Четырнадцатая серия
Грозный из «Табакерки»
Наминский центр, делавший ставку на «Бригаду С» (наряду с «Парком Горького» и «Рондо») как на один из главных своих коллективов, постарался, чтобы и осень 1988-го началась для «бригадовцев» не скучнее минувшего лета. С 7 по 10 сентября группе «зарядили» четыре сольника в лучшем советском концертном зале – ГЦКЗ «Россия». Причем три из них проходили в сопровождении американского балета под руководством Тома Ньюмана. Это опять же была придумка Стаса. С Ньюманом он познакомился в 1986-м в городе Талса, штат Оклахома (к слову, именно туда через несколько лет переехал на ПМЖ и там преподавал до самой смерти знаменитый поэт-«шестидесятник» Евгений Евтушенко). Ньюман занимался не просто балетом. У него был хореографический рок-театр, который в 1988-м Намин привез в СССР со спектаклем «Мечта Мастера» о жизни Иисуса Христа. А после библейских сюжетов (сенсационных в то время для коммунистической империи) оклахомские танцоры соединились в одной программе еще и с гариковскими «пролетариями».
К выступлениям «Бригады С», катавшейся годом раньше на подержанном советском автобусе на подольский фестиваль, который собирались разгонять менты, теперь в «России» выпустили программки с перечнем исполняемых в концерте песен! Мягкие кресла, теплый буфет с шампанским, осетриной и икрой, гардероб в фойе, Кремль по соседству, и Сукачев выходит из гримерки, где привыкли размещаться Кобзон, Пугачева, Лещенко. Сюрреализм полнейший. Его усиливало еще и абсолютное отсутствие у группы номерных альбомов. Это в ту пору, когда другие флагманы отечественного рока выпускали «нетленки» одну за другой и метили свои биографии «концептуальными», «знаковыми» работами, на которые публика прежде всего и реагировала. «Наутилус Помпилиус» взлетел после «Разлуки» (1986), «Алиса» с «Энергией» (1986) и «БлокАдой» (1987) вышла на стадионный масштаб, «ДДТ» с «Я получил эту роль» (1988) прописалась в Питере, «Звуки Му» упаковали все свое богатство в «Простые вещи» (1988), что такое «Группа крови» (1988) для «Кино» – известно каждому и т. д. «Бригада С» достигала столь же высокого рейтинга, спроса и почитания, просто «с колес» запуская новые песни в свой репертуар. Единственной ее «полупластинкой» оставалась «пиратская» подделка «Мелодии».
«У нас даже на отдельные студийные записи не хватало времени. Мы репетировали новые вещи и сразу же исполняли их на концертах. Какие тут альбомы, если после сейшена, как битлы, бежишь к автобусу, а тебя встречает толпа восторженных фанатов?»
Тем не менее в конце года Намин сообщил прессе, что вслед за «Парком Горького», отправившимся по контракту в Штаты «для студийной работы», туда же вскоре проследует «Бригада С». Так и вышло, но прежде, весной 1989-го, у группы сложилась бурная советско-германская история. Трендовую акцию дружбы на излете «холодной войны» инициировала англоязычная газета «Moscow News». Сначала под ее эгидой в базовой точке SNC – московском Зеленом театре состоялись два совместных концерта «Бригады С» и немецкой команды «BAP». Затем последовали ответный визит «бригадовцев» на арийскую землю и три аналогичных выступления в Кельне, Бонне и Ксантене. Потом та же парочка прилетела в Волгоград, а в середине июня вновь вернулась в Германию, где «Бригада С» провела целое турне от Штутгарта до Гамбурга с заездом в Берлин и успела сфотографироваться у Бранденбургских ворот на фоне еще не разрушенной (это произошло через несколько месяцев) Берлинской стены. В Гамбурге «Бригада С» сыграла на открытой площадке фестиваля «Summer Vacation’89» уже не только с «BAP», но и с Сюзанн Вега, и с самим Джо Кокером. Там же Гарик повстречался с небезызвестным в СССР немецким певцом, писателем и художником Удо Линденбергом, который в 1985-м давал концерты в Москве и выступал вместе с Аллой Пугачевой. Своему молодому коллеге из официально пуританской страны зрелый Удо предложил наилучший досуг – прогулку по знакомому всем морякам и туристам гамбургскому Репербану.
