Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Независимо от того, сами мы отказываемся от страсти либо под влиянием людей или обстоятельств, это испытание может стать одним из самых сложных в жизни. Хотя желательно отделять свою идентичность от успехов и вознаграждений, которые бывают продуктом нашего призвания, полностью отделить собственное «я» от страсти практически невозможно. И, как обсуждалось в , когда мы берем на вооружение установку на мастерство, наша страсть часто превращается из глагола (что мы делаем) в существительное (кто мы). И тогда для нас важен уже не процесс писательства, а то, что мы писатели. Не сам бег, а то, что мы бегуны. Не способность любить, а сама любовь. В связи с этим возникает еще один важный вопрос: как, теряя свою страсть, не потерять себя?
Нужно признать, это непросто. Многие люди, перестав заниматься делом всей жизни, даже если они сами пришли к такому решению, впадают в депрессию или становятся жертвами пагубной зависимости: наркотиков, алкоголя, азартных игр. Это относится и к женщине, недавно потерявшей любимого мужа, и к спортсмену-олимпийцу, который из-за серьезной травмы вынужден снять кроссовки, и к художнику, который по финансовым причинам вынужден закрыть галерею. Это двойной удар. В подобной ситуации нам приходится иметь дело не только с потерей значительной части своей идентичности — того, что сделало нас теми, кто мы есть, — но и с потерей чего-то, на что мы могли бы направить свой мощный драйв, который, как вам уже известно, является продуктом влияния трудно поддающихся изменениям биологических и психологических факторов. Отказ от страсти создает пустоту.
Для Эбби Уомбах, возможно, величайшей американской футболистки всех времен, футбол был чем-то неизмеримо большим, чем игра; он давал выход ее ярости и неуверенности в себе. В детстве Эбби, у которой было пять братьев и сестер, постоянно приходилось бороться за внимание родителей. Кроме того, она лесбиянка, что, как и для многих молодых мужчин и женщин нетрадиционной ориентации (включая Сири Линдли, о которой мы рассказывали) в то время, заставляло ее небезосновательно сомневаться в том, общество будет к ней благосклонно. В подростковом возрасте «я» Эбби Уомбах было хрупким и уязвимым. Однако у нее был любимый спорт. «Ощущение себя спортсменкой, — пишет она в своих мемуарах Forward («Вперед»), — единственная подлинная часть моей индивидуальности, и это намного больше, чем все остальное во мне». Словом, точно так же, как Линдли с головой ушла в триатлон, юная Уомбах полностью отдалась футболу.
Однако когда Эбби исполнилось тридцать с небольшим, ее тело уже не могло развиваться и выдавать лучший результат. Как и многие известные атлеты, из-за травм и хронических заболеваний она уже не могла тренироваться, и ей ничего не оставалось, как уйти из большого спорта, который она любила всем сердцем. Эбби изо всех сил старалась выйти из игры, которой посвятила всю жизнь, но это оказалось непросто. Она втянулась в азартные игры, стала пить и принимать наркотики. «Различные [обезболивающие], которые я использовала, чтобы продолжать заниматься спортом, теперь были мне нужны для того, чтобы жить, — признается Уомбах. — Выйти в отставку — это вам не персики со взбитыми сливками есть… Люди мало говорят об этом серьезном переходе, о трудных моментах жизни». Что интересно, история Уомбах — практически зеркальное отражение истории другого ее современника, олимпийского пловца Майкла Фелпса. У Фелпса тоже было трудное детство и развилась зависимость от азартных игр, алкоголя и токсических веществ после первой попытки покинуть большой спорт. И это неудивительно. Когда часть вашей личности потеряна и разрушается привычный порядок, в жизни легко может воцариться хаос.
И все же не все, кто в определенный момент отказывается от страсти, переживают это настолько болезненно. У некоторых получается идти вперед с большим успехом. Не то чтобы они не скучают по любимому делу или своей страсти, просто они не позволяют этим чувствам поглотить себя.
Рассмотрим, к примеру, историю гуру маркетинга Криса Лукезича. Представьте на мгновение, что вы один из лучших в мире в своей сфере деятельности, что путешествуете по миру, купаясь в лучах славы, занимаясь тем, о чем мечтали еще со школьной скамьи — и вам за это еще и щедро платят. В такой ситуации оказался Лукезич в начале своей карьеры профессионального бегуна, когда финишировал седьмым на чемпионате мира по легкой атлетике в закрытом помещении. Однако вскоре после великолепного старта, все еще оставаясь на пике карьеры, двадцатишестилетний Крис объявил об уходе из спорта.
