Продажи оружия Тайваню и третье коммюнике

Начальная стадия пребывания у власти администрации Рейгана ознаменовалась верой ее шефа в то, что умение убеждать может преодолеть пропасть между двумя на первый взгляд несовместимыми позициями. На деле это означало одновременное осуществление обеих позиций. Вопрос следовало решить довольно срочно, так как нормализация предшествовала решению окончательного юридического статуса Тайваня. Картер заявлял о намерении Америки продолжить поставки оружия Тайваню. Дэн Сяопин, стремясь завершить процесс нормализации, чтобы иметь возможность выступить против Вьетнама, хотя бы с видимостью наличия американской поддержки, пошел на нормализацию, фактически проигнорировав одностороннее заявление Картера о поставках оружия. В то же самое время в 1979 году конгресс США отреагировал на завершение официального американского дипломатического присутствия в Тайбэе принятием Акта об отношениях с Тайванем – законодательного акта, очертившего рамки продолжения надежных экономических, культурных связей и сотрудничества в области безопасности между Соединенными Штатами и Тайванем и объявлявшего, что Соединенные Штаты «предоставят Тайваню такие оборонительные виды оружия и услуги и в таких количествах, каких будет достаточно для поддержания возможностей самообороны на достаточном уровне». Вскоре после того как администрация Рейгана приступила к исполнению своих обязанностей, китайские руководители вновь подняли вопрос о поставках оружия Тайваню, рассматривая его как неурегулированный аспект процесса нормализации и проявление американских внутренних противоречий. Рейган не скрывал своего желания продолжать поставки оружия на Тайвань в определенных количествах. Его государственный секретарь Александр Хейг придерживался противоположных взглядов. Хейг служил моим заместителем в аппарате Белого дома при Никсоне, планировавшим нашу секретную поездку в 1971 году. Он возглавлял техническую группу по подготовке визита Никсона, во время этой поездки он обстоятельно беседовал с Чжоу Эньлаем. Как представитель поколения, ставшего свидетелем начала «холодной войны», Хейг очень хорошо знал, что подключение Китая к антисоветскому лагерю нарушало стратегическое равновесие. Хейг относился к потенциальной роли Китая, выступающего в качестве фактического союзника Америки, как к некоему прорыву, который следовало сохранять любой ценой. В итоге Хейг искал пути нахождения взаимопонимания с Пекином, в результате чего Соединенные Штаты стали бы поставлять оружие как Китаю, так и Тайваню.

Ни одна из сторон не смогла провести в жизнь этот план. Рейган ни за что не хотел соглашаться на официальные продажи оружия Китаю, а Пекин не хотел считать в принципе решенным вопрос о торговле вооружением. Ситуация грозила выйти из-под контроля. Хейг, ведя напряженные переговоры как внутри американского правительства, так и с партнерами в Пекине, добился соглашения, позволявшего обеим сторонам отложить принятие окончательного решения, при одновременной разработке «дорожной карты» на будущее. Неохотное согласие Дэн Сяопина с таким неопределенным и частичным решением свидетельствует о придаваемом им значении поддержания тесных отношений с Соединенными Штатами (как и о его доверии Хейгу).

Так называемое третье коммюнике от 17 августа 1982 года стало частью основополагающей архитектуры американо-китайских отношений, регулярно подтверждаемой в виде священного заклинания во время всех последующих диалогов на высшем уровне и во всех совместных коммюнике. Странно, что третье коммюнике получило именно такой статус вместе с Шанхайским коммюнике по итогам визита Никсона и соглашением о нормализации во времена Картера. Поскольку это коммюнике является весьма двусмысленным, отсюда и сложности с «дорожной картой» на будущее.

Каждая сторона, как и ранее, подтвердила свои фундаментальные принципы: Китай в очередной раз озвучил свою позицию о том, что Тайвань является внутренним делом Китая, вмешиваться в которое иностранцы не имеют никаких законных прав; Америка вновь выразила свою озабоченность по поводу мирного урегулирования, пойдя далеко, заявив следующее: она «приветствует китайскую политику стремления к мирному урегулированию». При такой формулировке, однако, не упоминалось настойчивое и постоянное повторение Китаем утверждения о том, что он оставляет за собой право на применение силы, если мирное решение окажется невозможным. Главный нормоустанавливающий параграф затрагивал продажу оружия Тайваню. Он гласил:

«Правительство Соединенных Штатов заявляет, что оно не стремится проводить политику долгосрочных продаж оружия Тайваню, что его продажи оружия Тайваню не будут превышать как по качеству, так и по количеству, уровень поставок последних нескольких лет за период после установления дипломатических отношений между Соединенными Штатами и Китаем и что оно намерено постепенно сокращать свои продажи оружия Тайваню вплоть до их прекращения через какой-то период времени. Заявляя это, Соединенные Штаты признают постоянную позицию Китая относительно необходимости всестороннего решения этого вопроса».

Ни одно из этих условий не было четко определено – или, по правде говоря, вообще как-то определено. Не следовало разъяснений того, что имелось в виду под понятием «постепенно», а также не давалось никаких уточнений по поводу «уровня», достигнутого в период пребывания Картера на посту президента, который должен был оставаться показателем в качестве ориентира. Отказываясь от политики долгосрочных продаж оружия, Соединенные Штаты не расшифровывали понятие «долгосрочные». Подтверждая постоянную позицию относительно необходимости всестороннего решения этого вопроса, Китай не устанавливал предельных сроков и не выражал никаких угроз. Внутренние потребности у обеих сторон устанавливали определенные ограничения: Китай не мог принять принцип иностранных поставок оружия на территорию, которую он рассматривает как свою собственную. Американские политические установки, подкрепленные принятием Акта об отношениях с Тайванем широким большинством в конгрессе США, не позволяли никакого прекращения поставок оружия Тайваню. Заслуга мудрости государственного управления с обеих сторон в том, что такое положение дел продолжалось почти 30 лет со времени описываемых здесь событий.

Немедленное последствие третьего коммюнике показало, что его значение не являлось само по себе до конца очевидным для президента Соединенных Штатов. Он сказал владельцу «Нэшнл ревю»: «Вы можете сообщить своим друзьям там, что я, черт побери, не поменял свои суждения о Тайване. Какое бы оружие им ни понадобилось для обороны от атак и вторжения Красного Китая, они его получат от Соединенных Штатов». Рейган чрезвычайно приверженный этой теме, попросил Дэна Разера, в то время ведущего в программе «Вечерних новостей» на Си-би-эс («Коламбия броадкастинг систем»), дать опровержение сообщениям о его отказе поддерживать Тайвань, заявив: «С моей стороны не было никакого отступления… Мы продолжим вооружать Тайвань».

Для реализации позиции президента Белый дом провел секретные переговоры о так называемых «шести заверениях» с Тайванем, намереваясь ограничить действие коммюнике, только что подписанного с Китаем. В «заверениях» подтверждалось, что Соединенные Штаты не устанавливали конкретную дату прекращения продажи оружия Тайваню, не брали на себя обязательство перед Пекином проводить консультации по таким сделкам, не обещали вносить изменения в Акт об отношениях с Тайванем, не меняли своей позиции относительно политического статуса Тайваня и не собираются ни оказывать давление на Тайбэй с тем, чтобы тот начал переговоры с Пекином, ни выступать в качестве посредника. В дополнение к «заверениям» приняли меморандум по линии Совета национальной безопасности, где соблюдение положений коммюнике обуславливалось мирным решением разногласий между Китайской Народной Республикой и Тайванем. Администрация также довольно свободно толковала положение третьего коммюнике относительно «сокращения» «продаж оружия» Тайваню. Вашингтон расширил программу военной поддержки Тайваня за счет передачи технологий (технически это не является «продажей оружия») и изобретательности в толковании «уровня» различных военных программ. Об их длительности по срокам исполнения и содержании Пекин, судя по всему, ранее и представления не имел.

Акт об отношениях с Тайванем, разумеется, обязывает президента США, но он никогда не был признан руководителями Китая, не принимающими предпосылку того, что американское законодательство может создать обязательство в отношении продажи оружия Тайваню или обусловить американское дипломатическое признание мирным урегулированием тайваньского вопроса. Опасно ставить знак равенства между признанием силы обстоятельств и соглашением на неопределенное будущее. То, что такой образ действий принимался в течение ряда лет, не спасает от рисков в долгосрочной перспективе, что и показала бурная реакция Пекина на продажу оружия весной 2010 года.

На китайскую и тайваньскую политику администрации Рейгана в течение ее первого срока пребывания у власти накладывали отпечаток почти неразрешимые противоречия между соревнующимися друг с другом отдельными личностями, противоречивыми целями политики, противоречивыми заверениями Пекину и Тайбэю, а также противоречиями между несоизмеримыми моральными и стратегическими императивами. Рейган производил впечатление поддерживающего все эти вещи, вместе взятые, и все это делалось в силу его собственных убеждений.

Для ученого или обычного политолога подход администрации Рейгана на ее ранней стадии к Китайской Народной Республике и Тайваню нарушал все основные правила ясной политики. Однако, как и со многими другими противоречивыми и нестандартными действиями Рейгана, эта политика проходила вполне нормально в последующие десятилетия.

Примечательным моментом за время президентства Рейгана стала его способность преодолевать противоречия, причем даже тогда, когда он твердо отстаивал свои, по сути, неизменные убеждения. Как бы он ни возражал против чего-нибудь, Рейган никогда не превращал их в личные противоречия, не превращал он также и свои сильные идеологические убеждения в крестовые походы, ограничиваясь только словесными выпадами. Поэтому ему удавалось преодолевать идеологические водовороты на основе практической целесообразности и уравновешенной доброжелательности, как показала замечательная серия переговоров Рейгана и его следующего государственного секретаря Джорджа Шульца с их советскими коллегами Михаилом Горбачевым и Эдуардом Шеварднадзе по вопросам ограничения ядерных вооружений. В том, что касается Китая, то его руководители пришли к пониманию того, что Рейган заходил так далеко, как позволяли ему его собственные убеждения, до предельного рубежа того, что он мог выполнить в контексте американской политики.

Тщательный анализ Пекином международной обстановки убедил его в том, что Соединенные Штаты по-прежнему важны как противовес Советскому Союзу. При том, что Рейган занимался наращиванием американской военной мощи, китайские руководители предпочли принять или по крайней мере не обращать внимания на некоторые из его наиболее спорных позиций.

Кажущиеся противоречия в конце составляли две временные линии: то, что должно быть сделано немедленно, и то, что может быть оставлено на потом. Дэн Сяопин, думается, понимал, что коммюнике устанавливало как бы общее направление. Его можно было обойти, если условия нарушали контекст, который мешал ему вначале правления администрации Рейгана.

После того как Шульц возглавил Государственный департамент в 1982 году, несмотря на неприятные разговоры и ущемленное эго, Соединенные Штаты, Китайская Народная Республика и Тайвань – все они к началу 1980-х годов пришли, достигнув в общем удовлетворения всех ключевых интересов. Вольное толкование Вашингтоном коммюнике разочаровало Пекин, но в целом Китайская Народная Республика получила американскую помощь на еще одно десятилетие, пока она наращивала свою экономическую и военную мощь и свою способность играть независимую роль в мировых делах. Вашингтон смог поддерживать дружественные отношения с обоими берегами Тайваньского пролива и сотрудничать с Китаем в общих антисоветских целях, в том числе осуществлять обмен разведданными и поддерживать афганское повстанческое движение. Тайвань приобрел позицию, где он мог торговаться в переговорах с Пекином. В конечном счете, как говорят, когда пыль рассеялась, выяснилось, что на словах наиболее антикоммунистически и протайваньски настроенный президент со времен Никсона оказался во главе развития «нормальных» отношений с Китайской Народной Республикой без каких-либо крупных кризисов.