Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
В передаче «События недели с Джоном Оливером» (Last Week Tonight with John Oliver) на канале НВО комедийный актер Джон Оливер регулярно обращается к сложным финансовым, научным и юридическим вопросам, например:
Все это очень специфические и довольно мрачные темы, даже для сатирика. Большинство выпусков программы включает в себя обширную пояснительную часть, чтобы ввести в курс дела рядового американского зрителя.
Увлекательные экскурсы Джона Оливера нередко побуждают аудиторию к вполне реальным практическим действиям. Зрители забрасывают администрацию своих городов вопросами и предложениями онлайн или даже влияют на законодательные решения. Недавно судья Федерального апелляционного суда США сослался на один из выпусков «Событий недели с Джоном Оливером», вынося вердикт по вопросу о налогах и территориях. Подобных историй накопилось так много, что журналисты начали говорить об «эффекте Джона Оливера». Как видите, юмор может оказаться вполне серьезной силой.
Конечно, у Джона Оливера на руках много козырей, которые и не снились нам с вами: выход на самые крупные телеканалы мира, талантливая команда сценаристов, давно сложившаяся аудитория, опыт комедийного актера и его акцент. Британский акцент Оливера буквально чарует американскую публику.
Его передачи смотрят и ради шуток, и ради того, чтобы испытать праведный гнев по поводу зла и произвола, царящих в мире, а возможно, и просто из любопытства ради их познавательной ценности.
Так в чем же его секрет? Что смешного можно найти во всех этих сложных, специфических и часто очень тяжелых темах?
Смех, юмор и комическое начало как предмет исследования принадлежат целому ряду научных дисциплин. Существует даже международный «Вестник изучения юмора» (The International Journal of Humor Research), в котором публикуются статьи биологов, антропологов, педагогов, лингвистов, политологов, психологов, социологов и философов.
Давайте начнем с теории юмора, опубликованной в Вестнике за 1998 год. Автор этой теории Томас Витч утверждает: чтобы быть смешной, шутка должна, во-первых, нарушать субъективные ожидания и, во-вторых, невзирая на это, сохранять правдоподобность. В качестве примера приводится, вероятно, любимая шутка самого Витча:
— Почему обезьянка упала с дерева?
— Потому что умерла.
Все верно, юмор — дело субъективное. Эта шутка точно не возглавит мой личный рейтинг, но авторский тезис она иллюстрирует неплохо. Вопрос задает некие ожидания. Ответ оказывается неожиданным, но все же правдоподобным. Наши ожидания подстраиваются под эту новую норму. В сущности, по такому принципу устроены анекдоты жанра «Тук-тук! — Кто там?» и все неуклюжие каламбуры.
Улыбка или смех слушателя (если, конечно, слушатель засмеется) вызваны быстрой реакцией мозга, осмысляющего неожиданное противоречие. Шутка забавна лишь в том случае, если мы понимаем ее соль, причем незамедлительно. Удовольствие доставляет не ответ, а наше собственное понимание.
Писатель и журналист Джейми Холмс прекрасно описывает работу этого механизма в книге Nonsense: The Power of Not Knowing («Абсурд: сила незнания»):
Смех, вызванный шутками и каламбурами, — свидетельство того, как жадно и ненасытно наш мозг обрабатывает информацию в поисках смысла. Все три процесса: ожидание, удивление и осознание правила, которое снимает противоречие, — происходят почти мгновенно… Смех также рождается, когда мы исследуем скрытый смысл и с восторгом обнаруживаем неожиданные связи и параллели, которых обыкновенно не замечаем.
Еще одно исследование природы смеха можно найти в книге психолога Питера Макгроу и журналиста Джоэла Уорнера The Нumor Code («Код юмора»). Книга совмещает в себе научно-исследовательскую часть и дневники путешествий. Питер Макгроу дополняет и развивает тезисы Томаса Витча с помощью теории доброжелательного нарушения: смешным мы признаем то, что нарушает наши ожидания, но при этом не несет в себе угрозы и не причиняет вреда. Смех — социальный сигнал, который свидетельствует о том, что у нас все в порядке.
Чем же все это полезно, когда мы пишем о серьезных и сложных предметах?
Юмор помогает нам осмыслить неожиданную, непривычную ситуацию. Именно поэтому смех — природный союзник писателя, который пытается объяснить нечто новое и незнакомое. Столкнувшись с юмором, наш мозг запускает механизм поиска смысла. Подобно аналогии, юмор заставляет взглянуть на предмет под новым углом и часто открывает нам глаза на неожиданную истину.
В книге «Астрофизика с космической скоростью» Нил Тайсон так описывает странные отношения между квантовой механикой и законом всемирного тяготения:
Поначалу, в планковскую эру, большое было маленьким, и мы подозреваем, что эти теории были вынуждены, так сказать, наладить совместную жизнь. Увы, для нас пока остается тайной, какими обетами они обменялись на церемонии бракосочетания…
Вынужденная совместная жизнь — оригинальная метафора, одновременно забавная (в фирменном стиле Тайсона) и познавательная. Мы не знаем, каким образом две силы оказались неразрывно связаны, но точно знаем, что их союз породил Вселенную. Юмор помогает сделать незнакомый предмет (скажем, квантовую физику) доступным; неожиданная метафора одновременно облегчает тон изложения и просвещает читателя.
Сила юмора не просто помогает объяснить, но и пробуждает эмоции. Помните теорию «доброжелательного нарушения»? Согласно этой теории, шутка, особенно ее удачная развязка, сигнализирует о том, что все благополучно.
Смех снимает напряжение, вызванное серьезной темой разговора или мрачной, нервной обстановкой, даже если обстановка связана с катастрофой или болезнью. Изучая роль юмора в здравоохранении, канадские исследователи поговорили с врачами и родственниками пациентов в отделениях интенсивной терапии и паллиативной медицины. Они обнаружили, что веселье и обмен шутками вызывают позитивный эффект, например облегчают смущение пациента и помогают наладить личный контакт с врачом. Исследователи заключили, что «юмор в сочетании с профессиональным опытом и состраданием придает медицине личностное, человеческое измерение, которое никоим образом нельзя игнорировать».
Юмор очеловечивает, выявляя сходные принципы мышления и устанавливая личную связь между автором и читателем, оратором и слушателем.
Самоирония, то есть юмор, направленный на самого себя, производит аналогичный эффект. В небольших дозах она подчеркивает нашу человечность, сокращает дистанцию между писателем и публикой. Как мы помним из предыдущей главы, эффект оплошности сближает. Если вы подшучиваете над собой, риск обидеть кого-то другого минимален. Только постарайтесь, чтобы самоирония не подрывала ваш авторитет. Сосредоточьтесь на качествах, которые не имеют отношения к вашим знаниям и опыту (например, рост), или расскажите историю из юности, когда вы были не так мудры, как сегодня.
Эффективное использование юмора — один из самых сложных (и рискованных) писательских приемов, вот почему я пишу о нем в самом конце книге. Юмор лучше добавлять понемножку, если, конечно, вы не задались целью стать профессиональным комиком или написать сценарий многосерийного ситкома.
Когда дело доходит до юмористических вкраплений в тексте, очень важно не перестараться. Как говорит моя подруга Кэти Клотц-Гест, писатель, оратор и прекрасная комедийная актриса, мы должны фокусироваться на том, чтобы позабавиться, а не на том, чтобы быть забавными:
Многие люди просто не понимают, что такое юмор. Человек выходит на сцену и думает: я должен быть смешным. Но когда изо всех сил стараешься быть смешным, получается как раз наоборот. Не надо специально быть смешным, надо относиться к себе и жизни с улыбкой. Юмор очень важен для писателя, но производить шутки по заказу невозможно.
С юмором, так же как и с элементами повествования, лучше начинать понемногу и постепенно расширять зону комфорта. Иногда серьезные писатели прячут остроумные комментарии в сносках и примечаниях для особо добросовестных читателей, которые доберутся даже туда.
Комический элемент может проявиться в отдельных замечаниях, в игре слов, в забавных и ярких метафорах. В книге Дэна Ариели и Джеффа Крейслера Dollars and Sense («Доллары и смысл») вкрапления юмора разбросаны по всему тексту, например в таких комментариях:
В ходе исследования мы попросили людей, которым нечем заняться в свободное время — также они известны как «волонтеры», — попробовать и оценить продукты нашего бренда.
Анализируя «События недели с Джоном Оливером», я смогла выделить несколько важных принципов, которые применимы и к работе писателя.
Структура очень важна. Каждый выпуск «Событий недели» длится около двадцати минут, но никогда не строится как непрерывный монолог. Камера постоянно меняет угол, а Оливер разбивает свои выступления на несколько смысловых блоков. Он ведет передачу в легкой, разговорной манере и выдает пояснения небольшими порциями, чтобы сохранить внимание телезрителей.
Различные точки зрения. Почти в каждом выпуске гости программы рассказывают анекдоты или курьезные случаи из жизни, чтобы подчеркнуть абсурдность той или иной ситуации. В тексте тоже можно устроить появление «приглашенных звезд» с помощью цитат или историй.
Оптимистичный финал. Джон Оливер часто заканчивает выпуски на максимально эффектной ноте — он дает надежду. Он завершает передачу идеей (или предложением), которая поможет сделать мир чуточку лучше. Так, в финале выпуска о счетах за лечение актер объявил о создании благотворительного фонда, который уже скупил и аннулировал обязательства по выплате кредитов за медицинские услуги на сумму в 15 миллионов долларов.
Юмор в сочетании с надеждой — огромная сила.
Войти с помощью соц. сетей: