8. Не сторож я брату моему

Очень непросто жить, когда не чувствуешь себя человеком.

Когда ты вообще не человек. В самом прямом смысле – даже речевой аппарат, эта основа общественных отношений, у меня от рождения не работает. Рот есть, язык тоже, зубы – удивительно, но все на месте! – а ни звука.

Непросто, но я привык. Так даже лучше.

Про то, что кожа синяя, и вовсе думать не стоило. Тоже мне отличие, люди сами бывали такого цвета. Когда умирали от холода на улицах, оставленные их богами.

А пока еще были живы, они называли меня Голем.

Зато морты никак не звали, они чувствовали и помогали молча. Брату казалось, что зверушки мне подчиняются, но это бред. Заблуждение. Им просто нравилось мое общество, а мне – их сила и свобода. Смешные людские предрассудки – слуга и хозяин, команда и послушание. Это же самое важное в жизни, сила и свобода, одно без другого не бывает!

Странные мысли с утра, но тут уж какие были… Что мне оставалось, кроме мыслей, раз я – немой?

В городе творилось что-то неладное, клянусь костяными гребнями. И так Воронеж – не самое простое место для жизни, но за последнее время все изменилось к худшему. Ментальный фон… Как его звали мои смешные друзья, освобожденные братом из изолятора… запах мыслей? Вот он стал тяжелым. Давящим.

Что-то затевалось, витало в воздухе, падало невидимыми камнями с неба на мою синюю голову.

В каморку один за другим зашли три мутанта, просто боевой отряд какой-то – жаль, не очень понятно, с кем мне воевать. Нам. Им. Да что за месиво сегодня в голове…

– Сегодня день охоты, – подумал один из них.

Имен не было, поэтому я называл их по-своему. Первый, второй, третий. Большой, зубастый, тихий. Можно – Прыгун, Тритон, Псих. Мне все равно, мы чувствовали друг друга на расстоянии. Им тоже – как назовут, так и будет. Они – некоторые – могли говорить, а я… Я мог слышать. И отвечать, но что мои мысли были для них: шепот в голове, изображения перед глазами, эмоции? Кто их знает. Я даже не спрашивал.

Их много еще было – Колобок тот же, устанешь перечислять.

Морты вообще думали картинками, а мышление единого организма, того, что из Круга-в-круге, я воспринимал как грозовую тучу. Жирную, капающую на землю кровью и гноем, шевелящуюся на задворках моего разума.

Слава небытию, я хотя бы не окунался в нее с головой.

– Битва, – подтвердил я. – Знаю. Видение, Прыгун.

Он покрутил лягушачьей головой, подскочил, разевая зубастую пасть. Не хотелось бы однажды поссориться – кто знает, на чьей стороне будет сила. Без которой нет свободы.

И это еще не вся компания. Освобожденных мутантов было с полсотни, но некоторые совсем тупые. Часть не прижилась даже у меня и ушла восвояси, вряд ли они пережили начало зимы на поверхности. Безногий Змееныш – опять же, это я так прозвал – тот по глупости напал на отряд викингов в развалинах возле вокзала. Там и так-то места странные, да и жители им под стать, но еще и Змееныш… Кажется, его убили. Все лучше, чем сидеть в изоляторе, но хуже нашей имитации жизни.

Того, чем был занят я, мое убежище и морты в окрестностях.

Нас было около тридцати. Точнее вам сказал бы только обученный математик и счетовод. Плюс стаи мортов, а тех сосчитать не смог никто. Они к тому же плодились с немалой скоростью, возмещая умерших от голода и погибших в драках.

– Кровь. Еда. Кости. – Коротко, но определенно выразился Псих. Остальные кивнули. – Мозги…

Откуда я взял эти словечки, ставшие их именами? Из мыслей людей, конечно. Передо мной остатки миллионного города – кое-кто выжил, часть из них – довольно образованные особи. Достаточно пройтись незаметной расческой по их головам, издали, не обращая на себя внимания – слов я насобираю тысячи. Моя метелка, сухой пучок щупалец для ловли мыслей, действовала безотказно.

– Люди. Еда. Скоро, – ответил я Психу.

Яркими картинками, слова для него – пустое. А так он все понял, упал на нижние колени и выпустил изо рта струйку тягучей слюны.

Ну да, мы ели людей. Они в нас стреляли, мы их жрали. Как по мне – все довольно честно, чем мы хуже мортов? Мясо человеческих особей позволяло нам выжить, хвала небытию, не питаться же летучими мышами или корой деревьев.

Я не врал. Никому и никогда не врал – это сложно сделать мысленно. И мне действительно было видение: я и сейчас его помнил, глядя на капли слюны Психа на холодном замшелом полу. Глядя на облака их дыхания в спертом воздухе подвала.

Мы сейчас сидели под бывшим домом культуры одного из воронежских заводов. ДК, как говорят люди. Сколько ненужных слов было придумано для простых вещей. ДэКа. Завода. Тьфу…

Крыша, безопасность, тепло – вот описание, ясное каждому. Хотя с теплом большие проблемы. Я вообще не мерз, хватало и куска ткани, чтобы спать прямо на снегу, а вот Тритону приходилось плохо. Разжечь огонь для него я мог, но поддерживать – нет желания. А сам он глуп: или обгорит, сунув прямо в костер лапы, или будет тупо смотреть на угасание пламени, пока то и вовсе не кончится.

– Вперед. Пора. Морты, – я мягко подтолкнул их к выходу.

Нечем дышать, от каждого шел гнилостный дух хищника. Я и сам – не исключение.

Длинными подвалами, стены которых щедро покрыты мхом и серой плесенью, мы вышли наружу. Из разных щелей, провалов и каморок к нам молча присоединялись друзья.

Мы были страшны. Мы давно завоевали свою территорию – между светящимся синей гнилью предков водохранилищем и заводом СК с другой стороны. Между огромным перекрестком и вдоль бывшего Ленинского проспекта до самого Чернавского моста. Все это была наша земля, которая сама по себе нам не требовалась. Развалины, заросли, берег. Но это – наши охотничьи угодья.

К выходу добрались уже полным отрядом. Кроме больного Землееда, явно умирающего от радиации у себя в подвале, и неведомо куда пропавшего Штопора. Этого никто не видел неделю.

Морты уже ждали нас снаружи. Десятки собачек из ближайшей стаи, остальные бегали по городу. Позвать всех для меня не было проблемой, но они тут же передрались бы от голода. Пусть будут эти, их хватит.

– Друзья. Не охота. Драка. – Прикрыв глаза, я сообщил всем.

Картинки сменяли друг друга: тепло, сомнение, ярость. Стон. Такой звук обычно раздается перед смертью.

Если вы меня не слышите, объяснить я не в силах. Друзья слышат. Брат слышал. Брат… Он снова где-то рядом, но я чувствую его запах мыслей, доносящийся из жирной кучи единого Круга. Не мог же он уйти туда добровольно?

Или же – мог. После нужно узнать, необходимо. Брат – важен, несмотря ни на что. И жена его где-то неподалеку, движется сюда, в город. Странно, они же уходили в свой глупый поиск…

– Мост. Враг. Смерть.

Так все и должно быть. Нам с Черноцветом нечего было делить все эти годы, но момент настал. Не я его выбрал, это время схватки. Несколько съеденных серых? Думаю, причина не в них, друзья давно на них охотились, как и морты, не делая различия в пище по цвету надетых на нее тряпок.

– Первые. Первые!

Морты коротко рычали, подпрыгивая в нетерпении. Какое послушание, какие команды? Они просто хотели мне помочь.

Да будет так. Они побежали впереди, высунув узкие языки и оскалив зубы. Летящая на кривых лапах смерть. Пружина, которой разрешили выпустить наружу тщательно сбереженную силу. Свобода и скорость.

Первый морт, разведчик, завыл, почуяв запах врага. Еще далеко, еще не на нашей земле, но уже различимый в воздухе.

– Идем. Кровь. Бой.

Прыгун спешил за мортами. Его длинные задние лапы отталкивались от земли, сгибаясь в двух суставах, не успевая зарыться в снег. Он быстр. И похож на лягушку, но сам об этом не догадается никогда. Тритон бежал за ним на четвереньках, поводя вытянутой головой. Темно-оранжевая полоса вдоль спины, от короткой шеи до совершенно человеческой плоской задницы, налилась кровью.

