Завет Вэй Юаня: «Использование варваров против варваров», изучение их технологий

В лавировании между коварными нападками западноевропейских стран с их превосходящей техникой и новыми амбициями таких стран, как Россия и Япония, Китаю помогала его связь с древней культурой и сверхвысокая подготовка дипломатов, что само по себе весьма примечательно с учетом общей тупости императорского двора. К середине XIX века только небольшая группа представителей китайской элиты начала понимать – Китай больше не живет в мире собственного превосходства и он должен обучиться азам новой системы конкурирующих между собой силовых блоков.

Одним из таких чинов был Вэй Юань (1794–1856 годы), конфуцианский мандарин среднего разряда, помощник Линь Цзэсюя, генерал-губернатора Гуанчжоу, удар которого по опиумной торговле вызвал британское вторжение и в итоге привел его к изгнанию. Оставаясь приверженцем Цинской династии, Вэй Юань был глубоко озабочен сохраняющимся при дворе самомнением. Он написал первое исследование зарубежной географии с использованием собранных и переведенных материалов, полученных у торговцев и миссионеров. При этом он ставил цель заставить Китай бросить свой взор за пределы стран-данников, находящихся непосредственно у его границ.

Написанный в 1842 году труд Вэй Юаня «Планы морской обороны», по сути, являвшийся исследованием причин поражения Китая в Опиумной войне, предлагал применить в китайской практике того времени уроки европейской дипломатии, основанной на поддержании баланса сил. Признавая материальную слабость Китая в столкновении с иностранными державами – предпосылка, его современниками в целом не признававшаяся, – Вэй Юань выдвигал методы, при помощи которых Китай мог бы получить поле для маневра. Вэй Юань предлагал многоцелевую стратегию:

«Существуют два способа борьбы с варварами, а именно: подталкивать враждебно относящиеся к варварам страны к нападению на них и изучать все, в чем варвары превосходят нас, дабы держать их в узде. Существует два способа поддержания мира с варварами, а именно: разрешить различным торговым странам вести торговлю и таким образом сохранять мир с варварами и выполнять первый договор Опиумной войны с целью ведения международной торговли».

В этом проявилось умение анализировать китайской дипломатии, которая, столкнувшись с превосходящим противником и всевозрастающими требованиями, поняла, что соблюдение даже унизительного договора ставит определенные ограничения перед новыми вымогательствами в дальнейшем.

Одновременно Вэй Юань изучил страны, которые, основываясь на европейском принципе поддержания баланса сил, предположительно могли бы оказать давление на Великобританию. Ссылаясь на прецеденты из древности, когда династии Хань, Тан и ранняя Цин справлялись с устремлениями агрессивных племен, Вэй Юань изучил земной шар в поисках «враждебной страны, которой боялись бы английские варвары». Написав так, как будто лозунг «пусть варвары борются против варваров» мог бы действовать сам по себе, Вэй Юань указал на «Россию, Францию и Америку на Западе, а также гурков [из Непала], Бирму, Сиам [Таиланд] и Аннам [Северный Вьетнам]» на Востоке как на возможных кандидатов. Вэй Юань представлял, как Россия и гурки нападут на самые удаленные и хуже всего защищенные интересы Великобритании – ее индийскую империю. Поощрение давней враждебности Франции и Америки по отношению к Англии, подталкивание их к нападению на Британию с моря стало еще одним оружием анализа Вэй Юаня.

Весьма оригинальное решение, претворению в жизнь которого мешал только один-единственный факт: китайское правительство не имело ни малейшего понятия о том, как воплотить его в жизнь. У него были весьма неполные знания в отношении потенциальных союзных стран и ни одного китайского представительства в этих странах. Вэй Юань пришел к пониманию ограниченности возможностей Китая. Он утверждал, что в век глобальной политики вопрос состоял не столько в том, что «невозможно использовать дальних варваров», сколько в том, что «нам нужны люди, которые могли бы договориться с ними» и которые знали бы «их местонахождение [и] их предпочтения дружбы и враждебности».

Когда Пекину не удалось, как предлагал Вэй Юань, остановить британское продвижение, ему необходимо было ослабить позиции Лондона как в мире, так и в Китае. И он выдвинул еще одну необычную идею: пригласить в Китай других варваров и противопоставить их алчность британской, в результате чего Китай остался бы балансирующей силой, способной контролировать свой собственный раздел. Вэй Юань далее писал:

«Сегодня английские варвары не только оккупировали Гонконг и накопили огромное количество богатств, чем они гордятся по сравнению с другими варварами, но также открыли порты и добились распространения прав благоприятствования и для других варваров. Так зачем же давать возможность английским варварам благодетельствовать другим варварам и тем самым увеличивать число их сторонников, уж лучше нам самим дать им эти блага, дабы иметь возможность их контролировать как пальцы на своей руке?»

Другими словами, Китаю следовало бы предоставлять концессии всем алчущим странам, а не позволять Великобритании получать их и иметь свои выгоды от дележа добычи с другими странами. Механизм достижения поставленной цели заключался в реализации принципа наиболее благоприятствуемой нации: любая полученная одной страной привилегия автоматически распространяется на все другие.

Время – понятие субъективное. В пользе от предлагавшихся Вэй Юанем хитроумных маневров можно было бы убедиться только в случае, если бы Китай вооружил себя «наивысшими техническими достижениями варваров». Как советовал Вэй Юань, Китаю следует «пригласить западных мастеров в Кантон» из Франции или Соединенных Штатов, «чтобы те взялись за строительство кораблей и производство оружия». Вэй Юань подвел итоги новой стратегии, предложив следующее: «Для установления мира нам надлежит использовать варваров против варваров. После достижения мира нам следовало бы обучиться их наивысшим техническим достижениям с целью установления контроля над ними».

Небесный Двор, изначально отвергавший призывы к технической модернизации, принял стратегию выполнения буквы договоров Опиумной войны, лишь бы установить предел западным требованиям. Как позднее писал один из высокопоставленных официальных лиц, двор будет «выполнять положения договоров и не позволит иностранцам выйти хоть на йоту за их пределы».