы во Флоренцию, а вернулся только 14 июня. Когда в Женеве началась эпидемия чумы, Бертини бежал во Фрибур, где оставался с 8 августа до 15 сентября. 3 октября он снова сел в седло и поскакал в Милан, откуда вернулся в Женеву 23 октября. В ноябре он совершил короткую поездку в Шамбери, а в декабре – в Бурк-ан-Брес. На следующий год он отсутствовал дважды: в феврале уехал с кратким визитом в Милан, а с конца апреля до середины июня совершил длительную поездку во Флоренцию. Его частые разъезды как будто намекают на подготовку к чему-то, но к чему? Скорее всего, Бертини послали в Женеву для того, чтобы учредить там филиал, и он тщательно обследовал его предполагаемую территорию.
Таблица 55
Обменные курсы на женевских ярмарках около 1450 г.
* Эта цифра – действительная котировка, найденная в письме Медичи от 3 сентября 1455 г.
Деятельность Микеле ди Ферро не ограничивалась банковскими операциями. Он активно торговал всевозможным текстилем: венецианским бархатом, миланской бумазеей, а также флорентийскими тканями в кусках, и шелком, и сукном. Компания «Гвальтеротто Гвальтеротти и K°.» из Брюгге посылала Микеле партии сукна из Верви того же качества, что обычно поставлялось в Каталонию и Пизу, а также сукно из Кортрейка, Мехелена, Льера и Херенталса. Помимо Гвальтеротти из Брюгге, Микеле пользовался услугами корреспондентов Пацци в Авиньоне, Витали в Милане и Роммелей в Нюрнберге. Кроме того, он вел дела с герцогом Савойским Амедеем VIII, позже ставшим папой Феликсом V, который покупал у него шелковые ткани, сукно и бархат и впоследствии назначил его главным казначеем. Очевидно, за услуги, оказываемые Медичи, Микеле получал комиссионное вознаграждение.
В 1424 г. Антонио Бертини внезапно исчезает из документов; неизвестно, умер он или просто ушел от Медичи. Как бы там ни было, свою миссию он выполнил успешно, заложив основы нового филиала. Прибыль «за то время, пока Антонио ди Лаццеро Бертини оставался в Женеве», составила значительную сумму 2120 флорентийских флоринов, или 2 тыс. камеральных флоринов. Она была перечислена на счет римского филиала. Вот еще одно доказательство того, что вначале новая компания отпочковалась от этого филиала.
Вместо Бертини римский филиал прислал в Женеву еще одного своего фактора, Джованни д’Америго Бенчи, который, как нам уже известно, позже стал правой рукой Козимо. Каким был его статус в то время, понятно не до конца. Судя по записи в libro segreto № 2, он вел дела «от имени Микеле ди Ферро и от своего собственного». Образовали ли они компанию при поддержке Медичи? Возможно. Во всяком случае, известно, что Медичи не стремились полностью связывать себя обязательствами и предпочитали держаться в стороне. Как и следовало ожидать, под талантливым руководством Бенчи женевский филиал продолжал процветать. К ноябрю 1426 г. прибыль составила 8760 камеральных флоринов или 9200 флорентийских флоринов, перечисленных в римский филиал (таблица 56).
Очевидно, в октябре или ноябре 1426 г. образовали коммандитное товарищество. О сути соглашения и о степени участия в товариществе Банка Медичи не известно ничего. Возможно, часть капитала предоставили флорентийское отделение и римский филиал. Прибыль распределялась по довольно сложной схеме: после вычета обычных резервов и начисленной заработной платы Микеле ди Ферро Джованни Бенчи причиталась 1/4 прибыли, а остаток затем делился поровну между римским филиалом и флорентийским отделением (но не головной компанией).
Таблица 56
Распределение прибыли женевского филиала в 1424–1432 гг. (все суммы приводятся в «запечатанных» флоринах и в счетоводных сольдо и денаро)
а 1/4 Бартоломео де Барди, управляющему римским филиалом.