Решение Лукезича шокировало спортивное сообщество. Почему успешный и здоровый спортсмен с отличными спонсорами так рано уходит из спорта? Он переутомлен физически? Истощен эмоционально?
Оказалось, что все наоборот: просто парень шел по тому же пути, который десятью годами ранее привел его в профессиональный спорт, и делал то, о чем мы с вами говорили выше, то есть то, что ему было интересно. Размышляя о своем решении, Лукезич вспоминает: «Мое сердце всегда тянулось к самым разным вещам. Бег никогда не был моим единственным интересом, но до поры до времени это было дело, которое меня сильно увлекало. Им-то я и занялся, отдавшись всей душой». Потом он решил идти дальше, и этот переход не был болезненным. Теперь Крис намеревался приложить столько же усилий к решению новой, но очень интересной задачи. Конечно, он скучал по спорту, но в глубине души знал, что пришло время перемен. Как он рассказал на сайте (о беге и бегунах), «европейские овальные [треки] Mondo были для меня соблазнительными картинками, на которые мальчишки-подростки пускают слюни. Но со временем влюбленность в Синди Кроуфорд улетучивается, потому что ты понимаешь, что красавица, будем смотреть правде в глаза, лет на двадцать тебя старше и к тому моменту, когда ты будешь готов на ней жениться, ей исполнится почти пятьдесят. Так что у меня появились новые интересы и желания».
За два месяца до объявления об уходе из профессионального спорта Лукезич отправил проникновенное письмо в стартап, привлекший его внимание специализацией на путешествиях; в то время это занимало все мысли Криса. Подчеркивая свой энтузиазм и огромное желание присоединиться к молодой команде, Лукезич написал: «[Эта компания] поможет всем нам переосмыслить свои представления о сообществе в виртуальных, локальных и глобальных сферах… [Она] наполнит путешествия подлинным человеческим опытом».
Кстати, когда Крис объявил об уходе на популярном в сообществе бегунов форуме, многие высмеяли его, а какой-то аноним даже вывесил постер: «Бросить все ради того, чтобы присоединиться к компании с домашней страницей образца 1995 года, — это, похоже, не самое удачное решение».
К счастью, Лукезич не слушал скептиков. Он пошел за своей мечтой, взяв на себя ответственность за собственное решение; он был готов отказаться от части своей личности (бегуна) и направить весь свой драйв и решимость на другие интересные занятия. И в 2009 году начал следующую главу своей истории, присоединившись к Airbnb и став всего лишь шестым по счету сотрудником компании.
Таких людей, как Крис Лукезич, которым удается без потерь отказаться от своей страсти, объединяет то, что они сами пишут истории своей жизни. Ваш внутренний нарратив, или история, рассказанная о себе, становится объективом, через который вы смотрите на этот мир, понимаете его и ориентируетесь в нем. И то, как вы ее создаете, в огромной мере определяет, насколько легко и с пользой для себя вам удастся отказаться от любимого всей душой дела.
В 1960-х годах лауреат Нобелевской премии нейропсихолог Роджер Сперри начал изучать поведение людей с рассечением мозолистого тела (в те времена таким методом лечили эпилепсию). Мозолистое тело — это широкая полоска нервных волокон, соединяющих два полушария головного мозга. Оно похоже на мостик, по которому аналитическое, рациональное левое полушарие связывается с креативным и эмоциональным правым. Соответственно, при рассечении мозолистого тела связь между полушариями нарушается.
В рамках эксперимента Сперри подавал моментальные визуальные команды (это были плакаты «ходить», «рисовать», «сидеть») в правой или левой части поля зрения испытуемых. С неврологической точки зрения человек устроен так, что то, что мы видим в поле зрения слева, воспринимается правым полушарием мозга, а то, что справа, — левым. Так вот, когда Сперри давал команду в левом поле зрения, чтобы она обрабатывалась правым полушарием, участники выполняли ее (ходили, рисовали или садились), но понятия не имели, почему это делают. Это вполне нормально, поскольку правая сторона мозга не способна что-либо объяснять и рационализировать. Она просто направляет действия и воспринимает эмоции.
