Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Что, если бы вы могли двигаться, общаться и прикасаться к предметам, будучи при этом помещены в аппарат для магнитно-резонансной томографии, в узкой камере которого нужно лежать не шелохнувшись? В каком-то смысле это возможно, если во время процедуры вы будете… читать.
В ходе научного исследования студенты Стэнфордского университета читали отрывки из романа Джейн Остин «Мэнсфилд-парк», лежа в аппарате для магнитно-резонансной томографии. Эксперимент показал, что участки мозга, ответственные за движение и тактильное восприятие, активизировались во время чтения. Когда мы читаем о некоем образе, то представляем его визуально. Когда мы читаем о действии, то представляем, как сами совершаем его, и наши мышцы готовятся его воспроизвести.
Точно так же образы и сенсорные метафоры воздействуют на нас, минуя рациональную сферу сознания. Они производят на читателя более сильное и длительное впечатление, поскольку затрагивают различные области и центры мозга.
Авторы научно-популярной и аналитической прозы могут использовать силу образа, чтобы установить связь с читателем. Образы бывают не только визуальными; они могут затрагивать слух, обоняние, осязание, вкус. Сейчас мы с вами поговорим об образных выражениях, фигурах речи, или тропах, как называют их литературоведы.
Пожалуй, самые распространенные фигуры речи — это сравнения и метафоры. Если вы уже забыли славные школьные деньки, давайте проясним несколько терминов.
Метафора утверждает, что один предмет тождественен другому или является другим, хотя на самом деле это не так. Вернемся к знаменитому шекспировскому монологу из комедии «Как вам это понравится». Жак восклицает: «Весь мир — театр; в нем женщины, мужчины — все актеры. У каждого есть вход и выход свой». Перед нами метафора.
Сравнение, как легко догадаться, предполагает сравнительный оборот (чаще всего со словами «как», «будто», «подобно» и т. д.). Например, шекспировский Жак мог бы сказать: «Мир похож на театр. Мужчины и женщины играют свои роли в жизни, словно актеры на сцене». Такое выражение, конечно, точнее, но менее поэтично.
Метафора и сравнение — два способа предложить аналогию, которая объясняет сходство между двумя предметами. В мы писали об аналогии как смысловой модели, позволяющей объяснить тему вашего исследования. В этой главе мы рассмотрим отдельные виды аналогий, включая метафоры и сравнения, образы и образные выражения и другие фигуры речи.
Когда нужно объяснить сложные явления или абстрактные понятия, образная речь — одно из самых мощных орудий в арсенале писателя. (Видите, что я сделала? Я употребила метафору.)
Яркий, удачно подобранный образ действует сразу на нескольких уровнях:
Возможно, вы выполните только первую задачу: предложите неожиданную, интригующую метафору, но не станете развивать ее дальше. В этом нет ничего страшного. Любой удачно подобранный образ делает текст интереснее и ярче. Давайте более подробно рассмотрим каждый уровень воздействия.
Индустрия высоких технологий обожает метафоры: облако, память, папка, домашняя страница и т. д. В сфере финансов и венчурного капитала тоже хватает ярких образов: единороги, пузыри, золотые парашюты.
Обе эти отрасли работают преимущественно с понятиями и явлениями, которые нельзя увидеть, услышать, попробовать на ощупь, и поэтому стороннему наблюдателю эти сферы могут показаться скучными. Авторам, которые пишут на технические и финансовые темы, приходится подбирать яркие, нетривиальные образы — без этого внимание читателя привлечь крайне сложно. Чистые абстракции быстро утомляют мозг. Оригинальный образ, наоборот, помогает взбодрить публику.
У метафоры есть и еще один козырь — элемент неожиданности. В отличие от сравнения, метафора будто бы утверждает, что два предмета или явления одинаковы, хотя в действительности это не так. Здесь нет пояснительных «как» и «подобно». Метафора бросает иррациональное, абсурдное заявление, а читателю приходится разгадывать его смысл.
Когда мы встречаем в тексте метафору, поневоле приходится остановиться и подумать. Та область мозга, которая отвечает за расшифровку вербальных сигналов, на миг приходит в растерянность: Ух ты! Неожиданно! Не будем забывать, что удивление — первый шаг к познанию. Оригинальная метафора может разжечь читательское любопытство, по крайней мере на некоторое время.
Чтобы лучше понять силу метафоры, а также опасности ее использования, давайте рассмотрим употребление слова «единорог» в сфере технологических стартапов. Если вы работаете с высокими технологиями, то, безусловно, уже встречали этот термин. Попробуйте мысленно перенестись назад во времени. Представьте, что вы просматриваете блог о венчурных инвестициях и вдруг читаете про какого-то единорога. Поскольку вы впервые видите подобный образ в этом контексте, вы, конечно же, удивленно захлопаете глазами и сделаете небольшую паузу.
Единорог? Стоп, мы же вроде говорили о частном бизнесе? Что тут происходит?
Возможно, до сих пор вы не слишком внимательно просматривали информацию о выручке и обороте средств, но сейчас ваш мозг включился на полную мощность. Как образованный человек, вы, разумеется, тут же понимаете, что встретились с метафорой. Вам становится любопытно, в чем же ее смысл. Этот проблеск интереса побуждает вас продолжить чтение.
Сила метафор и сравнений отчасти кроется в их новизне. При постоянном употреблении тропы теряют элемент неожиданности и превращаются в один из следующих типов:
Понятие «единорог» в применении к стартапам сегодня принадлежит к первой категории: это стандартный, принятый термин, который обозначает частную компанию рыночной стоимостью свыше одного миллиарда долларов. Когда этот термин был впервые применен, стартапы с такой астрономической стоимостью встречались очень редко. Сегодня любой инвестор в технологической сфере поймет, что вы имеете в виду, но человек «с улицы» может и не догадаться.
Вот здесь и таится главный подводный камень: то, как будет воспринят образ (покажется ли он свежим и неожиданным, или же в нем сразу признают расхожий термин), зависит исключительно от вашей аудитории. Не от вас, не от коллег, а от ваших читателей.
То, что для одного читателя — привычное, избитое клише, для другого — настоящее откровение. Вы с коллегами можете использовать речевой оборот по нескольку раз в день, но человеку, который незнаком с вашей сферой, все равно понадобится объяснение.
Давайте еще раз вспомним вашу первую встречу с единорогом, то есть, конечно, с этой метафорой в тексте.
Итак, вы читаете об инвестициях в высокие технологии и вдруг натыкаетесь на слово «единорог». Ваш мозг быстро перебирает все свои запасы информации, пытаясь осмыслить образ: Что я знаю про единорогов? Так, у них один рог. Они белые. Они не существуют. Даже в сказках они встречаются крайне редко.
Пока идет обработка данных, подключаются различные центры и системы мозга:
Расшифровка метафоры подключает не только те области мозга, которые отвечают за речевую деятельность и рациональное мышление, но также и сенсорные центры, а может быть, и эмоциональные. Извлечение смысла происходит на разных уровнях.
Это очень помогает автору текста — ведь теперь вы полностью погрузились в процесс чтения. Образ выполнил задачу второго уровня: установил с вами глубинную связь. Но какое же новое знание или откровение даст вам эта метафора?
Сначала вы формулируете рабочую гипотезу: возможно, рыночная стоимость стартапов-единорогов слишком хороша, чтобы быть правдой. Это ли пытается сказать автор? Вы читаете дальше, чтобы проверить свою гипотезу. Вам стало любопытно и хочется получить ответ. Теперь дело за автором.
Образ единорога допускает несколько толкований. Может быть, эти компании — невероятное чудо и отыскать их могут только чистые и непорочные инвесторы в полнолуние на вершине священной горы. Возможно, такие компании встречаются крайне редко или же их достоинства — чистый вымысел.
Какой объем информации нужно донести до читателя, если вы решили прибегнуть к аналогии?
Если вы используете сравнение (эта компания похожа на единорога), необходимо его пояснить. Нельзя просто перейти к другой теме. Сравнение как анекдот: читатель ждет развязки или, в нашем случае, объяснения.
Метафора обычно выглядит как констатация факта (эта компания — единорог), поэтому теоретически можно предоставить читателю возможность извлечь смысл самостоятельно. Но тогда читателя обязательно нужно подтолкнуть в верном направлении, иначе он может расшифровать образ совсем не так, как предполагалось, и не понять ключевой тезис, который вы пытались проиллюстрировать.
Не затягивайте с объяснением метафоры. Читательского любопытства может надолго не хватить.
Более глубокое исследование вопроса (а точнее, беглое знакомство со статьей в Википедии) показывает, что впервые слово «единорог» по отношению к технологическим стартапам употребила в 2013 году Эйлин Ли, инвестор, основатель венчурного фонда Cowboy Ventures. Она использовала этот образ в статье на сайте TechCrunch, чтобы описать частные стартапы стоимостью свыше миллиарда долларов. В то время такие компании встречались крайне редко (почти как единороги).
Сейчас вся сфера высоких технологий буквально кишит единорогами. По данным аналитической компании CBInsights, подобных стартапов насчитывается уже более двухсот.
Если вы работаете в динамичной инновационной отрасли, у вашей метафоры может оказаться короткий срок годности, так что не стоит затягивать с объяснением.
Небрежно употребленные метафоры и образы чреваты непредсказуемыми последствиями.
Участникам эксперимента, проведенного на базе Стэнфордского университета, раздали описания вымышленного города под названием Эдисон. Затем их попросили высказаться по поводу разгула преступности в городе и предложить решение проблемы. Описания города отличались друг от друга в основном использованными в них метафорами и образами. Так, в одной версии преступность была названа «вирусом, поразившим город», а в другой — «чудовищем, терзающим жителей».
Выбор метафоры ощутимо повлиял на предложенные решения.
Те, кому достался текст про вирус, предлагали сосредоточиться на глубинных причинах преступности и «излечить» город. Те, кто читал про чудовище, настаивали на «охотничьих» методах: поимка преступников, ужесточение наказаний и т. п.
Почему так происходит?
Речь — относительно недавний продукт человеческой эволюции. Метафоры и сравнения в письменной речи появились еще позже. Самые древние эмоциональные системы нашего мозга с трудом отличают образное высказывание от реальности.
Человеческий мозг — невероятно сложное устройство. Каждый процесс в нем происходит сразу на нескольких уровнях. Даже когда мы читаем, часть нашего сознания отслеживает движение в комнате, чтобы вовремя заметить потенциальную угрозу.
Что же произойдет, если мы прочтем, например, что должны «стоять насмерть», когда нам пытаются навязать невыгодные условия по вкладам? На первый взгляд перед нами совершенно безобидная фигура речи, однако центры памяти могут незамедлительно подбросить образы войны, сражения, смерти. Скорее всего, они взяты из фильмов и книг, но даже простая визуализация может вызвать подсознательное напряжение, ведь зрительные центры мозга словно действительно «видят» нападающего врага. Образы могут запустить целый ряд эмоциональных и чувственных реакций, в том числе пробудить страх. Тогда миндалевидное тело, которое отвечает за самосохранение, активирует импульс к бегству или атаке. Теперь ваши мысли об инвестициях окрашены страхом или гневом. Этот негативный фон может подсказать опрометчивые финансовые решения.
То же самое относится к метафорически употребленным глаголам. Когда мы воображаем некое действие, активизируются зеркальные нейроны мозга. Вот почему спортсменам, исполнителям (да практически всем нам) рекомендованы упражнения на визуализацию. Наш мозг отрабатывает действия и движения, которые мы себе представляем.
Употребленные в переносном смысле глаголы, например «уничтожить» или «рухнуть», могут вызвать у читателя физиологический отклик на уровне подсознания. Образы и аналогии нередко несут в себе груз эмоциональных и физических ассоциаций.
Знаете Сабину Хоссенфельдер, которая ведет рубрику вопросов и ответов для физиков-любителей? Физическая наука изучает силы и частицы, которые мы не можем разглядеть и измерить без специальных приборов. Иногда, впрочем, и приборы бессильны. Именно поэтому авторы, которые пишут об этой дисциплине, часто прибегают к метафорам: это помогает читателю понять теоретические выкладки. Однако Сабина Хоссенфельдер не раз замечала, что публика склонна воспринимать метафоры чересчур буквально. По ее словам, истинный язык физики не словесный, а математический. Она считает, что типичная проблема заключается в том, что, в отсутствие формул и уравнений, читатели приписывают буквальный смысл таким словам, как «зерно» пространственно-временного континуума или «взрыв» частиц. Авторам обязательно нужно предупреждать, когда они собираются использовать метафору.
Сравнения и метафоры оживляют и расцвечивают текст, но подбирать их нужно с осторожностью.
Метафора или сравнение помогает читателю лишь в том случае, если ключевой образ метафоры ему уже знаком.
Допустим, вы физик и хотите придумать новую метафору для редкого вида компании, чтобы заменить образ единорога. И вот вы пишете: «Эта компания — настоящий бозон Хиггса среди стартапов».
Если читатель знаком с основами квантовой физики, он вас поймет, но всем остальным придется как минимум заглянуть в Википедию. Кроме того, очень немногие могут зрительно представить себе эту частицу. Словом, бозон Хиггса как наглядная пояснительная модель сработает только для аудитории физиков.
Как всегда, успех текста зависит от читателя.
Как мы уже отмечали, образы затрагивают самые древние области мозга и потому действуют в обход рациональной части сознания. Они могут вызывать воспоминания с положительной или отрицательной окраской либо подключить инстинкт самосохранения. Даже нечто вполне безобидное — скажем, упоминание о клоуне — может вызвать острую и непредсказуемую реакцию у читателей, страдающих коулрофобией (болезнь, проявлением которой считается неконтролируемая боязнь клоунов).
Выбрав разговорную манеру изложения, мы часто используем фразеологизмы, идиомы и стертые метафоры. Они часто содержат образы, которых мы даже не замечаем. Фразеологизмы делают нашу речь естественной и непринужденной, но могут оказаться совсем некстати, если образы негативно окрашены или вызывают болезненные ассоциации.
Негативные образы вызывают слова, связанные с войной и оружием. Подобные образы возникают в самых неожиданных местах, например «битва с неграмотностью» или «непримиримый бой с нищетой». Даже часто употребляемый и вроде бы нейтральный глагол, такой как «нацелиться», может вызвать подсознательную реакцию. Когда сравнения и метафоры становятся обиходными фигурами речи, мы перестаем замечать эмоциональный и культурный подтекст, который в них заключен.
Культурный контекст: после событий 11 сентября 2001 года президент США Джордж Буш-младший пообещал начать крестовый поход против терроризма. Вероятно, для него выражение «крестовый поход» имело собственный эмоционально насыщенный смысл. Однако жители стран Ближнего Востока, для которых крестовый поход означает беспощадную религиозную войну и нашествие европейских завоевателей, услышали в словах президента Буша нечто совсем иное. Культурный контекст очень важен.
Трудности перевода: если среди ваших читателей много тех, для кого ваш язык неродной, постарайтесь не злоупотреблять идиомами. В английском языке, например, тяжелый и бесполезный труд называют «обезьяньим» (monkey business). Вряд ли иностранец сразу догадается, о чем идет речь!
Чрезмерная авторская любовь к метафорам может создать комический эффект, как в этом отрывке из рассказа, представленном на литературный конкурс имени Эдварда Бульвер-Литтона:
Хоть в темных закоулках своей души Боб и мечтал стать зубастой щукой, он знал, что в действительности ему уготована участь жалкого пескаря, обреченного вечно ютиться на илистом дне реки нашей жизни.
Здесь стоит пояснить, что участники конкурса соревнуются за звание автора худшего рассказа, а ничто так не портит текст, как нелепая метафора. Автор вышеприведенного «шедевра» Тони Бучелла заслужил главный приз!
Войти с помощью соц. сетей: