Часть 4
Все дальше… Все ближе…

Стоять на месте смысла не было никакого. Поэтому сначала я двинулся в сторону вокзала, но на первом же перекрестке свернул направо, через квартал – налево, потом снова направо, превращая почти прямую линию в запутанный зигзаг. Застройка в этой части города сравнительно новая, порядка тут больше, заблудиться не должен. Улочка на этот раз попалась узкая и, так сказать, далеко не главная. Спешить пока некуда, можно потратить несколько минут на оценку ситуации. Итак, что имеем? Пелер-Пирен, помимо того, что я выбил из него в процессе допроса в догоревшем уже доме, впоследствии – уже добровольно – сообщил немало интересного. В основном по мелочам, но нет сомнений, что граф Урмарен найдет всему этому применение – даже в моем представлении штрихи получались очень уж красочные. А казалось бы, все тихо-мирно, аж до скуки и зевоты, в Аларийской империи…

Только чтобы граф что-то с этим сделал, нужно эти сведения до графа довести, для чего его необходимо отыскать. А сделать это непросто. Не знаю, как именно и где отозвалось побоище в старом доме, но отозвалось точно – патрулей в мундирах городской стражи явно прибавилось. И наверняка появятся – если еще не появились – агенты, рядящиеся под обычных граждан.

Ладно, если меня таки остановят – вон впереди на перекрестке промелькнул патруль, скользнув по мне ленивыми взглядами, – то что найдут? Перво-наперво, конечно, деньги – сумма приличная (Пирен был щедр за счет бывших хозяев), но все же не запредельная. Документы – только на имя Лидена, все прочие лежат в тайнике в парке у вокзала. Довольно потертый револьвер старого армейского образца, уже снятого с вооружения, с небольшим запасом патронов. Охотничий нож, в открытую висящий на поясе в ножнах. Как чувствовал – не стал брать себе лишнего оружия. Лидену, как наемнику без контракта, иметь при себе целый арсенал не стоит – слишком подозрительно это будет выглядеть. А так, даже если и прицепятся, то лишь по случаю всеобщего шухера – скорее всего, проверят бумаги и отстанут… наверное.

А если не отстанут, то просто потому, что настроены грести всех, кого не знают. Человек, ни разу не видевший меня вживую, имеющий при себе лишь мое описание или даже портрет, но сделанный в последние недели, скажем, в Меленгуре, вряд ли сумеет однозначно опознать во мне Шая Таннера – воспользовавшись случаем, я наконец побрился и постригся, а оделся хоть и в привычном стиле, но все же на местный манер, а не в духе северных провинций.

Все же рассчитывать, что неприятности обойдут меня стороной, не стоит. Раз я не знаю, где именно укрылись мои попутчики, а бродить по городу сейчас… неинтересно, пожалуй, вернусь-ка я к старине Менеру. Все равно сегодня уехать не выйдет ни на чем, а экспресс на столицу придет только завтра.

Несколько минут трачу на удачно подвернувшийся магазинчик. Хозяин с плохо скрываемым изумлением смотрит на меня – конечно, наемники в его понимании просто не могут интересоваться такими вещами, но молча приносит требуемое. На улицу выхожу с тщательно упакованным средством избежать личной беседы с графом и в то же время – сообщить ему кое-какие известия. Проще говоря, там пачка листов хорошей писчей бумаги и, само собой, то, чем я буду на них писать. Ну, и конверт подходящего размера.

Встраиваясь в паузы между патрулями, кружными путями добираюсь до переулка, в который выходит черный ход «Белого кота». Несколько раз ловлю на себе внимательные взгляды вроде бы случайных прохожих, но попыток прицепиться эти подозрительные личности не делают – тем более что я на них вроде как не реагирую. Интересно, ищут кого-то определенного, или?.. Вовремя все-таки Пирен с Рыжим свалили. Надеюсь, они уже выехали из города. Впрочем, даже если случилось чудо и на посты уже доставили нужные бумажки, эти двое тоже не только от ароматов канализации отмылись. Все же тайник лучше будет проверить завтра.

Дверь мне открывает Остен. Парнишка явно рад меня видеть. Само собой, получив еще одну монетку. Едва я успеваю добраться до комнаты и распаковать свое приобретение, как ко мне стучится Менер.

– Рад видеть тебя живым и здоровым, – церемонно начинает он, водружая на стол поднос. После того как мы оба отдаем должное принесенному им вину, он, выдержав положенную паузу, спрашивает:

– Надолго вернулся?

– Нет. Завтра, скорее всего, уеду.

– Что будешь делать?

– Сегодня уже ничего, наверное.

– Хм… Вся эта… суета на улицах как-то связана с тобой?

– Нет, но зачем искать приключения себе на голову?

– И то верно.

– А что говорят? Что случилось-то? С чего так много стражников? Вчера куда меньше было.

– Люди говорят, в нескольких кварталах отсюда заброшенный дом сгорел, ну, и убили там кого-то. Вроде даже из Теневой гвардии. Темная история. Ну, вот эти все паразиты и забегали.

– Надо же… Не знал. Тем более, лучше не выходить.

– Верно, лучше сидеть дома. А ты где был-то?

– Да встретил приятеля, давно не виделись, никак не ожидал его встретить тут. Выпили за встречу, ну и… Перебрал, в общем. Хорошо, у него квартира рядом с той пивной, то ли дошли, то ли доползли, даже не скажу… Пока проспались, пока опохмелились – полдня и прошло.

– То-то я смотрю, видок у тебя слегка помятый, а одежа новая.

– Ага. Пришлось обновить.

– Ладно, отдыхай. Как ужин будет готов, Остен тебе скажет. И это… Если стражники заглянут, что им говорить?

– А правду. Есть, мол, постоялец, позавчера заселился, наемник вроде, без хозяина, но при деньгах, пьянствует третий день, но тихо себя ведет, никуда не выходит. А, сегодня меня зовут Сигус Лиден. Можешь это имя записать в свою тетрадку, что я все три дня у тебя жил. Чтобы не придирались.

– Договорились. Много имен у тебя, как я погляжу…

– Что делать, жизнь такая… разнообразная.

– Да мне то что, ты, главное, сам в них не запутайся. Ладно, пойду, клиент скоро повалит, наверное… темнеет уже, – с этими словами Менер уходит.

Запираю дверь, подхожу к окну. Площадь почти пуста – сегодня пассажирских поездов не будет, вокзал закрыт, вот и народу мало. Зато патрулей городской стражи в поле зрения сразу три.

Ну-ну, пусть проветриваются. Надеюсь, к прибытию экспресса их энтузиазм поутихнет. Мне ведь еще билет надо приобрести – не факт, что кто-то мне его купит, так сказать, на всякий случай.

А может, ну их всех, а? Просто исчезнуть, никого ни о чем не извещая?

Ведь уже не раз об этом задумывался. А когда «умер», и вовсе был вполне реальный шанс уйти, что называется, с концами. Конечно, ситуация сейчас не настолько хороша – в этом смысле. Надежных свидетелей моей «смерти» в этот раз взять негде. Кроме того, даже будь у меня эти свидетели, второй раз такой фокус не прокатит. Но, с другой стороны, очень похоже, что у графа все меньше времени. И он вполне может махнуть на меня рукой… на несколько дней, недель или даже месяцев. А потом я буду уже далеко.

А сейчас… Прежде всего, надо уехать. И не откладывая. Оставаться не то что в Тигуре, вообще в Ханаране совершенно не следует. Но куда уехать?

Можно, конечно, забыть пока о Тероне, дождаться обратного экспресса на Мелату – и доехать с комфортом, на это денег хватит, забрать свое добро из скромного банковского сейфа, может быть, даже заглянуть ненадолго к Барену… только именно ненадолго. И двинуть куда-нибудь в срединные или даже южные провинции. Так, чтобы и не окраины, но и не совсем рядом со столицей с ее суетой – потому как вряд ли в ближайшее время жизнь на севере будет для меня спокойной. Во всякой случае, пока я не выясню, кто и зачем гонит меня на юг… И куда именно… Жаль все же, что не принято здесь путешествовать просто так, а не с торговыми или дипломатическими целями. Я бы съездил и в Итангер, и на Олорские острова, и в Тинарию, и в Магрию, и в Раданор с Весторой… разве что в Аркай мне совершенно не хочется почему-то.

Ладно, это все пустые фантазии. Точнее, преждевременные. Лучше будет все-таки добраться до столицы. Причем тем же экспрессом, что и остальные. Ибо чем скорее я уеду, тем лучше. Только не показываться им на глаза. И сведения графу все же передать. Но не лично.

За окном становится все темнее. Вот и фонари по углам площади начали загораться.

Зажигаю лампу, берусь за карандаш. И начинаю переносить добытые сведения на бумагу.

Граф и компания, скорее всего, прибудут на вокзал к самому отправлению экспресса. То есть появятся или нет – будет загадкой до последнего момента. И неизвестно, какие последствия будет иметь то, что посланный за мной человек, возможно, погиб. Впрочем, если он жив, но не видел нападавшего – это не сильно меняет картину. Вполне можно предположить, что это был я – особенно если посыльный остался жив.

Хотя мне все равно сподручнее купить билет заранее. И как быть? Взять билет, сесть в поезд, едва объявят посадку, и уехать в любом случае? В конце концов, адрес столичного особняка барона мне известен. Однако не факт, что сведения не потеряют ценности, пока я буду добираться туда.

Но и ждать до самого отправления на платформе и остаться, если они вдруг не появятся, – не вариант. Граф и остальные вполне могут покинуть город иным путем, если еще этого не сделали. И что тогда? Следующий экспресс будет лишь через неделю. Местный поезд до Тероны отправится лишь на следующий день после прохождения скорого, да и ехать будет намного дольше.

Решено. Завтра доберусь до тайника, заберу остальные документы – нечего им там валяться – и возьму билет. Пожалуй, на какое-нибудь пока не засвеченное имя. После чего вернусь сюда и выйду лишь перед самым прибытием экспресса. Вряд ли Ксивен будет ошиваться на вокзале или рядом с самого утра – он, по идее, должен быть при госпоже. Но там наверняка может оказаться достаточно желающих проверить мои документы, знающих к тому же, как я выгляжу.

Просыпаюсь рано, но выхожу из дверей «Белого кота» лишь после того, как открылись двери вокзала и заработала касса.

На площади почти никого нет. Лишь у здания вокзала стоят четыре повозки – видимо, посыльные своих предусмотрительных хозяев прибыли за билетами с утра. Торгового люда нет вовсе – рано еще. Местный поезд из столицы, на котором прибудет вызванная графом подмога, придет через пару часов. А пассажиры экспресса и вовсе не их покупатель.

На людей, что прибудут из Тероны, я не рассчитываю. Они меня не знают, как и я их, никакого условного знака у меня нет. Я для них чужой. К тому же не факт, что они будут в форме Серой стражи. Скорее, и одеты они будут совсем неприметно, и повозка будет ждать где-нибудь в переулке за пару кварталов от станции. Ладно, забыли.

Патруль городской стражи с подозрением косится в мою сторону, когда я выхожу из привокзального парка, точнее, из зарослей, скрывающих дерево с тайником, но заспанная физиономия убеждает их в моей благонадежности, и они проходят мимо, даже не остановившись. Ладно, пора за билетом. Вхожу в здание вокзала. За те двое суток, что я здесь не был, ничего не изменилось. Почти ничего. На щите рядом с окошком кассы появилась листовка с красноречивой надписью большими буквами «Разыскиваются». И три портрета «особо опасных преступников».

Появилась она только что – я видел, как в какую-то служебную дверь из зала вышел служащий в черной униформе. И в руках он держал тонкую пачку похожих листовок – видимо, намереваясь развешать их по всей станции.