б 1/10 Фолько Портинари, управляющему флорентийским отделением.
в 1/6 Фолько Портинари и Липпаччо ди Бенедетто де Барди, управляющим флорентийской Tavola.
г 1/2 наследникам Фолько Портинари и наследникам Бенедетто ди Барди.
д 1/2 наследникам Фолько Портинари и наследникам Бенедетто де Барди.
е Эта сумма соответствует цифре, приведенной в таблице 11.
Такое соглашение оставалось в силе два года и несколько месяцев. 25 марта 1429 г. было создано новое коммандитное товарищество, в которое старшие партнеры инвестировали 5 тыс. флоринов. Их ответственность ограничивалась этой суммой. Вероятно, такую же сумму на тех же условиях внесло флорентийское отделение. Что касается Джованни Бенчи, из его налоговой декларации ясно, что его вкладом стали только его услуги, но не деньги. Вместе со структурой капитала изменилась и система распределения прибыли: римский филиал не участвовал в прибыли, а его место заняли старшие партнеры, то есть Медичи и Иларионе де Барди. Так, в 1429 г. прибыль в размере 2880 экю распределялась следующим образом: после вычета 1/4, или 720 экю, доли Джованни Бенчи, оставшиеся 2160, или 720 экю, поровну делились между старшими партнерами и флорентийским отделением Банка Медичи. Поскольку старшим партнерам причиталось 2/3 прибыли флорентийского отделения, они получили еще 800 флоринов, что довело их общую долю до 2 тыс. флоринов (1200 флоринов + 800 флоринов). Еще 1/3, или 400 флоринов, досталась младшим партнерам флорентийского отделения, которыми в то время были Фолько Портинари и Липпаччо ди Бенедетто де Барди (таблица 56).
Как и следовало ожидать, прибыль женевского филиала в 1424–1432 гг., хотя и колебалась от года к году, в целом оказалась вполне удовлетворительной и в среднем составляла 3265 флоринов в год, не включая долю Джованни Бенчи, младшего партнера (таблица 56). То есть прибыль на вложенные 10 тыс. флоринов составила около 30 %. Некоторая путаница возникает из-за того, что Иларионе де Барди, чьей рукой велась libro segreto № 2, не всегда последовательно расписывал доходы до выплаты налогов и процентов. Так, сумма в 3806 флоринов, которую следовало включить в доход женевского филиала, попала в доход римского филиала. Как бы там ни было, сведения в таблице 56 приведены в соответствие с libro segreto № 2. Выясняется, что Медичи вели себя крайне осторожно: они наращивали резервы, которых было более чем достаточно и которые позже распределили как прибыль. Доходы в 1433 и 1434 гг. составили 3 тыс. флоринов; вместо того чтобы распределить их между партнерами, их реинвестировали в дело и использовали на увеличение доли старших партнеров. Так как Иларионе де Барди умер до 24 марта 1433 г., его наследники не могли претендовать на долю в этих доходах, с которыми Медичи могли поступать по своему усмотрению.
Все эти годы, по крайней мере начиная с 1424 г., женевский филиал вел дела под названием «Джованни Бенчи и Компания». Имени Медичи в названии не было, иначе старшие партнеры несли бы полную ответственность. И все же они были не просто инвесторами, поскольку сохраняли контроль над общим курсом и управлением персоналом.
В 1435 г., через несколько месяцев после триумфального возвращения Козимо из ссылки, началась радикальная реорганизация, которая затронула все отделения и филиалы Банка Медичи. Джованни Бенчи добился такого успеха, управляя женевским филиалом, что его вызвали во Флоренцию для исполнения новых обязанностей; он стал одним из старших партнеров. На его место Медичи назначили Руджери ди сер Лодовико Делла Каза (1408 – ок. 1456). Новый управляющий был братом Антонио Делла Каза, которого только что поставили во главе римского филиала. Руджери уже исполнял обязанности управляющего в 1433 г., пока Джованни Бенчи не было в Женеве – он организовывал базельскую контору. Очевидно, ни в названии, которое по-прежнему гласило «Джованни Бенчи и K°.», ни в юридическом статусе филиала, который остался коммандитным товариществом, изменений не произошло. Однако старшие партнеры увеличили свои инвестиции с 5 до 10 тыс. флоринов. Из сохранившихся документов неясно, вносил ли Руджери Делла Каза свои деньги; если так, он внес не более 1000 флоринов. Тем не менее по соглашению ему причиталась 1/6 прибыли.
Только 23 июня 1439 г. женевское коммандитное товарищество преобразовали в полноправную компанию, наделенную капиталом в 11 тыс. флоринов, из которых 10 тыс. флоринов внесли совместно старшие партнеры, а 1000 флоринов – Руджери Делла Каза. Название компании и принципы распределения прибыли остались прежними. Соглашение заключалось на срок в пять лет, до 22 июня 1444 г., если старшие партнеры не решат аннулировать его ранее. В последнем случае они обязаны были известить Руджери заранее, за 3 месяца. Если не считать обычных пунктов, в которых очерчивался круг обязанностей младшего партнера и объяснялись его права, соглашение включало одно необычное условие: при доставке металлических денег из Женевы в Венецию Руджери Делла Каза должен был проявлять здравый смысл и выбирать самый безопасный путь. Однако его призывали помнить о том, как опасно пересылать одномоментно крупную партию денег. Очевидно, подобные поставки были делом обычным, что доказывает, что металлические деньги попадали в Италию через женевские ярмарки. Возможно, таким образом хотя бы частично уравновешивался пассивный торговый баланс стран Северной Европы.
В 1444 г., когда срок действия соглашения истек, его продлили еще на два года. Руджери Делла Каза остался управляющим, но его помощника, Джованни Дзампини, повысили до младшего партнера и выделили 1/10 чистой прибыли до распределения прибыли между остальными партнерами. В конце двухлетнего срока Дзампини покинул Женеву, так как ему поручили управление недавно созданным филиалом в Авиньоне, а его место занял Франческо Сассетти (1421–1490), которому тогда едва исполнилось 25 лет и который прослужил фактором всего 5 или 6 лет.
В конце 1447 г. Руджери Делла Каза ушел довольно неожиданно и по неизвестным причинам, не дожидаясь срока истечения своего контракта, и вернулся во Флоренцию, где занялся производством шелка. Его сменил его помощник, Франческо Сассетти. Помимо выдающихся способностей, он сделал стремительную карьеру еще и потому, что умел завоевать доверие старших партнеров с помощью довольно грубой лести. И в начале, и на более позднем этапе его службы можно найти немало примеров, которые подтверждают это мнение. Так, вскоре после того, как он стал управляющим отделением, Сассетти писал Джованни ди Козимо, которому он фамильярно «тыкал» (они были ровесниками): «…пожалуйста, дай мне знать, каковы твои намерения, чтобы мы воплотили их в жизнь с той чистой преданностью и любовью, какую должен питать ученик к своему учителю».
В 1437 и 1438 гг. в женевском филиале служили всего три фактора: Джованни Дзампини, Доменико Сальвестри и Пьетро Мальце. Поскольку дела расширялись, на следующий год количество факторов выросло до четырех; в штат включили Аттавиано Альтовити. Платежная ведомость на 1439 г. составляла 177 экю, и заработки варьировались от 25 экю, зарплаты Альтовити, до 75 экю, вознаграждение Джованни Дзампини, старшего фактора. Медичи, как уже говорилось, не слишком щедро вознаграждали своих служащих за труды, но ставки у них были вполне конкурентоспособными. Около 1440 г. Франческо Сассетти, тогда 19-летнего юношу, послали из Флоренции в Женеву для приобретения делового опыта, и он проявил такое усердие, что через несколько лет сделал блестящую карьеру. Кроме него, в конце 1440-х гг. на сцену вышел Америго ди Джованни д’Америго Бенчи (1432–1468), сын главного управляющего, который, очевидно, не унаследовал управленческих талантов своего отца. Тем не менее, благодаря связям, занял место Сассетти, когда последний в 1459 г. покинул Женеву, чтобы стать помощником своего друга, Джованни ди Козимо.