«Сначала мы зашли в какое-то пип-шоу, коих там пруд пруди. Но я не люблю стриптиз. Как-то неловко себя там чувствую, особенно когда люди совокупляются на моих глазах. Я спросил Удо: «Нет ли поблизости какого-нибудь клуба, где можно посмотреть рок-концерт?» Мы были уже крепко пьяны, и Линденберг сказал: «Есть неподалеку местечко, где сегодня выступает «Uriah Heep», только предупреждаю, это – клуб гомосексуалистов». Я не мог поверить и представить: неужели любимцы моей юности, мировые звезды, рок-музыканты играют в заведении для гомиков?!
Оказалось, именно так. В зале размером с нашу «Горбушку», где лабали «хипы», народу присутствовало заметно меньше, чем на гей-дискотеке, гремевшей ярусом ниже в том же клубе. Я чуть не расплакался от возмущения. Удо принялся убеждать меня, что это очень престижная площадка и здесь даже «Битлз» выступали на заре своей карьеры. Но мои иллюзии молодого советского романтика потерпели крах…»
А вот «бригадовский» саксофонист Сергей Секретарев все свои «иллюзии» в Германии подтвердил и назад в СССР возвращаться не захотел. Ситуация в команде в связи с этим сложилась весьма конфликтная. «Когда он надумал свалить, я ему пытался объяснить, что придется на улице играть. Это сейчас мы шампанское пьем в восемь утра в пятизвездочной гостинице как рок-звезды из перестроечной России, а так-то кому в Европе он или я нужны? Но Сергей по-своему решил». Сукачев жестко настаивать не стал, однако нашлись в коллективе другие люди, которые эмиграцию Сергея слегка придержали. «В тот момент все выглядело не так просто, – объясняет Галанин. – С нами же на зарубежные гастроли всегда комитетчик ездил. Бегство Секретарева могло нам все поломать. Мы его увещевали: ты ведь наш друг, зачем подставляешь? Хочешь уехать – давай, вернемся вместе в Москву и оттуда уже сольешься: полетишь хоть в Америку, хоть в Европу. Но он упирался, сцену устроил. Тогда Марио ему более конкретно и сурово все объяснил. Секретареву пришлось полететь с нами в Союз, а через пару месяцев он благополучно уехал в Германию, где теперь и живет».
В немецком путешествии «Бригады С» участвовал и новоиспеченный член коллектива Дмитрий Гройсман. Человек, постепенно ставший единовластным директором группы. Довольно скоро он получил прозвище Грозный, а в первой половине 90-х сыграл немаловажную роль в возрождении «Бригады» после ее первого распада. Собственно, перспективой загранпоездок Гарик и выманил Диму из уютной театральной среды в рок-н-ролльный вертеп.
«Во второй половине 80-х я работал администратором в «Табакерке», – говорит Гройсман. – Однажды ко мне подошли актеры нашей студии Саня Марин и Андрюха Смоляков с просьбой сделать два хороших билета на вечерний спектакль для Гарика Сукачева. Спрашиваю: «А кто это?»
– Ты что, «Бригаду С» не знаешь?
– Нет.
– Самая крутая московская рок-группа сейчас!
– Не слыхал. «Карнавал» знаю, бывал на его концертах. Еще «Машину времени», «Воскресение»…
Я же к рок-тусовке совсем никакого отношения не имел. Когда сказали – «Бригада С», вообще насторожился. Будучи еврейским мальчиком, сразу вспомнил про СС и подумал: «Что же они поют-то?»
Вечером пришел Гарик. На вид – какой-то пролетарий с челкой. Посадил его, как просили, на хорошие места. После спектакля встретились: Марин, Сукачев, Смоляков, я. Разговорились. И как-то завязалось общение. При каждом своем появлении в «Табакерке» Гарик заглядывал в мой кабинет. Обсуждали с ним разные премьеры, общих знакомых… Он начал таскать меня в Центр Стаса Намина, к «Бригаде С» на базу… Затем пригласил на их ночной концерт в «Сатириконе». Костя Райкин устраивал некое внутреннее мероприятие с популярными гостями. Помню, «взглядовцы» все пришли – Листьев, Любимов, Захаров, Политковский… Ночных клубов-то не было, а театр и ночью жил своей жизнью. В «Табакерке» у нас то же самое происходило. Так вот, в «Сатириконе» я впервые увидел рок-группу с духовыми инструментами. Не представлял, что такое возможно. Тексты «бригадовские» я ни хрена не понял, и до сих пор половину не понимаю, но визуально группа меня поразила.
Прошло больше года с того концерта, и Гарик начал уговаривать меня стать администратором «Бригады С». Рассказывал, что подумывает об увольнении Марио и ему нужен «свой человек». Я не вполне понимал – мне-то это зачем? У них есть директор – Олег Волобуев. Когда он приходит в «Табакерку», мы с ним на равных, я любезно откликаюсь на некоторые его просьбы. А тут мне предлагается войти в штаб «Бригады» и фактически стать его подчиненным. И вообще моя роль представлялась странной. Марио подсиживать, что ли? Нет, такая история мне не нравилась. Я объяснял Гарику, что ничего особо в музыкальной сфере не знаю… А он снова зазывал меня в наминский центр. Там, в кафе, они вдвоем со Стасом меня обрабатывали. Стас это умеет. Он говорил: «Ты – еврей, как ты можешь не справиться с директорскими функциями?»
– Да у меня в «Табакерке» трудовая книжка лежит.
– Положишь ее к нам. Мы тебя в штатное расписание впишем и всему научим.
О том, что в «Бригаде С» уже возникали какие-то терки и Гарик прикидывал, что, судя по всему, скоро расстанется либо с директором, либо со всей группой, я еще не подозревал.
Замечу, что приглашали меня не только по причине нашего двухлетнего тесного общения с Сукачевым, но и потому, что на тот момент я действительно был очень крутым администратором. У меня сегодня нет такого запала, какой был тогда. Я мог спать по два часа в сутки, а остальное время заниматься делами. Боязнь, что кто-нибудь назовет меня тусовщиком, здорово мотивировала. Хотелось доказать всем, что я – личность. И ни при ком-то, а сам по себе.
Где-то в начале апреля 1989-го Сукачев сказал мне, что уволил своего директора, и в очередной раз предложил перебраться в его команду.
В «Табакерке» на тот момент я зарабатывал 145 рублей «грязными». Гарик пообещал: «У тебя с каждого нашего концерта будет вдвое больше». Кроме того, он сказал, что, если я сейчас соглашусь, меня оформляют с ними на гастроли в Германию. Едем на неделю. Пять концертов. Я к тому времени ни разу за границей не был, кроме Болгарии – в 12-летнем возрасте с родителями. Мечтал увидеть Европу, Америку (а Сукачев и о предстоящей поездке в Штаты обмолвился). Ну, от такой перспективы я не мог отказаться и пошел договариваться с Табаковым.
– Олег Павлович, отпустите, пожалуйста. Меня Гарик к себе директором зовет.
– С ума сошел! Хоть до конца сезона доработай. Как я тебя сейчас отпущу?
– Но мне сейчас нужно. Тогда я через две недели в Германию улечу, а потом в Америку. Вы же меня в такие поездки никогда не возьмете…
А в театре ведь на зарубежные гастроли квоты были. Чтобы за границу попасть, директор театра готов был ехать вместо администратора и выполнять его функции. Короче, я Табакова убедил и уже через несколько дней присоединился к «Бригаде С», когда они с немцами из «BAP» поехали в Волгоград. В мои функции входило высылать и контролировать наш райдер, контактировать с принимающей стороной и т. п. Проще говоря, я занимался тем, чего не делал Гарик. А вскоре, как и планировалось, мы поехали в немецкий тур. Суточные – 50 марок в день. Это равнялось 250 рублям. Проживи в Германии пять дней на консервах, и вот тебе 250 марок – будто сезон в Сургуте отпахал. А мы тогда заработали куда больше. Лично я – 2000 марок. Гонорар такой заплатили. Хотя мы и числились в Центре Намина, за рубеж выезжали по линии Госконцерта, который выдавал только суточные. Но в Германии к нам подошел продюсер Гайс Майер и сказал: «Как-то несправедливо, что государственная организация все у вас забирает, поэтому вот вам еще от нас гонорар». Не знаю уж – из собственных денег он нам заплатил или от «BAP». И как делили их – забыл, но помню, что, когда положил перед собой четыре бумажки по 500 марок, подумал – это ж «Волга», мать твою за ногу! Десять тысяч рублей! У меня в голове не укладывалось. Видеомагнитофон тогда купил, ребенку.
