В защиту прав содержания

(О жестоком с ним обращении, здоровом скепсисе и умении читать)

Странная штука – содержание. С одной стороны, вроде бы это самое главное – то, ради чего весь огород городится. И вроде бы ради содержания и его внятности и убедительности, ради фактов и аргументов, ради серьезного отношения аудитории к квалификации и компетентности выступающего этот бедняга готов идти на все труды и жертвы, включая поход на тренинг. Ох, что-то здесь не так…

Как взрослые люди, давайте подумаем: а что, содержание типового выступления действительно может поразить чье-то воображение невероятной новизной и фактами, без которых никак?

Много ли вы читали или слышали такого, что можно прочесть и услышать только однажды и только так? И что будет, если вы не попали на это «однажды»? А то и будет, что узнаете в другом месте. А до этого момента уж как-нибудь дотерпите.

Так что ни особенной тайны, ни особенного эксклюзива и вообще ничего особенного никто нам, увы, не сообщит. И если у нашего выступающего в кармане действительно прячется козырный туз – важная для аудитории информация, судьбоносная новость или что, – этого счастливчика можно только поздравить. Но скажите, откуда же это возьмется часто и помногу?

Рассказывают наши выступающие сплошь и рядом не ради содержания как такового, а ради его лучшего запоминания, ради вопросов и обсуждений, более же всего – ради оттенков и деталей, придающих этому содержанию дополнительные смыслы. А смыслы эти, как правило, транслируются фоном, десятками дополнительных факторов, которые торчат во все стороны из великого и могучего содержания, как булавки из головы Страшилы. Эти «булавки» сплошь и рядом гораздо интереснее, чем суть выступления, потому что именно они позволяют ее оценить и к ней как-то отнестись.

Содержание как таковое, все из себя важное-преважное, очень ранимо и может измениться до неузнаваемости от сущего пустяка. На любой аргумент есть свой контраргумент, на любую теорию – контртеория, а уж если истины азбучные, то их и вовсе рассказывать незачем. Другими словами, содержание может изменить смысл для слушателей из-за какого-то другого содержания, с которым они познакомились днем или часом раньше.

Но и это еще полбеды. Сплошь и рядом слушатели догадываются о том, зачем собственно вот этот (эта) говорит то, что они слышат. Все понимают, что выступающий транслирует некий отобранный и намеренно выстроенный ряд идей или фактов, представляющий объективную картину лишь частично. Прямого вранья и недостоверной информации тут, может, и нет, но считать эту версию действительности единственной и полной наивно. Информационное общество, знаете ли.

Статус говорящего вроде бы к фактам отношения не имеет, но к их восприятию – очень даже. Сами посудите, если о новой маркетинговой политике компании-партнера приезжает рассказать директор по маркетингу, это одна история, а если девочка-маркетолог, которая явно старательно готовилась и шпарит как по бумажке – «следующий слайд, пожалуйста» – совсем другая.

Более того, чем важнее содержание – то есть чем больше оно имеет отношение к реальной жизни слушателей, – тем больше они задумываются о том, что им не сказали. Ожидаемое и понятное скорее будет недослушано и забыто, потому что кто угодно в этой роли и в этой ситуации сказал бы то же самое.

Здесь так и хочется спросить у читателя: много ли за всю свою жизнь слышал и видел он выступлений, к содержанию которых можно было относиться с полным доверием и опираться на него в реальной жизни? Ну да, кое-что было – скорее всего, из разряда лекций, инструктажей и прочих полезных рассказов о том, как решаются задачи того или иного класса.

Все остальное следовало «разделить на двадцать восемь», и это в лучшем случае – реляции о победах, обещания светлого будущего и поразительных результатов, рассказы об уникальности препарата или приема, аналитические выкладки, прогнозы, ну и так далее. Бывало, что и верили – если очень хотелось поверить. Но по большей части все эти «содержательные выступления, основанные на богатом фактическом материале» воспринимались с тем здоровым скепсисом, который всякий образованный человек наживает еще в студенческие годы. Запоминалось же обычно неожиданное, новое, вызывающее эмоциональную реакцию (хоть с плюсом, хоть с минусом), практически полезное или то, что можно кому-то рассказать в своих целях.

Так что отнесемся с уважением и состраданием к тем, кто по-прежнему свято верит в содержание своего выступления и полагается на магическую силу высказываемых им идей. Если что-то из этого и получилось, то, скорее всего, за счет каких-нибудь других факторов и их сочетаний.

Из всего этого не следует, что идеи и факты неважны, – куда же без них? Просто в нынешние времена добыть факты может каждый – и столько, сколько влезет. Головы наших слушателей гудят от информационного шума и еще больше, чем когда-либо, защищаются от всего того, что не кажется необходимым или требует сознательного усилия.

Недавно я присутствовала на деловом завтраке: семь-восемь весьма продвинутых топ-менеджеров по традиции встречаются раз в полгода и обмениваются новостями, сочетая приятное с полезным. Приглашают в свой «полузакрытый клуб» разных людей, которые, как кажется устроителям, могут быть занятны или полезны, – так и я сподобилась. Общение неформальное, завтрак легкий. Говорят и о делах, и об отдыхе, и о хороших книгах и тренингах. В тот раз речь зашла о некоем экономическом бестселлере: те, кто читал, находили его весьма интересным, но предупреждали: читать будет трудно.

Что, идеи столь сложны для понимания? Да нет, как раз очень внятно написано. Так почему же трудно? А он написан, как раньше книги писали: все текст и текст, ни рамочек с выводами, ничего вообще, а мы же воспитаны уже на подготовленных материалах – что ему мешало людям жизнь облегчить?

Справедливости ради замечу, что не все читавшие столь остро нуждались в «рамочках с выводами» и на свете еще водятся люди, способные не без удовольствия читать обычный текст – особенно если он интересный. Но… тенденция, однако. По диагонали уже привычнее, иначе не успеть и как-то даже обидно получается. Это я к тому, что бедное содержание может восприниматься с трудом… особенно если на самом деле оно как раз богатое.

Но что имеем, то имеем: участник тренинга в своей жизни и работе обречен на то содержание, которое должен «донести». У него есть цель и кое-какие средства для ее достижения. Не так уж мало. Понимая, кому и зачем собирается сообщить нечто, он может трансформировать это «нечто». Разделить на части, удобные для восприятия, – это раз, опереться на интересы и потребности аудитории – это два, придумать уместные и занятные «поддержки», которые придадут содержанию хоть какой-то «вкус, цвет и запах», – это три, найти для себя хоть что-то действительно интересное и новое и в теме, и в самой ситуации выступления – это четыре.

Последнее существенно: если не впадать в крайности, а значит, не пытаться с жаром рассказывать людям то, что интересно только тебе, личное отношение и увлеченность предметом – могучая сила. Более того, чем суше и сложнее предмет, тем этот призвук живого и горячего интереса дороже ценится, лучше «работает».

Может быть, потому, что это одна из тех немногих вещей, которые обычно не подделываются.