Таблица 57
Распределение прибыли женевского филиала, 1435–1450 гг.
а С 1435 по 1447 г. (вкл.) управляющим отделением был Руджери Делла Каза. Ему причиталась 1/6 прибыли, то есть чистая прибыль минус доля помощника управляющего.
б В эти два года помощником управляющего был Джованни Дзампини. Он получал 1/10 чистой прибыли.
в В эти два года помощником управляющего был Франческо Сассетти. Как и Дзампини, он получал 1/10 чистой прибыли.
г Начиная с 1448 г. управляющим отделением стал Франческо Сассетти. Ему причиталась 1/6 чистой прибыли.
д Сумма соответствует цифре, приведенной в таблице 17.
Как показано в таблице 57, женевский филиал Банка Медичи по-прежнему приносил неплохую прибыль во весь период, отраженный в libro segreto № 3, то есть с 1435 до 1450 г. Среднегодовой доход, после обычных корректировок и вычетов начисленной заработной платы и сумм для покрытия безнадежных долгов, составлял 3147 экю. Эта цифра даже немного выше, чем предыдущий усредненный показатель за период 1426–1432 гг. (таблица 56). Конечно, в одни годы результаты оказывались лучше, чем в другие; и в Средние века были известны колебания деловой активности, когда периоды процветания сменялись спадами, взлеты – падениями. Предприниматели не видели ничего необычного в таких колебаниях. Не столь обычно то, что, судя по записям в libro segreto, долю прибыли старших партнеров переводили во Флоренцию либо через венецианский филиал, либо путем прямых пересылок металлических денег. Это лишний раз подтверждает важное предположение о том, что Северная Европа имела неблагоприятный баланс в торговле с Италией, который хотя бы отчасти компенсировался с помощью металлических денег. Женева вела активную торговлю с Венецией и Миланом, но никакие потоки не связывали ее с Флоренцией, а потому там не было и рынка векселей. Более того, в коммерческих руководствах не приводятся обменные котировки между Флоренцией и Женевой – верный признак того, что обменные операции между двумя этими банковскими центрами были нечастыми.
Из-за того что до наших дней дошли не все документы, мы не располагаем доступными сведениями о работе женевского филиала под управлением Сассетти с 1448 по 1459 г. Известно лишь, что капитал женевского филиала 24 марта 1451 г. установили в 12 тыс. экю (таблица 15). Доля Сассетти составляла 1/8, или 1500 экю, но ему, в виде вознаграждения за службу, причиталась 1/6 прибыли. Судя по разрозненным ссылкам в других источниках, женевский филиал занимался разными видами деятельности, которая охватывала как торговлю, так и финансы. В 1450 г. Сассетти упоминается как участник синдиката «менял», который ссудил 10 тыс. флоринов городу Фрибуру. Как обычно, выплата долга сопровождалась такими проволочками и трудностями, что Сассетти угрожал добиться для Фрибура отлучения от церкви. Очевидно, он выполнил свою угрозу, поскольку лишь 10 марта 1453 г. папа Николай V выпустил буллу, в которой уполномочивал епископа Лозанны снять наказание. Сассетти принадлежал к группе дельцов, которые в муниципальных архивах Женевы без разбора назывались bancherii и campsores. По срочной просьбе «отцов города» женевский филиал предоставил заем в 500 флоринов на покупку подарка к коронации сына герцога Савойского, который стал королем Кипра. Медичи не могли не участвовать в государственном финансировании, поскольку им важно было поддерживать хорошие отношения с местными властями.
После того как Сассетти поставили во главе филиала, его название поменяли на «Джованни Бенчи, Франческо Сассетти и K°.». Оно оставалось в ходу до смерти Джованни Бенчи, которая произошла в середине июля 1455 г. Через два месяца после этого печального события Америго Бенчи приняли партнером на место отца, и название поменяли на «Америго Бенчи, Франческо Сассетти и K°.». В силу молодого возраста Америго оставался помощником управляющего; и только после отъезда Сассетти в 1459 г. ему доверили управление филиалом. Срок его службы оказался довольно коротким: в 1461 г. он либо сам подал в отставку, либо его вынудили уйти. То, что его брат Франческо, который был связан с авиньонским филиалом, оставил пост примерно в то же время, предполагает разногласия между Козимо и двумя братьями. Возможно, они разошлись из-за ликвидации доли Джованни Бенчи в предприятии. Во всяком случае, размолвка так ожесточила Америго, что в 1466 г. он принял участие в заговоре с целью свержения Медичи и какое-то время провел в тюрьме.
Поскольку Сассетти задерживали во Флоренции его новые обязанности личного секретаря Джованни ди Козимо, место Америго заняли Джулиано ди Джованни дель Дзаккериа (1431–1470) как управляющий отделением, и Франческо д’Антонио Нори (1430–1478) как помощник управляющего. Последний – тот же самый, которого позже зарезали в роковой день заговора Пацци и чьего брата Симоне Медичи наняли в Брюгге и Лондоне. Подобно Джулиано дель Дзаккериа, он какое-то время прослужил фактором. Итак, Медичи по-прежнему выдвигали руководителей из низов. Были составлены новые соглашения; из названия убрали имя Америго Бенчи. Теперь компания называлась «Франческо Сассетти и K°.». Ни Медичи, ни другие партнеры не упоминались. Прибыль распределялась следующим образом: половина Медичи, четверть Сассетти, а оставшаяся четверть – совместно Джулиано дель Дзаккериа и Франческо Нори. Согласно записи Франческо Сассетти в его личной конторской книге, его доля капитала составляла 2300 экю, но он не уточняет, сколько внесли его партнеры. Возможно, общая сумма составляла 12 тыс. экю, из которых 8 тыс. предоставили Медичи, а 1500 экю – младшие партнеры (Дзаккериа и Нори). Однако это лишь правдоподобная догадка, не подтвержденная документально. В дополнение к доле в основном капитале Франческо Сассетти держал на срочном вкладе a discrezione 6 тыс. экю, на которые он получал проценты по ставке 8 %, или 480 экю, годовых.
В 1461–1465 гг. женевское отделение процветало больше обычного. Доходы в эти пять лет достигли общей суммы в 44 831 экю 10 с., или в среднем составляли 8966 экю в год, больше чем вдвое предыдущего периода, с 1435 по 1450 г. (таблица 58). К сожалению, доступных цифр за промежуточные годы не сохранилось. Как показано в таблице 58, не всю прибыль распределяли между партнерами; считалось разумным отложить значительный резерв в размере 4831 1/2 экю на случай непредвиденных убытков или обстоятельств. По крайней мере однажды, в марте 1464 г., доля Сассетти в прибыли, сумма в 1500 экю, была выплачена ему монетами, посланными из Женевы во Флоренцию несколькими партиями. Эта необычная процедура подтверждает предположение, что между двумя этими городами было трудно переводить деньги каким-либо другим способом.
Дни ярмарок в Женеве, однако, близились к завершению. Как видно из таблицы 58, прибыль в 1465 г. уже была намного ниже прибыли предыдущих лет – верный признак того, что объем операций сокращался. Собственно говоря, объем операций сокращался так быстро, что Медичи перевели женевский филиал в Лион, где 25 марта 1466 г. учредили новую компанию. Некоторое время они еще держали фактора в Женеве, чтобы завершить текущие операции. Его отозвали, когда посещение ярмарок настолько снизилось, что его присутствие стало необязательным.
Таблица 58
Чистая прибыль женевского филиала в 1461–1465 гг. по флорентийскому стилю (все суммы приводятся в экю 1/64)