Ну-ка, кто на портретах? Вполне ожидаемо: «Угас Пелер, сержант, дезертир». Рядом: «Редас Герсен, рядовой, дезертир» – вот как, видимо, зовут Рыжего. Надо же, и он, оказывается, служивый…

И в качестве вишенки на торте я, собственной персоной – «Шай Таннер, наемник, может выдавать себя за офицера Серой стражи». Ну, и краткое описание – примерный возраст, рост, телосложение и так далее.

С трудом подавив в себе желание сразу же развернуться и быстренько убраться отсюда подальше, пока меня никто не приметил, вглядываюсь в портреты. А неплохой художник им попался. Или без магии не обошлось, или Ксивен сам рисовать умеет – второе вероятнее. При желании можно опознать и Пелера-Пирена, и Рыжего… если, конечно, оригинал рядом с портретом поставить. У Пирена на портрете усы, которые он сбрил, зато нет бороды, которую он прилепил. У Рыжего наоборот – теперь нет бороды, зато появились усы. А что со мной? М-да-а… Неужели я так плохо выгляжу? Зверская морда. Детей пугать можно. И каторга по мне плачет, несомненно. Не знаю, что водило рукой художника, но он определенно перестарался. К тому же на моем лице нет сейчас той щетины, которой он меня так щедро украсил. Хотя взгляд похож, пожалуй. Не стоит рядом стоять, чего доброго, кто-то еще уловит сходство.

Подхожу к окошку, просовываю деньги и паспорт.

– Один билет до Тероны.

Несколько уточняющих вопросов, лязганье какого-то механизма – и вот уже в моих руках серый картонный прямоугольник с широкой зеленой полосой поперек. Номер вагона, номер места, имя и статус пассажира. Теперь я Увис Ганцер, механик из Градены.

Представляться наемником я не рискнул. На механика я, может, и не очень похож, но в железяках все же разбираюсь. Смогу изобразить. А сейчас надо уходить, больше тут нечего делать.

Спокойно прячу билет и сдачу, выхожу на крыльцо. Из четырех повозок на стоянке осталась одна, две уже уехали, третья именно сейчас отъехала и вот-вот скроется из виду. Патруль городской стражи, подпирающий угол вокзала, окидывает меня равнодушными взглядами. Еще одна тройка стражников пасется вдалеке.

Возвращаюсь к Менеру, и снова с черного хода. Будет лучше, если стражники не увидят, что я туда заходил с площади. В комнате меня уже ждет торба с продуктами в дорогу. На кровати лежит одежда, вполне приличествующая новоиспеченному механику – уходя, я попросил Менера подобрать мне что-нибудь, в чем я не буду похож на наемника. Немного не по размеру, но для поездки сгодится. Все «ненужные» документы перемещаются на дно мешка, как и револьвер. На сверток с документами накладываю заклинание невидимости, сочиненное собственноручно – так, глядишь, и дорасту когда-нибудь до полноценного мага. Забавно, эта мысль меня уже не раздражает. Заклинание ограничено во времени – продержится лишь трое суток (до Тероны должно хватить), зато получилось закрыть сверток наглухо – я его и сам не вижу, ни первым, ни вторым зрением. Над ними укладываю наемничье одеяние, еще выше – продукты и все, что пригодится в пути Увису Ганцеру. М-да, увесистый мешок получился. И объемистый. Зато понять, что в нем есть что-то «не совсем законное», будет сложнее, чем если бы он был почти пуст. Револьвер «прятать» не стал – к бумагам на имя Ганцера, как и к прочим, прилагалось разрешение на оружие.

Три часа дневного сна, сытный обед, и вот мы уже прощаемся с Менером у черного хода. Мой кошелек слегка худеет. Кто знает, придется ли еще раз побывать в Тигуре, но лучше будет, если расстанемся по-хорошему.

Когда я выхожу из переулка, до прибытия поезда остается примерно час. Патруль, прошедший со стороны вокзала, уже удалился на приличное расстояние, и на меня они не оглядываются. Людей на площади заметно прибавилось, а вот стражников – нет, но хорошо ли это, судить не возьмусь. Побродив среди торговцев и даже купив какую-то мелочь, добираюсь до входа на посадочную платформу. Показываю контролерам билет и паспорт, прохожу за ограду и устраиваюсь на лавке у стены здания вокзала, рядом с какими-то солидными бородачами – то ли торговцы, то ли богатые крестьяне. Они неспешно обсуждают виды на урожай, потом разговор переходит на какие-то новые сельскохозяйственные машины. Названия мне незнакомы, но по деталям я понимаю, о чем речь, и решаюсь влезть в разговор. Так что когда на перроне показывается парочка подозрительных типов, один из которых держит в руке знакомую листовку, наша троица, увлеченная беседой, не вызывает у них никакого любопытства. Краем глаза замечаю еще две такие же двойки, курсирующие мимо нас с отсутствующим видом, но и их взгляды не задерживаются на нас ни на мгновение.

Наконец до нас доносится гудок. Вскоре увенчанный белым султаном дыма локомотив вплывает в поле зрения. Да, это совсем не то, на чем приходилось перемещаться до сих пор. Паровоз более длинный и высокий, выкрашенный к тому же не в черный, а в серебристый цвет, совсем иные обводы, отчего он немного напоминает огромную пулю. Другие – и по расцветке, и по отделке, и по размерам – вагоны.

Мы сидим на лавке, терпеливо дожидаясь, когда состав остановится, когда начнется и закончится высадка пассажиров. Наконец объявляют посадку, и я прощаюсь со своими новыми знакомыми – наши места в разных вагонах. Занимаю свое место в купе – моими соседями оказываются двое офицеров-артиллеристов, едущих в отпуск, и немолодой мужчина, по виду чиновник или банковский служащий. Офицеры сели в Норосе, их попутчик – в Мелате. Пристраиваю свой багаж, один из офицеров выходит на перрон, я – следом, но лишь в коридор – окна там смотрят на здание вокзала.

Паренек, до того лениво подпиравший стену вокзала, уставился на меня с сонным выражением лица. Служащий, проходящий мимо, не обращает на него внимания – конечно, Остена здесь знают. Отрицательно киваю головой – нет, еще рано.

Как я и предполагал, едва раздается гудок и чей-то зычный голос объявляет, что до отправления поезда осталось пять минут, на перрон тут же выкатываются знакомые кареты. Процесс, ранее мною виденный, сейчас происходит в обратном порядке и заметно быстрее. Толком не разобрать, где кто, но графа и барона выделить несложно, а Тиану и Ольту ни с кем не спутаешь. Так, а это, наверное, Меченый – остановился, повел глазами в мою сторону… Почувствовал взгляд, что ли? Отодвигаюсь от окна – пусть все думают, что меня тут нет. Главное я увидел. Все они здесь. И Ксивен тоже. Со злорадством отмечаю, что вид у него помятый и напряженный. Это хорошо, пусть понервничает.

Все же любопытно, если он в курсе, что Пирен не должен появиться (он ведь действительно не придет), то почему в напряжении? Просто не уверен, что тот мертв, или уже извещен каким-то образом, что все пошло не так, как планировалось… или все-таки испытывал к Пелеру дружеские чувства?

Киваю Остену – пора. Паренек подбегает к проводнику, стоящему вне кольца охранников, и протягивает вытащенный из-под куртки конверт. Проговаривает заученную фразу и бежит прочь. Проводник, пожав плечами, прячет конверт за отворот куртки, прилагавшуюся к нему монету – в карман. Все верно – он должен отдать послание графу лично, после того как поезд тронется. Если бы адресат не появился, Остен отдал бы конверт мне.

Кареты уезжают, вроде бы все прибывшие в них поднялись в вагоны – на перроне никого нет, кроме проводника, еще одного человека в такой же униформе, ну, и кого-то из свиты графа – видимо, охранника. Повадки незнакомы, значит, кто-то из вновь прибывших. Так, а это кто? Из-за здания вокзала появляются шестеро мужчин. Судя по одежде – из торговой братии, но не купцы, а, скорее, приказчики. Быстрый шаг, в руках почти одинаковые то ли пузатые портфели, то ли уплощенные саквояжи. Что за делегация? Причем направляются к нашему вагону, к дальнему от паровоза тамбуру. Надо же. Идут наугад или хотят пройти по вагону, посмотреть на попутчиков?

Возвращаюсь в купе – выходивший на перрон артиллерист уже вернулся, но дверь не закрываю. Угадал – все шестеро проходят мимо открытого проема. Вполне ожидаемо скользят взглядами по нашей компании. Страж молчит, – но вот мне почему-то эти взгляды не нравятся. Так не потенциального клиента оценивают, а возможную угрозу. Радует лишь одно – никто из них не похож на мага.

Тут же начинается нервное шуршание-бормотание в коридоре. Как оказалось, билеты шестерым «приказчикам» достались в разные купе, и они принялись меняться с уже едущими пассажирами, чтобы разместиться всем вместе в соседних купе. При этом сразу предлагали весьма щедрую «компенсацию за беспокойство». Смысл в подобном, конечно, есть – до Тероны четыре дня пути, и лучше провести их в знакомой компании, чем притираться к случайным попутчикам. Особенно если получилось поменяться так, чтобы в этих купе чужих не было вовсе.

Все это и кое-что еще я узнаю у словоохотливого проводника заодно с ответом на вопрос, когда можно будет заказать чаю. Не нравятся мне эти «любители комфорта». Как и то, что разместилась подозрительная шестерка в ближнем к голове поезда конце вагона. В случае чего трудно будет их опередить. Впрочем, если мои подозрения оправданы, время у меня все же есть – со слов проводника, Ханаран мы покинем только завтра днем, а если шестерка подчинена Ксивену, то до пересечения границы провинции будет сидеть тихо. До этого нас ждут только две остановки – одна на закате, другая завтра утром. Экспресс останавливается только на крупных станциях, привязанных к административным, торговым или промышленным центрам.

И что я могу сделать?

Мне неизвестно, как разместились мои недавние спутники. Знаю только, что в головных вагонах – и вряд ли все поместились в одном. Пока неизвестно, передал ли проводник послание и если передал, то отдал ли его именно графу, причем без посторонних. Неизвестно, как отреагирует граф на мою писанину. В письме не говорится, что я буду в поезде. Охрану наверняка несут новые люди, которые меня не знают. Паролей на такой случай у меня нет. Моего описания у них может не быть. Надеяться на то, что на крайнем посту будет кто-то, знающий меня в лицо, не приходится – слишком мало таких осталось. А даже если прибывшие из Тероны поверят бумажке с подписью и печатью Фогерена, где гарантия, что для подтверждения моей личности не позовут первого попавшегося и этим первым не окажется кто-то из телохранителей Тианы? Нельзя спугнуть Ксивена раньше времени. Хотя, наверное, лучше спугнуть, чем позволить ему убить графа Урмарена. Ведь, скорее всего, церемониться убийцы не будут и умрет не только граф.

А что если попробовать «отыскаться» на одной из этих остановок, чтобы вынудить Ксивена и его банду покинуть поезд? Может получиться, ведь численный перевес будет не на их стороне, а если еще лишить их шанса на внезапность… Таннер, а оно тебе надо? Ты же вроде хотел остаться в тени?

Гудок. Откуда-то издалека доносится приглушенный лязг, и вот уже пейзаж за окном начинает медленно меняться.

Вскоре появляется проводник с заказом. За чаем знакомлюсь с попутчиками. Оба артиллериста – лейтенанты, служат в полку, расквартированном в Норосе. Служат там уже третий год. Марсен уроженец столицы, Вернегер – чуть пониже приятеля и пошире в плечах, да и лицом круглее, – едет к родителям, живущим где-то в Западной Аларии. У каждого при себе револьвер. Нужды особой нет, но и не запрещено. Хорошо, в общем, что при оружии – мой нынешний арсенал в случае чего даже на двоих толком не разделить.