И что удивительно, испытуемые Сперри всегда придумывали какую-то историю для объяснения своих действий. Например, если Сперри давал команду «ходить», они говорили, что шли, потому что им нужно было размять ноги, попить воды или сделать что-нибудь еще в этом роде. Иными словами, хотя они понятия не имели, почему ходили, они придумывали историю, чтобы это объяснить. (Если бы они знали, почему начинали ходить, они просто сказали бы, что делали это потому, что экспериментатор показал им карточку с соответствующей командой!) В более поздних исследованиях такой же эффект наблюдался в отношении эмоциональных состояний. Если какой-то трагический образ быстро показывали в левой части поля зрения (чтобы его восприняло правое полушарие мозга), люди придумывали всевозможные истории о том, почему им вдруг стало грустно. Исследования Сперри продемонстрировали, что нарратив чрезвычайно важен для человека. Мы в буквальном смысле слова не можем ничего почувствовать и сделать без его сопровождения. Одна из определяющих характеристик нашего биологического вида — это придумывание историй для придания смысла своим поступкам и эмоциям. Иначе мы чувствуем себя потерянными и заблудившимися.
Только сейчас, через шестьдесят лет после новаторского исследования Сперри, мы начинаем понимать, что истории, которые мы о себе рассказываем, не только описывают наши действия и чувства постфактум, но и влияют на наше поведение до начала и в ходе событий. Так, Кэрол Дуэк, профессор психологии Стэнфордского университета, обнаружила, что изменение внутреннего нарратива (рассказа) студентов о том, почему они преуспевают или отстают в учебе, существенно влияет на их успеваемость. Когда студент прекращает оправдывать свои провалы («я родился с таким интеллектом, и это невозможно изменить») и придумывает историю о своем развитии («человеческий мозг способен к развитию; благодаря практике и упорному труду мы становимся умнее»), улучшается его настрой, работоспособность, упорство и, соответственно, отметки. Иначе говоря, меняется история, меняется и студент.
Дальнейшие исследования в этой области подтверждают, что истории особенно важны для психологической устойчивости человека. В рамках исследования, проведенного в 2015 году в отделении психиатрии Центра по изучению депрессии Мичиганского университета, ученые сосредоточились на супругах людей, которые в тот момент находились в зонах боевых действий. В начале эксперимента в нарративах участников преобладали негативные мысли и эмоции, такие как беспомощность, подавленность и отсутствие поддержки окружающих. А еще у них отмечался высокий уровень депрессии. Затем испытуемых в течение двух месяцев консультировали специалисты-психологи, обучая, как включить в свои истории надежду, уверенность и ощущение поддержки. И уже через месяц такой работы над собой участники эксперимента, отредактировавшие свои истории, сообщали о более редких проявлениях депрессии, появлении ощущения социальной поддержки и большей удовлетворенности жизнью. Заметьте, в их положении ничего не изменилось. Изменился только способ подачи их историй. По словам Винсента Хардинга, лидера движения за гражданские права, который вместе с Мартином Лютером Кингом разрабатывал основы ненасильственного протеста, «в нас есть нечто глубоко укоренившееся, что требует истории... без такой истории мы не можем стать настоящими людьми».
Итак, когда наступает время прощаться со своей страстью, крайне важно взять под контроль собственную историю, чтобы расставание прошло безболезненно. Вы не должны рассматривать свою страсть как единственный путь к самореализации и фактор, определяющий вашу личность. Но это не значит, что нужно полностью забыть о своей страсти, совсем наоборот. Вы должны признать и принять то, что она изменила вас, а затем конструктивно интегрировать эти идеи в непрерывно разворачивающуюся историю, то есть в ее следующие главы. Здесь ключевое слово — конструктивно. Подобно супругам военных, находящихся в горячих точках, вы не должны думать исключительно о плохом, о том, что потеряете, лишившись своей страсти. Сосредоточьтесь на положительных моментах: на том, что вам дала страсть и какие ваши качества подпитывали ее, ведь теперь их можно направить на что-то не менее увлекательное, ради чего стоит жить. Далее приведены упрощенные примеры, но мы делаем это для того, чтобы подчеркнуть различия в двух подходах.
«Благодаря спорту я развил в себе мощный дух конкурентной борьбы и научился уверенно чувствовать себя в некомфортных ситуациях. Я смогу использовать эти активы при поиске работы в перспективном стартапе. Можно подумать и о тренерской работе».
«Я глубоко опечален своей утратой, но всегда буду благодарен судьбе за годы, которые мы провели вместе, за воспоминания об этих прекрасных временах. У меня есть друзья и родные, они поддерживают меня и продолжают любить. Моя жена останется жить в них».
«Моя компания обанкротилась, но за время ее существования я получил много полезных уроков и смогу применить их в любой другой области. А еще я могу использовать эту ситуацию как благоприятную возможность подвести итоги, чтобы понять, чего я хочу от жизни, и чтобы проводить больше времени с семьей».
Не поймите нас неправильно: мы не призываем вас заниматься самообманом. Взгляд на мир через розовые очки не принесет вам ни счастья, ни здоровья. Лишившись чего-то дорогого вашему сердцу, вы не можете не чувствовать боли и разочарования. Тем не менее мы призываем вас сознательно и целенаправленно закодировать в своей истории позитивные проявления страсти, которые можно развить в будущем. Это не только улучшит ваш настрой в краткосрочной перспективе, но и поможет найти другие занятия, которые позволят вам самореализоваться в дальнейшем.
Вам, как и вышеупомянутым студентам Кэрол Дуэк, нужно перейти от уже сложившейся негативной истории к позитивной, гибкой и ориентированной на перспективу. Так вы откроете себя миру и, скорее всего, найдете занятия, которые принесут вам радость и удовлетворение. Вы определяете, что в вашей страсти нравилось вам больше всего, какие навыки и способности вы приобрели и развили с ее помощью, какой новый и другой опыт вам теперь пригодится. Все это в совокупности непременно поможет вам найти то, что позволит самореализоваться на следующем этапе жизни. В некотором смысле вы не отказываетесь от своей страсти, а, отталкиваясь от нее, идете к другой.
Есть множество способов, с помощью которых люди стремятся помочь другим и себе безболезненно совершить этот переход — от консультаций для тех, кто потерял близкого человека, до специальных курсов для бывших профессиональных спортсменов и советов друзей. К сожалению, какими бы благими намерениями они ни руководствовались, в большинстве случаев все это ограничивается наставлениями вроде: «немедленно найдите новую работу», «станьте волонтером», «отправьтесь в путешествие», «окружите себя друзьями». На наш взгляд, более эффективный способ — побуждать людей создавать собственные уникальные нарративы, устремленные в будущее. А еще лучше, делать это в благоприятной среде или в сообществе «друзей по несчастью».
Когда мы расстаемся со своей страстью, может возникнуть соблазн быстро заполнить пустоту чем-то или кем-то новым. Но правильнее сделать паузу и подумать о том, что вам больше всего нравится в своей страсти; чего, по вашему мнению, вам будет не хватать; о каком дальнейшем развитии своей уникальной истории вы мечтаете. Для таких тайм-аутов характерна неопределенность, и пребывание в них может вызывать дискомфорт. Но это бесценная возможность осуществить поиск внутри себя и сформировать свое будущее. Не пожалейте времени, чтобы заглянуть вглубь себя. Когда все консультационные программы закончатся, а ваши замечательные советчики-друзья вернутся к собственной жизни, у вас все равно останется этот «конструктивный справочник», которым вы всегда сможете пользоваться. И не будете чувствовать себя потерянным и заблудшим.
После довольно долгого и очень тяжелого периода, который, помимо разных других событий, включал в себя арест за вождение в нетрезвом состоянии, Эбби Уомбах поняла, что потеряла себя и должна восстановить контроль над своей историей. Ведь от этого в буквальном смысле зависела ее жизнь. В ее мемуарах есть метафора, которую привел друг Эбби, чтобы проиллюстрировать, как трудно людям даются серьезные изменения в жизни, в частности уход в отставку или на пенсию. «Воздушные гимнасты потому такие классные, — сказал он, — что, несмотря на то что они держатся за перекладину, им обязательно нужно ее отпустить, чтобы перескочить на другую. И такими яркими, красивыми, смелыми и сильными их делает то, что посередине этого маневра они выполняют сальто. Середина — это их магия. Если ты достаточно смел, чтобы отпустить перекладину, то сможешь создать собственную магию посередине».
Эбби Уомбах пока еще работает над созданием своей магии, но уже достигла успехов. Например, в мемуарах она рассказывает о поездке во Францию, где какая-то женщина остановила ее вопросом: «Вы же Эбби Уомбах? Знаменитая американская футболистка?» «Я же не в Штатах, а во Франции! — подумала тогда Уомбах. — Поразительно!» Дальше она пишет, что «не могла не гордиться собой», признаваясь, что она и есть та самая знаменитая американская футболистка. Затем Эбби исправилась: «Бывшая футболистка». Но тут же подумала, что женщина все равно не ошиблась. «Пусть я и перестала играть в футбол, — пишет Уомбах, — но он всегда останется частью меня, ниточкой, связывающей меня с прошлым. Я не могу отрицать эту часть своей личности больше, чем другие ярлыки [о которых я открыто заявляла]: что я мошенница, бунтарка, жена, адвокат, наркоманка, неудачница, человек — все эти роли тоже мои. Они всегда будут со мной, вшитые в мою душу, даже когда я найду место для новых, которых еще не открыла и о которых пока не заявила».
Кстати, история Эбби Уомбах созвучна истории одного из нас, Стива. Стив с четырнадцати лет воспринимал себя прежде всего как бегуна. И не только потому, что он действительно занимался бегом, но и потому, что все знакомые видели в нем бегуна. Все его существо было связано со спортом, причем в немалой степени потому, что он был в этом хорош. Связь между спортом и личностью Стива окрепла еще больше после того, как в восемнадцатилетнем возрасте он пробежал милю за 4,01 минуты (на тот момент это был шестой результат среди школьников за всю историю США). В ту 241 секунду Стив, казалось, окончательно решил свою судьбу — навсегда остаться в памяти людей как отличный бегун. И какое-то время это его не удручало. Стив наслаждался своими достижениями и всеобщим вниманием как результатом упорного труда и настойчивости. Но спортивная жизнь продолжалась, и, когда его показатели перестали улучшаться, часть его личности — талантливый бегун — стала для него бременем.
В течение многих лет, куда бы Стив ни пришел, его представляли как талантливого бегуна либо как парня, пробежавшего милю всего за 4,01 минуты. Как будто эти два факта были написаны у него на лбу. И неважно, чего еще он достигал — в беге или в другом занятии, — он чувствовал себя так, будто застрял на месте. Дошло до того, что Стив стал отказываться от участия в соревнованиях по легкой атлетике, даже когда хотел сделать это просто ради удовольствия, потому что комментатор или кто-нибудь другой непременно напоминали ему о том, что после средней школы он так и не улучшил результат. С каждым упоминанием о прошлом беспокойство и страх охватывали его все сильнее, вызывая острое желание побыстрее убраться из этого места. Самоидентификация Стива легла на него тяжким бременем, потому что в мыслях он уже не мог ей соответствовать. Вместо того чтобы гордиться успехом, достигнутым в юном возрасте, он стал его стыдиться, считая символом неспособности побить собственный рекорд и, что особенно огорчало, обойти других спортсменов.
Даже когда Стив повзрослел, стал более зрелым и попытался переключиться с бега на другие виды деятельности, такие как коучинг и писательство, ему потребовались годы, чтобы примириться со своим прошлым. Для того чтобы понять и принять, что его личность не определяется одним моментом успеха, ему пришлось целенаправленно переписать свою историю, убедив себя в том, что он может предложить миру разнообразные способности, таланты и навыки, а не только четыре стремительных круга на беговой дорожке. Как ни парадоксально, когда Стив приобрел известность в областях, не связанных со спортом, он заметил, что здесь применяется то же упрощенное понимание самоидентичности. Только теперь вместо бегуна его называли коучем, ученым или автором. То есть, каким бы ни был ярлык, стереотип оставался одним и тем же. В итоге Стив понял, что должен чувствовать себя комфортно с любым ярлыком, но при этом постоянно напоминать себе о многогранности своей личности, которую никто не сможет у него отобрать, как бы великим ни был его успех или ужасным поражение.
Только в 2017 году, через четырнадцать лет после того, как школьник Стив установил рекорд штата Техас в беге на одну милю, он смог полностью избавиться от склонности определять себя как бегуна-вундеркинда, впоследствии спортсмена-неудачника. В 2017 году другой юный бегун по имени Сэм Уорли побил рекорд Стива, который, к своему немалому удивлению, не испытал по этому поводу никакого сожаления. И возможно, еще более удивительно, что за исключением нескольких близких родственников и самых преданных фанатов легкой атлетики, никто даже не заметил, что его рекорд побит. В тот момент Стиву стало окончательно ясно, что он сам создал представление о себе как о неудачливом спортсмене, преувеличив ту степень, в которой этот факт интересовал окружающий мир. Конечно, некоторые люди, возможно, помнят Стива как отличного бегуна, или как спортсмена-вундеркинда, или как парня, пробежавшего милю за 4,01 минуты, но остальным он известен исключительно как коуч, а читателям этой книги как ее автор.
Самоидентичность — это своего рода внутренняя конструкция личности, возникающая вследствие того, что мы думаем о других и что они думают о нас. Мир всегда оценивает нас по стереотипам, и с этим ничего нельзя поделать. Что же до нашего собственного ощущения того, кто мы такие, тут контроль полностью в наших руках. История, рассказываемая себе о себе, в огромной мере определяет, кем мы становимся, и важно понимать, что она будет разворачиваться до самой смерти, постоянно меняясь вместе с подъемами и спадами в нашей жизни. Пусть и не без труда, но почти любой из нас способен выйти за рамки привычной самоидентификации и стать кем-то другим, новым.
Впрочем, удается это не всем. Поэтому, изучая тех, кому не повезло, мы еще больше узнаем об огромной важности внутренних нарративов.
В какой-то момент каждый школьник сталкивается с проблемой: как вспомнить все те бесчисленные факты и цифры, которые он пытался затолкать себе в голову в последние нескольких месяцев учебы. Эх, вот бы вспомнить дату штурма союзниками берегов Нормандии, периодическую таблицу Менделеева или сюжет третьей главы «Повести о двух городах» Диккенса! Вечером за очередной порцией зубрежки подростки всего мира мечтают о фотографической памяти и способности выполнять поиск, подобно Google, в собственной голове. И нужно сказать, у некоторых это действительно получается.
Гипертимезия, или синдром сверхточной автобиографической памяти (HSAM — highly superior autobiographical memory), по сути, один из видов фотографической памяти. Люди с HSAM обладают сверхъестественной способностью в мельчайших деталях вспоминать пережитый в прошлом опыт. Хотите узнать, что произошло в третьем эпизоде шестого сезона сериала «Друзья»? Или счет бейсбольного матча Giants против Astros, сыгранного летом 1993 года? Или имена всех персонажей романа Джонатана Франзена «Безгрешность»? Если человек с HSAM каким-то образом участвовал в событии, то есть смотрел, читал, слушал и присутствовал, он вспомнит все с абсолютной точностью. Вот вам наглядный пример уникальной силы HSAM: одна женщина с такими способностями потеряла часть своего детского дневника. Спустя десятилетия она его слово в слово восстановила. Словом, точность воспоминаний при HSAM потрясающа.
Что ж, преимущества такой памяти очевидны — например, победы в конкурсах и викторинах. Ведь школьная система основана на механическом запоминании. И способность запоминать любую информацию с удивительной точностью — и замечать малейшие изменения — пригодится во многих профессиях. Но как насчет недостатков?
Возьмем, к примеру, весьма распространенный и, как правило, болезненный опыт разрыва романтических отношений. Когда это происходит, мы начинаем придумывать этому объяснение. Всего несколько дней назад мы восторгались этим мужчиной или женщиной — возможно, даже говорили друзьям и родным, что хотим связать с ними жизнь. И вот в одночасье они превращаются в презренных людей или, по крайней мере, в тех, с кем «лучше не иметь дела». Мы в мельчайших подробностях описываем их недостатки и перечисляем все причины, по которым они нам не подходят; оглядываясь назад, мы вспоминаем, как скверно они с нами обходились. Со временем мы можем даже попытаться удалить их из своей жизни: и фигурально (выбросив из головы), и буквально (удалив из друзей в Facebook и фотоальбомов). Иными словами, безболезненность ухода от неудавшихся отношений в значительной мере зависит от нашей способности переписать свою историю.
Недавно в одной радиопередаче This American Life Джилл Прайс, женщина с HSAM, рассказала о своем опыте потери любимых и расставания с ними. Она помнит каждый пережитый момент — фильмы, цветы и романтические ужины — так же ярко, как тогда, когда это происходило. Даже спустя годы после самих событий ее воспоминания настолько подробны, глубоки и захватывающи, что Джилл вновь и вновь переживает каждую мелочь. Эта женщина столкнулась с горькой реальностью: ей не удается обмануть себя. Она не может убедить себя в том, что бывший ей не подходил; не может преувеличить его плохие качества и удобно забыть о хороших. Джилл приходится иметь дело с неотредактированной версией реальности. У нее нет возможности изменить свою историю, отформатировать свой опыт так, чтобы продолжать жить.
Благодаря людям с HSAM мы лучше представляем, что происходит, когда мы теряем контроль над своей историей, когда нам недоступно ее «редактирование» и мы вынуждены довольствоваться одной-единственной интерпретацией. Представьте себе голливудского продюсера, который хочет воплотить на экране биографию видного исторического деятеля, скажем Авраама Линкольна. Допустим, у него есть два варианта: первый — он получает сценарий, который предусматривает рассказ о жизни президента в мельчайших подробностях. Ему не разрешается сокращать или вырезать какие-либо детали, даже не имеющие решающего значения для основного сюжета. Если продюсер снимет фильм по такому сценарию, у него получится затянутая многочасовая сага с весьма сомнительной перспективой хороших кассовых сборов.
Второй вариант — ему выдается лицензия на креатив. Он может сглаживать любые неровности и даже внести немного творческой фантазии, главное — максимально верно передать суть личности шестнадцатого президента США. Он может наскоро пройтись по не самым важным сторонам его жизни, задержавшись на тех, что хочет подчеркнуть. Он может скрыть те черты характера Линкольна, которые, скорее всего, были просто продуктом его времени, и акцентировать внимание на тех, что сделали этого человека героем для многих. Он может втиснуть всю жизнь Линкольна в двухчасовой фильм с правдивой подачей образа этого человека, сосредоточившись на главном и упустив многие тривиальные, несущественные детали. Во втором случае продюсер имеет возможность построить сюжет лаконичного и насыщенного кинопродукта так, чтобы зритель понял его посыл.
Как вы, наверное, уже догадались, у людей с HSAM есть только первый вариант: они не могут ни забыть, ни «исправить» никакие детали и эмоции из прошлого опыта. Большинство же из нас способны переписывать свои истории с пользой для себя. И часто мы оказываем себе огромную услугу таким режиссерским монтажом, сглаживая неровности негативного опыта.
Единственное, что формирует вашу личность сильнее, чем любимое занятие, — это внутренний нарратив, история, которую вы рассказываете себе. От нее зависит, как вы будете себя чувствовать и что будете делать, когда проститесь со своей страстью. Утешает то, что, если вы можете взять под контроль и написать свою историю, то можете и контролировать и «написать» свою жизнь. Тут, как и у воздушных гимнастов, магия где-то посередине. Не только как в случае с переходным периодом, во время которого вы можете все обдумать, но и тогда, когда вы берете свою прошлую страсть в будущее. Плохо, если она продолжает целиком определять вашу самоидентичность, но и отрицать ее влияние тоже неразумно. Как правило, лучше искать золотую середину, компромисс.
Как и в случае с установкой на мастерство и обретением самосознания, управление собственной историей не происходит автоматически. Отказавшись от того, что было вам дорого, вы вполне естественно склонны поддаться негативным эмоциям и попытаться заполнить пустоту доступными средствами. Вот почему многие люди так часто переходят от продуктивной страсти к деструктивным пристрастиям. Теперь, зная об этой ловушке, вы можете что-либо предпринять, чтобы в нее не угодить. Сделайте паузу, возьмите время на обдумывание своей новой истории. И, что бы вы ни придумали, убедитесь, что она не заканчивается угасающей страстью, а отталкивается от нее. Вы берете с собой жизненный опыт, приобретенный благодаря ей, и личностные качества, которые ее питали, и встраиваете все это в свое будущее. Иными словами, стремитесь не просто идти, а идти вперед. И помните, ваша история будет вас направлять — такова человеческая природа. А направление выберите сами.
Войти с помощью соц. сетей: