4

Первого числа первого месяца года Собаки дочке исполнилось девять дней. По традиции в наших краях это большое торжество, на которое приходят родственники и друзья. Накануне сходил за Угуанем и Юань Саем, чтобы одолжили столов и стульев, чайников и чашек, рюмок, тарелок и палочек. По грубому подсчету, гостей – мужчин и женщин – набиралось человек пятьдесят. В каждой пристройке поставим по два стола для мужчин; матушка сервирует стол на кане для женщин. Я сам составил меню: на каждый стол по восемь холодных закусок, восемь горячих блюд, а в конце – суп. Юань Сай прикинул и усмехнулся:

– Такое, брат, не пойдет. Ты пригласил целую толпу крестьян, а у каждого живот что твой мешок. Этого хватит лишь дырки в зубах заполнить. Послушай меня, не надо всего этого разнообразия, если потчевать, то прежде всего большим куском мяса да большой чаркой вина, крестьяне на званом обеде именно это и любят. Твои все эти изыски один человек палочками сметет. А если нечего есть, разве это прием? Так всю репутацию потерять можно.

Я согласился, Юань Сай дело говорит. Послал Угуаня на рынок, тот принес пятьдесят цзиней свинины, пополам жирной и постной. Принес еще десяток жареных цыплят, мясных, жирных и больших. Сам заказал продавцу Ван Хуаню сорок цзиней доуфу, а Юань Саю поручил купить десять больших кочанов капусты, десять цзиней лапши и двадцать цзиней водки. Семья Ван Жэньмэй прислала двести яиц. Ее отец, мой тесть то есть, пришел посмотреть, что мы приготовили, и остался доволен:

– Ну, зятек, все верно сделал! Ваша семья всегда мелочилась, и народ над этим посмеивался. А на этот раз тебе нужно семейные традиции поменять, развернуться немного, пусть уйдут с полным брюхом. Коли отмечаешь важное событие, нужно это делать с размахом!

За час до прибытия гостей выяснилось, что забыли купить курева. Срочно отправили Угуаня за сигаретами в лавку кооператива. Чэнь Би и Ван Дань пришли с ребенком.

– Незачем было покупать, – обрадовался Угуань, указывая на подарок в руках Чэнь Би.

Чэнь Би в последние годы разбогател, стал известным в деревне «десятитысячником». Сначала съездил в Шэньчжэнь, привез оттуда партию электронных наручных часов и распродал гоняющейся за модой молодежи. Потом смотался в Цзинань, приобрел там оптом сигареты у знакомого с табачной фабрики и отправил Ван Дань торговать на рынке.

Я видел, как она торгует. Отлично сработанный ящик на груди, который разворачивается в столик с курительными принадлежностями, а внутри него разложены сигареты. На ней прилегающая синяя узорчатая куртка на подкладке, за спиной капюшон на вате, из которого выглядывают лишь носик и глазки пухлого младенца. Все – знакомые и незнакомые – кидают на нее пристальные взгляды. Местные знали, что она – жена торговца сигаретами Чэнь Би, что она – мать этого пухлого ребенка у нее за спиной, а пришлые считали: ах, эта маленькая продавщица сигарет с маленькой сестренкой за спиной, бедняжка, такая красивая. И покупали сигареты в основном сочувствующие.

Чэнь Би в пиджаке из жесткой свиной кожи, а под ним толстый свитер с высоким воротником. Лицо багровое, подбородок выбрит до синевы, большущий нос, глубокие глазные впадины, серые глаза, вьющиеся волосы.

– Богатей пришел, – приветствовал его Угуань.

– Какой богатей, – отмахнулся Чэнь Би. – Всего лишь мелкий торговец!

– Хорошо говоришь по-китайски, тавалиси, – подначил Юань Сай.

– Ух я тебя! – замахнулся на него бумажным свертком Чэнь Би.

– Сигареты, что ли? – поинтересовался Юань Сай. – Гости как раз ругаются, мол, курево подавай.

Чэнь Би бросил ему свой сверток. Юань Сай поймал, раскрыл – а там четыре блока сигарет «петух».

– Точно наторговал немало, вон как расщедрился, – оценил Юань Сай.

– Ну и язычок у тебя, Юань Сай, – тихо проговорила Ван Дань, – и мертвеца танцевать диско заставишь.

– Ай, сестрица, прости за невнимание, – не унимался Юань Сай. – Как же ты сегодня не заставила Чэнь Би на ручках тебя принести?

– Отрезала бы я тебе язык! – разозлившись, махнула ручкой Ван Дань.

– Мама, на ручки… – Это захныкала прятавшаяся у нее за спиной, а теперь вышедшая вперед Чэнь Эр, которая вымахала уже почти с мать.

– Чэнь Эр! – Я наклонился и поднял ее. – Дай дядя тебя на ручках подержит.

Та сразу разнылась. Ее взял Чэнь Би и похлопал по попе:

– Перестань плакать, Эрэр, ты разве не хотела пойти посмотреть на дядю военного?

Чэнь Эр тянулась ручками к Ван Дань.

– Стесняется незнакомых, – сказал Чэнь Би, передавая ее Ван Дань. – А ведь только что скандалила, мол, хочу пойти посмотреть на дядю военного.

В это время по оконной раме застучала Ван Жэньмэй:

– Ван Дань! Ван Дань! Иди сюда скорей!

Ван Дань с Чэнь Эр на руках смотрелась как маленький щенок с большой игрушкой, и смешно, и величественно. Маленькие ножки тесно прижаты, так бегают зверюшки в мультиках.

– Какая красавица эта девочка! – восхитился я. – Ну просто куколка!

– Семя-то советское, разве может быть не красавица! – подмигнул Юань Сай. – Тебе, брат Би, способностей точно не занимать, слышал, ты сестрице всю ночь покоя не даешь?

– Заткнулся бы ты! – буркнул Чэнь Би.

– Тем, кого любишь, надо пользоваться экономно, – не унимался Юань Сай. – Тебе с ней еще сына родить надо!

Чэнь Би дал ему пинка:

– Разве я не сказал, чтобы ты заткнулся?!

– Ладно, ладно, молчу, – усмехнулся Юань Сай. – Но если честно, завидую вам. Столько лет в браке, а каждый день все обнимаетесь да целуетесь. Эхма, видать, эта свободная любовь и брак по контракту совсем другое дело…

– В каждой семье свои беды, знал бы ты что! – сказал Чэнь Би.

Я похлопал Чэнь Би по выдающемуся животу:

– Генеральский животик появился.

– Жизнь наладилась! – согласился Чэнь Би. – Даже не мечтал, что это поколение сможет дожить до такого.

– За это председателя Хуа благодарить надо, – вставил Юань Сай.

– По мне, так благодарить надо председателя Мао, – сказал Чэнь Би. – Если бы он, господин хороший, не умер по своей воле, все было бы по-старому.

В это время пришли еще гости, все стояли во дворе и слушали, о чем мы говорим. Увидев, что во дворе что-то интересное, вышли и те, кто уже расселся в пристройках.

Мой двоюродный брат со стороны матери Цзинь Сю протиснулся к Чэнь Би и почтительно обратился к нему:

– Брат Чэнь, вы для нас, деревенских, как небожитель.

Чэнь Би вытащил пачку сигарет, бросил ему одну, прикурил сам, засунул руки в карманы пиджака и учтиво предложил:

– Ну-ну, расскажи, кто я такой у вас получаюсь?

– Все говорят, что ты сел на самолет и отправился в Шэньчжэнь всего с десятком юаней, – возбужденно начал двоюродный брат. – Еще говорят, что пристроился к какой-то советской делегации, ходил с важным видом, эти девицы приняли тебя за одного из них, беспрестанно поклоны тебе отвешивали, а ты им знай говорил «хэлашао», «хэлашао»… Прилетев в Шэньчжэнь, ты якобы поселился вместе с этой советской делегацией в роскошном отеле, три дня ел и пил сколь душа пожелает, да еще подарков целую кучу получил на дармовщинку. Потом все эти подарки на улице распродал, накупил на все два десятка электронных часов, вернулся домой, реализовал их и сколотил капиталец. Несколько таких операций, и разбогател.

Чэнь Би потер свой большой нос:

– Ну-ну, давай сочиняй дальше!

– Ты поехал в Цзинань, – продолжал двоюродный брат, – побродил по улицам и встретил плачущего старика. Ты подошел к нему и спросил: «Что плачешь, дедушка?» А тот отвечал, мол, вышел прогуляться да не найду дорогу домой. Ты проводил его домой, а сын старика, как оказалось, заведует отделом поставки и маркетинга Цзинаньской табачной фабрики. Увидев, что ты человек милосердный, он стал твоим названым братом, и таким образом ты получил возможность покупать сигареты по оптовой цене.

Чэнь Би расхохотался, а потом сказал:

– Надо же, братишка, целую историю придумали! Скажу честно, на самолеты, сколько ни летал, билеты всегда покупал сам. На Цзинаньской табачной фабрике действительно есть приятель, и цена, по которой они продают мне сигареты, чуть ниже рыночной, на пачке можно заработать процентов тридцать.

– Что ни говори, человек вы больших способностей, – со всей искренностью заявил двоюродный брат. – Мой отец просит вас стать моим учителем.

– Человек больших способностей на самом деле вот кто. – И Чэнь Би указал на Юань Сая. – Знаток астрономии и дока в географии, о том, что было пятьсот лет назад, все знает и о том, что будет через пятьсот лет, тоже знает наполовину. Вот кто тебе в учителя нужен.

– Старший брат Юань тоже человек необыкновенный, – согласился двоюродный брат. – Он у нас в Сячжуане на рынке гадает и судьбу предсказывает, его даже «полунебожителем» прозвали. У моей бабки курица потерялась, так брат Юань прикинул на пальцах и сказал: «Утка краем воды ходит, курица – краем луга, в гнездышке из травы и ищите». И правда, в гнездышке из травы и нашли.

– Так он разве только гадать умеет? – подхватил Чэнь Би. – У него умений хоть отбавляй. Запросто научит тебя чему-нибудь, всю жизнь этим кормиться будешь.

– Челом бью, возьми в ученики! – сказал Угуань.

– Ну куда уж мне. Я этими делами занимаюсь, – показал Юань Сай на свой нос, – потому что выше не прыгнуть, вот и зарабатываю на жизнь «низким» ремеслом. Тебе бы у старшего двоюродного брата поучиться, в армию пойти, стать офицером, или в университет поступить. Вот тогда тебя может ждать блестящее будущее, попадешь в высшие слои общества. Все мы, в том числе и он, – тут он показал на нос Чэнь Би, – занимаемся не сказать чтобы благородным делом. У нас выбора не было, а ты человек молодой, не стоит с нас брать пример.

– То, чем вы занимаетесь, только и можно назвать настоящим делом, – упорствовал двоюродный племянник. – Армия, университет – разве это настоящее?

– Молодец, братишка, – похвалил Чэнь Би, – своей головой думаешь, вот и славно, придет время, вместе поработаем!

– Что же Ван Гань не пришел? – спросил я Угуаня.

– А-а, этот наверняка побежал на свой пост в здравпункт.

– Этот братишка и впрямь помешался, – подхватил Чэнь Би. – Тройкой лошадей не оттащишь.

– У его семьи с расположением дома непорядок, – загадочно проговорил Юань Сай. – И ворота не там поставлены, и туалет не на месте. Еще лет десять назад его отцу говорил, мол, нужно ворота переставить, нужник передвинуть, иначе точно слабоумие проявится! Тот решил, что я заклятие какое строю, даже за кнут схватился. Ну и что? Так оно и вышло. Сам с палочкой ходит, спина скрючена, а как выдастся свободное время, в здравпункт бежит, как дурачок, хамит, хулиганит, ну не слабоумный, а? Ван Гань и того пуще, стопроцентный крестьянин, а голова мелкобуржуазная, увлекся этой прыщавой Львенкой, что и ног под собой не чует, что это в целом, как не слабоумие?

– Ладно, дорогие друзья, – сказал я. – Не слушайте, что Юань Сай несет, садитесь, садитесь.

– У нашей коммуны в усадьбе тоже с фэншуем непорядок, – не унимался Юань Сай. – С древних времен ворота ямыня на юг открывались, а у нас в коммуне – на север, прямо напротив ворот – скотобойня, режут скот целыми днями, все вокруг в крови, злое начало очень тяжелое. Я в коммуне указывал на это, так они заявили, что я тут феодальные предрассудки развожу, чуть в кутузку не посадили. Ну и что теперь? Старого партсекретаря Цинь Шаня наполовину парализовало, его младший брат Цинь Хэ – вообще придурок известный. Новый секретарь Цю отправился с десятком человек на юг с проверкой, попал в аварию, кто погиб, кто ранения получил, пострадали почти все. Фэншуй – дело великое, сколько ни упрямься, императора разве переупрямишь? Император, он тоже должен фэншую следовать…

– Прошу садиться! – снова воззвал я и хлопнул Юань Сая: – Наставник, фэншуй штука важная, но поесть-попить не менее важно.

– Если ворота коммуны не поправить, и дальше идиотизм проявляться будет, беда большая придет, – заключил Юань Сай. – Не веришь, поживем – увидим!