Глава 5. Болотный доктор

Корсар всматривался сейчас туда же, куда в бинокль глядел старший лейтенант Долгушин, – в очертания серых построек в центре Больших Луж. Только один пытался понять, зачем командир спецназа бдит тыл вместо того, чтобы в оба глаза контролировать фронт в поисках беглого преступника, а другой старался убедиться в том, что хозяин дома на болотах находится на месте. Три часа назад Долгушин связался с Болотником и весьма вежливо попросил его никуда не отлучаться из дома, потому как ему угрожает опасность, а где-то неподалеку рыщет опасный, якобы осуществляющий заказ с Большой земли, киллер. И, мол, как только спецназ устранит убийцу, карантин и блокаду снимут с болот. Поэтому сейчас старлей разглядывал хижину доктора и, увидев мелькающую в тусклом свете окна тень, успокоился. Откуда ему было знать, что Болотник уже в курсе секретной операции вояк и что он, узнав истинное положение дел, незаметно, как умел только он, покинул островок в трясинах и тайной тропой вышел с болот во фланг засаде спецназа. А вместо себя хозяйничать в доме оставил излома по кличке Бурелом, которого уже месяц выхаживал после столкновения с аномалией.

Корсар нахмурил лоб, пытаясь понять, почему хозяин этих мест покинул свою обитель скрытно и сейчас направлялся к нему краем туманной мари, а не открыто, натоптанной тропой. «Видимо, Болотник тоже чурается вояк и не хочет лишних проблем на голову», – подумал сталкер.

– Здоров, Корсар! – Лекарь, косо зыркнув на притаившегося за валуном беглеца, посмотрел вправо, в сторону замаскировавшихся в сотне метров от них армейцев.

– И тебе не хворать, доктор. Не спится? Чего ночью бродишь?

– Да как мне дрыхнуть спокойно, когда вояки под боком затворами клацают, окна мои разглядывают да тварь болотную пугают?! – Болотник подошел ближе, разглядывая знакомого сталкера, который заметно изменился с их последней встречи: осунувшееся заросшее лицо и нечеловеческий взгляд сразу бросались в глаза. – Да еще зная, что кореш мой в беде и рядом околачивается. Привет, друг Корсар! Привет, беглянка!

– Здравствуй, дорогой!

Они сжали друг друга в крепких объятиях – так, что знахарь почувствовал дрожь в явно нездоровом теле товарища, его волнение и тревогу. А еще – боль и усталость.

– Ты знаешь, что с тобой не все в порядке? – Болотник чуть отпрянул от друга, продолжая всматриваться в его бездонные глаза.

– Точнее сказать, вообще все не в порядке! – устало промолвил сталкер и облокотился на серый валун, местами поросший лишаем. – Еще немного, и я обрасту таким же вот мхом, чую, что совсем худо мое дело.

Знахарь долго и молча глядел на Корсара. Болотник уже, в силу своих способностей, понял, что случилось с беглецом, что его привело сюда, как ему плохо было сейчас и тошно. И откровенно сочувствовал сталкеру. Лекарь присел рядом, положил сухую ладонь на подергивающееся плечо Корсара:

– Рассказывай. Можешь не вдаваться в детали, но с самого начала. Я пойму!

Сталкер посмотрел на знахаря, затем, понимая, что другу, конечно же, жутко выносить такой тяжелый звериный взгляд его вертикальных зрачков, поднял голову и уставился на бледную лепешку луны. И стал говорить…

– И вот я здесь, дружище, – закончил повествование своих злоключений Корсар, тяжело сопя и ежеминутно облизывая потрескавшиеся губы. – Снова не один, но… один. Как та луна на черном небосводе. И очень хотелось бы услышать от тебя утешительные слова. А еще лучше – надежду на излечение. Только честно! Слышишь, мне нужен правдивый вердикт, а не… не…

Он закрыл глаза, и Болотник заметил мокрую полоску на чумазом лице друга.

Пауза затянулась.

– Что ты молчишь, доктор? Боишься сказать мне правду?

– Боюсь, Корсар! Боюсь, дружище. Сколько зверья выходил, молчаливых своих клиентов, сколько люда местного вылечил, в основном, проходимцев, но никогда не было так больно и боязно выносить приговор близкому человеку. Понимая, что с ним и каково ему.

– М-м-м-м-м-м! – замычал сталкер, скрипя зубами и дергая опаленной головой. – Я так и знал. Я знал, твою мать! Я понял уже, что не жилец. Но… Но, может быть, там кровь сдать надо, рентген, УЗИ? Может…

Корсар заметил печальный взгляд врачевателя, да и сам уже понял: какие могут быть на болотах приборы и анализы, тут все в натуре, естественное и дикое, как теперь и сам он, и местный волшебник не в силах вылечить его зараженный организм.

– Артефактом!? Поможет какой-то артефакт? – с мольбой в голосе сталкер всмотрелся в лицо знахаря. И опять осознал, что и тут мимо.

– Бро, что тебе сказать в утешение? – Болотник тяжело вздохнул. – Добро пожаловать в Зону! Ты теперь ее неотъемлемая часть. В общем-то, как и все эти годы.

Корсар отчаянно поглядел на доктора, сморщился и застонал. Чем и привлек внимание дозора спецназа.

– Что дальше делать собираешься? – спросил Болотник. – Я могу переговорить с вояками, объяснить им все, примирить вас.

– Это вряд ли уже! – Корсар тяжело вздохнул, уже раз десятый за полчаса разговора. – Они на мировую не пойдут. Снежный ком покатился. Охота началась. Теперь мне либо из Зоны долой и в бега по необъятным просторам страны, либо… драться.

– Драться? Ты хочешь объявить войну всем?

– Она уже объявлена! Она уже началась… – прошептал сталкер, понижая голос и вглядываясь во мглу, потом резко дернулся. – Мы не одни здесь!

Болотник медленно поднялся с корточек, всматриваясь в потемки болота, огляделся. Теперь и его внимание привлекло движение за ближайшими куцыми кустами. Кто-то или что-то ползло в сторону собеседников, обходя с тыла. Знахарь замер.

После минуты безмолвного сканирования взглядом округи он повернулся к другу, но рядом никого уже не было.

Корсар будто растворился в звенящей утренней тишине. Да так скрытно это сделал, что даже местный «Дерсу Узала» не засек его исчезновения. Болотник крякнул, слегка улыбнулся и присел, опершись спиной о валун. Теперь лекарь отчетливо слышал шаги приближающегося человека. Не зверя, не мутанта, а именно человека. Рука знахаря ловко скользнула к поясу за ножом.

– Болотник, не кипишуй. Свои, – раздался знакомый голос за камнем.

– Кому свои, кому чужаки, – бросил через плечо знахарь, но, узнав говорившего, разогнулся и выглянул из-за валуна, все же не убирая руки с ножен. – Здорово еще раз, Долг. Чего не спится? Или ты в соглядатаи заделался?

– Не смешно, Болотник. – Старший лейтенант Долгушин скинул с головы капюшон маскхалата и подошел ближе, держа в руках «Винторез». – Где он?

– Кто? – Врачеватель попытался сделать удивленное лицо.

– Твой друг Корсар! – уточнил старлей, осторожно передвигаясь по дуге вокруг валуна, чтобы убедиться, что здесь действительно нет сталкера. – Ты же с ним сейчас говорил?

– Долг, ты уже вечером добивался от меня каких-то признаний, выпытывал об этом сталкере, чего еще-то нужно?

– Где он? – тверже произнес армеец, поднял руку и жестом показал своим невидимым подручным осмотреть сектор.

– Успокойся, старлей. Нет тут никого.

– Ты же с ним разговаривал сейчас.

– Я старый больной человек. Давно уже разговариваю сам с собой, не дружу с головой. Присел отдохнуть, а тут ты.

– Слышь, старик… Ты мне мозги тут не парь. Был он тут? – Долг продолжал озираться, но мимолетно бросал косые суровые взгляды на знахаря.

Болотник уловил движение справа и слева, усмехнулся, кряхтя в кулак. Достал флягу, что не ускользнуло от пристального взора вояки, отпил пару глотков травяного настоя, неторопливо завинтил крышку и посмотрел на военного, облаченного в снайперский халат «Леший».

– Может, закончите эту игру?

– Что? – Старлей с досадой опустил ствол, понимая, что никакого Корсара он уже здесь не увидит, но новым жестом показал бойцам продолжать наблюдение за опушкой леса.

– Затея ваша – дурацкая. – Болотник убрал флягу, стал разминать шею. – Корсар не начинал эту бойню. Он чист перед своей совестью и перед вами. Пока не поздно, остановитесь. Вы же армия!

– Поздно, старик. Ты будешь удивлен моим словам, но… к сожалению, поздно. Я тоже не хотел этой стычки, этой грязи… Но события развернулись очень непредсказуемо и жестоко. Корсар пошел ва-банк, когда нужно было…

Что нужно было, Долг не понимал, поэтому язык не повернулся сказать дальше то, что вертелось в его голове: «Что мог сделать сталкер, сраженный выстрелом Шпика, а потом еще и изуродованный? Прийти с повинной к майору Лапердину и извиниться за то, чего не делал?! Типа: «Извините, что спровоцировал ваших дерганых спецназовцев и схлопотал пулю в спину! Я больше не буду. Мочканите меня еще раз, и дело с концом». Так, что ли?»

Старлей с трудом проглотил ком в горле, не отводя глаз от лица старика, тоже пытавшегося взглядом образумить ретивого офицера. Заблудшего вояку.

– А я все же думаю, что еще не поздно, – тихо сказал знахарь. – Сталкер мучается, беснуется, он нездоров, очень нездоров и сильно устал. Морально. Ты же сам армеец, Долг! Как и он. Ты должен понимать, что произошло недоразумение, твои люди ошиблись. И очень крупно. А ты сейчас волей-неволей должен застирывать портки своих обделавшихся солдат? Нельзя все объяснить руководству? Давай вместе пойдем к твоему начальнику и все ему расскажем. Как было и что делать дальше. Вы же явно не все доложили наверх! А?

– Все, старик. Мы доложили все как есть. Корсар был объявлен в розыск, но события повернулись к нему задом. Он пошел на огневое столкновение. Он развязал эту бойню. Ему отвечать.

Болотник некоторое время смотрел в печальные глаза вояки и, когда понял, что бесполезно что-то говорить, убеждать, исправлять, спокойно добавил:

– Старлей. Ты знаешь… Не зря многих вояк испокон веков называют дуболомами. Этот ваш непробиваемый армейский менталитет, эта чертова круговая порука, эта… мля… на самом деле животная боязнь за погоны и скудные льготы сделали из всех вас скотов. Извини, что так резко и прямо, но никогда, слышишь, никогда не исправить вам, начинающим молодым офицерам, новому поколению новой страны, это скотское положение. Это не события повернулись к нему задом. Это он, Корсар, Легенда Зоны, Неприкасаемый… это он повернулся к вам задом, но сначала он готов был на примирение. И шел он тогда на КПП к вам только за этим. Пока твои бар-раны опять не стали палить в безоружного, мирного, раненого человека. А теперь… Вы хотите войны? Ну что ж… Будет вам война, братцы кролики! Готовьте черные мешки.