Мы шли за ними. Не спеша, но и не задерживаясь. Холодно, но каждый знал – его согреют бой и добыча. Отставал только Черепаха – наша тяжелая ударная сила, медленный, но упрямый. Кажется, он – женщина, но точно не знаю. Главное, его почти невозможно победить в бою, слишком толстый панцирь.

Тяжелая полоса дороги, упавшим великаном разрезавшая лед водохранилища надвое, показалась перед нами. Дамба ВОГРЭС. Что означали эти буквы, я даже не стал выяснять в чужих головах. Достаточно звонкого сочетания звуков, как Тритон языком щелкнул: дам-ба-во-грэсссс. Убежище наше уже позади, здание ТЭЦ – да зачем столько странных слов, предки?! – осталось левее.

На дамбе, среди ржавых коробок машин, далеко впереди стал виден враг.

– Сов. Сов. Сов.

Вдоль нашего отряда шелестело это слово. Я и сам уже видел – над плотной группой людей в сером крутились в небе три страшные птички. Мы были готовы и к этому, но неприятно. Они злые и сильные, это вам не слабые людишки в смешных плащах с капюшонами. Это – серьезный враг.

– Спокойно. Сила. Бой.

Я своей волей, своим мысленным шепотом успокаивал друзей. Приглаживал их нервно поднятые вверх хохолки чувств. Мортов успокаивать незачем, они плевать хотели на любого врага. Смерти для них не было. Только добыча и победа.

От серых шла волна силы. Мысленной, но это даже хуже, чем физическая. Наверное, сам повелитель пламени и чего там еще вылез из своего заповедного леса. Это даже хорошо, мы разделаемся с врагом одним ударом. Людей можно не считать, а птички… Ну что ж, птички без своего властелина тоже были обречены.

Все складывалось неплохо, как мне тогда казалось.

– Сила. Боль. Враг.

Да, Черноцвет начал давить на нас. Ощущение встречного ветра – это у меня, не знаю, как у друзей. Прыгун вон остановился, передумав гнаться за мортами. Стоял и ждал чего-то. Я бы сказал: думает, но… ему особо нечем.

Собачкам по-прежнему все равно – передовой разведчик уже добрался до серых, сейчас вцепится в первую жертву. Или не вцепится – на месте группы врагов вдруг появились огромные языки черного маслянистого пламени, из которых во все стороны били короткие молнии.

Твою ж мать… Морт-разведчик взвыл и отшатнулся в сторону, улетая через дыру в ограждении вниз, на лед. Скатился по крутому скату из почерневших бетонных плит.

Утро перестало быть томным.

Утро перестало быть…

Мир остановился и пропал, я не видел ничего, кроме этого пламени. Кроме молний. Меня затягивало куда-то внутрь огня, раскинувшего крылья над дамбой.

– Голем, я здесь…

Со мной говорило это черное пламя, не знаю уж, великое или не очень, но притягивало, зараза, не хуже магнита. Я чувствовал себя танцующей кучкой железных опилок перед ним.

– Это вызов на бой? – уточнил я.

Похоже, этот понимал меня не картинками, можно просто разговаривать, хотя и мысленно. Словами. Не часто, но случается и такое.

– Вызывают равных, щенок! – заворчало пламя. В нем раскрылись два гигантских равнодушных глаза: посмотреть на муравья у себя под ногами.

Я молча надавил на него остатками своих сил. Тем немногим, чем владел с рождения. Любой из друзей, да и мортов, примени я к нему такой удар, уже валялся бы без сознания. Но было ли сознание у этой твари?

– Не сомневайся. Я вполне реален!

В ответ прилетел удар куда большей силы. Я упал на колени в снег, не обращая внимания ни на что. Ни на визжащих вокруг мортов, сбившихся в растерянную кучу перед непонятным облаком огня, ни на друзей, потерянно бродивших, сталкиваясь друг с другом. Совы все так же кружили над нами, но и их я не видел.

Никого не осталось, кроме меня и Его. Пришлось подумать большую букву, противник был ее достоин.

– А если так? – спросил я у мира вокруг, которого не видел, и надавил еще раз.

До предела.

Огромный язык пламени дрогнул и выгнулся назад, будто в него подул неведомо откуда взявшийся ураган. Серые, окружившие своего повелителя, полегли, как снесенные пинком табуретки. Даже совы – я каким-то краем сознания ощущал их теперь – заклекотали и отлетели подальше. К сожалению, это был мой последний резерв.

