Глава 4. Обстоятельства красного уровня

Корсар в силу своих новых сверхспособностей, конечно же, учуял засаду наемников и наведенный в спину ствол и мог побиться об заклад, что те двое хотели выстрелить. «Опять в спину! Что ж за жизнь такая настала?! Почему и вояки, и наемники мечтают всадить мне пулю в спину? Что я сделал кому из них, чем навредил? – Он не стал уничтожать угрозу, а попросту ретировался с линии огня. – Ведь и товарища их похоронил, и их ничем не обидел, отчего же зло таить на меня, зачем поганые поступки совершать? Совсем обозлился народ! Лишь бы пальнуть да поживиться. Нет в людях меры, одна поволока в глазах и муть в башке».

С этими мыслями сталкер продирался сквозь кусты, утирая мокрые от досады глаза. Может быть, поэтому он и не заметил, не почувствовал двух бродяг, расположившихся на пикник возле старой одинокой березы.

Парни немедленно вскочили на ноги, схватили оружие и застыли истуканами, завидев незнакомца, вывалившегося из густого кустарника, словно гонимая псевдоплоть.

Небольшой костерок, пара банок консервов, разогревающихся в золе, два рюкзака, вехи, воткнутые рядом, планшет с мелькающими на экране картинками голых баб. Один молодой, почти безусый, в еще свежей туристической обнове, с АКС74У в слегка дрожащих руках. Взгляд напуганный, мечущийся, губки дрожат, ноги полусогнуты. Другой, видать, поопытней – постарше, в потертом брезентовом плаще, вязаной шапочке, с помповым ружьем. Стоит уверенно, в позе «а-ля хозяин здесь я», смотрит исподлобья и сердито. Этот явно готов нажать на курок, зная для чего и почему.

Корсар мгновенно оценил обстановку, развел руки, в одной из которых держал полутораметровый посох.

– Мир вашему очагу, братцы! Прошу прощеньица, что напугал, потревожил. – Сталкер слегка улыбнулся, всем видом показывая, что не опасен и спокоен.

Но вот старший из бродяг расценил его внезапное появление и странный вид иначе, ответив строгим голосом:

– Потревожил, но не напугал. Мы не из пугливых. Иди, куда шел, нечаянный товарищ.

Дуло его оружия по-прежнему сулило только лишь проблемы – серьезные и более вероятные, чем ствол в дрожащих руках молодого, нервно озирающегося напарника.

– А погреться, устроить мену? – миролюбиво продолжил Корсар. – У меня есть, что предложить вам. У вас кое-что есть для меня. Уверен.

– Это вряд ли. Мы еще только зашли в Зону, товара ноль. А твой хлам не интересует. Так что ступай с богом, сталкер!

– Ну, отчего же? Имеется хабар случайно погибшего наемника, могу обменять на инфу, которой вы обладаете.

– И какой же мы обладаем инфой, о которой и сами не ведаем? – ехидно парировал старший бродяга, крепче сжав ружье.

– Вы же с кордона идете?

– Допустим. И?

– С заставы вояк?

– Ну, и что?

– Да опустите вы стволы, напрягают они меня. Говорить сложно.

– Так и ты нас напрягаешь. Попросили же, проходи мимо, куда шел.

– Мужики, я с миром!

– Слышь, миролюбивый ты наш… – Бродяга в плаще сплюнул под ноги, не сводя внимательного взгляда с незнакомца. – Мы не торговать пришли сюда и не друзей искать… Третий нам лишний. Сказал же, иди, куда топал. Нам не нужно проблем.

– Я уйду через пять минут. И проблем не хочу…

– …Мужик, ты плохо понял? Или туго слышишь? Ступай себе дальше, та инфа, что тебе нужна, принесет нам одни проблемы. Голимые.

– Я Корсар, – коротко ответил сталкер.

– Я тоже пират, – тут же подхватил старший бродяга, хотя на его лице и мелькнула тень удивления, – но это ничего не меняет.

– Хм… – Корсар убрал с небритого лица натянутую улыбку. – Так-то нормальные сталкеры в Зоне в ответ на приветствие тоже представляются.

– Считай, что мы ненормальные. Еще вопросы есть?

– Нет, ты чего такой злой-то? – Сталкер ощутил прилив крови к лицу, ему всегда были неприятны такие вот типы, шлендравшие по Зоне, абсолютная безкультурщина, безмозглость, дерзкие придурковатые хмыри… Но Зона зачастую правила таких, воспитывала, окультуривала. А если не могла, то просто убивала.

– Тебе чо надо, залетный? – сердито промолвил старший. – Мы сидим спокойно, чай пьем, беседы беседуем, строим планы на жизнь, а ты тут такой прекрасный красаучег явился, не запылился, навязываешься в знакомцы, рисуешься, вынюхиваешь чего-то. Не-е, так не пойдет. Катись дальше, бродяга!

– Да понял я, понял! – в сердцах бросил Корсар, кисло сморщившись. – Все меня гонят, все пытаются стрелять. Изгой я. Как пить дать – изгой! На хрен никому не нужен, видать, время подошло…

Бродяги переглянулись, затем вздрогнули оба, когда планшет вдруг просигналил пришедшим сообщением. Кинув мимолетный взгляд на лежащий в траве гаджет, старший бродяга недовольным зычным голосом сообщил:

– Ну и? Кушать очень хотца! Ступай, земеля. До свидос!

Корсар прищурился, опустил руки и тяжело вздохнул, понимая, что разговора и делового сотрудничества не выйдет, скорее, случится огнестрел или драка. А ведь раньше совсем не так было! Совсем не так…

– Когда прочтете сообщение в своем порносайте, парни, то не бросайтесь за мной вслед, эта форма наживы вам не принесет счастья, – вдруг выпалил он, усмехнувшись при виде меняющихся физиономий бродяг.

– А ну, Ростик, глянь в планшете, чего там накалякало Информбюро, – сказал старший и прижал приклад ружья к плечу, прицелившись в сталкера.

Молодой бросился к гаджету, неумело закидывая автомат на плечо, отчего тот начал сползать и мешаться. Через минуту парень, бледнея и заикаясь, зачитал сообщение о поиске беглого сталкера-плохиша.

– Так вон оно что?! – Старший бродяга сделал несколько твердых шагов к мужчине, навел на него ствол помповика в полуметре от лица. – Ты у нас беглянка? Добыча! А я-то все кумекаю, чо он поет тут и зачем пытается в друзья навязаться. А тут вон оно чо!.. Награда. Даже за труп… Корсар, говоришь?

– Не делай этого!

– Что-о?

– Не делай того, что тебе сейчас пришло на ум, – проговорил Корсар медленно и тихо, будто психотерапевт во время лечебного гипноза пациента.

– А что мне… А с чего ты взял… Да ты!..

Бродяга внимательно всмотрелся в черты лица незнакомца, в его глаза. Необычные и очень странные. Даже, правильнее сказать, страшные. Неприятное лицо, тусклый, безжизненный взгляд, источающий глубокую печаль и какое-то дикое напряжение. Будто перед ударом, перед смертельным поединком. И как только опытный бродяга уловил в этом посыле звериную нотку, он нажал спусковой крючок.

– Нет! – Корсар за мгновение до выстрела коротким взмахом ударил по стволу, отводя его от себя.

Помповик изрыгнул сноп картечи в сторону, громким звуком хлопнув по ушам. Пока сталкер выхватывал у старшего оружие, выкручивая бродяге руки в силовом захвате и не сводя с него пристального взгляда, молодой заваливался навзничь, морской звездой раскинув конечности. Заряд свинца угодил ему в грудь.

Борющиеся внезапно заметили это, на миг замерли, а потом снова встретились взглядами. Бродяга отшатнулся, словно его кипятком ошпарили, оставив ружье противнику.

– Ты… Ты-ы!.. Ты, сволочь, чо натворил-то? Ты моего напарника… Ты Ростика завали-ил, сука-а!

– Штопор, стоп! Стой на месте. – Корсар ощутил дикий укол совести, боли и еще чего-то очень неприятного прямо в сердце. И в голове тоже. Он не мог поверить, что только что застрелил простого пацана. Начинающего сталкера. Точнее, убил не он, а более опытный бродяга, но не без его, сталкерского, участия.

– Откуда ты мое прозвище… Ты кто-о? Ты чо натворил, гад? – Бродяга по кличке Штопор пятился назад, выставляя правую руку ладонью вперед. – Нет, не смей… Меня как свидетеля. Как… Слышишь, забудь, мужик!.. Не надо… Остановись.

– Это я тебя просил остановиться, я предупреждал, что… – Корсар осекся, понимая, что натворил, да еще и толком ничего не успел объяснить этим двум бедолагам, случайным незнакомцам на просторах Зоны.

– Не убивай! Слышишь, мужик… Или кто ты там… Я никому… Я могила. Молчать буду, уйду прочь.

– Я только что погубил сталкера! Я только что убил сталкера-а! Зона-а, твою мать! – заорал Корсар, брызжа слюной и устремив бешеный взгляд в серое небо. – Что же ты со мной делаешь?! Что ты сделала со мной, проклятая-я? За что-о?

Штопор засеменил прочь, плюхнулся задом в траву, попал ладонью в горячую золу, обжегся, отдернул руку, на четвереньках пополз дальше. Мимо рюкзаков, мимо лежащего на спине напарника, удивленно уставившегося голубыми глазами в небо, из уголка рта парня текла струйка крови. Бродяга сейчас молил Черного Сталкера и Зону лишь об одном – быстрее убраться с чертовой поляны и от этого страшного псевдосталкера с бледно-зеленоватой кожей, вертикальными кошачьими зрачками и гипнотическим нечеловеческим взглядом. От объявленного в розыск беглеца, несущего смерть и убившего Ростика.

Бродяга исчез в кустах, а затем, безоружный и без вещей, бросился бежать сломя голову, подальше от страшного существа. И только обессиленный, стонущий Корсар, упав на колени, возносил руки вверх и молил, молил о пощаде Зону. Громко, навзрыд, истошно. А в ответ ему с древней угрюмой березы сыпала пожелтевшая листва, да шевелил ее старую крону вездесущий ветерок.

Волчий билет, который он схлопотал после нечаянного убийства вольного сталкера, Корсар воспринял как что-то неотъемлемое, обязательное, отождествленное с тем роком, что стал его преследовать с некоторых пор. И сейчас, бредя по волнующейся от ветерка осоке, машинально трогая загрубевшей ладонью гнущиеся стебельки, он понимал, чем грозит ему всеобщий бойкот и этот самый билет. Поэтому сообщение, пришедшее спустя пять минут, Корсар воспринял как должное, причинно-следственное.

Корсар понимал, что этим «нежелательным элементом» и «опасным преступником» значился он сам. Тот, что совершенно случайно и нечаянно стал изгоем Зоны, ее вредоносной частицей. И все здесь, от наемников до вояк, даже сталкеры, стали ненавистными недружелюбными боевыми единицами. Попросту говоря, врагами! И все эти лица на экране КПК и в мозгу бывшего десантника превратились в красные жирные точки. Враг! Он им, а они ему. А это значило, что ему осталось жить считанные дни… Какое там?! Считанные часы!

Такого оборота Неприкасаемый никак не ожидал в своей жизни. Даже тогда, когда он оказался в одиночестве на африканском континенте среди сотни сомалийских пиратов, в сердце их банды, в дебрях джунглей. А сейчас все его знакомые, зеленые новички и опытные ходоки, вояки и наемники, все кланы и просто залетные компашки превратились в противника. И выжить в таком бедламе означало поцеловать Бога.

Корсар шел прямо к Периметру. Да, он топал сейчас к воякам, охранявшим границы Зоны, чтобы просто поговорить или, если нужно, сдаться на милость властям, объяснить им, что он не враг, что не виноват, что это все обстоятельства так сложились и злая судьба повернулась к нему задом.

«Стоп! А с чего я решил, что меня вообще будут слушать, что примут и упакуют в СИЗО для выяснения фактов и алиби? Что вообще разрешат выйти к Периметру?! А ведь, как пить дать, пристрелят еще на подходе. Эдак пятью-семью очередями прошьют, а потом будут обмывать удачный исход только что начавшегося комендантского часа, конец бродяги-лоха, который блуданул и случайно вышел к КПП. Или в рапорте напишут, что намеренно прорывался за Периметр, пытаясь свалить из Зоны на Большую землю и там навсегда раствориться. Тело бросят для пущей убедительности на колючку, вынут КПК из кармана, черканут за него фразу типа «Иду на прорыв, ненавижу гадов-вояк, буду мочить их всех за Периметром» и снова запихнут наладонник в простреленный сидор. А? Каков расклад?!»

Корсар остановился, занеся ногу над пожухлой травой, задумавшись. Да, совсем не сочная зеленая травка этим летним вечером росла под его занесенной стопой. Мозг кольнула догадка, и чувство самосохранения пронзило весь его хребет вместе с пулевой раной в спине.

«Мина!»

Сталкер вернул ногу на исходную позицию, обвел взглядом окрестности, игнорируя серую коробку КПП за кронами шелестящих ив. «Ну, точно, вот он, Периметр, колючка с пулеметными гнездами и блокпостом, а значит, перед ней полоса минирования. Дорога осталась чуть в стороне. Вон уже блестят от заката стекла армейского бинокля у строгого лица наблюдателя на вышке. Сейчас удостоверится в личности «нежелательного элемента» и даст сигнал, очнется стрелок, сфокусирует зрение на «зеленке» и, поймав цель, даст жалящую тело пулеметную очередь. Смертельную и последнюю в моей жизни».

Корсар с трудом проглотил ком в горле, начал пятиться и отступать в тень ближайшего куста, при этом непроизвольно держа руки вверх, будто уже сдавался.

Не сдался.

Просто человеческий разум подавился звериным инстинктом, который в последние сутки проснулся в организме сталкера. Животные рефлексы затмили все чувства, и тело мужчины метнулось в заросли. «А ведь в последний раз эти рефлексы привели к гибели бродяги Ростика. Нельзя так, Корсар! Ох, нельзя. Так ты в зверя начинаешь превращаться. В опасного проклятого мутанта. Так ты уже зверь, мать твою! В тебе его кровь!..»

Он вышел к дороге, все еще не опуская рук, и этим привлек к себе внимание снайпера на вышке. Того, что только минуту назад разглядывал сталкера в бинокль. Теперь стрелок изучал мишень в перекрестье оптического прицела ПСО-1. Изучал, что-то бормоча себе под нос. Может, грезил будущим орденом на грудь за поимку и уничтожение рецидивиста. Или на этот раз выбирал другую точку на теле изгоя, более уязвимую, чем дырка в сидоре на спине. Потому как этим сторожевым на вышке, отправленным в «вечный караул», оказался сержант Гресько, тот самый, что недавно зарядил порцию свинца в мирно отдыхающего у костра сталкера…

– Сержант Вешкин, не мычите здесь и не мямлите. Докладывайте, как все произошло. И напоминаю, уличу во лжи и блефе – вышвырну из контингента!

– Чок, на, выпей, полегчает. А то трясет тебя, как мимикрима в экстазе.

– Спаси… Благодарю, товарищ старший лейтенант. Честно… Хреново так. Я… мы никак не ожидали такого… Я…

– Рассказывай. Своими словами, без всяких там уставных. Что ты видел и слышал?

– Шпик… То есть сержант Гресько… Он, видать, узнал в капитулянте разыскиваемого престу… Ну… Корсара этого. Которого тогда еще мочканул… Простите! Попытался завалить. Узнал и решил покончить с ним раз и навсегда… Он успел сообщить по радиосвязи, что видит цель и готов уничтожить ее… А потом…

– Что сделали именно вы?

– Товарищ капитан, я… Я не успел ничего сообразить, только крикнул, чтобы он не смел ликвидировать, что тот нужен нам…

– …На хрена он нам нужен живым?! Вы там чо, все спятили, что ли? Была команда на уничтожение этого лица. Была?

– Так точно, товарищ капи…

– …И? Зачем нам пленный? На черта нам содержать и допрашивать врага, особо опасного преступника, убившего уже несколько человек в Зоне, в том числе двух солдат из нашего контингента.

– Капитан, извини, но пусть расскажет до конца. Говори, сержант. На, выпей еще.

– Он чо, сюда водяру пришел жрать?! Блин, я меньше ее жру за день. Чего вылупился, орел, твою мать?! Не мычи, говори уже.

– Шпик не успел выстрелить. Он… Корсар этот завалил его. Мгновенно.

– Ка-ак?! С расстояния в полста метров завалил снайпера на вышке? Да еще гранатой в рот?!

– Капитан!.. Сержант, продолжай.

– Нет, не гранатой. «Лимонку» он позже, потом вбил раненому Шпику в рот. Сломал все зубы при этом, без кольца, но со скобой…

– …Ага. Видели, мля. Военврач до сих пор с сапером не знают, как ее вытащить из глотки вашего Шпика! Щас отдам приказ вывезти тело за бруствер, а там и закопать этого мудака вместе с гранатой в пасти. Идиот! Ну, так чем он его свалил с вышки, если не гранатой? Говори, чо вылупился?!

– Фонариком.

– Че-ем-м?!

– Фонариком натовским. Такие любят наемники. Тактический с инфра…

– …Ты чо, сержант, звезданулся мозгами? Каким еще фонариком? С полста метров?! Ты, сволочь, если мне врешь тут или дурачком прикидываешься, я тебя на гауптвахте сгною…

– …Капитан!

– А ты, старлей, мне рот тут не затыкай. Твои архаровцы облажались по полной. Что тогда, в рейде, что сейчас, в дисбате. Одного поставили на вышку бдеть за «зеленкой», отрабатывать промахи по службе, так он и то умудрился фонариком в морду схлопотать и гранату сожрать. А другой, мародер, твою мать, в штаны наложил при виде одного одинешенького преступника. Это твои спецы?! У меня таких сто рыл вон в комендантской роте служит.

– Капитан, хватит уже эмоций, нужно выяснить обстоятельства и подробности ЧП, разработать план дальнейших действий, вызвать…

– …Кого-о?! А ты что, уже в своих долбаных спецов не веришь? Слабаками оказались? Какие подробности? Какие, к черту, обстоятельства?! И так все ясно как божий день! Этот Корсар явился, чтобы отомстить своим обидчикам, то бишь твоим дятлам. Причем решил это сделать как можно громче и смешнее, дразня всех нас и издеваясь. Сержанта Гресько замочил каким-то хитромудрым способом, используя гранату и, как оказалось, фонарик. Простой светящий прибор, с которым вы в кусты бегаете по ночам. А он им завалил матерого спецназовца, с расстояния в пятьдесят, мать твою, метров. Пятьдесят! Ты слышишь, старший лейтенант Долгушин? Он чо там, Рэмбо или Терминатор? Или призер Олимпийских игр по метанию молота? Вы тут звезданулись все?! Я чо докладывать комбату буду? А в рапорте чего писать? Что хваленый и присланный вами, товарищ полковник, спецназ несет потери от швыряемых бродячим беглым сталкером фонариков и забиваемых им же в пасти опытных армейцев гранат? Это мне доложить? И приплюсовать к этому наложившего от страха в портки сержанта Вешкина и еще двух двухсотых с блокпоста? Кстати, военврач доложил мне, что не может пока установить причину смерти этих двоих за пулеметом. От ударов шлемом они померли или от удушья пулеметной лентой. Вашу мать! Их же шлемов и их же ленты! А тапочком белым или вонючей портянкой он еще никого не задушил? Идиоты! Пошли вон отсюда. Оба-а.

– Товарищ майор, разрешите объявить красный уровень тревоги, дать распоряжение о превентивной зачистке Зоны и привлечь к поиску и ликвидации беглого преступника все силы Периметра, включая волонтеров и добровольцев из сопредельных группировок и кланов?.. Да, товарищ майор. Есть, товарищ майор! Слушаюсь. Так точно…