Глава 34

Гран-при Франции в том году состоялся на новой трассе в Маньи-Куре. У местного мотоциклетного дилера возникла необычная идея предоставить нашим пилотам два мощных Suzuki GS1100s на выходные. Патрик и я решили, что это слишком опасно для них, и забрали мотоциклы себе. От нашего небольшого отеля до трассы вела превосходная дорога длиной порядка 35 километров, так что у нас получилась отличная поездка по солнечным деревенским магистралям. Паддок в Маньи-Куре был квадратной формы, в нескольких минутах ходьбы от боксов и пит-лейна – это тоже было здорово. Команды ставят моторхоумы по периметру площади: в одном углу был моторхоум Williams, на другом – нашего главного спонсора – Camel, в то время как в середине стояли фуд-траки, где кормили механиков. Каждая команда нанимала для своих ребят отдельный кейтеринг.

В третьем углу было место для дозаправки. Вечером в субботу, когда я был доволен собой (и еще одним первым рядом стартового поля), я запрыгнул на свой Suzuki и обнаружил, что в нем мало бензина. Я отправился вдоль фуд-траков и решил устроить небольшое шоу.

Я исполнил «вилли» – встал на одно колесо. Это был хороший «вилли». Но моторхоум Camel приближался слишком быстро. Я сделал детскую ошибку: с выпученными глазами нажал на передний тормоз, прежде чем переднее колесо опустилось. Как только заблокированное переднее колесо коснулось слегка усыпанного гравием асфальта, мотоцикл и меня вместе с ним понесло прямо в моторхоум Camel. С разлетающимся во все стороны гравием и огромным шумом мы вместе с байком разворотили моторхоум.

Целую минуту вокруг стояла тишина. Я поднялся на ноги, мотоцикл лежит под грудой пластиковых опор. Столы, к моему огромному удивлению, выглядели пустыми – я мог поклясться, что там было полно ужинающих гостей. Медленно они начали появляться из-под столов. Дамы в элегантных платьях, испачканных красным вином, выглядели напуганными. Вдруг я услышал за спиной хохот механиков. Я обернулся и увидел, что вместе с ними стоит Найджел, а рядом Фрэнк, который на своей инвалидной коляске встал на задние колеса.

Найджел потом рассказывал, что когда они увидели происходящее, Фрэнк, взмахнув руками, спросил: «Это один из наших?»

Найджел ответил своим сухим бирмингемским говором: «Да, Фрэнк. Это был Эдриан».

Фрэнк сказал своему врачу: «Робин, проконтролируй, чтобы Эдриан получил счет за новую командную форму, хорошо?»

Одетый в командную рубашку Williams с коротким рукавом и хлопковые брюки, я сильно ушиб левую руку и ногу. Робин позаботился обо мне, обработав поцарапанную кожу, закрыл рану и перевязал ее. Я потом долго чувствовал себя глупо, не говоря уже о том, что я не мог спать от боли несколько ночей подряд.

Гонка прошла для нас очень хорошо: Найджел уверенно занял первое место, и эта была наша вторая победа подряд. В воскресенье вечером я вернулся в Марш-Гиббон, где с нетерпением ждал встречи с Мэриголд. Это был приятный летний вечер, но, чтобы скрыть бинты, я надел куртку-бомбер. После официальной части я пошел в ванну поменять окровавленные повязки. В этот момент вошла Мэриголд и воскликнула: «Господи, что случилось?»

– Разве ты не смотрела гонку? – спросил я.

– Нет!

– Это был сущий кошмар: жуткая авария на прямой старт/финиш, машина перелетела пит-уолл.

Посмотрев на мои раны, она улыбнулась. «Это всего лишь царапины».

На самом деле снимать повязки на глазах у Мэриголд было трудно, хотя я только что поддразнивал ее.

Но хуже то, что когда мы сняли бинты через неделю, то увидели, что рана загноилась. Это было похоже на клубничное варенье со сливками. Более того, пошло заражение.

Тем не менее Мексика и Франция придали нам сил, и мы рассчитывали, что в скоростных поворотах Сильверстоуна будем столь же быстры – характер трассы подходил особенностям аэродинамики нашей машины.

Найджел уверенно взял поул, и пусть в гонке Риккардо сошел после аварии, первым был Мэнселл, одержавший победу с большим преимуществом. В Renault подготовили большой плакат с надписью «Un deux trois» – хет-трик.

Под конец гонки у Сенны закончилось топливо – бразилец был классифицирован четвертым. Когда машина остановилась, он жестом остановил Найджела, приветствовавшего трибуны на круге почета, и Сенна сел на болид одной ногой в кокпит, чтобы добраться до боксов.

На брифинге после гонки Найджел сказал, что в тот момент не знал, что делать. «Поступил ли я правильно или стоило разогнаться и избавиться от него?» Шутка, конечно, но все же легкий перелом ноги нам бы не помешал на этой стадии чемпионата. Я тогда не знал, что именно это произойдет в Сильверстоуне с нашим главным соперником восемью годами позже.

В любом случае Williams был на подъеме. Победа в домашней гонке в Сильверстоуне, которая наряду с Монако считается одной из самых престижных в Формуле-1, придала нам дополнительную мотивацию. Во многом потому, что большинство работников базы – невоспетых героев команды, которые обычно видят плоды своих трудов только по телевизору, были там, видели это собственными глазами.

После этого наш сезон стал немного скомканным. Одной из немногих необходимых Фрэнку привилегий был личный самолет, который приносил пользу не только ему, прикованному к инвалидной коляске, но и позволял нам экономить массу времени при перелетах на европейские Гран-при.

Перед гонкой в Венгрии мы прибыли в частный терминал одновременно с McLaren и увидели, что их самолет был полностью набит деталями обвеса в пузырчатой пленке.

Очевидно, им было чем заняться. Их ответ на наше преимущество состоял в серии обновлений, включая диффузор и другие легковесные детали. Это, в сочетании с более низкой скоростью и остальными особенностями «Хунгароринга», дало им преимущество, и Сенна победил.

Большой цирк переехал в Спа, в Бельгию. На этой трассе много средних и скоростных поворотов – и в этом был наш шанс, но лишь до тех пор, пока у нас не начал сбоить блок управления двигателем – необычная проблема, которой не было ни до, ни после. Было очень неприятно, ведь Найджел шел к легкой победе.

Суть была в том, что до конца сезона наша жесткая борьба с McLaren то вспыхивала, то угасала в зависимости от нюансов трасс. На «Сузуке», во время гонки в Японии, которая была предпоследней, Найджелу необходимо было побеждать, чтобы у нас оставался шанс на чемпионский титул.

Мы этого не сделали. Сенна квалифицировался на поуле, Найджел – вторым. Во время гонки Найджел застрял за Сенной. В конце концов, он совершил ошибку, пытаясь обогнать Сенну, и сошел, что означало конец нашей борьбы за чемпионат.

Это стало большим разочарованием. На протяжении всего сезона наша машина была немного быстрее, но ей не хватало надежности. Тем не менее определенные плюсы были: за год мы прошли путь от команды, не лидировавшей с 1987 года, до главного конкурента McLaren.

Но нам нужно было прибавить к 1992 году, создать машину лучше, чем у McLaren. И это приводит меня к механизму, который получил название «активная подвеска».