Дальше только зубы и когти.

Я не видел того, что было дальше. Знаю только, что зубы мне не понадобились: в себя я пришел уже ночью, довольно далеко от дамбы, на льду посреди водохранилища. В кои веки даже мне было холодно. Тряпка, в которую я обычно заворачивался, выходя из убежища, бесследно исчезла. А меня самого, довольно мягко держа за руку зубами, тащил морт. Единственный, кого я видел поблизости. Вокруг вообще больше никого не было: неровное, наплывами, ледяное поле, темные зубцы домов левого берега – чуть ближе, и высокого правого – вдалеке. Собака-мутант, порождение проклятой науки предков, и я.

Голый, как при рождении на этот свет.

– Враг. Бой. Друзья, – попытался я поговорить со своим спасителем, но в ответ была тишина. И темнота внутри моей головы, глухая, как в самом глубоком подвале, липкая и безнадежная. Морт отпустил мою руку, рыкнул и снова взялся зубами. Вряд ли он хотел меня съесть, скорее – спасти.

Но он не слышал меня, а я – его. Такого не было раньше никогда.

– Морты. Друзья. Где.

И этот призыв остался без ответа. Более того, я не чувствовал теперь их тепла. Все погибли? Но вот он же, один из моих многочисленных стай, спасает меня. А я его не чувствую.

Над нами выл ветер, бросая хлопья колючего снега в лицо. Старался остановить и похоронить прямо здесь, на ледяной груди города. Много чести для тебя, ветер… Я пережил и не такое, чтобы сдаваться без боя. Морт остановился, когда я требовательно дернул рукой. Стоял и смотрел, как я встаю. Без злости, без доброты. Как покрытая свежим снегом статуя жутковатого чудовища.

Хранителя мертвого города, сторожа населенных призраками развалин.

– Сам. Один. Спасибо…

До сих пор не знаю, понял ли он хоть что-то. Наверное, понял, раз зарычал, перекричав на мгновение вой ветра, отскочил в сторону и привычной рысью понесся в сторону правого берега, почти сразу скрывшись в метели.

Я стоял и смотрел ему вслед. Кажется, у меня больше нет армии послушных зверей. И друзей, глуповатых, но надежных, тоже нет. Я остался один на один с миром, как и брат. Я позвал его. Без результата – да, он сравнительно недалеко, но с ним что-то крепко не так. Меня он не слышал.

Разболелась голова. Я потрогал ее, наткнулся на замерзшую спекшуюся корку на затылке. Похоже, меня сильно потрепало тогда, утром, но я даже не помнил, где и как.

Последние воспоминания – ответный удар Черноцвета, бушующее пламя ненависти, а потом… Потом – все, провал глубиной почти в сутки. Сколько сейчас – три часа ночи? Пять?

Я пошел к развалинам левого берега, шатаясь, хватаясь за воздух ослабевшими руками, но пошел. Места знакомые, моя бывшая – да, это я понимал четко, – бывшая земля. На всякий случай не особо далеко отсюда я устроил однажды небольшой склад. По примеру брата: эта идея была для меня когда-то в новинку – склады, схроны, на кой черт это все…

Но вот пригодилось же!

Дом был на месте, за год обвалился козырек крайнего подъезда, растекся бетонной крошкой по ступеням, обледенел. Но мне было не туда, мне – в подвал. Двери, коридоры, снова двери. В самом дальнем тупиковом ответвлении, по-моему, уже и не под домом, а где-то в стороне, небольшой запас необходимого. Одежда на пару размеров больше, чем надо, иначе костяные гребни на руках и ногах не влезут. Обычный камуфляж, лежалый, с квадратами складок, сколько ни расправляй, но какое это счастье после пробежек голышом!

Свечки, спички, банки фасоли, плесневелые банки чипсов и прочая дрянь. Наесться невозможно, но вроде как что-то прожевал.

Автомат. Пять полных магазинов.

Раз уж судьба повернулась ко мне задницей, я, пожалуй, возьму это с собой. Небытие ведает, что теперь ждать от мортов и бывших друзей-мутантов. Точнее, я-то подозревал, что ничего хорошего. Вся эта компания легко попадет под власть Черноцвета, вот какие были у меня мысли. И первое, что они сделают, узнав, что я жив, это откроют охоту. Вряд ли повелителю пламени нужен живой, пусть проигравший в схватке конкурент.