Мой третий попутчик – действительно банковский служащий. А молчалив и не слишком весел потому, что едет на похороны старшей сестры. Это мне шепотом сообщает Вернегер, когда господин Альмелен ненадолго выходит из купе.

Тигура давно скрылась из виду. Здешние пейзажи отличаются от оставшихся за хребтом. И леса неуловимо другие, и поселения попадаются чаще, причем не только на пределе видимости. И даже еще не везде убранные поля кое-где подходят совсем близко – меньше чем на тигу – к насыпи, по которой несется экспресс. Именно несется, выдавая никак не меньше тридцати тиг в час – железный путь здесь проложен с меньшими кривизной и перепадами высот, чем в Уларе или Сентере. Здесь, наверное, и местные поезда ходят быстрее, и грузовые. И двухколейные участки для расхождения встречных составов встречаются чаще, и малые станции не такая редкость – мы их видим чуть ли не каждые полчаса. Говорят, дальше путь и вовсе имеет две постоянные колеи – от южной границы Ханарана до самой Тероны.

Господин Альмелен, оказывается, воевал в Ларинье. Простым пехотинцем, в последний год войны, но все же…Так что лейтенанты смотрят на него с немалым уважением. Приходится на ходу сочинять легенду о том, что отслужил три года в транспортной роте, где, мол, и выучился на механика – выглядеть сугубо гражданским человеком в такой компании чревато некоторой неуютностью. Упоминать же Серую стражу не хочется. Хоть попутчики и не ханаранцы, но столица все ближе, и шутить этим все опаснее.

Проводник уносит опустевшие стаканы, выхожу за ним в коридор. «Приказчики», похоже, сидят тихо – в коридоре никого из них нет. Их купе, как я уже знаю, – первые два за каморкой проводника. Наш вагон – шестой. Предпоследний из семи пассажирских, в число которых входит и поставленный четвертым вагон-ресторация. Всех вагонов – десять. По крайней мере, столько их было, когда объявили посадку. Сразу за паровозом – почтово-багажный, в конце состава – крытый вагон для лошадей и платформа с чьей-то каретой. Но это мелочи, куда важнее, что между мной и графской компанией самое меньшее три вагона с совершенно посторонними людьми. И не факт, что среди этих посторонних нет ни одного «контролера», а то и целой команды дублеров уже виденных мной «приказчиков». Хотя мне все больше кажется, что никого там нет и в поезде ничего не случится. Предыдущие неудачи должны были их хоть чему-то научить. Скорее, графа попытаются ликвидировать уже в Тероне, причем не на вокзале, а, скажем, где-нибудь на пути к его особняку или даже в самом особняке. И совсем другие люди. Просто Ксивену нужна группа огневой поддержки, для прикрытия… в случае раскрытия.

Пока что двери обоих купе «приказчиков» плотно закрыты. Тем лучше, они меня тоже лишний раз не увидят. Кстати, учитывая размеры их багажа, можно быть уверенным, что есть они будут в ресторации. Со слов проводника, можно заказать и доставку еды прямо в купе. Правда, это дороже, причем заметно. Но мне выбирать не приходится, так что я прошу проводника принести мне меню для ленивых и богатых, или как это тут называется.

Дверь тамбура открывается, в коридоре возникает один из шестерых. Похоже, обедать ходил. За ним появляется еще один. Обмен мимолетными взглядами, этакое вежливое любопытство. А ведь очень похоже, что идущий первым у них за старшего. Из купе, где скрываются эти двое, появляется третий, тут же выходит еще один «приказчик» из соседнего купе. Видимо, в стенку постучали, раз не в дверь. Значит, в ресторацию они по двое ходят, при этом хотя бы кто-то один остается на месте. Разумно. Неплохо было бы взглянуть на оставшуюся парочку, но торчать в коридоре ради этого точно не стоит. Мало ли кто еще бродит по вагонам – например, Ладер с Меченым. Возвращаюсь к себе.

Молча улыбаюсь в ответ на недоуменный взгляд господина Альмелена, он утыкается обратно в книжку. Что-то духовное, судя по символу на обложке. Лейтенанты на мгновение отрываются от незнакомой мне настольной игры и после узнавания возвращаются к явно увлекшему их процессу. Попросить, что ли, чтобы научили? Вдруг пригодится. Но меня пока больше занимает другое. Насколько я прав в своих предположениях? Ведь внутренний страж может проигнорировать угрозу, не затрагивающую меня лично.

Солнце постепенно сползает к горизонту. Впрочем, до темноты еще далеко. Зато последняя на сегодня станция уже скоро.

Просто сидеть в купе быстро надоедает, чтобы завалиться спать, нужно согнать Марсена, а мне не хочется этого делать – пусть играют. Альмелен же погружен в чтение, поэтому я снова выхожу в коридор, где натыкаюсь на проводника. Тот, на мое счастье, ничем не занят, и мы с ним начинаем долгий разговор обо всем понемногу, в том числе и о том, что происходит в нашем экспрессе именно сейчас. Как я и предполагал, граф и компания заняли все свободные купе в первых двух вагонах – уже в заднем тамбуре второго стоят сразу двое крепких парней, чей вид не оставляет сомнений в том, что они там делают. Даже проводников пускают лишь с сопровождающим. Свое нежелание питаться в ресторации объясняю ему тем, что видел среди пассажиров своего бывшего начальника, с которым не хочу там встречаться. Сигрел – так зовут проводника – понимающе кивает и тут же предлагает мне поужинать с ним – мол, так будет веселее. Я соглашаюсь, он убегает. За ужин приходится заплатить – бесплатно Сигрел мог взять только на себя, но все же стоит это дешевле, чем если бы еду принес в мое купе официант.

Когда я вернулся к себе, Альмелен уже ушел ужинать. Офицеры продолжали играть, причем Марсен выглядел расстроенным – видимо, удача улыбалась не ему.

Мое место было внизу, напротив Альмелена, потому что занимавший его до меня и сошедший в Тигуре фермер был в годах, к тому же невысок и грузен, да и купил билет раньше офицеров. Артиллеристы, закончив игру, – Марсен и в самом деле проиграл – отправились вслед за старшим товарищем. Воспользовавшись паузой, проверил свой багаж и оружие. Револьвер в порядке, мешок никто не трогал. Ковыряться в вещах попутчиков не буду, а вот вторым зрением на них посмотрю…

Надо же, даже простеньких сигналок нет. Обычные люди. Ну и чудненько. Не знаю, можно ли рассчитывать на них в случае чего, но хоть мешать не будут – уже хорошо.

Выглядываю из купе. Коридор пуст. Курильщиков среди попутчиков нет, что ли? Сигрел, высунувшись в коридор, цепляет меня вопросительным взглядом, отрицательно качаю головой – нет, спасибо, ничего не надо.

Часа через полтора, когда солнце уже село, а ночь не вступила в свои права окончательно, поезд начал замедлять ход. Город Палимур. Как и Тигура – центр сегета. После лесистого севера здешние пейзажи выглядят немного непривычно – поля, деревни, порой разделенные очень небольшими промежутками, небольшие леса, больше похожие на рощи… Хотя почему-то не кажутся чужими. Неужели я бывал на юге… в прошлой жизни? Или напоминают что-то другое?

Соседи после сытного ужина явно поклевывают носами. Но терпеливо ждут, пока мы не отправимся дальше, чтобы сон не перебивать. Глядя на это, окончательно отказываюсь от мысли использовать господ офицеров в своих планах. Пожалуй, лучше помогу им крепче заснуть, чтобы под ногами не мешались, если ночью что случится.

То, что Палимур гораздо дальше от Ханора, чем от Тигура, заметно и не слишком вооруженному глазу. Городок невелик – притом что застройка в основном в один-два этажа и не слишком упорядоченная. Фактически центров у него два – относительно новая часть у станции и несколько кварталов вокруг мэрии, в сумерках выделяющихся сгустком огней. На слабо освещенном перроне небольшая группа будущих пассажиров. Едва состав останавливается, она почти сразу делится надвое: трое направляются к голове поезда, остальные – к хвостовым вагонам. К нам вроде никого. И, кажется, кто-то здесь высаживается. Заслышав шелест открывающейся двери, ныряю обратно в купе. Нечего отсвечивать.

Минут через двадцать раздается гудок, и состав, очень мягко тронувшись с места, начинает плавно набирать скорость. А мои попутчики – укладываться спать. Не то чтобы рано собираются вставать, но делать в поезде все равно особо нечего. Больше проспишь – быстрее доедешь, усмехаясь, излагает нехитрую мысль Вернегер, заворачиваясь в одеяло. Мне остается лишь присоединиться.

Спокойной ночи… Увис Ганцер из Градены.

Но сон не идет. Мне не дают покоя эти шестеро. Между нами полвагона – как их отслеживать, если лично мне они не угрожают? Пока, во всяком случае, внутренний страж их игнорирует. Перебраться в соседнее с ними купе не выйдет – там едет какое-то семейство, причем едет до самой столицы. Так, стоп. Я же умею ставить магические замки. Причем такие, которые впускают, но не выпускают. А если… доработать заклинание? Сделать из него не замок, а датчик? Чтобы сообщал о входящих-выходящих и как-то отражал наличие у них оружия… или хотя бы наличие металла свыше определенной массы – револьверов и гранат легче десятка гвоздей я пока не встречал. С ножами в этом смысле хуже – случаются и такие, что весят меньше, чем все металлические детали в одежде и обуви.

На плетение «исправленного» заклинания уходит большая часть ночи – слишком часто ошибаюсь, делая исправления и дополнения наугад. Хорошо хоть неправильные шаги сразу не ложатся в узор заклинания, не вынуждая проверять его работоспособность на практике. Что мне самому кажется немного странным – прежде мне казалось, что заклинания обычно создаются легендарным методом тыка. Долгим перебором возможных сочетаний. Или кто-то незаметно мне подсказывает? Уже под утро, совершенно обессилевший, выбираюсь в коридор и осторожно «рисую» датчики над дверями тех двух купе. Будем надеяться, действительно ничего не напутал и не упустил, и хотя бы в пределах внутреннего объема вагона сигнал услышу. А еще очень надеюсь на то, что «приказчики» не разбудят меня слишком рано. В крайнем случае, датчик можно использовать и как замок – чтобы запереть их там, если понадобится. Вложенной в заклинание энергии должно хватить до Тероны – если, конечно, эти красавцы не будут бегать туда-сюда слишком часто. И если, само собой, не обнаружат его раньше и не заглушат. И если мы не задержимся в пути. Главное, что магическая защита вагона не будет блокировать мою поделку – даже в режиме замка это не оружие. Впрочем, использовать сию фиговину как запор я особо не рассчитываю. Закупорить купе наглухо на манер банки с крышкой почти невозможно, чисто технически – из-за тонких стенок между купе, да еще и окно соприкасается с защитой всего вагона, а это неустранимый разрыв, перекрываемый лишь скоростью поезда. Разве что заставить запертых потерять время – заклинание тогда продержится несколько минут, самое большее. Но иногда и этого может оказаться достаточно.

Возвращаюсь обратно, вроде бы никем не замеченный. Забираюсь под одеяло и тут же проваливаюсь в сон. Почти мгновенно.

Несмотря на мою готовность к худшему, так ничего и не случилось. И вырванный из сна кусок удалось большей частью наверстать – «подследственные» встали, может, и не поздно, но не выходили долго и, судя по сигналам, ограничились походом в ресторацию – как и прежде, попарно. В купе к ним никто не входил. Мне завтрак, по времени больше походивший на обед, принесли прямо в купе – денег, конечно, немного жаль, но очень уж не хотелось нарваться на кого-нибудь из тех, кому незачем было знать о моем присутствии в поезде. Ночью наш экспресс шел медленно, вполовину тише дневного хода, так что гудок возвестил о приближении следующей станции – последней в пределах Ханарана – лишь ближе к полудню.

Город Хинамор не похож ни на Тигуру, ни на Палимур – по крайней мере, из окна вагона. Хотя также является центром сегета. Прежде всего, он, в отличие от прочих, лежит в стороне от железного пути – до городских окраин никак не меньше тиги. Но просматривается город хорошо – видимо, потому что располагается на небольшом плато, имевшем легкий, но все же хорошо ощутимый наклон в сторону станции. За дальним краем плато видна темная полоса – верхушки деревьев. Видимо, за городом начинается обратный склон, поросший лесом. Сразу за вокзалом – поселок, где, по всей видимости, живут лишь те, кто на станции работает. Подступы к городу и станции занимает лес, почти как на севере, но пространство между станцией и городом представляет собой огромное поле, разрезанное пополам дорогой. Поле неравномерно отливает бледной зеленью, то есть засеяно лишь дикой травой. Вдобавок оно еще и охватывает город на манер полумесяца – постепенно сужаясь к дальним от станции краям, а потом и вовсе растворяясь в лесу. Почему такой лакомый кусок земли никак не используется, было непонятно. О том, что поле может быть чем-то вроде до сих пор вспоминаемой без малейшего удовольствия Ортинской пустоши, думать не хотелось.

Я сижу, глядя в окно на виднеющиеся вдали аккуратные домики, и любуюсь мирным пейзажем, старательно задвигая подальше неприятное воспоминание. В этот раз мне не нужно выходить в коридор, чтобы увидеть перрон, вокзал, да и сам город – все находится с той стороны, на которую смотрит окно купе. Опять несколько человек село в поезд и примерно столько же спустилось на перрон, потом ждали, пока прицепят еще одну платформу с каретой и загрузят лошадей – похоже, в столицу направлялся кто-то из местных аристократов.

Сигналка снова дзинькнула. Два человека вышли из первого купе. Куда их понесло на этот раз?

Вот и ответ. Двое «приказчиков» идут к зданию вокзала. Один из них – тот, кого я мысленно назначил старшим.

Еще один «дзынь». То же купе. То есть третий тоже вышел. Видимо, просто в коридор – в его купе не осталось никого, и раз из соседнего никто не высунулся, то он не должен уйти дальше, чем может видеть свою дверь.

Посмотреть на него, что ли? Моих попутчиков в купе нет – Альмелен ушел обедать еще перед остановкой и пока не возвращался, артиллеристы вышли, что называется, размяться. Открываю дверь и, старательно изображая зевок, переступаю через порог.

И едва не выпадаю из образа.

Это тот самый парень, которого Пелер куда-то отправил и который так и не вернулся. Значит, в штурме дома он не участвовал. Пирен знал его как Нейзела. Настоящее ли это имя, он сказать не мог. Важнее другое. Эта шестерка если и не связана с Ксивеном напрямую, то в любом случае, это не простые попутчики. И наверняка Нейзелу знаком тот мой портрет, что «украсил» розыскную листовку. Вот меня лично он видеть, скорее всего, не мог – тогда на привокзальной площади его рядом не было. Он, наверное, задержался на перроне тогда и в попытке захватить меня не участвовал. Узнал или нет?

Внутренний страж молчит. Угрозы нет? Неужели не узнал? Лениво разворачиваюсь, захожу обратно в купе, успевая заметить, что Нейзел, проводив меня равнодушным взглядом, вернулся к созерцанию леса по эту сторону путей.

Их старший с напарником тем временем обошел вокзал и двинулся к домику с эмблемой телеграфа над крыльцом. Неужели могут быть какие-то инструкции вдогонку? Или они отчитываются? Хотя вполне возможно, что и то, и другое.

«Дзынь». Похоже, Нейзел вернулся в купе. Интересно, а он должен был сидеть внутри и не высовываться или мог выйти в коридор? О, что-то они быстро. Я вижу, как старший с напарником вышли из домика телеграфа и чешут к поезду. По лицам ничего не понять, но, по крайней мере, мрачную решимость не излучают, и это успокаивает.

Наконец возвращается господин Альмелен. Он выглядит довольным, значит, сегодня повара ему угодили. А может, случилось что-то еще. Его тянет поговорить, но он не знает, о чем можно поговорить с механиком. Ладно, поможем человеку. Про войну я, пожалуй, расспрашивать не буду. А вот почему бы не разузнать про место, в котором лежат мои деньги? Ну, допустим, не мои, а моего приятеля, куда-то надолго уехавшего… на юг, например.

Альмелен с радостью хватается за знакомую тему и с важным видом рассказывает мне о том банке. И кто управляющий, и насколько он хорош и как банкир, и как человек, и что за люди у него работают. Ну, не то что бы с именами, адресами и привычками, но все же картина получается довольно полная. Радует, что деньги мои деться никуда не должны, как и прочее содержимое сейфа.

Тем временем возвращаются лейтенанты, отчего наш разговор как-то сразу сворачивается. Точнее, переходит на впечатления от города, который мы вот-вот покинем.

Артиллеристам Хинамор тоже не понравился. Разве что воздух показался им очень чистым.

– Как-то неуютно тут, – пожаловался Марсен, – и это поле… Как будто кладбище там было, и ты об этом знаешь, хоть никаких признаков и нет.

Вернегера передернуло при этих его словах.

– Точно. У меня тоже мелькнуло ощущение, что тут совсем недавно какое-то побоище было и трупы только вчера убрали.

Ну надо же. А я-то думал, что переволновался и грезится мне. Надо будет потом разузнать, что тут такое было. И ведь явно не тыщу лет назад – тут бы тогда никакого города не стояло. Разве что руины, как там, где я был совсем недавно.

– И верно, нехорошее место, – соглашается Альмелен. – Я слышал, что тут и поселений настоящих в округе нет почти. Старый имперский тракт тиг за двадцать в стороне проходит, так до него лишь пара деревень вдоль дороги, да у самого тракта село какое-то. А так – только хутора одни, и от хутора до хутора чуть ли не день пути, если пешком. Железный путь здесь проложили, а не вдоль тракта, чтобы на строительстве сэкономить – тут и короче, и местность ровнее. Да еще после войны тут руду какую-то нашли, совсем рядом с городом, и завод поставили. Работает и даже прибыль приносит. Город до того хирел понемногу – только за счет того, что центр сегета, держался. А теперь даже расти начал. Со мной в банке человек работает, отсюда родом. В прошлом году ездил в Хинамор, родственников навещал, – поясняет Альмелен.

– Что-то не видно никакого завода, – хмыкает Вернегер. – Город ведь как на ладони. Ни корпусов, ни труб. И на станции складов нет.

– Мне-то откуда знать, где он тут? Может, за лесом. А может, под землей.

Артиллеристы смотрят недоверчиво, потом пожимают плечами. Час от часу не легче. Если воздух так чист, что же этот завод производит? И почему безобидный вроде бы пейзаж вызывает такие тягостные ощущения? Нет, лучше всего – поскорее проехать это место. А уж потом разузнать, если еще интересно будет.

Наконец поезд трогается, и странный город понемногу уплывает назад, а потом и вовсе скрывается из виду. Вместе с ним исчезает и это непонятное наваждение. Лейтенанты, повеселев, снова садятся играть, а Альмелен вытаскивает свою книгу. До следующей станции часа три. Чем заняться? Перетряхивать багаж при попутчиках не хочется, да и нечего там в порядок приводить – времени на сборы было достаточно. Вот почитать я ничего не прихватил, а ведь в том магазинчике и книги были. Не разорился бы, если бы взял парочку. Глядишь, и доехал бы быстрее.

Но это не самое грустное. Через два часа экспресс пересечет границу Ханарана. Конечно, Нейзел и компания будут сидеть тихо не только до этого момента, а самое меньшее до той самой следующей станции, а то и дальше. Просто до этой черты они точно ничего не сделают, а дальше все может быть. Могут пристрелить графа перед станцией, а там, пользуясь суматохой, скрыться.

А это будет – если будет – уже в провинции Валенар. Валенар, к слову, втрое больше Ханарана по территории. За ним – Восточная Алария, потом столичный округ. Эта следующая остановка – довольно крупный валенарский город. Как его там? Далерус?

Точно. Далерус. И известен тем, что он тут вроде Гинзура на севере. Местная торговая столица. Это значит, что в Далерусе полно прежде всего никому не известных приезжих. И эта шестерка, согласно билетам следующая до Тероны, тоже маскируется под торговую братию. То есть велика вероятность, что нежелательных попутчиков прибавится. При этом отследить, откуда они взялись, будет практически невозможно. По вполне понятным причинам. Это уже не окраина империи, где на экспресс садятся не просто так, а все тщательно взвесив. А дальше по маршруту административный центр Валенара – Дигерон, как и Далерус – узел многих местных дорог. То, что билеты у нашей шестерки до столицы, вряд ли не позволит им сойти в том же Дигероне, если планы изменятся.

Кстати, что там у нас? Ага, по-прежнему хотя бы один из каждой тройки находится в купе. С оружием или магическими артефактами никто не входил и не выходил. И пока не попытаются что-то внести или вынести, подтверждения, что у них это есть, не будет.

Выйду-ка я в коридор, пока соседи не начали коситься на мою задумчивую физиономию, и подумаю, что мне делать дальше. Как-то не клеились у меня разговоры с этой компанией. Видимо, механик был для них чем-то хоть и уважаемым, но все же малопонятным. Общей темы для бесед как-то не находилось. О войне говорить я опасался, о каких-то событиях последних лет тоже. Впрочем, если бы я продолжил изображать наемника, было бы, наверное, еще хуже – несложно себе представить, как должны относиться к наемникам те, кто присягал императору, а для работника банка наемник немногим лучше бандита. Может, попросить Сигрела помочь перебраться в другое купе? Хм, но там, скорее всего, будет то же самое, только в другой упаковке. Эх, не нашлось среди трофеев паспорта какого-нибудь крестьянина с окраин, проще было бы дурачком прикидываться! Правда, тогда бы пришлось ехать совсем другим поездом.

Сигрел сидел в своем закутке и, пользуясь затишьем, собирался чаевничать. Услышав о моей беде, он лишь посмеялся. Мол, в чем проблема, парень, если у тебя деньги есть? Были б большие праздники какие, тогда бы народ валил в столицу, а так – места всегда найдутся. Можно и целое купе выкупить. Оно, конечно, такой каприз на весь перегон от Мелаты до Тероны обойдется недешево, но большая часть пути позади, а для начальника поезда разницы нет – один пассажир в купе или нет, если этот один за все места заплатит. В общем, он пообещал узнать, есть ли такие купе в других вагонах, и дать мне знать в течение часа. Наш, правда, отпадал сразу – места еще были, но выменять целое купе уже не получалось. Собственно, по вполне понятным причинам рассчитывать приходилось лишь на третий, пятый или седьмой, причем у каждого были свои плюсы.

Сразу, как за окном мелькнул знак, извещающий, что мы въехали в Валенар, Сигрел постучался в дверь – принес чай. Выставляя стаканы на стол, он незаметно подмигнул мне – мол, готово. Минут через десять он заглянул снова, забрал пустую посуду. Выждав немного, я вышел из купе.

– Ну что? – спрашиваю, когда Сигрел, воровато окинув взглядом коридор в оба конца, закрыл дверь.

– Как тебе сказать, – замялся он. – Короче, про наш вагон я тебе уже сказал.

– Я помню.

– Так вот, оказалось, что в пятом и седьмом места еще были, но на них в Далерусе уже проданы билеты. Так что поменяться не получится. В билетах же места указаны. Если б не это, можно было бы все оформить – комар бы нос не всунул. А так – если всплывет, уволить не уволят, но в черный список надолго попаду.

– Так что – никак?

– Я не сказал никак, я сказал – как посмотреть. То есть не знаю, понравится ли тебе.

– Выкладывай, а я уж решу, – прерываю я его колебания.

– Ладно. Короче говоря, в третьем вагоне есть одно купе. Там два купца едут, но они в Далерусе сойдут.

– И что, в Далерусе никто эти билеты не выкупит?

– Тут дело в том, что купцы брали их до Тероны – ехали на встречу с кем-то из своей братии. А у того планы изменились, пока они собирались, и он сейчас в Далерусе, и телеграмму им об этом прислал вдогонку. Мол, если не хотите ждать меня в столице целую неделю, давайте встретимся тут. Только получили они ее лишь в Хинаморе, и пока они думали, что им делать – в столицу-то им тоже надо – поезд дальше пошел, и что места освобождаются, мы в Далерус сообщить не успели. Поэтому на эти места билеты раньше, чем поезд придет на станцию, не продадут – если, конечно, желающие найдутся. А если мы предъявим их как уже проданные, вопросов вообще не будет. Так что решай, но быстро. Мне ответ сейчас нужен, мне еще к начальнику поезда с Тагрисом идти.

– Тагрис – это…

– Проводник третьего вагона. Так что скажешь?

– Я согласен. Я смогу занять все купе? Ты ведь говорил, что это возможно.

– Ну, там место вдвое дороже, чем тут. То есть надо доплатить… И за помощь тоже, сам понимаешь.

А то я не понимаю, что тут одними словами благодарности не обойдешься. Сигрел называет сумму. М-да-а… Мало того, что я билет до Тероны уже купил, а деньги тут возвращают, только если ты успел его сдать обратно до прибытия поезда (во всех прочих случаях они остаются в кассе). Так еще и не просто надо оплатить два билета от Далеруса до Тероны полностью, чтобы ни с кем купе не делить (в головных вагонах все они двухместные), а и добавить сверху почти столько же – добавка будет поделена между моими благодетелями и их начальником… Ладно, не пешком же по лесу идти. В конце концов, я все еще расходую деньги, которыми со мной поделился Пирен. Легко пришли – легко ушли. Зато никто мешать не будет. Куда более существенным минусом, чем финансовые потери, выглядит то, что, перейдя в другой вагон, я не смогу жестко контролировать шестерку. С другой стороны, там я окажусь у них на пути, а не за спиной. Все равно рассчитывать на помощь соседей по купе – в случае чего – не приходилось.

Отсчитываю названную сумму, мы оба выходим в коридор. Я возвращаюсь к своим попутчикам, Сигрел исчезает за дверью тамбура.

Когда гудок обозначает приближение Далеруса, в моем кармане уже лежит новый билет. Попутчикам, которые с удивлением взирают на мои сборы – я ж вроде до столицы ехал – скармливаю вполне правдоподобную историю о случайно встреченном знакомом, у которого в купе есть свободное место. Впрочем, мне приходится дождаться, когда экспресс двинется дальше, и только тогда расстаться с этой троицей.

Пока поезд стоит, я успеваю заметить, как к телеграфу успевают двинуться и уже знакомая парочка «приказчиков», и граф с бароном в сопровождении охраны. Телохранителей маркизы не видно, как и ее самой. Но здесь многолюдно, даже больше, чем в Мелате. Вот что значит торговая столица региона…

Кстати, а вот и решение – как сообщить о шестерке и при этом не засветиться. Телеграф. Но сам я туда пойти не могу, посылать Сигрела тоже накладно. Впрочем… Выхожу в тамбур, подзываю млеющего от безделья паренька в черной униформе. От возможности получить за пару телодвижений свое дневное жалованье он не отказывается, и я вручаю ему бумажку с уже написанным текстом. Ну, и монету, конечно. Так, «приказчики» уже вернулись в вагон – быстро управились. Наверное, новых инструкций не получили, а докладывать пока не о чем. Да и граф уже вышел с телеграфа – значит, удивиться, что кто-то отправляет ему отсюда телеграмму, сможет только в Дигероне. И то хлеб. Поезд трогается, но я успеваю увидеть своего посланца, старательно машущего и кивающего мне – отправил, мол. Замечательно. Теперь можно перебираться.

Я прощаюсь с артиллеристами и Альмеленом, подхватываю свой мешок и топаю за Сигрелом – во-первых, он лучше знает, куда идти, во-вторых, его спина – не самое худшее прикрытие от лишних взглядов. На мое счастье, в ресторации безлюдно – видимо, никто не любит, когда поезд разгоняется и все немного подрагивает. Вот и нужное купе. Пока я устраиваюсь, Сигрел приводит Тагриса, знакомимся. Правильно, это не повредит. Сигрел, получив втихаря еще одну серебряную монету, исчезает. Тагрис, после того как я с ним договорился насчет ужина в купе, тоже.

Сигрела я все-таки попросил присмотреть за шестеркой – не то чтобы пасти их круглосуточно, но хотя бы сообщить о «гостях», если таковые будут замечены. Зря, что ли, я ему столько денег отдал?

Пока экспресс приближается к Дигерону, я пытаюсь себе представить, что мог предпринять граф – если, конечно, получил письмо. Интересно, а если не получил – как он поймет мою телеграмму? Во всяком случае, внешних признаков какой-либо активности я не заметил, хотя письмо должно было достичь адресата еще вчера. Неужели оно до сих пор у проводника?

Мое копание в мыслях прекращает Тагрис. Ужин. Проводник только разворачивается, чтобы уйти, как из-за двери доносится невнятный гул. Тагрис, пожав плечами в ответ на мой недоуменный взгляд, сообщает:

– Наверное, граф из первого вагона в ресторацию двинулся. Он без охраны не ходит, оттого и шумно так.

– Один ходит?

– Нет, – правильно поняв мой вопрос, отвечает проводник, – обычно с дамой. Очень красивая, сам видел. Грустная только очень. С ними обычно еще одного дворянина вижу, но не всегда.

Он уходит, прихватив поднос с пустой посудой. Жаль, нельзя спросить, кто охраняет графа в его походах в ресторацию.

Через полчаса приходит Сигрел – видел кого-то, по описанию похожего на Ксивена, выходившего из купе, где едет старший шестерки. Причем в то время, когда граф был в ресторации. И ушел гость в ту же сторону. Но никакой подозрительной активности ни до, ни после Сигрел не заметил. Неужели все-таки это всего лишь «группа эвакуации»? Неужели Ксивен для них настолько важен?

Незаметно день подходит к концу. И вот уже солнце посылает прощальный привет, прежде чем скрыться за вершинами деревьев. Я выхожу в коридор, чтобы попросить Тагриса принести чаю. Проводник уходит в сторону ресторации, я разворачиваюсь к своему купе. Еще несколько шагов и я окажусь за спасительной дверью…

Впереди лязгает запорный механизм, и открывается дверь тамбура. В неярком свечении дежурных ламп возникает женская фигура. Нет, не успею проскочить. Ладно, значит, пропустим даму. А она одна. Зачем ей понадобилось бродить тут без сопровождающих? Ресторация еще открыта, да, но все же довольно поздно…

Останавливаюсь, стараясь не встретиться взглядом, отворачиваюсь – так, чтобы оказаться между окнами и лишний раз не подсветить лицо, – вжимаюсь в стену, чтобы не задеть.

Она проходит мимо, тоже сдвигаясь к противоположной стороне коридора, чтобы, в свою очередь, не зацепить меня. Я же совершаю молниеносный рывок к своему купе, проворачиваю ключ в замке, сдвигаю дверь и вдруг понимаю, что не слышу ее удаляющихся шагов. Только стук колес по рельсовым стыкам.

– Таннер?

Что ж, теперь можешь себе признаться, что ее силуэт ты узнал сразу.

Медленно поворачиваюсь на пороге. В шаге от меня Тиана Деменир. Пока я думаю, какой вариант ответа выбрать, она решительно впихивает меня в купе и задвигает дверь.

Здесь свет гораздо ярче, чем в коридоре, и теперь ей не нужен мой утвердительный ответ. Она его и не ждет, пряча свое лицо у меня на груди.

– Здесь… Рядом… Живой…

– А… что со мной должно было случиться, ваша светлость? – осторожно спрашиваю я.

– Вы можете не называть меня так, хотя бы когда нас никто не видит?

– Как же мне вас называть?

– Не говорите, Таннер, что вы не знаете моего имени.

– Не буду… Тиана.

Она отстраняется и смотрит мне прямо в глаза. Боги, как она смотрит! Вы не видели бездну, если на вас так не смотрела женщина…

– Я… была уверена, что больше вас не увижу. Граф сказал, что специально оставил вас на вокзале с этими людьми, чтобы не лишать вас шанса уйти.

– Но ведь за мной все-таки кого-то послали?

– Вы бы сами не нашли нас, если бы решили остаться… Что? Кого-то? Вы не знаете, кого за вами послали? За вами никто не пришел?

– Нет. Я его не встретил. – Пожалуй, не стоит пока вываливать на нее всю правду. Подробности ей точно сейчас не нужны.

– Но как тогда вы оказались здесь?

– Простой расчет. Этот поезд – самый быстрый из известных мне способов покинуть Ханаран. А граф Урмарен очень ясно дал понять, что не хотел бы задерживаться в этой провинции. Кроме того, мне известен адрес барона Фогерена в столице, я пришел бы туда, если бы вы отправились другой дорогой.

– Хватит, Таннер… Не говорите больше ничего, если можете говорить только о делах.

– Простите меня, Тиана. Я согласен молча любоваться вами хоть до самого утра. Но даже если никто не видел, как вы ушли, вас скоро хватятся. И в первую очередь – ваши телохранители.

– Они не знают, что я ушла. Это во-первых. А во-вторых, служат мне и…

– Не спорю. Но они не должны знать, что я в поезде. Никто не должен знать.

– Но почему?

– Граф в своем расследовании копнул слишком глубоко. Настолько, что может и не выбраться. Все наше путешествие говорит… нет, кричит об этом. И обстоятельства таковы, что я лучше смогу его защитить, если буду оставаться в тени.

– Вы готовы отдать за него жизнь? Мне казалось, что он не настолько вам симпатичен. Вы ведь не захотели перейти к нему на службу.

– Верно. И сейчас не хочу. Просто живым он устраивает меня больше. Он мне кое-что обещал. И живой он это сделает. А вот мертвецы не обязаны выполнять обещания.

– Понимаю…

– Куда вы все-таки направлялись?

– В ресторацию.

– Зачем?

– У них здесь есть мое любимое вино. Раданорская Тагайя. Большая редкость. И мне вдруг захотелось выпить бокал, чтобы поднять себе настроение.

– Но почему вы решили пойти сами, а не послали кого-нибудь?

– О боги, Таннер! Я вполне могу сделать это сама! И я в поезде, а не во дворце. Всего-то три вагона пройти! И мне нужен один бокал, а не целая бутыль. Ольта спит. Она еще не до конца оправилась, и я бы не стала гонять ее из-за такой ерунды. А Тилен с Ксивеном тоже отдыхают. Пусть, в столице у них такой возможности не будет.

– Это верно…

– Может, вы проводите меня, раз так беспокоитесь обо мне?

Молча выпускаю ее в коридор, запираю дверь и иду следом, терпеливо жду в тамбуре вагона-ресторации, пока она насладится вином. Бросаюсь обратно при виде Тагриса, несущего мне чай. На мое счастье, он задерживается, чтобы перекинуться словом с кем-то из обслуги – успеваю добежать до своего купе и даже успокоить дыхание. Тагрис уходит к себе, я возвращаюсь к ресторации. Как раз вовремя, чтобы проводить маркизу до второго вагона – дальше мне нельзя, там стоят люди графа, которым незачем меня видеть. Будем надеяться, Тилен с Ксивеном еще не хватились своей госпожи, а граф не придаст особого значения докладу караульных. Она бросает на меня прощальный взгляд и исчезает за дверью тамбура. Убедившись, что все тихо, иду обратно. Вот только останавливаюсь лишь у купе, занятых шестеркой. А датчик мне удался – «осознав», что «хозяина» нет рядом, запомнил и сколько раз, и когда кто входил-выходил. Приложив ладонь, снимаю с каждого датчика отчет и заодно делюсь энергией – раз уж есть возможность. Глядишь, и до столицы хватит.

Сигрел не ошибся и ничего не упустил. Ксивен или кто-то очень на него похожий действительно приходил к старшему шестерки и пробыл там примерно минут пять. Оружия у него при себе не было. Точнее, заметное для датчика количество металла порог купе не пересекало ни в одну из сторон. А эти шестеро особо не высовываются – судя по счетчику, в основном в ресторацию и в уборную, даже друг к другу почти не ходят. И очень похоже, что Нейзела включили в группу потому, что с остальными Ксивен не был знаком прежде. Впрочем, какая теперь разница? Главное, что я знаю Нейзела в лицо, а он меня нет.

Допиваю слегка остывший чай.

Что ж, мне будет о чем подумать. Но – завтра. Только завтра. Иначе не засну.

Просыпаюсь на рассвете. И это все, что напоминает о прошлых днях. Сегодня почти не выхожу из купе. Приходится периодически развлекать себя обществом Тагриса, благо он избавляет меня от забот о еде и напитках. А заодно просвещает меня насчет всех предстоящих до столицы остановок.

Дигерон, к сожалению, я еще долго буду представлять по его рассказам – железный путь проходит в пяти тигах от окраин главного города Валенара, отгородившегося от шумного соседства холмами, поросшими густым лесом. Стоять здесь будем долго, но все же недостаточно долго для того, чтобы увидеть сам Дигерон. Из окна вагона видна лишь станция да поселок при ней. Правда, станционный поселок здесь больше похож на небольшой город – даже какие-то заводские корпуса виднеются на дальней окраине. Тагрис говорит, что там делают какие-то машины для работы в поле. Подробнее он сказать не может – и не знает, и на станции ему не до меня – надо разбираться с пассажирами, теми, кто уходит, и новыми. А ведь это первый завод, который я вижу, пусть и издалека. К слову, над высокими трубами практически не видно дыма.

Привокзальная площадь выглядит непривычно многолюдной – даже в Мелате, помнится, народу было поменьше. Впрочем, на перроне людей немного. Вижу графа в окружении десятка сопровождающих, среди которых не узнаю никого, кроме Кравера. А где Ладер и его помощники? Меченый, наконец? А графа встречают. Что-то подсказывает мне, что это люди из местного управления Серой стражи. И их много, человек двадцать, если не тридцать. Они что, и группу захвата прихватили? Любопытно – а Урмарен уже получил мою телеграмму? О, вон и Ладер. Причем он почти бежит. Уж не с телеграфа ли?

Очень на то похоже. Ладер протягивает графу какой-то листок – тот читает, потом вдруг стоящий напротив него дяденька из местных едва заметно кивает кому-то, какой-то парень исчезает за зданием вокзала. Замечаю какое-то движение за оградой, а потом где-то на краю поля зрения возникает группа едва различимых силуэтов. Похожи на рабочих-путейцев, только те обычно так резво не передвигаются. Вижу, как эти «путейцы», подобравшись ближе, шустро смещаются к последнему вагону. Надеюсь, Сигрел это переживет.

Смотреть на это, стоя в коридоре – вокзал в Дигероне с этой стороны – не слишком безопасно, но хочется быть в курсе происходящего.

Ну надо же – каких-то пять минут, ни выстрела, ни крика, и к хвосту поезда подъезжает неприметная карета, и там явно что-то – или кого-то – перегружают. Вот она уже едет обратно, за зданием вокзала останавливается. Граф и Ладер вместе с местными уходят туда, через минуту возвращаются. Урмарен что-то говорит своему недавнему собеседнику, они прощаются и расходятся.

Так, похоже, телеграмма успела вовремя. Правильно ли граф поступил, «выгрузив» шестерку из поезда – увидим позже. Но думаю, что правильно. Даже Нейзел – не самый слабый боец, а остальные по уровню явно выше него.

Ныряю обратно в купе, почувствовав надвигающуюся беготню. Интересно, Ксивен понял что-нибудь, если, конечно, видел этот аттракцион?

Спустя пару минут ко мне стучится Сигрел. Открываю – оглядывается, влетает, сам задвигает дверь.

– Слушай, парень, это нечто! Тех чудаков, за которыми ты последить просил, щас какие-то бойцы повязали и упаковали, что твою касинью! И – как и не было их! Сдается мне, что эти торгаши где-то Серой страже дорогу перешли – кому еще такие штуки по силам?

Смутно вспоминается, что касинья – это какое-то сельскохозяйственное растение, очень кустистое… Понятно, в общем, что проводник имел в виду.

– Э, а откуда ты знал, что за ними последить надо? – от неожиданной догадки у Сигрела слегка отвисает челюсть. Протягиваю ему еще одну монету:

– Такой ответ на вопрос тебя устроит?

– Вполне, – понимающе усмехается он.

– И последнее, – говорю я с таким, наверное, выражением лица, что проводник сразу перестает улыбаться, – если кто их будет спрашивать, пока мы до столицы доедем, говори – сошли в Дигероне. Сами сошли. А зачем – да кто их знает. Может, телеграмму получили – зря, что ли, на каждой станции на телеграф бегали. Запомнил?

– Запомнил…

– И мне потом скажешь, кто и что спрашивал.

– Понял. Сделаем. Ладно, я пошел, пока никто не ищет.

Он уходит. Надо же, как быстро оборвалась эта ниточка. А день ведь только начался.

Впрочем, вряд ли даже старший шестерки (не говоря уже об остальных) знал достаточно много, чтобы граф решил из-за него задержаться в Дигероне хотя бы на день – и так сколько времени потеряно. А шестерка – простые исполнители чужих приказов, пусть и хорошо подготовленные. Хотя если разговорятся, кто-то наверняка сядет… или грибочков каких не тех откушает… Но пока однозначно только то, что в поезде их нет. Этих нет. Так что придется Ксивену поискать других… попутчиков. Или они у него уже есть? Ладно, что гадать-то? До столицы еще хватит остановок, чтобы три такие команды подсадить, причем совершенно незаметно.

Все же основная масса пассажиров движется в столицу. Ну и потом обратно. То есть достаточно большую группу можно внедрить лишь на крупных станциях, и то вразброс. Потому как чем ближе к Тероне, тем меньше будет согласных перейти на другие места даже за приличную доплату. Да и ума должно хватать командиру такого отряда, что подобные перемещения на данном этапе вызовут подозрения, причем куда большие, чем даже слишком частые хождения между купе. Усложнил я им жизнь, в общем. И это радует.

Гудок возвещает начало движения. Похоже, в Дигероне железный путь не стал ограничителем для расширения города – по эту сторону станции за пакгаузами просматривалась изрядная жилая застройка, причем я не сказал бы, что совсем уж новая. Место здесь холмистое, и землю, видимо, предпочли отдать под жилье – под заводы пришлось бы все выравнивать.

Итак, позади Ларинья (точнее, самый ее край), Сентера, Улара (к которой относятся и мертвые земли вместе с Долиной Последних Цветов), Ханаран. Завтра поезд покинет Валенар, и мы окажемся в «срединной Аларии», точнее, восточной ее части, ныне имеющей статус отдельной провинции. Наверное, если бы граф не захотел зачем-то проделать часть пути морем (возможно, у него были и какие-то дела в Туларе, куда по суше мы добирались бы дольше, да еще и сделали бы изрядный крюк), мы уже давно были бы в столице. Если бы, конечно, вообще добрались.

Ладно, что гадать о неслучившемся.

Вернемся к империи. За два месяца своими глазами я увидел пять провинций. Пять из тридцати трех – большую часть завоеванных Армаром Первым герцогств и королевств поделили примерно на равные по площади провинции. Начал этот процесс правивший лет триста назад Равур Четвертый, когда кто-то из герцогов заигрался в заговоры. Ряд титулов перешел боковым ветвям родов, не замешанным в подпрестольных игрищах, а сами бывшие государства, которые император счел слишком крупными для отыгрывания роли обычных областей, были разделены каждое на несколько частей. Начатое Равуром Четвертым спустя почти столетие продолжил Бугир Третий, а завершил дед нынешнего императора. Забавно, что все увиденные мной провинции относятся к числу остающихся в своих древних границах – бывшие герцогства Ларинья (если не считать части, отошедшей Аркаю), Сентера (в основном из-за слабой заселенности), Ханаран (который большими размерами не отличался и будучи независимым герцогством), королевство Валенар (чья правящая семья, видимо, приложилась к смерти отца Армара Первого и была выбита подчистую еще при завоевании, по этим или каким-то другим причинам Валенар сразу стал имперской провинцией, как пара-тройка других завоеванных первым императором королевств, правда, и мятежей в Валенаре никаких никогда не было… как не было и титула герцога Валенарского). Перекраивание границ не затронуло еще несколько бывших княжеств у южных рубежей империи, но туда я пока не планировал наведаться.

Капитан Менален, помнится, рассказал мне на одном из привалов, что при Антаре Втором дело вплотную подошло к тому, чтобы Мелатский сегерат тоже стал отдельной провинцией, но этому помешала война за Ларинью – север и срединные земли Сентеры пострадали от боевых действий, и отделение наименее пострадавшей и при этом наиболее развитой экономически части провинции могло привести оставшуюся часть в полный упадок. Кстати, любопытно, где сейчас наш бравый капитан? По времени уже должен был добраться до Тулары. Хотя кто знает, как быстро моряки передвигаются по суше.

Впрочем, об итогах его «плавания» я, видимо, узнаю не скоро. Уезжая, он дал мне адрес, на который я мог бы написать в случае необходимости, но мне пока негде получать ответ. Да и когда он будет, тот ответ, если будет…

Мысли совершают еще один поворот, зацепившись за паузу.

Что это было вчера вечером?

Как понимать поведение Тианы?

Чудак, да как его еще понимать? Она… влюблена в тебя. Или ты веришь, что она просто была рада увидеть живым пропавшего наемника?

Но если это так, то у меня большие проблемы. Да, она мне нравится. Очень. Люблю ли я ее? Не знаю, говорят – со стороны виднее. Спросить, правда, не у кого, а если и было бы у кого, я бы поостерегся. Поддаться желанию и будь что будет? Но я – простой наемник, никто, ноль, пусть и с большим кошельком. А она не просто дворянка, не всего лишь нерисса, как та же Тиния Линденир, не в обиду невесте барона будет сказано. Тиана – маркиза, да еще и хранительница титула, или как это еще называется. Связь с безродным наемником не простили бы и Тинии, а уж Тиане… Оба претендента на титул – что братец покойного маркиза, что сынок – с радостью помогут втоптать ее в грязь, если узнают о чем-нибудь этаком. То, что она только недавно рассталась с бароном, который теперь вроде как твой друг и покровитель, – досадная мелочь, на фоне всего этого недостойная внимания. И какой тут может быть выход?

А вариантов, как водится, немного. Можно сделать вид, что ничего не понял, и продолжать вежливо улыбаться. Можно просто сделать ноги, как уже давно собирался. А можно стать дворянином. Тогда никто ничего не скажет, даже если я решусь на ней жениться… Ведь не отказался бы, чего себе уж врать. Вопрос только – как. Причем просто получить дворянство будет недостаточно, скорее всего. Вряд ли неписаные законы аларийского дворянства сочтут нормой брак маркизы с простым нером, да еще и свежеиспеченным. Разве что вдруг выяснится, что я, например, пропавший когда-то наследник какого-нибудь… хотя бы графа. Но это вряд ли. Тут мне и Урмарен не поможет.

Даже если выберется из всего этого живым.

И все же нужно как-то с ней поговорить. Прояснить, так сказать, ситуацию. Желательно до того, как столица появится на горизонте. Но как это сделать? Мне светиться не с руки, а ее вылазка в одиночестве – счастливая случайность, вряд ли ей удастся это повторить, тем более сознательно.

Ладно, допустим, записку я ей смогу передать, задействовав Тагриса и его коллег. И даже получить ответ. Но мне не хочется доверять этот разговор бумаге. Наверное, придется отложить его до Тероны – в поезде мои возможности сильно ограничены, особенно если я хочу остаться невидимкой.

Если Тиана позволила телохранителям выспаться, то сейчас нам это в минус. Будут бдительнее. Значит, все-таки придется использовать проводника. Тем более что он не против.

Вероятнее всего, этот перегон лучше просто переждать – Ксивен наверняка попытается прояснить судьбу шестерки, если еще ничего не знает, а на следующей станции попробует связаться со своими настоящими хозяевами. Интересно, а если он этого не сделает? Какие у них запасные варианты? Есть еще кто-то в поезде? Вряд ли у них есть возможность держать дежурную команду на каждой станции, чтобы если шестерка или еще кто перестанет выходить на связь, на следующей же остановке в поезд садилась замена. Это слишком сложно, дорого и ненадежно, даже без оглядки на ограничения по связи и скорости. Не настолько ценен даже такой агент, как Ксивен, а нейтрализовать графа можно и в Тероне.

Тагрис говорил, что по Валенару мы будем ехать еще сегодня и большую часть завтрашнего дня – это еще пять станций, границу Восточной Аларии пересечем ближе к ужину, там ночь и весь следующий день, да снова ночь и утро прихватим. Это еще четыре станции, причем одна из них пересадочная, если можно так сказать: Восточную и Западную Аларии соединяет кольцевой железный путь, пересекающий все идущие к столице линии. В этом есть смысл – грузопотоки, идущие между провинциями, не забивают столичный узел. Потом еще один день – и две остановки – по столичному округу. То есть, считая и сегодня, поздним вечером третьего дня наш экспресс прибудет в Терону. Хм, а мне почему-то казалось, что быстрее доберемся…

С одной стороны, это хорошо, что поздним вечером – легче затеряться в толпе. С другой – не только мне. В-третьих, в такой час лучше устроиться в первой попавшейся гостинице, чем пытаться сесть им на хвост или полночи искать дом, к примеру, барона Фогерена в городе, в котором никогда прежде не был. Даже если вдруг выяснится, что где-то у меня в памяти лежит подробный план Тероны, он, скорее всего, будет… несколько устаревшим. То есть, по аналогии с уже имевшими место пробелами в моих познаниях, составлен он будет лет тридцать назад, самое меньшее. А то и раньше. А я как-то не удосужился спросить у Венкрида, как давно ему принадлежит этот дом. То же самое можно сказать об особняке графа или о резиденции маркизы. Тем более что адрес последней мне и вовсе неизвестен. К тому же, вероятнее всего, заночуют они по приезде все по какому-то одному адресу. И не факт, что это не будет какая-нибудь конспиративная квартира по линии Серой стражи или даже из личной коллекции графа Урмарена.

В конце концов, граф предупрежден и не однажды, да и без этого принял бы меры на случай нападения. Так что, наверное, действительно будет лучше сразу решить вопрос с ночлегом, а с утра уже шататься по Тероне. При свете дня и городская стража добрее.

В дверь постучали. Очень тихо. Потом чуть громче.

Это не Тагрис. Проводнику незачем таиться. Тогда кто?

Мелькнувшую было мысль о револьвере задвигаю подальше. Внутренний страж молчит, а он, хотя и поубавил прыть в последние недели, меня пока спасать не забывал.

Слегка сдвигаю дверь – меня еще не видно, но уже хорошо слышно.

– Кто там?

– Таннер? Ты? Это Ольта. Помнишь меня еще?

М-да, недолго пушки не стреляли, недолго прятался в тени. Открываю дверь шире. Точно, Ольта. Правильный шаг со стороны маркизы – служанку никто не будет пасти так же, как ее госпожу.

Ольта шла в ресторацию, передать пожелания госпожи насчет обеденного меню. Попутно несла мне записку от Тианы. Когда я пропустил ее внутрь и закрыл дверь, Ольта сначала обняла меня, потом уселась напротив. Помолчала, собираясь с мыслями.

– Знаешь, Шай, я бы сама за тебя дочку сосватала, будь у меня дочка. Хороший ты парень. Даже если б не ты мне жизнь спас да здоровье сохранил. Не делай такие глаза, я не дурочка, чую, где чья рука прошлась… Потому госпожу Тиану я осуждать не стану – за то, что в тебя влюбилась. Как так вышло, не мне судить. Плохо, конечно, что не дворянского ты звания. Но как по мне, лучше ты, чем какой-нибудь герцог Ханаранский… Видала я его, герцога этого, не раз… редкая сволочь. Только беда будет, если прознает кто. Сам понимаешь, вижу. Потому всеми богами заклинаю тебя – не используй ее в своих планах, какими бы они ни были. У нее ведь нет никого, кроме меня, по сути. Муж хоть и не любил ее, но уважал больше, чем родной отец. Только муж умер. Детей нет. Родня покойного маркиза ее ненавидит. Отец, брат и сестры дорогу забыли, когда поняли, что она не намерена потакать всем их хотелкам… Я очень надеялась, что у них с бароном сладится, хоть и знала, как они сошлись. Но, видно, не судьба. Эх… Ладно, идти надо, не могу же я целый час отсутствовать. Ответ писать будешь? Не спеши, я перед ужином еще загляну. Да, что ты здесь, пока никто не знает. Граф Урмарен, правда, сказал вчера госпоже, что не удивится, если вдруг узнает, что ты в поезде и все это время был рядом. Но тихо так сказал, никто кроме нее и барона этого не слышал… А письмо, как прочтешь, сожги. Не оставляй. Не знаю, что там, но она так сказала.

Ольта ушла. Убедившись, что никто не видел, как она ко мне заходила, закрываю дверь и сажусь к столу. Разворачиваю письмо.

Честно говоря, ожидал, что это будет любовное послание. Но я ошибся.

Сжечь сразу по прочтении это письмо было за что.

В моем распоряжении был список бойцов графа с короткими, но такими внятными описаниями, что я мог не сомневаться, что узнаю каждого из них при встрече – тех, кого разглядел из окна вагона, опознал сразу же. Пароль на сегодня для тех, кого бойцы не знают в лицо, я не получил бы, даже если бы остался в команде. Очередность дежурств телохранителей барона и маркизы, а также Ладера и его людей. Адрес дома маркизы в Тероне был в этом письме единственной строчкой, которую я мог бы сохранить без риска. Хотя, пожалуй, лучше и этого не делать. Запечатлев в памяти текст, я сжег листок и тщательно растер пепел. Потом приподнял верхнюю часть оконной рамы, высунул руку в набегающий поток воздуха и разжал пальцы. А потом добрых полчаса тупо смотрел на лежащий передо мной лист бумаги.

Что я могу ей написать?

Наверное, пришли она мне любовную записку, выбрать линию поведения было бы проще. Но, по сути, я получил лишь «сопутствующую информацию», из которой, скорее всего, смогу воспользоваться лишь наименее секретной частью – тем самым адресом. И очень хочется думать, что так и будет. Но что мне делать с ее телохранителями? Похоже, граф ничего ей не сказал, чтобы не вызвать подозрительных для этой парочки изменений в ее поведении. Парочки – потому что наверняка и Тилен под подозрением. Вряд ли граф не считает важным, что именно он закладывал записку для того сержанта. И сомневаюсь, что Ладер забыл об этом упомянуть. Вопрос лишь в том, какова роль Тилена – паренек на подхвате, равноценный Ксивену агент или даже начальник над Ксивеном, старательно держащийся в тени.

Так ничего и не придумав, прячу бумагу и карандаш. Чем заняться-то? Спать не хочется. Для обеда слишком рано, да и сыт пока. Мешок переупакован уже раз надцать. До следующей станции еще не меньше часа, если я правильно понял Тагриса утром. До захода солнца будет еще одна, а потом еще одна ближе к полуночи.

Пейзаж за окном тем временем все меньше напоминает северные окраины. Луга и поля, рвущие лесные массивы на лоскуты, здесь встречаются гораздо чаще. Наверное, только изрядные перепады высот не позволяют местным аграриям развернуться на полную катушку. Кто-то мне говорил, что Валенар – одна из самых богатых провинций империи, причем именно за счет того, что кормит не только себя. Промышленность тут не слишком развита, в основном выделка тканей да производство всяческих сельхозмашин.

За дверью прокатывается волна мутного шума. Видимо, кто-то из пассажиров первых вагонов решил наконец-то позавтракать. Кто? Какая разница, мне все равно не стоит высовываться.

Спал я, наверное, плохо. Потому что, к собственному удивлению, едва прилег – сразу задремал. Разбудил меня Сигрел – снова какой-то взвинченный. Похоже, держать себя в руках ему удавалось с трудом.

– Слушай, все как ты сказал! Приперся тип – примерно твоих лет или чуть постарше, повыше тебя малость, волосы черные, худощавый такой, но крепкий. Думаю, горазд подраться. Но вежливый такой… Сунулся в те купе, а там уже другие люди едут, он ко мне, ну а я отвечаю, как ты научил – мол, типа получили телеграмму, сразу и сошли в Дигероне. Он сразу такой охреневший стал на мгновение, а потом как бы взял себя в руки и говорит: мол, да, верно все, говорили типа ему, что могут раньше сойти. Сунул мне монету – это тебе за беспокойство, не говори, мол, никому, не надо – и ушел.

– Куда ушел?

– А вот тут-то самое интересное и начинается. В последний вагон он направился. Хотя пришел с этой стороны.

Опаньки.

– Долго его не было?

– Нет, минут пять, не больше. Как я понимаю, кого-то хотел в седьмом найти.

– Нашел?

– Похоже, нет. Больно озадаченный назад ушел. Балес – ну, проводник из седьмого – сказал, что он у него спрашивал про кого-то. Имя даже называл, внешность описал и на какой станции сесть мог, тоже упомянул. Только Балес никого такого не видел.

– Я под это описание подхожу?

– Нет, он точно не про тебя говорил. Лет, мол, сорока, среднего роста, чернявый – как он, смуглый, усы, борода…

Точно не обо мне речь. Но кого тогда он искал, если, конечно, описание относится к реальному человеку? На Пелера-Пирена похоже еще меньше.

– Погоди, а давно это было?

– Не больше получаса назад. Извини, пришлось выждать, чтобы не выглядело, что я сразу докладывать побежал.

– Все правильно сделал. Продолжай в том же духе.

Сигрел уходит, осчастливленный еще одной монетой. Надо думать, больше он в мой кошелек не залезет – если Ксивен, а это наверняка был он, теперь в курсе, что остался без поддержки и не нашел кого-то еще, о ком я не знаю, то вряд ли теперь Сигрелу будет чего ради меня беспокоить. Впрочем, кто знает, кто знает…

Остаток дня проходит на удивление спокойно и невыносимо скучно. В нашем вагоне новых пассажиров не прибавилось, да и не сошел никто. Сигрел больше не приходил. Ольта, несмотря на обещание, тоже не заглянула ни до ужина, ни после.

Стемнело. Меня понемногу клонило в сон, но оставалась последняя на сегодня остановка, и я решил, по примеру недавних попутчиков, дождаться, когда она останется позади. Но прежде чем лечь спать, сжег записку, за которой так и не пришла – интересно, почему? – Ольта. Может, маркиза решила, что на такое послание трудно что-либо ответить?

Следующий день отличался от предыдущего лишь тем, что пейзаж за окном продолжал меняться, словно подчеркивая, что до столицы империи осталось всего ничего. И еще тем, что общался я исключительно с Тагрисом. Впрочем, проводник заглядывал всего раза четыре – исключительно ради того, чтобы заработать на моем нежелании посещать ресторацию. Не сказать чтобы он сильно этим меня разорил, но в следующий раз я, пожалуй, пожертвую секретностью.

Ближе к вечеру небо затянуло тучами. А когда солнце скрылось за горизонтом, первые капли забарабанили по стеклу. Я ожидал, что дождь будет лениво моросить всю ночь, однако вскоре поднялся ветер – настолько сильный, что пока еще видимые верхушки деревьев начали сгибаться до почти горизонтального положения. Потом вдали что-то сверкнуло, следом – после продолжительной паузы (я успел досчитать до тридцати) – громыхнуло.

Когда громыхнуло в третий раз, дождь пошел стеной. Казалось, поезд вошел в какую-то темную бездну, которую ослепительные молнии не могли разорвать. Но было ясно, что центр грозы приближается – паузы между вспышками и раскатами грома становились все короче. Как-то совершенно незаметно на этом фоне проскочила первая остановка в Восточной Аларии – кажется, на здании вокзала тускло светящимися буквами было написано «Алаган» – к поезду, казалось, вовсе никто не подходил. Кроме служащих, перегружавших мешки с почтой, разумеется.

Минут через двадцать мы двинулись дальше. Очень неспешно. Правильно, незачем гнать в такую погоду. Лучше слегка припоздать, чем вообще не доехать.

Ближе к полуночи дождь заметно ослабел, но я заснул, не дождавшись его окончания.

Спал я в этот раз почему-то долго, так что Тагрису, притащившему завтрак, пришлось немного постоять под дверью. Кстати, интересно, кем он меня считает. Вряд ли Тагрис всерьез верит, что я «простой механик из Градены» – особенно после случившегося в Дигероне. Вряд ли Сигрел с ним не поделился впечатлениями. Но сдается мне, что, как и его коллега, докладывать начальству Тагрис не побежит. Потому как наверняка сделал правильный вывод, что ввязываться в такие игры не стоит. Или не сделал? Нет, пожалуй, судя по его физиономии и спокойствию стража, все-таки сделал.

Тогда почему мне немного не по себе? Из-за того, что не получилось толком поговорить с Тианой? Или потому, что вот-вот я окажусь в Тероне, где, скорее всего, наконец-то распрощаюсь с компанией, к которой, что уж от себя таить, успел привязаться? Или есть что-то еще, чего я в упор не вижу?

Конечно. Сладкая парочка – Тилен и Ксивен. Почему я должен быть уверен, что они ни о чем не догадываются? Наверняка должны были напрячься после исчезновения шестерки. А учитывая, что граф вполне мог попросить маркизу не покидать поезд на остановках, чтобы не дать им воспользоваться телеграфом… Впрочем, а что им сейчас даст телеграф? Только возможность предупредить о вероятном провале, но об этом они должны были сообщить еще в Тигуре, если не раньше. Выслать замену шестерке никто не успеет – завтра вечером мы уже будем в столице. Да и просто действовать слишком радикальными способами в такой близости от Тероны – чревато. Это не тот случай, когда результат оправдывает средства.

Впрочем, что касается этих двоих, то пока что я опаснее для них, чем они для меня. Потому что они не знают, что я рядом. Правда, и я не могу подойти слишком близко без риска для собственного здоровья. Тилен отличный стрелок, а Ксивен хоть и не силен в драке, зато кинжал в его руке сразу поменяет нас местами. К тому же в магии он, похоже, разбирается получше меня – по крайней мере в той, где не требуются особые способности. А против них двоих сразу я по собственному желанию не полезу. Разве что в угол загонят…

Ближе к обеду постучалась Ольта – едва я о ней подумал. Вид у женщины был озабоченный, но ничего объяснять не стала – поздоровалась, сунула мне бумажный квадратик, буркнула, что «времени нет разговаривать, перед ужином зайду за ответом». И тут же ушла. Точнее, почти убежала, оглядываясь.

Что у них там стряслось?

Я держу в руках письмо, не решаясь развернуть.

Стук в дверь.

Собственно, пора бы уже и Тагрису подойти – насчет обеда. Прячу письмо в карман, дергаю ручку – дверь отъезжает в сторону…

И запоздало соображаю, что страж уже взвыл на самой высокой ноте, а стук… не принадлежит никому из тех, кого я ожидал увидеть. И в то же время что-то напоминает. Я отпрыгиваю назад, хотя понимаю, что дотянуться до револьвера не то что не успею – просто не смогу.

Нет у меня этих секунд.

Человек из коридора бросается на меня молча. В левой руке армейский нож, в правой – нечто среднее между ножом и тесаком. То ли удлиненный кинжал, то ли сильно укороченный меч. Ну да, шуметь они не могут.

Успеваю отскочить вправо и отбить в сторону правую руку напавшего и перехватить левую, одновременно попытавшись ударить коленом в пах. Лезвие недотесака пропахивает нижнюю поверхность стола, нож улетает куда-то в сторону. Ударить коленом попытался и он, но я его опередил, да и вышло у меня лучше. И тут мы оказываемся лицом к лицу.

Это Ксивен.

Продолжая начатое вращение, мы валимся на сиденье (правое для него, левое для меня), Ксивен – полагаю, что все-таки очень больно – прикладывается спиной о его край, и тут же соскальзываем на пол, где уже я врезаюсь в опору стола затылком. Впрочем, она – опора – тут же спасает мою шею от знакомства с лезвием недотесака, или как правильно называется эта хорошо заточенная железяка. Все же пустить мне кровь ему удается – лезвие, распоров ткань на плече, оставляет неглубокий порез. Телохранитель маркизы пытается повторить удар коленом, одновременно стремясь достать меня «огрызком меча», но в сильно ограниченном пространстве – ограниченном мной, столом и ящиком для багажа под сиденьем, – получается плохо. Мы почти прижаты друг к другу, мои глаза на уровне его подбородка. Ксивен выворачивает руку и пытается взмахнуть своим оружием, рискуя, правда, отрезать по пути собственный нос. Бью его под кисть, пальцы противника разжимаются, теперь и тесак улетает куда-то мне за спину. Судя по звуку, падает на пол.

Расстояние между сиденьями достаточно велико, чтобы тут могла поместиться дама в пышных юбках, не то что двое мужчин, тем более лежащих на боку. Так что Ксивен, упирающийся спиной в ящик под сиденьем, отпихивает меня, поднимается, едва не снеся головой крышку стола, и прыгает за ножом, упавшим на сиденье за моей спиной.

Поворачиваюсь лицом вверх, понимая, что могу не успеть подняться, нащупываю рукоять тесака. Упал он, правда, лезвием ко мне, но схватить и развернуть – дело пары мгновений.

Подняв нож левой рукой, Ксивен разворачивается ко мне, но я бью его по ногам. Ему удается устоять, хоть и приложившись о дверной косяк. Он в ярости, это видно, но об осторожности не забывает. Бросается вперед, надеясь выбить клинок из моей руки. Однако промахивается, а я, схватив его ногу, дергаю за сапог из всех сил. Вот мы снова оба на полу, оба пытаемся подняться. Его нож вскрывает рукав моей рубашки, оставляя неглубокий, но длинный порез. Я же, совершенно не чувствуя боли, выбрасываю вперед раненую руку с зажатым в ней трофейным клинком. Ксивен уже отвел руку для еще одного удара, но лезвие потерянного им оружия вспарывает одежду и входит в плоть. Удар получился скользящим, ничего важного не задев, скорее всего, но из него словно выпускают воздух. Я вижу страх в его глазах.

Он отпрыгивает назад, в коридор, перебрасывает нож в правую руку, зажимая рану в боку освободившейся левой. Машет ножом, не давая мне приблизиться, что-то шепчет… И бежит к тамбуру, примыкающему к ресторации. Что он задумал?

Демон меня пережуй! Он хочет спрыгнуть?! На скорости самое меньшее двадцать тиг в час?!

Я бегу за ним, но дверь захлопывается перед моим носом. Дергаю ручку, дверь не поддается. Он запер ее! Я вижу, как Ксивен проделывает то же самое с дверью, ведущей в межвагонный переход, затем открывает дверь, выходящую на правую сторону по ходу поезда. Издевательски скалит зубы и машет рукой. А потом разбегается и исчезает в дверном проеме. Бросившись назад, вижу в окно тело, катящееся по насыпи. Жив? Не разглядеть…

Напряжение отпускает меня. Я вижу пятна крови на полу и вдруг понимаю, как выгляжу. Надо как-то прибраться тут. Но сначала надо привести себя в порядок. Мне понадобится помощь.

Стучусь к Тагрису.

– Кто… О боги! Что случилось?!

Выдаю ему версию о нападении неизвестного бандита, который, не сумев меня убить, спрыгнул с поезда. Сходимся на том, что происшествие лучше скрыть, хотя бы от пассажиров – если, конечно, удастся.

Спустя всего пять минут ничто в коридоре не напоминает о случившемся. Кровь убрана, двери тоже открыты… и закрыты. В зависимости от того, в какое состояние требовалось их вернуть. А главное – никто ничего не видел.

В моем купе особого разгрома нет, несколько пятен крови убираются в течение минуты.

Но все-таки хорошо, что Ольта успела пройти обратно – Тагрис видел, как она возвращалась – до того, как Ксивен решил нанести мне визит. Видимо, выследив ее, он решил подождать, пока служанка не вернется к госпоже и не сможет ему помешать. Интересно, он знал, что нарвется именно на меня? Впрочем, если я и получу ответ, то вряд ли скоро.

Тагрису же я пересказываю слегка измененную версию случившегося, сменив просто бандита на очень опасного, может быть, даже шпиона, – только это государственная тайна! – демонстрирую удостоверение лейтенанта Сидена – надо же, снова пригодилось – и по его лицу вижу, что он полностью удовлетворен моим объяснением. Даже рад, что помог доблестной Серой страже – в моем лице. И золотой империал принимает с таким видом, словно это боевая медаль. Ладно, лишь бы не проболтался никому.

Оставшись один, разматываю бинты и принимаюсь практиковаться в лечебной магии. Спустя час на месте недавних ранений не остается и следа. Жаль, с одеждой я такое проделать не смогу – порванную и окровавленную рубашку пришлось выкинуть. Хорошо хоть у Тагриса лишняя нашлась (наемничий комплект вытаскивать очень не хотелось). Правда, великоватая для меня, но это лучше, чем слишком тесная. К тому же, благодаря ее мешковатости, я теперь больше походил на «простого механика», чем прежде.

А потом я заснул, не дождавшись обеда. Просто свалился и заснул. На полуслове, так сказать. Я бы проспал и ужин, но проводник, подозревавший, что я так и помереть могу, сумел до меня достучаться. Как оказалось, он принес не только ужин, но и новости.

Понятное дело, Ксивена уже вовсю искали. Хватились его, правда, не сразу, а после того, как поезд сделал очередную остановку – в городе Брагос. Поскольку свидетелей его визита ко мне не нашлось, а Тилен если что и знал, то благоразумно молчал, граф и компания сошлись, по-видимому, на том, что он на этой станции сошел. Во всяком случае, к вечеру суета прекратилась. И крайне замечательно, что до обыска вагонов дело не дошло.

Тагрис ушел около полуночи, когда уже и сам начал зевать. Я думал, что сразу же засну, однако едва я забрался под одеяло, весь сон куда-то пропал. Проворочавшись с час, зажигаю свет, вытаскиваю так и не прочитанное второе послание Тианы, сажусь к столу.

Разворачиваю.

На листке всего четыре строчки.

И ничего больше – только это. Строчки кажутся смутно знакомыми. Наверное, что-то из классики любовной лирики. Стихи, известные даже тем, кто далек от поэзии. Иначе откуда мне их знать?

О боги…

Стихи? Мне?!