Глава 15
Валеос
Преимущества большого отряда над маленьким сказались мгновенно, стоило Бурбурэлю объявить привал. Мигом нашлось кому сходить за водой, кому принести дров, разжечь костер и заняться приготовлением ужина. Егору осталось только сидеть с важным видом да благосклонно поглядывать по сторонам.
— Знаешь, вот это я понимаю, — оценил новую ситуацию Яхирон. — Как в старые добрые времена: хозяин отдает приказы, и все их исполняют, а если кто не согласен, тому и голову можно отрубить.
— Я приказов не отдаю, — мрачно сказал Егор, глянув на воткнутый в землю клинок.
— Ну, это такая мелочь. — Имейся у меча рука, он бы наверняка ею махнул, а так лишь немного покачался.
Отрицательные стороны того, что они путешествуют с такой оравой, явили себя немного позже. Ганди-Ла обнаружил, что еще днем набитые харчами седельные сумки опустели наполовину.
— Это неизбежно, — важно проговорил Бурбурэль, когда Егор попытался выяснить, нет ли у Хранителей собственных запасов снеди. — Разве ты хочешь, чтобы твои сподвижники испытывали голод?
На такой вопрос «да» не ответил бы и темнейший из Темных Властелинов.
— Но ведь нам хватит продуктов только до завтра, — вмешался рахива. — А что дальше?
— А дальше мы прибудем в Валеос и приобретем все что угодно, — маг-эльф бросил на чешуйчатого коллегу гневный взгляд. — Или ты сомневаешься в моей мудрости? Спали меня Оро, если так, то мы можем устроить состязание, хоть в теоретических аспектах чародейства, хоть в практике.
Ганди-Ла, в свое время изгнанный из Небесной Пирамиды всего лишь после пяти лет обучения, смутился и замолчал.
— Так-то лучше, — сказал Бурбурэль, убедившись, что никто более не собирается бросить ему вызов. — А теперь настала пора тебе, о герой, познакомиться с новыми соратниками.
— Самое время, да, — поддержал его Аладдин.
Егору пришлось согласиться.
Первым ему представили молодого эльфа, годного хоть прямо сейчас на рекламный плакат. Аэрозэль, вытянувшись по стойке «смирно», рявкнул, что рад служить Добру, причем сделал это так, что наладившийся подремать Бешеный Соня подскочил и потянулся за дубинкой.
— Э, да… хорошо… — пробормотал Егор, чувствуя себя по меньшей мере королем Артуром, начавшим собирать Круглый Стол. — Я полагаю, что ты хорошо стреляешь из лука и стоек к черному волшебству?
— Так точно! — подтвердил молодой эльф, и был отправлен восвояси.
Вторым оказался сутулый и одноглазый тип с мечом на боку, от которого пахло словно из выгребной ямы, куда несколько дней назад вывалили целую телегу селедочных голов.
— Это Хрыщ, — сообщил Бурбурэль, страдальчески перекосившись. — Он — гхыль.
— Хрыщпропульгкапиткерт, йок, с вашего разрешения — поправил одноглазый, преданно скалясь.
О гхылях, как и о прочих расах Нифигляндии, Егор получил информацию во время сна-ликбеза, но вот только от нее в голове остались жалкие обрывки — обитают на юго-востоке, своего государства вроде бы нет…
— А ты что можешь? — спросил он. — Сражаться?
— Ни разу не пробовал, йок, — признался Хрыщ. — Зато отлично разбираюсь в вещах. Если надо сбыть ветхую одежду, старые бутылки или металлический лом — обращайтесь ко мне, йок.
Егор, честно говоря, не представлял, зачем такие умения в геройском походе, но выражать свои сомнения не стал. Только покосился на Аладдина, сидевшего по другую сторону костра, рядом с Ганди-Ла, и с радостью увидел на физиономии советчика тяжелое недоумение.
— Ладно, иди, — замахал на гхыля Бурбурэль. — И помойся сегодня. Торот, двигай сюда.
— Есть, шеф! — донеслось из тьмы, и к костру явился гоблин.
Вид он имел молодцеватый и придурковатый, но глаза на зеленой физиономии хитро посверкивали, намекая, что их хозяин вовсе не так прост. На поясе у него висели четыре ножа, а рукояти еще двух выглядывали из-за голенищ невысоких щегольских сапог.
— Режу, брею, кидаю, — сообщил Торот, заметив взгляд Егора. — Все, что угодно.
— Вот этого «угодно» нам как раз не угодно, — сердито заметил маг-эльф. — Теперь ты не только под моим командованием, а еще и под его, — он ткнул в недавнего студента пальцем. — Понял?
— А как же, — гоблин заухмылялся, в голосе его появилась легкая издевка. — Ты, деду… в смысле, отец родной, будешь теперь шеф номер один, а этот молодой человек — шеф номер два. Можно наоборот, если хотите.
— Так годится, — сказал Егор. — Иди, отдыхай. Кто там еще остался?
— Гном по прозвищу Помело. — Бурбурэль повысил голос: — Эй, борода, немедленно двигай сюда!
Гном подошел неспешно, слегка поклонился.
— А ты чем знаменит? — поинтересовался Егор.
— Если я начну тут рамсы раскидывать, то до утра просидим, начальник, — Помело дернул себя за бороду. — Все реальные пацаны знают, кто я такой и какие места я бомбил. Легавые в шести королевствах мою физию срисовать хотят, да только кукиш им с маслом. Я три года на зоне стекляшкой брился, точнее, не брился, и в понятиях секу не хуже любого смотрящего…
Похоже было, что так гном мог говорить часами.
— Ладно, хватит, — остановил его Бурбурэль ровно за мгновение до того, как это собрался сделать Егор. — Если на нашем пути попадется замок, то Помело его вскроет, любой, самый сложный, с магической сигнализацией или растительными компонентами.
— Полезный человек, — заметил Аладдин. — И остальные тоже в общем… ничего…
Было понятно, что он пытается убедить сам себя.
— Вы укладывайтесь спать, — приказным тоном сказал маг-эльф. — А я сегодня останусь на страже, буду смотреть на звезды и прозревать судьбы, как и положено великому мудрецу.
Егор улегся, но уснуть не мог долго: все раздумывал о Хранителях, что с сегодняшнего дня стали его сподвижниками: гном-медвежатник, гоблин-головорез, не умеющий сражаться гхыль-старьевщик с мечом и эльф, немного похожий на придурковатого нациста.
Интересно, кстати, а что они все-таки хранят?
Бурбурэль, похоже, в самом деле бодрствовал всю ночь.
По крайней мере, он разбудил остальных ни свет ни заря, и орава зевающих сподвижников во главе с героем двинулась сначала к мосту, а затем по дороге на юг, в сторону все еще далекого Серого замка.
— Ну и толпа, — сказал Аладдин, устроившийся на крупе рыжегривого пони. — Мы выглядим, точно бродячий цирк уродов. Одна радость — большинство тех, кто топает за тобой следом, погибнут в ближайшее время.
— А тебе их не жалко? — шепотом спросил Егор, надеясь, что советчик услышит, а Яхирон не обратит на реплику хозяина внимания.
— Нет. А чего их жалеть? Законы жанра. Статисты должны умирать толпами, персонажи второго плана — десятками, чтобы главный герой был как бы весь в белом и все такое.
— Я бы предпочел быть главным героем любовного романа, где никого не убивают.
Аладдин фыркнул:
— Ты, дубина? Рожей не вышел. Да и всем остальным тоже, если честно. В тебя обычного, лишенного хварны, влюбится разве что какая дурочка деревенская или такая уродина, что ты сам от нее в колодец бросишься.
— Ты с кем это разговариваешь? — спросил Яхирон.
— Сам с собой, — покривил душой Егор. — Э… репетирую речь, которую буду произносить в тот момент, когда повергну злодея и приставлю твое острие к его трепещущей шее.
— Это правильно, — одобрил меч, — это дело нужное.
Дорога чем дальше, тем становилась более оживленной: катили многочисленные обозы, брели странники, скакали отряды стражников. На Егора и компанию они внимания не обращали, хотя там имелись и эльфы, к которым во владениях Темного Властелина должно было быть особое внимание, и столь редкие в этих местах существа, как рахива и гхыль.
Частенько встречались деревни, большие и совсем не бедные, хотя откровенно угнетенные.
— Жируют, сволочи, под властью Зла, — приговаривал Бурбурэль, поглядывая на важных гусей, валяющихся в тени толстых свиней, и на пухлощеких детишек. — Продали души ради похлебки и злата. Но ничего, мы разорвем вековые цепи эксплуатации и принесем в эти места факел свободы!
При чем тут «вековые цепи», если Три Пальца начал злодействовать всего десятилетие назад, Егор спросить не решался. Он по-прежнему испытывал робость перед магом-эльфом и старался пореже с ним разговаривать, а при возможности и держаться подальше.
А то еще разгневается, пришибет сгоряча и только потом вспомнит, что он добрый.
— Вот и Валеос, — сказал Бурбурэль, когда на горизонте появились очертания городских стен и башен. — Бывшая столица Валийского королевства, ныне пребывающая в запустении и упадке.
Как вскоре подумал Егор, ни тем ни другим тут даже не пахло.
Они выехали к каменному мосту, переброшенному через Риаро и ведущему к городу, что уютно расположился между двумя реками, спрятался в «скорлупе» укреплений, каких не постыдилась бы ни одна цитадель: все сложено из огромных блоков, выглядит прочно и грозно, и между зубцами наверху посверкивают крохотные искорки шлемов стражников.
Перебравшись через мост, окунулись в царившую около ворот суету. Услышавшие вопли, ржание и ругань пони занервничали, так что пришлось их успокаивать. Гоблин Торот заулыбался, Бешеный Соня, как и положено деревенщине, выпучил глаза, а гном Помело зашевелил длинными пальцами.
— Кто такие? — спросил один из стражников, охранявших проход в город.
— Паломники в храм Многоокой, — ответил Бурбурэль.
— Что, все сразу? — удивился стражник.
— Конечно, — маг-эльф говорил твердо и уверенно. — Прибыли мы из мест далеких, и все, кто там поражены этой немочью, собрались вместе, чтобы совершить сие путешествие и излечиться. А самые болезные вынуждены путешествовать пешком, ибо страдают их части тела зудом невыносимым.
Аладдин за спиной Егора, судя по звукам, попытался сам себя удушить.
— А, ну ладно. Тогда платите пошлину и проезжайте… — стражник взял из ладони Бурбурэля несколько монет, отступил в сторону, да еще и гостеприимно помахал ручонкой, точно коридорный в отеле.
— От чего излечиться? — спросил Егор, когда они вступили в город. — Что за части тела?
— Лучше тебе не знать, — ответил Ганди-Ла. — А то, ну, хм, застыдишься…
Егор, возможно, и попытался бы настоять на ответе, но ему оказалось некогда, поскольку со всех сторон на него ринулись уличные торговцы и выпрашивающие милостыню нищие:
— Подайте, благородный господин, на водку с пивом!
— Гля, свежие раки, речные, по три менки за ведро!
— А вот свечи! Горят, не укорачиваются!
— Помогите ветерану всех последних войн, на новый дом немного не хватает…
— Изображения Многоокой, освященные в храме!
— Прочь! — рявкнул Бурбурэль, размахивая посохом. — А не то прокляну и нашлю чесотку!
Егор подумал, что магу-эльфу разумнее было бы скрыть чародейские способности, хотя в этом случае пришлось бы начать с одежды, а для Перворожденных, в этом сходятся все источники, имидж важнее всего, даже личной безопасности.
Толпа неохотно отхлынула в стороны, кого-то придавили, он заверещал, кому-то опрокинули тележку, и началась драка.
— Оживленно тут, — заметил Аладдин.
С этим трудно было не согласиться — далекий северный Ставир рядом с Валеосом напоминал кладбище; тут всего было больше — и толпы, и ширины в улицах, и этажей в домах; и еще создавалось ощущение, что все местные развлекаются тем, что постоянно дерут луженые глотки.
В каждой лавке имелся зазывала, а при нем — громогласный хозяин, в любом кабаке — компания любителей попеть, а на всяком перекрестке — не желающие уступать друг другу дорогу упрямцы.
— Я тут подерусь на оба уха. И оглохну. Или наоборот, — сказал Бешеный Соня.
— И того и другого лучше не допускать. — Бурбурэль покачал головой и с уверенностью опытного капитана принялся прокладывать курс через бушующее «море», спрятанное внутри стен Валеоса.
Через какое-то время они оказались в сравнительно тихом переулке, где по крайней мере можно было разговаривать, не повышая голос. Очутились перед постоялым двором, на вывеске коего, помимо названия, виднелась угловатая вытянутая штука, в которой Егор с большим изумлением узнал ракету.
— «Возрождение НФ», — прочитал Аладдин. — Странное название, и что значат две последние буквы, я не знаю.
— Остановимся тут, — Бурбурэль сказал это так, что стало ясно — он все решил и споров не потерпит.
Но Егор все же осмелился на робкий бунт.
— Но зачем? — спросил он. — Мы могли проехать город насквозь и двинуться дальше.
— Не могли! Спали меня Оро! — маг-эльф сурово сдвинул белесые брови. — Нужно собрать слухи, добыть информацию о том, что творится дальше к югу, подготовиться к дальнейшему путешествию.
— Да? Ну ладно… — капитулировал Егор.
За воротами постоялого двора их встретил рыжий слуга, при виде большого количества потенциальных постояльцев заулыбавшийся широко, пусть и немного гнилозубо.
— Эй, проходите, люди и нелюди добрые, — запричитал он. — Спешивайтесь, лошадей давайте, я их в конюшню отведу, о них позабочусь. Расседлаю, вычищу, овса задам, воды налью, не сомневайтесь.
— Ненормальные финтифлюшки? Неестественные фантазии? — продолжал размышлять вслух Аладдин.
Егор слез с седла, то же самое проделали Ганди-Ла с Бешеным Соней, и вся компания вслед за Бурбурэлем направилась к двери под вывеской. За ней обнаружился большой зал, уставленный столами и лавками, полное отсутствие посетителей и сразу три типа за стойкой.
Один был краснолиц и плотен, второй мог похвастаться бородкой и суровым взглядом, а третий почему-то напомнил Егору всех до единого советских космонавтов.
— Ага, гости! — воскликнул он. — Надо отвлечься от наших тяжких трудов по возрождению!
— Этих типов зовут Мина, Гуса и Апу, — сообщил Егору Бурбурэль, причем сделал это шепотом. — Они парни неплохие, только сбрендили слегка, увлеклись какой-то ерундой, которую никто, помимо них, не понимает. Поэтому у них и постояльцев немного, и цены низкие.
Эльфийский маг, несмотря на властность и всякие закидоны, был парнем вполне практичным.
— Ну, ваще… — сказал Егор, и тут ему показалось, что на стене кто-то висит головой вниз, уцепившись руками и ногами, подобно мухе.
Но, приглядевшись, он не увидел никого и решил — показалось.
Устроили гостей за тем из столов, что находился ближе всего к стойке, и трое владельцев постоялого двора принялись за работу. Один приволок два холодных кувшина с пивом и охапку кружек, другой отправился приводить в порядок комнаты, а третий удалился на кухню.
— Хороший меч, — со знанием дела сказал разливавший напиток Гуса, тот, что с бородкой, разглядывая воткнутый в лавку Яхирон. — Если бы чего, я бы его продал… Нашел бы лоха-коллекционера.
— Я тебя сейчас сам так продам, что башка под стол улетит! — огрызнулся волшебный клинок.
— Он еще и говорит? — Гуса не столько удивился, сколько восхитился. — Тогда… нет, вряд ли бы в нашем городе нашелся кто-то, способный купить такую диковину… разве что Трем Пальцам предложить?
— Наличные фантики? Наивные фокусы? Намокшие фиги? — никак не останавливался Аладдин.
— А что такое НФ, которая на вывеске? — спросил Егор, коего любопытство одолевало не меньше, чем советчика.
— О, это великая и священная корова нашего мышления! — глаза Гусы вспыхнули, и он понес нечто, похожее и на некую хитрозавернутую философию, и на простой бред. Закончил же пламенным призывом: — Мы должны возродить ее, иначе всей нашей Нифигляндии будет плохо!
Егор оглянулся и понял, что слушает он один, все остальные хлещут пиво, гоблин затеял бороться на руках с Бешеным Соней, а гхыль задумчиво отрывает лапки пойманному таракану и сует их в рот.
Тут с кухни явился Мина и позвал Гусу на помощь, так что тот удалился, дав ушам Егора возможность отдохнуть.
— Я же тебе говорил? — улыбнулся Бурбурэль. — Лучше их не провоцировать, не то утонешь в словах, а в худшем случае, если еще и брякнешь что-то не то, будешь зачислен во враги НФ.
— О все боги Вселенной, тогда я понял, что это такое! — Аладдин с важным видом указал в потолок. — Непрошибаемая фигня. Только говорить тем, кто ее исповедует, об этом не стоит.
И тут Егор был с советчиком полностью согласен.
На постоялом дворе «Возрождение НФ» они провели остаток дня.
Хозяева натопили баню, натаскали всякой снеди из погреба, явили чудеса кулинарного искусства и даже не слишком надоедали постояльцам мутными речами. Единственная проблема состояла в том, что Егору постоянно казалось — за ним наблюдают, причем и в парилке, и в общем зале, и даже в уютной, рассчитанной на троих комнате.
Он нервно оглядывался через плечо, пару раз видел краем глаза ускользающую тень, немного похожую на Гусу, и даже начал подумывать, что на постоялом дворе обитает призрак гостя, насмерть замученного возрожденскими проповедями.
— Ну, я по делам, — объявил Бурбурэль, когда на Валеос спустился вечер. — Разведаю насчет дальнейшего пути, добуду сведения, а заодно возьму на выгул парочку Хранителей, чтобы они не заскучали без моего присмотра.
— И кого? — спросил Егор.
— Торота и Помело, — маг-эльф перевел взгляд на Аэрозэля. — Ты за старшего. Отвечаешь за безопасность. Понял?
— Так точно.
— Вот и славно. — И, забрав с собой гнома с гоблином, Бурбурэль покинул постоялый двор со странным названием.
Аэрозэль уселся за стол напротив двери, выложил на столешницу лук и стрелы, а на вопрос краснолицего Мины, чем он тут занимается, ответил, что отвечает за безопасность. Вонючего гхыля с его мечом молодой эльф отправил сторожить выход на задний двор, на чем счел свой долг выполненным.
Егор и двое сподвижников расположились у стойки, чтобы выпить пива на сон грядущий.
— Поверьте мне, все это никуда не годится, — с презрением заявил Яхирон, и по его лезвию побежали огнистые блики. — Если кто и придет нас убивать, то он не двинет через парадный вход.
— А что, кто-то придет вас убивать? — заинтересовался наливавший пиво «космонавт» Апу.
— Это так, чисто теоретически… — поспешно сказал Егор, и вновь ему почудилось, что на потолке что-то шевельнулось.
То же самое, похоже, заметил и Бешеный Соня, поскольку он заворчал: «Надоели эти тараканы», и неожиданно швырнул вверх собственную дубину. Треснуло, одна из балок выгнулась дугой, и на пол шлепнулся облаченный во все черное худощавый молодой человек.
Оружие Махота отправило его в глубокий нокаут.
— Вот так штука! Ниндзя! — воскликнул Ганди-Ла. — А крепкая у него башка, аж жуть!
— Вот гад! Ухитрился остаться незаметным для меня, — заволновался Аладдин.
Таращившийся на дверь Аэрозэль даже не посмотрел в их сторону — он «обеспечивал безопасность» и на посторонние вещи не отвлекался.
— Ниндзя? — Егор завертел головой, подозревая что где-то тут могут прятаться соратники сбитого на пол негодяя. — Его прислали, чтобы убить меня? Кто мог это сделать?
— Если бы прислали убить, ты был бы уже мертв, причем раза три, — рассудительно заметил рахива, слезая со стула и переворачивая ниндзя лицом вверх. Стали видны русая бородка и большая шишка на лбу, оставленная исполинской дубиной. — Похоже, что голову он укреплял специальными упражнениями — бился об деревья, колол ею кокосовые орехи… А кто его послал, мы сейчас узнаем — с помощью некоторых заклинаний.
— Только погоди, — сказал Бешеный Соня, подбирая оружие. — Мы спрячемся.
Ганди-Ла гневно сверкнул глазами, зашипел, точно очень большая змея, и вскинул руку. С кончиков его пальцев полетели серебристые искры, устремились к голове поверженного ниндзя. Тот вздрогнул, открыл глаза, полные белесой мути, и принялся что-то быстро и неразборчиво говорить.
— Обошлось без разрушений… — Егор перевел дыхание. — Только ничего не понятно.
— И мне тоже, — успевший скрыться за стойкой Аладдин выглянул из-за нее. — Хотя это очень странно. Я знаю все языки Нифигляндии, включая секретные, жестовые и забытые.
— Все можно разобрать, если напрячься, — рахива смотрел с легким превосходством. — Просто он говорит очень быстро, на пределе возможного, поскольку находится ныне во власти наведенного мной Синдрома Подсознательной Элоквенции. Так, зовут его Рудаз, и выполняет он приказ…
Егор прислушался, надеясь уловить, о чем балакает зачарованный ниндзя, но ему помешали. «Космонавт» Апу вышел из ступора, вызванного броском дубины и падением с потолка человека, и начал возмущаться, вопя, что не потерпит столь возмутительно иррациональных поступков в своем заведении.
А уж когда на помощь ему с кухни явился краснолицый Мина, дело стало совсем плохо.
— Спокойно вы, падлы! — вмешался Яхирон, увидевший, что хозяину грозит опасность. — Сейчас наш ящеричный чародей по бырику допросит этого типа, а потом мы его убьем.
— Как так? — Мина сделал большие глаза и побагровел еще более. — И куда девать труп?
— Вот уж не знаю. — Волшебный меч подобными вопросами никогда не интересовался, он твердо знал, что его дело — превращать живых врагов в мертвых, а дальше хоть трава не расти.
— Мне убивать его не хотелось бы, — твердо сказал Егор.
Он не испытывал уверенности, что сможет так просто, не в горячке боя прирезать человека, который, возможно, жуткий гад и лазутчик Темного Властелина, но не сделал ему, Грачеву, ничего плохого. Да и совершенно не геройский поступок — лишать жизни того, кто не может сопротивляться.
Но что делать с попавшим к ним в руки ниндзя, Егор совершенно не представлял.
Аладдин, судя по задумчиво-растерянной физиономии, вряд ли был способен выдать разумный совет.
— Он рассказал все, что знал, — Ганди-Ла махнул рукой, серебряные искры перестали лететь, и Рудаз вновь впал в беспамятство.
— Не дам я никого тут убивать! — решительно заявил Мина. — По крайней мере до тех пор, пока вы за это не заплатите, и очень много, и не подскажете нам, что делать с трупом!
— А может быть, его заколдовать? — предложил Егор. — Ложные воспоминания, как Бурбурэль сделал…
Рахива досадливо скривился.
— Это сложно, и мне не по силам, — неохотно признал он. — Слишком тонкая работа. Но вообще можно отшибить ему память совсем. Чтобы он на месяц-другой забыл, кто он такой, и про нас тоже.
— Это другой разговор, — признал Мина. — Только никаких трупов.
— Действуй, — кивнул Егор. — Но на этот раз мы и в самом деле спрячемся.
В качестве укрытия использовали поставленный на бок стол, за которым хватило места и для Бешеного Сони, тут же собравшегося подремать, и для Егора с Яхироном, и для Аладдина. Находившийся на боевом посту эльф не обратил на их возню внимания, а гхыль, стороживший заднюю дверь, похоже, так и не узнал, что в зале творится нечто интересное.
— Что вы все такие опасливые? — с досадой спросил Ганди-Ла. — Разве я когда что разрушал?
Ему никто не ответил, но и вопрос был откровенно риторическим.
Почесав в затылке, рахива приступил к делу: уложил ниндзя головой на север, затем когтем начертал на досках пола несколько закорючек и принялся читать заклинание, длинное и заунывное, состоящее, по первому впечатлению, из одних гласных.
— Ииио аыо ииио аыыо иыо, — гудел он монотонно, и Егор боролся с сонливостью.
Он в третий раз тряхнул головой и даже принялся растирать уши, когда магия начала проявлять себя визуальными эффектами. Голову Рудаза окружил лазоревый ореол, а из закорючек ударили вверх настоящие фонтаны желтого пламени. Облизали потолок и опали, не оставив ни единой подпалины, и по помещению неожиданно прокатилась волна леденящей сырости.
Но Ганди-Ла, судя по недовольной физиономии, ожидал несколько иного эффекта.
— Чтоб мне подавиться… — пробурчал он, прервав гудение, а затем принялся насвистывать, меняя тон и громкость, точно опытный голубятник. — Фьють-фьють, вшить-вшить, сссс-ссссс…
Лазоревый ореол пропал, его место занял багровый, лежащий на полу ниндзя поднял веки и вздрогнул.
— Ага, получается, — обрадовался рахива. — Сейчас проверим, что вышло. Так, как тебя зовут?
— Рудаз.
— Кто ты таков, чем занимаешься и что тут делаешь?
— Я — бродячий сказитель… — после некоторых размышлений ответил ниндзя. — Придумываю смешные истории и за деньги рассказываю их людям. А в данный момент лежу на полу постоялого двора «Возрождение НФ», поскольку не рассчитал сил и выпил слишком много.
— Очень хорошо, — умей Ганди-Ла потеть, он бы несомненно вытер со лба честный трудовой пот. — Эффект четкий, погружение глубокое и стабильное. А чем ты будешь заниматься в ближайшее время?
— Я? — Рудаз сел, глаза его вспыхнули, а бородка воинственно задралась. — Я отправлюсь в Ватикан… хотя не знаю, где это… и буду изучать привычки демонов! Или попробую вырастить себе три глаза и шесть рук… Короче говоря, у меня обширные творческие планы!
Он вскочил на ноги и, не глядя на рахива, ринулся к двери. На то, что она заперта, не обратил внимания и вышиб ее легким движением руки. Прозвучал и стих негромкий топот, и ниндзя исчез.
— Что это было? — Аэрозэль вскинул лук с наложенной на него стрелой. — Безопасность в опасности?
— Нет, расслабься, — сказал Егор, а увидев мрачные физиономии выглядывающих из-за стойки владельцев заведения, поспешно добавил: — За засов мы заплатим прямо сейчас, сколько скажете.
Такое предложение вполне устроило хозяев «Возрождения».
Стол поставили на место, с трудом, но все же разбудили заснувшего на полу Бешеного Соню. Егор получил от Гусы подсвечник с зажженными свечами, и они втроем отправились наверх, в комнату.
— Надо немедленно проверить, не затаился ли тут кто-то еще, — заявил Ганди-Ла, закрыв за собой дверь.
— А почему он был невидимым? Чары? — спросил Егор.
— Нет, невероятное искусство маскировки. Заклинание я тут же заметил бы, а Бурбурэль еще раньше, — ответил принявшийся махать руками рахива. — Так, вихрем и водой, топкой и ботвой…
От его манипуляций в комнате поднялся легкий ветерок, зашевелились одеяла и подушки. Из щели на полу вылез недовольный таракан, а стены принялись издавать ужасающие скрипящие звуки.
— Ну и чего? Кто как выскочит? — Бешеный Соня завертел головой, собираясь метнуть дубину в ту сторону, где обнаружится подозрительный предмет крупнее молекулы.
— Никого, — сказал Ганди-Ла. — Значит, можно поговорить спокойно, без лишних ушей…
Он уселся на один из трех имевшихся в комнате лежаков и принялся рассказывать, что поведал ему ниндзя по имени Рудаз. Егор изумленно покачал головой, узнав, что лазутчика в Валеос отправил некто Варагот Тихий, один из серьезнейших специалистов Гильдии.
Именно так, с большой буквы, да еще и шепотом, чтобы, не попусти боги, никто не услышал.
— Что еще за Гильдия такая? — проворчал Яхирон. — В мои времена такой не было.
— Сообщество высококлассных наемных убийц, — ответил рахива. — Существует почти десять веков, их услуги стоят баснословно дорого, но зато случаи, когда они не справились с заданием, неизвестны.
— Наемные убийцы? — меч возмущенно задрожал всем лезвием. — Раньше все было проще и лучше… Убиением разумных могли развлекаться только те, кто достиг власти, а простолюдинам не разрешалось даже иметь оружие. Да и истребляли друг друга в основном лицом к лицу, при свете дня, а не тайно, ночью, и не за деньги, а из любви к этому благородному занятию…
— Но мы-то им зачем? — прервал Егор это старческое брюзжание.
— А ты не догадываешься? — завопил Аладдин, разгневанный еще больше, чем Яхирон. — Этот вонючий скунс, выкидыш рода черномагического, гугнявый опарыш по прозвищу Три Пальца нанял Гильдию, чтобы устранить тебя! Сечешь, бестолочь ты твердоголовая?
Предложенная советчиком версия не укладывалась ни в какие фэнтезийные рамки, хоть и выглядела правдоподобной.
— Если бы я не знал, что это немыслимо, я бы предположил… — несмело начал Ганди-Ла.
— Что за Рудазом и Вараготом Тихим стоит Ольвхоретан Пердигийский, — закончил Егор. — Похоже, что так оно и есть. Но это же… это против всех канонов! Так же нельзя! Прикинь, это нечестно!
— Темный Властелин, конечно, не должен быть честным, — признал рахива. — Но он просто обязан быть архетипичным… иначе он уже не Темный Властелин, а банальный властолюбивый и жестокий говнюк.
— Я буду жаловаться! Он у меня попляшет! — продолжал бесноваться Аладдин, летая под потолком из угла в угол. — Ну и черные маги пошли, мелкие, ленивые, пузатые, да еще и запрещенные приемы норовят использовать! О времена! — он вцепился себе в шевелюру и выдрал изрядный клок. — О нравы! Как можно работать в таких невыносимых условиях?
— Ладно, — Егор чуть повысил голос, давая советчику понять, что пора заканчивать истерику. — Утро вечера мудренее, пока напрягаться не будем. Только давайте ничего не скажем о произошедшем Бурбурэлю. Не хочется мне его вмешивать. Идет?
Ответом ему стали два кивка и одно покачивание эфесом.
Варагот Тихий не боялся никого и ничего.
Страх остался в прошлом, в тех славных годах, когда молодой убийца только учился владеть ножом, удавкой и Малым Набором Быстродействующих Ядов. На смену ему пришла опаска, появляющаяся всякий раз, когда Варагот сталкивался с чем-то таким, что не мог победить или взять под контроль.
Именно такую опаску Тихий испытывал при виде Ольвхоретана Пердигийского Младшего, хотя хозяин Серого замка не выглядел ужасным или жестоким, скорее он казался до обиды тривиальным.
Полноватый, с круглыми голубыми глазами, лысиной на макушке и розовыми щечками, он мог бы сгодиться на роль Деда Мороза, если бы нарядился в тулуп, отороченную белым мехом шапку и седую бороду.
Но всякий раз, столкнувшись с Тремя Пальцами, Варагот подбирался, точно в компании готовой к броску ядовитой змеи. Он чувствовал, что внешность обманчива и что за ней, как за ширмой, прячется нечто опасное, безжалостное и непредсказуемое, как готовый взорваться вулкан.
Вот и сейчас, обнаружив, что полученный от заказчика кристалл засветился, Тихий затаил дыхание.
— Да, господин? — сказал он.
— Сечаш… я… хшшш… — голос перешел в треск помех, кристалл выплюнул столб света, и в нем появилось изображение: Ольвхоретан Пердигийский Младший ростом примерно в локоть в плаще для верховой езды и высоких сапогах. — Что-то сегодня… шшш… нестабильна… солнечные бури… сссшшш… владыка Оро снова хулиганит.
— Да, господин, — повторил убийца.
Крошечный маг топнул, и шипение пропало, а столб света перестал раскачиваться и мигать.
— Так-то лучше, однозначно, — сказал Три Пальца. — Ты меня хорошо слышишь?
— Да, господин.
— Так, два эльфа, что шляются вокруг моего замка, чуть ли не заглядывают в тайные ходы, пересчитывают зубы в пастях сторожевых псов и при этом щеголяют пропусками — твои люди?
— Да, господин, — в голове Варагота непонятно почему возникло чудное слово «магнитофон».
— А, ну ладно… — взгляд Ольвхоретана стал чуть менее гневным. — А то я уж решил, что в моих собственных владениях объявилась пятая колонна, а в рядах моих слуг — измена.
При чем тут колонна, да еще пятая по счету, Тихий не понял, но предпочел невежества не показывать. Принцип «промолчи, за умного сойдешь» он усвоил давно, почти тогда же, когда и принцип «промолчи, и останешься в живых».
— С эльфами разобрались, как три пальца откусить, — продолжил маг. — Теперь докладывай, чем ты можешь меня порадовать. Где в данный момент находится, как вы выражаетесь, объект?
— В Валеосе, господин. Наш аналитик, — Варагот метнул взгляд в угол комнаты, где за столом, заваленным свитками и кусками пергамента, восседал задумчивый Джеральдинус Тукк де Бриз фон Цвайнбокен, — полагает, что дальше он с вероятностью девяносто процентов двинет по реке.
— Он под наблюдением?
— Э… наш человек в Валеосе есть, — для того чтобы скрыть, что он лукавит, Тихому пришлось призвать на помощь всю свою хваленую выдержку, вплоть до неприкосновенных резервов.
Рудаз, ранее сообщавший о себе постоянно, отправляя почтовых голубей, сегодня ничего не прислал. Зато примчалось письмо от валеосского резидента Гильдии, который сообщил, что ниндзя видели на городском рынке, где он рассказывал анекдоты про трех мудрецов в одном тазу.
Сообщать об этом работодателю Варагот не хотел, а врать — тем более.
Он понимал, что ложь Три Пальца учует мгновенно, и поэтому ухитрился выкрутиться, сказав правду.
— Что же, хорошо, — под пристальным взглядом Ольвхоретана наемному убийце стало неуютно.
Ощущение было таким же забытым, как и страх, и Тихий даже вспотел.
— Да, господин, — сказал он и поклонился, чтобы хоть на мгновение отвести глаза.
— Насколько я понимаю, ты хочешь произвести дежизнизацию непосредственно в окрестностях замка?
— Скорее в Салопсе, господин. Замок — на крайний случай, для подстраховки.
— В Салопсе? — черный маг задумчиво огладил подбородок. — С одной стороны, конечно, не хотелось бы подпускать этого типа так близко, он уже доказал, что может быть опасен. А с другой — этот городишко и в самом деле подходит для уничтожения героя. Надо бы только сделать так, чтобы наш объект не миновал его, не вздумал пойти в обход.
— Наш аналитик…
— Аналитики иногда ошибаются, — прервал собеседника Три Пальца. — Хоть сто процентов вероятности напиши, а все равно может не сбыться. Значит, так, ты продолжай готовиться, точи ножи, смешивай яды и остальное прочее, а я постараюсь кое-что сделать.
И он улыбнулся, зловеще и угрожающе, что не так легко проделать, если ты не обладаешь демонической внешностью. Поэтому над улыбкой Ольвхоретану пришлось поработать, нанять преподавателя по актерскому мастерству и каждый день упражняться перед зеркалом.
— Но, господин, мне хотелось бы знать… — начал Варагот.
— Что именно я предприму? — несмотря на улыбку, тон у черного мага был спокойным, деловым. — Я понимаю твои мотивы, но думаю, что подробности тебе ни к чему. А в общем — герой всегда тащится в ту сторону, где ждет нечто жуткое и опасное, выбирает ту дорогу, на которой лежат неприятности. Поэтому мы ему эти неприятности создадим.
— Но…
— Не бойся, они не станут смертельными, — успокоил Тихого Три Пальца. — Так, разминочными. А если что, то у меня не будет претензий ни к Гильдии, ни к тебе лично. Адье.
И он исчез безо всяких прощаний.
Варагот поежился и принялся вытирать с лица пот.
