XXI.4 Почему именно за неделю?

Мы взяли неделю из Библии – или наделили Библию

своим недельным биологическим ритмом?

Замысел этой книги возник, когда меня попросили отвечать в еженедельной колонке газеты NRC Handelsblad на вопросы относительно нашего мозга. Один из вопросов гласил: «Почему, собственно, весь мир делит время на отрезки в одну неделю?»

Согласно Библии, Бог сотворил землю за шесть дней и седьмой день отдыхал от трудов. Отбросив чувство, что сотворению человека не мешало бы посвятить хотя бы на один день больше, зададимся вопросом, состоит ли наша неделя из семи дней потому, что, по Библии, сотворение мира длилось семь дней, или, наоборот, повествование о сотворении мира охватывает семь дней потому, что это соответствует нашему биологическому семидневному ритму.

Все живые существа, от одноклеточных до человека, миллиарды лет эволюции несли в себе биологические ритмы, чтобы иметь возможность приспособиться к регулярно повторяющимся изменениям в нашем мире. Ритм биологических часов в гипоталамусе человека примерно соответствует суткам. Этот ритм предупреждал нас, что скоро должны будут наступить сумерки и нам нужно успеть попасть в безопасность своей пещеры. На исходе ночи эти часы подготавливают наше тело к дневной активности, которая возобновится через пару часов, и в связи с этим вызывают увеличение уровня стрессового гормона кортизола. Ритмом дня-и-ночи наши биологические часы отзываются на вращение Земли вокруг своей оси. Часы в нашем мозге имеют и годичный ритм, основанный на вращении Земли вокруг Солнца. Годичный ритм помогает нам правильно оценить, когда именно следует сеять, когда собирать урожай или готовиться к приходу зимы. Мы способны воспринять также и лунный ритм, что доказывают месячные у женщин.

Есть ли у нас биологические часы недельного ритма? Недельные ритмы действительно присутствуют в колебаниях концентрации веществ в крови и в моче. Кровяное давление, число инфарктов миокарда, число самоубийств и рождений также отвечает недельному ритму. Правда, эти флюктуации на протяжении недели могут быть вызваны недельным ритмом нашей социальной активности, а не биологическими часами с их недельным ритмом. В пользу существования биологически обусловленного недельного ритма говорят данные одного исследователя, в течение 15 (!) лет измерявшего гормональный уровень собственной мочи. В течение 3 лет колебания примерно соответствовали недельному ритму и при этом не совпадали с рабочей неделей. Такой ритм, проявляющийся «на холостом ходу», указывает на существование биологических часов с собственным ритмом, приблизительно равным одной неделе. У людей, находившихся на протяжении 100 дней в пещере при неизменных условиях, также был отмечен примерно недельный ритм. Насекомое ногохвостка (Folsomia candida) в условиях полной темноты поддерживает недельный ритм откладывания яиц. Оба последних примера говорят о том, что не социальная среда является причиной еженедельных биологических колебаний. Однако наиболее убедительным аргументом в пользу существования недельного биологического ритма являются ископаемые останки предка человека, найденные в Восточной Африке. В черепе под № 1 500 мальчика из Турканы на зубной эмали были обнаружены два типа микроскопических линий: одни с периодичностью в один день, другие с периодичностью примерно в одну неделю. У этих гоминид, судя по всему, зубная эмаль, линия за линией, формировалась на протяжении 6 дней в быстром темпе, а на седьмой день темп замедлялся. Похоже, что это характерно и для других приматов. Предположительно, такая периодичность может быть вызвана колебаниями солнечного излучения, однако видные астрономы это оспаривают. Гораздо более вероятно, что наш недельный ритм связан с тем периодом эволюции, когда живые организмы сделали шаг из моря на сушу и стали там искать себе пищу. Недельное изменение приливов и отливов из-за совместного влияния Луны и Солнца имело существенные последствия для тех, кто искал пропитание на суше, как в отношении количества, так и в отношении состава пищи. Так что за 3,6–3,8 миллиона лет до того, как была написана Библия, за миллионы лет до того, как возникла неделя в человеческом обществе, уже существовала биологическая неделя. И, по-видимому, именно биологический ритм породил мысль о том, что Бог создал свое творение за неделю, а не за 8 или за 9 дней, не говоря уже о 4,5 миллиарда лет.

XXII. Заключение

Легко изменить течение рек, легко сдвинуть горы, но характер человека изменить невозможно.

Китайская пословица

Мы появляемся на свет с мозгом, который благодаря сочетанию генетического фона и программирования за время развития в матке стал единственным в своем роде, в значительной степени уже с заложенными в нем свойствами нашего характера, нашими талантами и ограничениями. Это касается не только IQ, не только того, сова ты или жаворонок, или степени спиритуальности, а также невротического, психотического, агрессивного, антисоциального и нонконформистского поведения, но и риска возникновения таких болезней мозга, как шизофрения, аутизм, депрессия и наркозависимость. Когда мы взрослеем, модифицируемость нашего мозга сильно ограничивается, и наши особенности теперь таковы, каковы они есть. Структура нашего мозга, которая сложилась именно таким образом, определяет его функции: мы – это наш мозг.

Генетические задатки и многочисленные факторы, воздействующие на формирование мозга в утробном периоде, накладывают на нас внутренние ограничения; мы не свободны в принятии решений по изменению своей гендерной идентичности, сексуальной ориентации, уровня нашей агрессивности, нашего характера, религии или родного языка. С этой вовсе не новой мыслью я оказываюсь в достойном обществе. Уже Спиноза иллюстрировал ее следующими выразительными примерами (Этика, часть III, схолия теоремы 2): «Так, ребенок уверен, что свободен требовать молока, разгневанный подросток убежден, что свободно желает мщения, а трус – бегства. Пьяный убежден, что по свободному определению души говорит то, что впоследствии, протрезвев, желал бы взять назад. Точно так же помешанные, болтуны, дети и многие другие в том же роде убеждены, что говорят по свободному определению души, между тем как не в силах сдержать одолевающую их болтливость». В этих характерных свойствах ничего изменить невозможно. К такому же заключению приходит Чарлз Дарвин (1809–1882) в своей Автобиографии. Он полагает, «что воспитание и окружающая обстановка оказывают только небольшое влияние на характер человека и что в большинстве своем качества наши – врожденные».

Это мнение, однако, находится в резком противоречии с верой в формируемость человека, господствовавшей в 1960– 1970-х гг. прошлого века. В половых различиях в поведении было виновно маскулинное общество, и женщинам вдвое чаще угрожает депрессия, потому что они ведут более трудную жизнь. Считалось, что эти трудности вызваны социальной средой и поэтому ее следует изменить. Вера в прогресс и внимание, которое уделяли социальному окружению в этот период, имели свои темные стороны. Воспитание, и прежде всего влияние матери, было причиной всех неудач. Доминантная мать была виновна в гомосексуальности сына, ребенок эмоционально дистанцированной матери становился аутистом, противоречивые требования к детям приводили к шизофрении, и «их следовало вырвать из когтей вредоносной семьи». Транссексуалы – это психотики, на преступление толкают дурные приятели, худая модель вызывает эпидемию анорексии у девушек, а сексуальное насилие или эмоциональное пренебрежение в детском возрасте приводят к пограничному расстройству личности.

Тот факт, что наши характерные свойства, наши возможности и ограничения закладываются в нашем мозге в период развития в матке, разумеется, не означает, что наш мозг при рождении уже вполне готов. Мозг младенца раскрывается под влиянием теплой, безопасной и стимулирующей окружающей среды, в процессе продолжающегося обучения, благодаря воздействию родного языка и запечатлению религиозных воззрений ближайшего окружения. И при этом речь идет, так же как во время пребывания в матке, не о мозге или об окружении, но о тесном взаимодействии между тем и другим. Следует подчеркнуть, что чем раньше стимулирующее окружение начинает влиять на развитие мозга, тем заметнее и устойчивее результат; чем позже начинает развиваться ребенок, тем меньше свойств характера еще может запечатлеться в мозге. Характер, то есть заложенные в нас свойства, в ходе раннего развития также вырисовывается всё яснее. Естественно, то, что мы учим, откладывается в нашей памяти. Она еще очень пластична. Общество и в последующий период может оказывать влияние на наше поведение, но не на характер. Изменения поведения, которых, часто с огромным трудом, могут добиваться клинические психологи и психиатры, не устраняют проблем характера, сложившихся в период ранней фазы развития. Термин характер недаром восходит к греческому слову, означающему вырезан. Впрочем, изменения поведения могут помочь людям с нарушением личности лучше справляться с проблемами своего характера.