Стало быть, до утра здесь, а потом уходить. В убежище под ДК ничего нужного не осталось, возвращаться я не собирался.

Осталось понять только одно: куда уходить. Совсем из города? Я был пока не готов к настолько экстремальным решениям. Я же не Сашка, чтобы все бросить и податься искать миф из чужой тетрадки, да еще и жену с собой поволочь. Я по натуре не путешественник, тем более зимой и непонятно куда.

Утро в подвале я встретил уже спокойным размеренным существом с разумными планами и прикидками по их реализации.

Соваться в ворота Круга-в-круге было откровенно страшно: если меня так легко раздавил Черноцвет, то тем ребятам я на один зуб. Левый глазной.

База отпадала – после попытки увезти меня в изолятор к военным я испытывал только глухую злобу. Викинги? Вот вообще-то вариант, я им ничего плохого не сделал. Морты их пожрали немало, это да, но моя совесть на предмет Нифльхейма чиста. Проблема только в их, мягко говоря, неприветливом отношении к чужакам вообще, рассказов брата мне хватило.

А быть рабом – все равно чьим, я не собирался.

Просто прибиться к убежищу, к любому из крупных? Раньше я бы так и поступил, даже не выбирая, но теперь… Ощущение, что Черноцвет не остановится, пока не захватит весь город, после стычки на дамбе окрепло и давило на шею не хуже рабского ошейника.

Значит, и там, у людей, делать нечего.

Я вышел под уже светлое небо, если можно было так сказать про вечные серые тучи. В любом случае, не по темноте. И пошел к убежищу детей дракона, соседям, с которыми и воевать-то давно перестали. У них своя жизнь и свои земли, у нас – свои.

У нас… Надо бы перестать думать так. У меня. Теперь у меня.

Короткие улочки от берега к Ленинскому проспекту были занесены снегом, забросаны остатками балконов, кусками крыши, горами непонятно откуда взявшегося в отсутствие людей мусора. Холодно, пустынно, и все время надо смотреть под ноги. Выйдя на широкий проспект, я повернул налево и медленно, оглядываясь и держа наготове автомат, двинулся по знакомой дороге.

Во времена до Черного Дня – минут десять на машине, я так думаю. Сейчас – часа полтора, с учетом остановок, коротких засад на случай преследования. Паранойя, но так можно прожить дольше врага.

Однако никого не было. Ни впереди, ни позади. Даже в длинных домах вдоль проспекта ни разу не мелькнуло человеческое лицо. И – ни одного морта, хотя это было при мне их законное место охоты. Жизнь дала крен и трещину одновременно, как я понял, но сейчас отсутствию собачек я был только рад.

Проспект пересек выезд с Чернавского моста, потом я добрался до кольца на Остужева. Время повернуть и идти к водохранилищу, но очень осторожно. И очень медленно – лысые Дети были опасным противником, а объяснить, что я с миром, могу и не успеть.

Странно, но я никого не чувствовал. Один… нет, два человека впереди – Филя, Сашкина жена, вот и отлично! И кто-то с ней. Двигаются по поверхности, под землей я бы их ощутил иначе. Угрозой не пахло, они или просто знакомые, или друзья.

Черт, но куда подевались остальные дети дракона? Ни дозорных, никого…

А вот идущие им навстречу – здесь все было ясно с ходу. Серые, штук двадцать, и несколько моих бывших друзей.

Ночная слабость, когда город показался мне совершенно вымершим, отступила. Все-таки мое умение различать запахи мыслей осталось.

Это все я обдумывал уже на бегу, огибая полукругом место предстоящей встречи Фили и ее спутника с убийцами. Да-да, с убийцами – я понял, что Черноцвет решил просто зачистить город и начал с нашего левого берега.

Вот удачная точка. Только придется залезть по торчащим прутьям арматуры на второй этаж, нет времени искать лестницу и выбивать дверь подходящей квартиры. Порвал штанину, зацепившись, но не до того, надо спешить. Да, вот отличное место: кусок оконного блока осыпался, создав прекрасный бруствер. Я вижу место встречи, а до меня попробуй доберись. Тем более что ни у серых, ни у мутантов оружия нет.

В этом я ошибался. Когда из-за угла соседнего здания показался сплоченный отряд новых, неожиданных для всех союзников, я едва не застонал – в отличие от речи, это мне было вполне доступно. У четверых серых автоматы, держат уверенно, явно умея пользоваться. А Прыгун обзавелся чем-то типа сабли. Тоже стоит опасаться, не зря я его так прозвал – второй этаж этому парню не помеха, сиганет и оставит дядю Голема без головы.

А мне она еще пригодится.

Ни Фили, ни ее спутника не видно. Это мне на руку, услышат выстрелы, сразу сюда соваться не станут, а там, глядишь, и помогут чем-нибудь.

Патронов я решил не жалеть, перевел на автоматический бой и задал жару. Вот так, сразу, нечего здесь было ждать и разговаривать было не о чем. Первая очередь скосила сразу двух автоматчиков, Прыгун нервно подскочил на месте, оглядываясь. Вторая – ему. Еще вчера сам бы за него жизнь отдал, но сегодня все стало не так. Мутант сперва выронил саблю, потом отскочил в сторону, метра на три с места, но уже поливая кровью снег.

Кровь была красная, самая обыкновенная. Ведь мы же все из людей, и эти внешние отличия – так, поломка ДНК стараниями безумных предков.

Прыгун упал и затих, зато оживились двое оставшихся вооруженных серых. Один стрелял по-дурацки, стоя и даже не пытаясь укрыться. К тому же одиночными. Три раза успел пальнуть, пока я его не упокоил прямо там, где он и стоял. Второй оказался умнее, мгновенно залег за кучей кирпича, присыпанного снегом, да и бил короткими очередями. Еще и приметил, гад, где именно я засел – над головой у меня взвизгнули пули, отбивая куски оконного блока.

Я перестрелял нескольких суетившихся безоружных серых. Не то чтобы они были опасны, но как-то… накопилось у меня на душе. Автоматчик заставил меня пригнуться и не высовываться. Метко бил, и если бы не бетонный подоконник, я бы уже был ранен.

Как минимум.

Из-за угла, с той стороны, откуда я ожидал подхода Фили и ее неведомого спутника, в самую гущу серых прилетел какой-то предмет. Как снежком бросили, только темно-зеленым. Я убрал голову, рухнул на колени за куском стены, как оказалось, вовремя – неярко полыхнуло, во все стороны посыпались осколки. Вторая граната рванула почти сразу после первой, окончательно покрошив отряд серых.

Только Психу и Черепахе было плевать. Первый в принципе ничего не боялся, а покрытая толстенной шкурой Черепаха даже и не заметила какие-то там осколки. Они двигались ко мне, причем Псих решил зажать меня у стены, чтобы я не смог спуститься, а толстуха блокировала выход из подъезда. Все верно, если им на помощь придут вооруженные серые, мне будет кисло.

Третья граната. Хорошо кидают, даже зависть берет. Не придет больше моим бывшим друзьям никто на помощь. Некому. Выглянувший было из-за своего укрытия автоматчик словил меткую пулю, но не от меня, а со стороны Фили. Вот и все.

Я спокойно высунулся вниз, почти по пояс, и выстрелил в голову Психу. Хороший выстрел, точный: шишковатая, вся в наростах башка разлетелась, как пустая стеклянная банка. Был мутант – и нет мутанта. Черепаха занервничала, но поздновато: из-за угла показался высокий мужик с автоматом, да и я только что сменил магазин. В общем, шкура у нее была прочной, а голова втягивалась между пластин, но что-то ей это не помогло.

Не сыграло.

Мужик методично обошел раненых и убитых, длинным ножом превращая первых во вторых. Работал без азарта, спокойно. Люблю я все-таки профессионалов своего дела.

– Слазь давай, разговор есть! – задрав голову, крикнул он мне.

– Филя… – мысленно дотянулся я до девчонки. – Это я. Голем. Скажи своему убийце, чтобы не стрелял.

– Леший, – выглянула из-за угла невестка. – Он сейчас спустится. Только он немой, не ори там.

Левая рука у нее, перемотанная у плеча тряпкой, безвольно свисала вниз. Тоже где-то повоевать успела, надо же. Я закинул автомат за спину и начал спускаться вниз по тем же прутьям арматуры. Только медленнее и осторожнее, чем лез наверх. Штаны было жалко.