Нулевой уровень Европейского Купола. Трущобы. Вечер.

— Ну и что? — прервала всеобщее молчание Циркуль.

— Что «что»? — спросил Макс, снимая обруч визуализатора.

— Что тебе тут показалось знакомым? Макс вопросительно поднял брови.

— Ну, я хочу знать, почему ты связываешь то, что происходит здесь, с этой историей? — Циркуль поднялась и снова принялась обыскивать комнату.

Когда она проходила мимо Логуса, тот попытался поймать ее за руку. Циркуль увернулась и, не глядя на своего бывшего дружка, продолжила поиски.

— Что там опять ищешь? — страдальческим голосом спросил Керк.

— Ты тут живешь? Или тоже завалился дождик переждать? — Циркуль выудила из развалов видавший виды кухонный агрегат.

— Ну, живу…

— Живу… — передразнила она Керка. — Тогда дай мне нормальной воды и что-нибудь типа аптечки. И где ты греешь воду… Свинарник…

— Ну конечно, ты привыкла к жизни под куполом в пентхаузе! Горячая вода, чистота, аптечки на каждом углу… — Логус криво усмехнулся. — Напомнить, из какой дыры я тебя вытянул?

Циркуль задумалась, уперла одну руку в бок, а другой в сомнении почесала подбородок.

— Я, кажется, тебе уже говорила?..

— Что говорила?

— Чтобы ты катился в задницу! — И она продолжила поиски, не обращая внимания на ругань монаха. Обнаружив с помощью Керка баллон с чистой водой, Циркуль снова обратилась к Максу: — Так я жду ответа. Что ты нашел общего между этой историей и нашей жизнью?

— Трудно сказать. — Макс помассировал затекшую шею. — Где-то показалось… Нечто общее. Самое интересное в этой истории, что она не выдуманная… Это своего рода архивные данные в литературном изложении. После Пятилетнего Противостояния Анклавов большинство архивных материалов, особенно магнитные носители, пришли в негодность. Поэтому восстановить всю историю досконально оказалось невозможно. Неясно, что стало с этим японцем. И чем закончилась его миссия… Но, как я понимаю, она провалилась. Он помолчал, прислушиваясь к шуму воды.

— Провалилась, хотя это не делает его попытку менее значимой. Глядя на него, — Макс кивнул на кибера, который мелко подрагивал под импровизированным одеялом, — я думаю, что такого жалкого финала для людей можно было бы избежать.

Логус презрительно фыркнул:

— Менее значимой? И чего же в ней такого? — Он встал, стащил с головы обруч и кинул его на пол. — Тронутый японец, сам по сути кибер, пытается уничтожить свое творение (авторство его, кстати, весьма сомнительно). Примитивная обработка идеи о том, что каждый творец стремится к уничтожению своего произведения, убивая в нем самого себя. Желание смерти и тому подобный нравственный вздор. Не могу сказать, что твоя история претендует на что-то неожиданное. И уж точно она не тянет на какие-то «скрытые» знания, как ты хотел бы это представить.

— Не берусь спорить со знатоком, — негромко сказал Макс. — Уж кому-кому, а представителю Церкви Всемирного Порядка положено знать корни своего культа…

— Веры, — поправил его Логус.

— Называйте, как пожелаете, суть от этого не меняется, а корни тем более. И потом, борьба за идею — это благородно. Можно называть это «нравственным вздором», можно презрительно морщиться… Но человек, вставший на такой путь, не может не вызывать уважения. Одна из немногих попыток оттянуть неизбежный финал… Тогда некоторые люди еще понимали, к чему может привести неуправляемая махина стремительной кибернизации общества.

Логус нервно покачал головой и молча отошел к окну.

— И все-таки, — прервала напряженное молчание Циркуль. — Кто такой этот Алекс, кто такой Тамбурин и почему именно Алекс должен убивать этого японца?

— Не в Алексе дело. Убить японца должно было нарождающееся искусственное общество. Хотя и сам Алекс — личность в некотором смысле легендарная, — подал голос Керк. — Особенно в среде трущоб. Существует масса легенд о нем, но за их достоверность я бы не поручился.

— Например? — спросил Макс.

— Я могу рассказать… Многие вообще считают, что он до сих пор жив.

— Нет-нет, погодите, — снова вмешалась Циркуль. Она деловито изучала содержимое аптечки. Сам Керк в эту аптечку не заглядывал со времени ее приобретения. — Во-первых, две истории зараз это много, а во-вторых я так и не пойму…

Ее прервал Макс:

— К нам гости!

В дверь вошел, не скрываясь и ничего не опасаясь, человек. Так мог войти полицейский, главарь крупной банды, человек, защищенный законом, улицей… Однако вошедший не был ни тем, ни другим. Наверное, он мог быть кем угодно, но только не тем, кем он оказался. Никто этого не ждал. Абсолютно никто.

— Ну и с чем она? — с видимым интересом спросил Макс, кивая на плоскую серую коробку.

— Пепперони, — сказал разносчик пиццы, а это был именно он. Негр лет восемнадцати в фирменной ярко-голубой спецовке и высокой конусообразной шапочке с надписью «Настоящая Неаполитанская Пицца». Шапку эту поначалу никто не разглядел.

— Ты что, сумасшедший? — Циркуль вышла на середину комнаты и уперла руки в бока.

— А… — только и смог выдавить негр. Керк подошел к нему и снял крышку с коробки. Аппетитно запахло расплавленным сыром и специями.

— Натуральная…

— В самом деле, пицца, — протянул Логус, словно он ожидал увидеть там вакуумную бомбу с таймером.

— Однако. — Макс держал в руках небольшой пистолет. — «Смит-вессон», двадцать второй калибр… Собак пугать?

— С-собак, — признался негр.

Никто не успел даже заметить, как пистолет негра оказался в руках у Макса. Разносчик пиццы дернуться не успел, а Макс уже разглядывал его «игрушку».

— Ты руки-то опусти, — тихо сказал Макс, засовывая оружие парню за ремень брюк. Тот стоял, вытянув руки с пиццей вперед, словно нес папскую тиару или блюдо с головой Иоанна Крестителя. Из черного лицо его стало серым, как пластик коробки.

— Так чего тебя сюда занесло? — спросила Циркуль.

С потолка начало покапывать. Разносчик же, как ни странно, был сухой. Это обстоятельство насторожило Керка, но разносчик тут же объяснился:

— Я на грузовичке… заплутал… Район незнакомый, а я работаю первую неделю…

— Да уж, заплутал… Сюда ВООБЩЕ нельзя попасть, не то что на грузовичке! — сказал Логус. — На улице творится черт знает что. Там автобусы переворачивает, я сам видел, а ты на грузовичке!

— Там дверь такая, железная… и номер подходит, 276 «б». Это ведь 276 «б»? — с надеждой спросил разносчик.

— Может, и так. Только улица явно не та.

— Вы меня отпустите, пожалуйста, а?

— Воля твоя, но только не советовал бы я тебе кататься на грузовичке, — сказал Макс.

— Посиди лучше тут, а там разберемся. А что, у тебя в грузовичке пиццы много? — спросил Логус.

— Достаточно. — Разносчик шмыгнул носом. — А что я…

— А что ты хозяину скажешь? Да ничего.

Разносчик и Логус совершили быстрое путешествие к грузовичку и вернулись с грудой коробок.

— Я взял разных, кто какую любит, — сказал Логус, сбрасывая ношу в сухом углу. — А ты, братец, все же уникум. Чтобы сюда заехать, это же надо…

— А что снаружи? — спросил Керк.

— Плохо, — ответил Макс, который наблюдал за похождениями Логуса. — Они вытащили, что успели, грузовик перевернуло потоком.

— Конечно, — отозвался Логус. — Этот остолоп оставил его на середине улицы. Развернуло поперек, и привет! Потащило вниз. Так что можешь есть пиццу, парень. Хозяину, если что, скажешь, что утопла. Будет рыпаться, я свидетель.

Разносчик, пригорюнившись, сел на корточки и сумрачно наблюдал, как его то ли пленители, то ли спасители поедают ценный товар. Потом осторожно взял кусок и начал жевать.

— Звать-то тебя как, потеря? — спросила Циркуль, облизывая стекающий по руке жир.

— Хесус, — сказал негр.

— А по отчеству?

— Иванович…

— Дурак твой хозяин, Хесус Иванович… Это же надо — пиццу развозить сейчас… Кому сейчас пицца нужна? Дай мне вон ту коробку, — попросила Циркуль Керка.

— Хозяин сказал: вези. Там платят за доставку втридорога. — Хесус пожал плечами. — Я и повез.

— Значит, дурак не ты, а твой хозяин.

— Жаль, запить нечем, — пробормотал Логус, жуя. — Пивом, например. А вообще явление чудесное, конечно. Пятью хлебами…

— Тут не пять. Тут больше, — сказал Керк.

— Иисус Христос напитал жаждущих и страждущих пятью хлебами и сколькими-то там рыбами, — пояснил Логус. Пожевав еще немного, он с интересом повернулся к негру-разносчику: — Как, ты сказал, тебя зовут?

— Хесус. Иванович…

— Хесус — сиречь Иисус. Иванович — Иоаннович… Отец не плотником ли был?

— А это имеет значение? — спросил Макс. — Христианство теперь удел коллекционеров. Логус махнул рукой:

— И все-таки?

Негр сидел с удивленно выпученными глазами:

— А как вы догадались? Мой папаша мастером деревообработки в Скандинавском Куполе работал, пока сюда не переехали…

— Она, — сказала Циркуль. — А рыба где?

— Какая рыба? — спросил Керк.

— Там пицца была с анчоусами, — развел руками Хесус. — Съел, наверное, кто-то…

— А на фига тебе рыба? — снова поинтересовался Керк.

— Это из области легенд… — неопределенно отозвался Логус, а затем заботливо спросил парнишку: — Наелся?

— Да вроде… Вот еще кусок съем, и полный порядок. Пойду, а?

— Раскатал губу. Куда ты там пойдешь? Сиди уж, пока дождик не кончится.

При этих словах Логуса Керк тихонько хмыкнул.

— Рассказал бы что-нибудь, — продолжил Логус. — Тут у нас развлечения такие… В пору волками выть, а мы байки травим. Историю какую-нибудь давай. А то скиснем совсем. Ты про убийц каких-нибудь или там еще что… Легендарное такое. Знаешь?

— Легендарное?

— Ну вот… — Логус поводил в воздухе руками, словно подбирая нужные слова. — Про Алекса рассказываем. А кое-кто даже в этом всем мораль определенную видит. Что-нибудь такое?

— Про мораль не знаю… — сказал Хесус. — А про бандитов могу.

— Нет, нужно с моралью! — настойчиво повторил Логус.

— Да отвяжись ты от мальчишки, — раздраженно сказала Циркуль. — Пусть рассказывает, что знает. Что он там может придумать…

Хесус шмыгнул носом. «На мальчишку он вряд ли тянет, лет восемнадцать, — думал Керк, протягивая парню обруч. — В его годы уже пускаются во все тяжкие».

— Бери визуализатор, чего смотришь? Негр замахал руками:

— Нет-нет, я так, словами, хорошо? У меня так лучше получается…

— Ну, валяй словами. — Логус поудобнее уселся, выбрав место, чтобы не капало.