Глава 6. Допрос
Пробуждение было мучительным. Зорин проснулся весь в поту, разметавшись по матрасу. Несколько мгновений он еще переживал тягучий запутанный сон, в котором он по шею в вязкой жиже пытался убежать от чего-то страшного сзади. Что это было, Дмитрий так и не узнал. Резко подскочив, он со стоном упал обратно, сдерживая накатившую тошноту. Переждав неприятный момент, он осторожно открыл глаза и огляделся.
Он находился у себя дома. Раздетый. Лены, как и следовало ожидать, рядом не было. Действительно, кому захочется проснуться рядом с воняющим перегаром потным мужиком, который вдобавок еще и просидел чуть ли не всю ночь в вонючей канализации.
Канализация! Дима опять застонал, теперь уже от воспоминаний о прошедшей ночи. Что теперь будет? Он попытался в деталях припомнить все, что происходило. Детально не получилось, но основные события он восстановил. Патруль СБР уехал, так и не найдя их. Точнее, найдя кого-то другого и успокоившись на этом. Или не успокоившись? По крайней мере, то, что он проснулся дома, означало относительно благополучное завершение попойки. Будет ли СБР шерстить город дальше? Скорее всего – да. Значит, надо поскорее встретиться с Егором и обговорить все подробно. А еще придется объясниться с Леной. Дима предполагал, что разговор будет не очень приятным.
Он наконец нашел в себе силы сесть. Чувствовал он себя отвратительно, как физически, так и морально. Во рту ощущался привкус вчерашнего самогона вперемешку с запахом нечищенных зубов. Кожа была липкой от подсыхающего пота и противно воняла. Голова кружилась. Дима поклялся себе, что никогда больше не притронется к спиртному. Хотя, подумал он тут же, такие клятвы давали и дают себе и окружающим все алкоголики, когда-либо жившие на этой земле. Не надо обещать и клясться, надо просто не делать.
С этой мыслью он поднялся на ноги и подошел к умывальнику. Заглянув внутрь, Дима увидел, что заботливая Лена налила свежей воды до краев. Рядом лежала записка: «Хорошенько умойся. Вряд ли ты захочешь, но еда в подушках в углу. Одежда на стуле. Буду вечером». От сердца у него немного отлегло. Судя по короткому тексту, Лена если и обижалась, то не сильно. Настроение несколько улучшилось.
Дима тщательно умылся, стараясь смыть с себя вчерашний день, затем оделся. Есть, как и предположила Лена, не хотелось абсолютно, и Зорин задумался, чем ему заняться до прихода жены. Не придумав ничего конструктивного, он решил прогуляться до Егора. Хотелось надеяться, что тот так же мается с похмелья и не успел еще свинтить куда-нибудь.
Дима вышел из комнатки и плотно прикрыл дверь. В коридоре было пусто, только в углу, как всегда, сидела баба Аня и, по своему обыкновению, осуждающе цокала языком. Дима молча кивнул ей и пошел в тамбур. Его ОЗК висел на вешалке, сияя чистотой. Интересно, это он вчера сам в реке так его отмыл или это дело рук любящей жены? Вечером узнает. Дмитрий наклонился к резине костюма и принюхался. Ему показалось, что дерьмецом все же попахивает. Зорин подозревал, что этот запах не выветрится еще очень и очень долго. Вот это погулял так погулял.
Когда он открыл уличную дверь, то вздрогнул от неожиданности. Перед ним стоял Плахов. Лица под противогазом видно не было, но дрожащие руки свидетельствовали, что другу тоже нездоровится.
– Ё-мое! – вскрикнул Дима. – Ты чего здесь? Я чуть в ОЗК не наложил!
– Захарчук вызывает. Все наше отделение.
– У нас, блин, вообще выходные будут?! – возмутился было Зорин, но тут же притих. – Ты думаешь, из-за этого?
– А из-за чего же? – кисло ответил Егор. – Наши сказали, «Хаммеров» уже к РОВД понаехало.
Они пошли по улице.
– Значит, двух трупов им мало, еще кого-нибудь найти хотят, – сказал Дмитрий.
– И ведь найдут, – раздосадованно сказал Плахов. – Чего делать-то будем?
Зорин немного подумал.
– Как ни смешно это звучит, но в данной ситуации алкоголь – наш друг.
Егор непонимающе взглянул на товарища.
– Сейчас объясню, – сказал Дима, – чем меньше мы будем врать и придумывать, тем меньше шансов попасться. Про нашу стычку с Темными они наверняка знают.
– Ага, – перебил его Плахов, – если не те же самые приехали.
– Точно. Мы расстроились. Напились, Костя это подтвердит. Дальше ничего не помним. Проснулись по домам. Все.
– Упал, потерял сознание, очнулся – гипс, – процитировал Егор старый фильм.
– Точно! И главное – никаких деталей. А то спалимся. Говори только правду, а про то, что было у реки, не говори вообще. Не помнишь ты ничего. Где был, что делал – не знаешь.
– А если они проверять будут, когда мы из бара ушли и когда домой вернулись? Спросят, где мы все это время шатались?
– Скажи, шли куда-то. Куда, не помнишь. Я то же самое скажу. Может, и спускались к реке, а что там было – черт его знает. Не будут же они нас валить, если мы ничего не видели и не знаем?
– Уверен? – с издевкой спросил друг.
– Нет, – честно ответил Дмитрий, – но если мы будем придумывать лишнее, точно попадемся.
– На хрена я вчера предложил к этой реке идти, – опять завел свое Плахов. – Блин, с этого дня к самогону пальцем не прикоснусь!
– Ага. Обещала свинья в грязи не валяться.
– Да пошел ты.
Стоящие тут и там черные внедорожники они заметили уже от памятника.
– Че-то их много, – пробормотал Дима.
– И все по нашу душу. Гордость не разбирает? – пошутил Егор.
– Заткнись нафиг!
К ним подбежал лейтенант:
– Зорин, своих всех собрал?
– Нет еще. Ни одного не видел.
– Предупредили всех?
Зорин посмотрел на Плахова. Тот кивнул.
– Всех.
– Тогда быстро их в кучу – и внутрь. Своих – в актовый зал, там их допрашивать будут. А сам – к Захарчуку. У тебя отдельная встреча.
– Есть. А по поводу чего допрашивать-то будут? – крикнул он вслед убегающему лейтенанту.
– А хрен его знает, – обернулся лейтенант на бегу. – Спрашивают, кто где вчера был. С доказательствами. Сомнительных в камеры сажают. Бред какой-то.
Лейтенант скрылся.
– Ну, вот мы и попали, – прошептал Егор.
– Ничего не попали, – возразил Дима, хотя у него самого по телу поползли противные мурашки. – Главное, помни, о чем мы с тобой говорили. А наши и так ничего не знают.
– А может, те двое…
– Типун тебе на язык. Иди, собирай остальных.
Когда отделение было собрано, Зорин всех построил и пересчитал. Слава богу, все находились здесь. Витя недобро косился на командира. Дима подошел к нему:
– Вить, ты не обижайся. Вчера просто такое случилось… Нервы сдали. Не хочу сейчас рассказывать. Перед этими, – Дима показал на внедорожники, – не хочу. Потом обязательно расскажу. Ну что, мир?
– Да ладно, командир, с кем не бывает.
– Ну, вот и хорошо. Пойдемте.
Когда они вошли в вестибюль, ребят сразу взяли под конвой двое Темных. Третий велел Дмитрию следовать за ним. Они поднялись на второй этаж и подошли к кабинету Захарчука. Темный жестом велел войти внутрь. Зорин вошел и остановился у порога. В кабинете царил полумрак.
– Заходи, чего встал, – послышался из темноты голос Николая Михайловича.
Дмитрий сделал несколько шагов вперед. В кресле за столом, где обычно сидел Захарчук, вальяжно расположился Темный. Еще двое таких же стояли по сторонам, у зашторенных окон. Сзади захлопнулась дверь. Дмитрий обернулся. Двое с автоматами наизготовку встали у двери.
«Как же они друг друга различают?» – не к месту мелькнула дурацкая мысль.
– А, гражданин Зорин! – наигранно обрадовался главный Темный. – Рад вас снова видеть!
«Тот же, – подумал Дима со страхом. – Хорошо это или плохо?»
– Меня можешь называть – Майор. Перейду сразу к делу, – продолжил Темный. От показной радости не осталось и следа. – Я думал, что наша совместная работа закончится там, на Свечном. Оказалось, что это не так. Ты не понимаешь, о чем я?
Дмитрий пожал плечами.
– Нет.
– Так я и думал. Все у вас именно так и отвечают. Ну что ж. Тогда другой вопрос. Где ты был прошлой ночью?
Зорин немного помедлил, собираясь с мыслями, стараясь выглядеть страдающим от похмелья человеком. Впрочем, особенно стараться и не пришлось.
– Ну, после работы с вами я напился. Сильно. Моему отделению дали три дня выходных.
– С кем пили? Где? Когда ушли?
– Пили с сержантом Плаховым. В «Комбате». Когда ушли, не помню, но было уже поздно.
Подполковник прервал его:
– «Комбат», «Комбат». Это же на Ленина, около Главпочтамта?
Дима кивнул.
– Там же, если через Заисток, до реки недалеко? – поинтересовался Темный.
– Ну, вроде да, – неуверенно сказал Зорин.
– На реку ходили? – прямо спросил Майор.
Дмитрий пожал плечами.
– Может, и ходили, не помню. Хотя зачем нам туда ходить? Чего там смотреть?
– Так ходили или нет? – грохнул кулаком по столу Темный.
Зорин вздрогнул и поморщился, так как звук удара больно отдался в больной голове.
– Да не помню я, – страдальческим тоном сказал он. – Давно не пил, а тут нализался как свинья. Последнее, что помню, – Плахов третью бутылку заказал. И все. Проснулся уже утром, дома. Что случилось-то?
– Не твое дело! – рявкнул Темный.
Он долго разглядывал стоящего перед ним полицейского. Потом отвернулся.
– Вот до чего вы довели охрану города, господин Захарчук. Ну, подойдите, подойдите поближе.
Из темноты на тусклый свет вышел Николай Михайлович. Вид у него был как у провинившегося двоечника. Он хмуро посмотрел на Дмитрия, потом повернулся в сторону Майора.
– Полюбуйтесь, – сказал Майор, ткнув пальцем в Зорина. – Напился, опозорился. Воняет, как помойный бомж. Стыдно мне за вас, подполковник. Да и вообще, народ в вашем Томске разболтался. Давненько вас не ставили на место.
Темный встал с кресла. Он начал говорить, и с каждым словом его голос становился все громче и громче:
– У нас на реакторе произошло ЧП. На реакторе, с которого, кстати, и вы кормитесь. И я ожидал большей лояльности и желания сотрудничать от людей, которые для получения самого дорогого в нынешнем мире продукта, а именно – электроэнергии, и пальцем не шевельнут.
«Можно подумать, вы там шевелите», – усмехнулся про себя Дима.
Майор продолжал, уже переходя на крик:
– И что я здесь слышу? «Не знаю, не видел, не помню». Все вы, гниды, знаете!
Он еще раз ударил кулаком по столу.
– Охренели вы, господа томичи! Посему, пока кто-нибудь из вас, сук, что-нибудь не припомнит, мы вводим ограничение на подачу энергии. Час утром и час вечером. С вас и этого много.
Захарчук закашлялся. У Зорина от гнева потемнело в глазах.
– И здесь, – Темный ткнул пальцем в столешницу, – да-да, Николай Михайлович, именно здесь, в этом кабинете, будет располагаться новый комендант Томска. Из наших. Переходите в его полное подчинение. Скажет плясать – будете плясать. Ну, и так далее. Ясно?
– И надолго это? – играя желваками, спросил Захарчук.
– А пока кто-нибудь чего-нибудь не вспомнит, дорогой Николай Михайлович. Так что спрашивайте у подчиненных, узнавайте, созывайте совещания, устраивайте допросы с пристрастием, мне плевать. Мне надо знать!
– Да что знать-то?! – не выдержав, закричал Захарчук.
– Кому надо, тот знает, – загадочно проговорил Майор. – А вот кричать на меня не стоит, а то и этих часов лишитесь.
Подполковник замолчал.
– Вот так-то. – Темный направился к двери. – Вы пока тут приберитесь. И вспоминайте. Вспоминайте.
Темный вышел. За ним – остальные эсбээровцы. Зорин и Захарчук остались одни. Николай Михайлович вытер ладонью потное лицо. Затем резким движением открыл сейф и вытащил оттуда зеленую бутылку. Налив стакан до краев, он, не морщась, влил содержимое себе в глотку. Протянул бутылку сержанту. Тот замотал головой. Перспектива выпить что-нибудь спиртосодержащее вызывала у него ужас.
– Узнавать, спрашивать, – пробурчал Захарчук, – знать бы хоть, о чем спрашивать. Ты не в курсе, о чем он говорил?
Дмитрий постоял, глядя в глаза командиру, затем отрицательно покачал головой:
– Ни малейшего понятия, – вслух сказал он.
Захарчук замер. Сел в кресло.
– Опрос своих проводил? – громко спросил он.
– Нет еще, – ответил Зорин, – о чем спрашивать-то?
– Обо всем! – рявкнул подполковник, – Иди. Через час ко мне с докладом.
– Есть.
Дмитрий вышел из кабинета. Как и ожидал, у дверей стояли двое в черных плащах. И стояли слишком близко.
– Я пройду? – спросил Зорин, хотя ни один из Темных ему не мешал.
Спустившись на первый этаж, он застал всех своих бойцов сидящими на ступеньках.
– Стройся! – скомандовал он.
Отделение построилось в ряд.
– Слушать внимательно, – начал Дмитрий, шагая вдоль строя. – Через десять минут – общий сбор перед крыльцом здания. Нечего тут толпу создавать. За это время каждый вспоминает вчерашний день по минутам. Затем рассказывает мне. Понятно?
– Зачем? – спросил снайпер Кирилл.
– За хлебом! – заорал Зорин так, что в вестибюле стало тихо. Даже присутствующие здесь Темные обернулись.
– Разговорчики! Устав забыли?! Так я напомню! Завтра в двенадцать – зачет по внутреннему уставу службы. Кто не сдаст – к свиньям!
«И тем, скорее всего, сильно повезет», – про себя добавил добавил он.
– Разойтись! Плахов, ко мне!
Бойцы разошлись, озадаченно глядя на командира. Таким «строевым» они его еще не видели.
Подошел Егор, и они вдвоем вышли на улицу. Перейдя дорогу, встали у старого деревянного дома. Дмитрий огляделся.
– Ну, что было? – спросил он.
– Спрашивали, где я вчера был.
– Ну, и?
– Ответил, что в «Комбате», с тобой. Нажрались, как тузики. Ничего не помню.
– Поверили?
– Не уверен. Согласись, слабая отмазка – «не помню».
– Другой нету, – сказал Дима. – А меня этот допрашивал, который старика ударил.
– Сам? – ахнул друг.
– Ага. Еще при Захарчуке. Теперь нам лепестричества будет только час утром и час вечером.
– И все?
– Ага.
– И долго?
– Долго. Пока не вспомним что-нибудь.
– Тогда, похоже, навсегда, – сокрушенно подытожил Егор.
– Пошли. Наши собираются.
Дмитрий заново построил отделение. Рядом, как будто невзначай, возник один из эсбээровцев. Выслушав от каждого вполне ожидаемый доклад, что никто ничего не знает, Зорин скомандовал «вольно» и отправился к подполковнику.
В дверях его тормознули новоявленные охранники.
– Я к подполковнику. – Дмитрий посмотрел по очереди в непрозрачные окуляры черных противогазов. – С докладом. Он меня вызывал. Ну, вы знаете.
Он хлопнул одного Темного по плечу. С рядовым составом этих «дартов вейдеров» он мог себе позволить фамильярность. Протиснувшись между ними, Зорин вошел в кабинет.
В стоящей на столе бутылке заметно поубавилось, хотя по виду Захарчука этого сказать было нельзя.
– Николай Михайлович, можно? Я с докладом.
Захарчук молча указал на стоящую рядом со столом табуретку. Дима сел. Подполковник так же молча подвинул к нему лист серой бумаги и карандаш.
– Ну, докладывай.
– Никто ничего не знает, – четко продекламировал Дмитрий, пытаясь разгадать, что задумал Захарчук.
– И это доклад?! – внезапно во весь голос заорал подполковник. – Кто тебя так учил докладывать?! В письменном виде! Ты меня понял?! В письменном!
До Димы наконец дошло, что от него требуется. Надо сказать, что здесь подполковник прошел по краю. Бумага в нынешнем мире стала крайне дефицитной вещью, и растрата ее на подобные «доклады» могла вызвать подозрение.
– Да понял я, понял. В письменном так в письменном, – буркнул Зорин и принялся быстро описывать как можно короче события прошедшего дня. Когда сержант закончил, Захарчук взял у него листок и начал читать. В процессе чтения лицо его становилось то белым, то бордовым. Было слышно, как скрипят зубы подполковника. Прочитав, он смял листок. Достав из тумбочки тарелку, положил его туда и поджег.
– Кто так пишет?! – Николай Михайлович старался говорить строго, но его голос стал отдавать хрипотцой. – Переписывай заново! Теперь нормально.
Дмитрий кивнул и стал писать о том, что в процессе допроса отделения ничего существенного не узнал. Закончив, он протянул листок Захарчуку. Тот, не глядя, кинул его в ящик стола.
– Можешь идти, – тихо сказал он. Видимо, прочитанное произвело на него сильное впечатление.
– Какие наши действия? – спросил на всякий случай Зорин.
Подполковник поднял на него покрасневшие глаза.
– Вам дали три дня? Вот и отдыхайте. Только не ходите никуда, дома сидите. Сам видите, что происходит.
Дима вышел из кабинета. Охранники у дверей расступились в стороны, пропуская его в коридор. Внизу его ждали.
– Ну чего, командир? – спросил Витя. – Чего делать велено?
– Велено отдыхать, – сказал Дмитрий. – На службу – через два дня. Рекомендовано из дому носа не казать. Все понятно?
– Так точно.
– Разойтись.
Ребята побрели на выход. Зорин с Плаховым пошли вместе.
– Захарчуку рассказал? – поинтересовался Егор.
– Пришлось, – ответил Дима. – Целую пантомиму разыграли. Там у него перед дверьми почетный караул стоит, уши греет.
– Что теперь будет?
– Да ничего не будет. – Зорин махнул рукой. – С недельку покараулят и успокоятся. Им тоже, поди, неохота каждый день сюда мотаться. Если будем, конечно, языки за зубами держать. А мы будем, верно?
– Конечно, – закивал друг. – Жить-то хочется.
Так, незаметно, они дошли до «Комбата».
– Зайдем? – спросил Егор.
– Не, хватит с меня, – замахал руками Дима. – Одни неприятности от этого бухла. Я – пас.
– А что? – стал подначивать его Егор. – Потом на реку пойдем, еще чего-нибудь найдем. О, стихи вышли!
– Да пошел ты, – беззлобно отмахнулся Зорин. – И так нашли – себе на задницу.
– Ладно, я шучу. Привет Лене.
Дима спустился к себе в подвал. Переодевшись, он вышел из тамбура и тут же споткнулся о стоящий в проходе чемодан.
– Это что такое? – громко спросил он.
Словно из ниоткуда образовалась баба Аня.
– Эт нового жильца к нам прислали.
– Какого жильца?
– А вот такого. Пришел сегодня утром, направление показал, сказал, что будет в парниках работать. Странный какой-то.
Через секунду нарисовался и сам хозяин чемодана. Высокий худощавый тип с болезненно бледной кожей и красными, воспаленными глазами. Беззубый рот растянулся в улыбке. Несмотря на то что тип старался выглядеть приветливым, впечатление он производил крайне отталкивающее.
– А, это мое, – радостно затараторил он. – Мешает? Простите, сейчас уберу. Я – ваш новый сосед. Буду жить прямо за стенкой. Правда, здорово?
Отодвинув чемодан в сторону, тип вытер ладонь о штаны и протянул ее Дмитрию.
– Саня.
Ладонь была бледной, влажной и напоминала руку мертвеца. Сдержав отвращение, Зорин пожал ее.
– Дима. Откуда ты?
– Да вот, работал в свинарниках на Черемушках, а теперь сюда перевели. Говорят, тут людей не хватает.
«Бред какой-то, – подумал Дмитрий. – Лена мне не говорила, что у них нехватка. Да и с Черема до теплиц ближе, чем отсюда. Не, тут что-то нечисто. – И тут же возникла следующая мысль. – «А уж не засланный ты казачок, а?»
– Ладно, Саня, – сказал он. – Ты располагайся. А я пошел. Устал я чего-то.
– Ага, ага, иди, – закивал Саня. – А я вижу, у вас скоро радость в семье? Ребенок – это к счастью.
Зорин резко обернулся. Саня не улыбался, а в его глазах Дима заметил ледяной холодок. А уже через мгновение новый жилец снова светился добродушием и приветливостью.
«Только попробуй к ней подойти, скотина бледная!»
Теперь он уже не сомневался, что к нему приставили шпиона.
– Спасибо, – вслух сказал Дмитрий.
Он зашел к себе в комнатку и плотно прикрыл дверь. Лены дома не было. Дима разделся. Есть по-прежнему не хотелось. Он попытался читать, но вскоре забросил книгу в угол. Присутствие нового жильца ощущалось даже через стены и мешало сосредоточиться. Зорин ясно представил, как этот хмырь сейчас сидит напротив, прижав уши к тонкой перегородке между комнатами. Пока он здесь, о личной жизни можно забыть. Дмитрий был почти уверен, что у Егора тоже появился «новый сосед».
Он поднялся с матраса, решив, несмотря на предупреждение, прогуляться. Дома сидеть было невыносимо. Но как только он подошел к двери, в комнату вбежала заплаканная Лена. Первая мысль Димы была: «Я щас этому хлыщу весь хлебальник разворочу!»
– Что случилось, Лена? – Он схватил жену за плечи. – Кто тебя обидел? Этот новый?
Та замотала головой.
– Нет? Так что? Ты из-за вчерашнего, что ли? Так я больше не буду, самому плохо.
– Светку увезли. Прямо с работы, – сквозь слезы пробормотала Лена.
– Кто увез? Куда?
– «Скорая». Ей плохо стало. Сознание потеряла.
Дима быстро зажал жене рот.
– Не шуми, – прошептал он ей на ухо. – Нас слушают. – И показал глазами на стенку. – Рассказывай очень тихо.
И Лена принялась шептать. Лично она ничего не видела. С некоторых пор Света работала отдельно, на расфасовке удобрений. Работа была так себе, и редко кто на нее соглашался. А тут, как сказал бригадир, она сама подошла и попросилась. Он уже тогда отметил, что местная красавица выглядела не очень. Бригадир поинтересовался, что с ней, но та отмахнулась, сославшись на легкую простуду. Больным людям действительно нельзя было работать с готовой продукцией, то есть с овощами, и бригадир с легким сердцем согласился. Сегодня Свету нашли на рабочем месте без сознания. Вызвали «Скорую».
– Ее отвезли в Третью городскую, – шептала Лена. – И еще…
– Что?
– Люди, которые помогали ее нести, говорили про лучевую болезнь.
Зорин нахмурился.
– Что за чушь? Откуда у нее лучевая болезнь? Она же вроде меры принимала.
– Вот и я говорю. Боже… – Она прижала руки ко рту. – Что же теперь будет?
Дмитрий встал.
– Пойду на работу, – уже громко сказал он и на ухо жене шепнул: – Там новый жилец. С ним не разговаривай. Он – шпион.
Лена испуганно вытаращила глаза.
– Ты думаешь, он может быть связан… – зашептала она.
– Все может быть. Будь аккуратнее.
Зорин вышел за дверь.
