Ужас парализовал рыцаря ненадолго. Фактически ужас вовсе его не парализовал. Не успел он сделать свое открытие, как принялся действовать. Довольно странно, но действия его заключались в том, что он откинулся в седле и принялся лихорадочно шарить в одной из седельных сумок — поза по меньшей мере рискованная.
Очевидно, не только я заметил неустойчивость его позы. Ааз с криком прыгнул вперед, взмахнув руками перед мордой единорога. Тот, будучи животным разумным, встал на дыбы и понес, сбросив рыцаря головой вперед на землю.
— Клянусь богами! — взревел тот, пытаясь выпутаться из неизящной кучи доспехов и оружия. — Я убивал людей и за меньшее!
В ответ на его угрозу я решил лично приложить руку к этому делу. Мысленно ее протянув, я схватил камень размером с кулак и с силой запустил его в незащищенный лоб рыцаря. Тот рухнул, как бычок на бойне.
С минуту мы с Аазом, переводя дух, разглядывали упавшего.
— «Расслабься, Скив! Это будет легко, Скив! Положись на меня, Скив!» Да уж, Ааз, если ты ошибаешься, то не по мелочи, правда?
— Заткнись, малыш!
Он снова шарил в своей сумке.
— Не хочу затыкаться, я хочу знать, что случилось с верным заклинанием, которому ты меня научил.
— Я в некотором роде сам теряюсь в догадках. — Он снова вынул зеркальце и вгляделся в него. — Вот что я скажу, малыш. Проверь-ка его ауру и посмотри, нет ли чего необычного.
— «Заткнись, малыш!.. Проверь его ауру, малыш!..» Я тебе что… Эй!
— Что такое?
— Его аура! Она вся красновато-желтая, за исключением голубого пятна у него на груди.
— Так я и думал! — Ааз одним прыжком пересек поляну и склонился над упавшим, словно хищный зверь. — Посмотри-ка на это!
На шее рыцаря на ремешке висел грубый серебряный амулет, изображающий саламандру с одним глазом в центре лба.
— Что это?
— Я не уверен, но у меня есть одно подозрение. А теперь подыграй мне в этом деле. Я хочу, чтобы ты снял формоисказительное заклинание.
— Какое заклинание?
— Брось, малыш, очнись! Заклинание, изменяющее мое лицо.
— Я как раз об этом. Какое заклинание?
— Слушай, малыш! Не пререкайся! Просто сделай это! Он скоро очухается.
Я со вздохом закрыл глаза и занялся этой, по всей видимости, бессмысленной задачей. На этот раз дело пошло легче, я вообразил лицо Гаркина, а затем расплавлял его черты до тех пор, пока перед моим мысленным взором не предстало злобно глядящее на меня лицо Ааза. Я открыл глаза и посмотрел на Ааза. Он выглядел как Ааз. Восхитительно!
— Ну и что теперь?
Словно в ответ на это рыцарь застонал и сел. Он помотал головой, будто для того, чтобы ее прочистить, и открыл глаза. Взгляд его упал на Ааза, после чего он моргнул, посмотрел опять и потянулся за мечом — только чтобы обнаружить его пропажу. Ааз не сидел сложа руки, пока я снимал заклинание.
Ааз заговорил первым:
— Успокойся, незнакомец. Дело обстоит совсем не так, как тебе кажется.
Рыцарь вскочил на ноги и принял боевую стойку, сжав кулаки.
— Берегись, демон! — глухо провозгласил он. — Мне есть чем защищаться!
— Да неужели? Чем же это? Но, как я уже сказал, успокойся. Прежде всего я не демон.
— Знай же, демон, что этот амулет дает мне способность видеть сквозь любые заклинания и узреть тебя таким, каков ты есть на самом деле!
Так вот оно что! Моя уверенность в своих силах стремительно вернулась ко мне.
— Друг, хотя ты можешь мне и не поверить, но вид этого талисмана наполняет меня радостью, потому что он дает мне возможность убедить тебя в том, что я собираюсь тебе рассказать.
— Не расточай на меня свои лживые речи! Я проник сквозь твою личину! Ты — демон!
— Правильно. Ты не мог бы оказать мне одну небольшую услугу? — Ааз лениво уселся на землю, скрестив ноги. — Ты не мог бы снять на минутку амулет?
— Снять? — Мгновение рыцарь оставался озадаченным, но быстро овладел собой. — Нет, демон. Ты пытаешься обманом заставить меня снять амулет, чтобы убить меня!
— Слушай, дубина! Если бы мы хотели убить тебя, то могли бы это сделать, пока ты валялся в отключке!
Впервые рыцарь, кажется, засомневался.
— Это и в самом деле так.
— Тогда ты не мог бы подыграть мне на минутку и снять амулет?
Рыцарь поколебался, а затем медленно стащил амулет. Он внимательно посмотрел на Ааза и нахмурился.
— Вот странно. Ты все равно выглядишь как демон!
— Правильно, а теперь позволь задать тебе вопрос. Я прав, заключая из твоих слов, что ты обладаешь некоторыми знаниями о демонах?
— Я более пятнадцати лет являюсь охотником на демонов, — гордо провозгласил рыцарь.
— Неужели? — Какой-то миг я боялся, что Ааз взорвется и разнесет весь гамбит, но он снова взял себя в руки и продолжал: — Тогда скажи мне, друг, за время твоей долголетней практики ты видел когда-нибудь демона, выглядевшего как демон?
— Конечно, нет! Они всегда используют для маскировки свою магию.
Много он понимал в демонах!
— Тогда это подтверждает мой довод.
— Какой довод?
На мгновение мне показалось, что Ааз собирается схватить его за плечи и потрясти. Мне пришло в голову, что, наверное, Ааз понапрасну растрачивает свои силы в этом мире.
— Позволь попробовать мне, Ааз. Послушайте, сударь. Он пытается сказать, что если бы он был демоном, то не выглядел бы как демон, но он выглядит как демон и потому им не является.
— О! — произнес, внезапно поднимаясь, рыцарь.
— Теперь ты обыграл меня, — проворчал Ааз.
— Но если ты не демон, то почему выглядишь как демон?
— Ах, — вздохнул Ааз. — Это целая история. Видишь ли, я проклят!
— Проклят?
— Да. Я ведь тоже охотник на демонов, подобно вам. Довольно преуспевающий в своем деле. Создал себе имя в данной области.
— Никогда о вас не слышал, — проворчал рыцарь.
— Ну, мы тоже никогда не слышали о вас, — вступил в разговор я.
— Вы даже не знаете моего имени?!
— О, извините. — Я вспомнил о правилах вежливости. — Меня зовут Скив, а этот… охотник на демонов — Ааз.
— Рад с вами познакомиться. Я известен как Квигли.
— Если я могу продолжить…
— Извини, Ааз.
— Как я говорил, благодаря своему беспрецедентному успеху я достиг определенной известности среди демонов. Временами это становилось довольно неудобно, так как при моем приближении большинство демонов либо спешно удирали из той местности, либо кончали с собой.
— Он всегда так много бахвалится?
— Он еще только начал.
— Так или иначе… однажды я настиг одного демона, особенно уродливого мерзавца, и тот поразил меня, обратившись ко мне по имени. «Ааз! — молвил он. — Прежде чем ты нанесешь удар, тебе следует узнать, что твоя карьера подошла к концу». Я, конечно, посмеялся над ним, так как убивал демонов и посвирепей его, иногда парами. «Смейся, если охота! — прогремел он. — Но конклав демонов наделил меня властью разделаться с тобой. Убьешь ты меня или нет, ты обречен встретить тот же конец, какой приняли от тебя столь многие из нас». Я, конечно, убил его, полагая, что он блефует, но с тех пор моя жизнь стала не похожа на прежнюю.
— Почему же?
— Из-за проклятия! Когда я вернулся к своему коню, вот этот мой верный оруженосец бросил на меня один взгляд и рухнул как подкошенный.
— Я не делал ничего подобного! Я хочу сказать… было жарко.
— Конечно, Скив. — Ааз лукаво подмигнул Квигли. — Во всяком случае, я скоро, к своему ужасу, обнаружил, что демон, прежде чем испустить дух, наложил на меня заклятие, заставляющее меня выглядеть демоном для всех, кто на меня посмотрит.
— Дьявольская штука. Очень умная, но дьявольская.
— Вы видите хитрость их плана! Чтобы на меня, самого свирепого охотника на демонов, теперь, в свою очередь, охотились мои собратья-люди. Я вынужден прятаться, как зверь, имея спутником только своего сына.
— Мне показалось, вы сказали, что он ваш оруженосец.
— И оруженосец тоже. О, злая ирония судьбы!
— Да, тяжко. Могу ли я чем-нибудь вам помочь?
— Возможно, это в ваших силах, — победно улыбнулся Ааз.
Квигли отпрянул. Я нашел утешительным, что еще кто-то разделяет мою реакцию на улыбку Ааза.
— Гм… как? Я хочу сказать, я всего лишь охотник на демонов.
— Именно этим вы и сможете оказать помощь. Видите ли, в данный момент случилось так, что нас преследуют несколько демонов. Мне пришло в голову, что мы могли бы оказать друг другу взаимную услугу. Мы можем обеспечить вас мишенями, а вы, в свою очередь, избавите нас от этой чертовой занозы.
— Они — черти? — пришел в ужас Квигли.
— Просто выражение. Ну, что скажете? По рукам?
— Не знаю. У меня уже есть задание. Я обычно не берусь за новую работу до завершения прежней. Неправильно информированные люди могут подумать, что я вышел из дела, или испугался, или еще что-нибудь. Такие слухи вредят репутации.
— Это не проблема, — настаивал Ааз. — Вам не придется отклоняться от своего пути. Просто ждите прямо здесь, и они подойдут.
— А почему они вообще преследуют вас?
— Их послал один подлый маг после того, как я проявил себя последним дураком, обратившись к нему за помощью. Проклятие, знаете ли.
— Конечно… минутку. А этого мага звать, случайно, не Гаркин?
— Да, именно так. А что? Вы его знаете?
— Так ведь он же и есть мое задание! Именно этого человека я и собираюсь убить.
— Почему? — вмешался я. — Гаркин — не демон.
— Но он якшается с демонами, малыш. — Ааз предупреждающе нахмурился в мою сторону. — Этого достаточно для любого охотника на демонов. Верно, Квигли?
— Верно. Запомни это, юноша.
Я энергично закивал ему; вся эта беседа вдруг стала сильно действовать мне на нервы.
— Кстати, откуда вы узнали о Гаркине, Квигли? — небрежно спросил Ааз.
— Вам это покажется странным, но от трактирщика… Иштван, так он, по-моему, назвался, немного чудаковатый, но достаточно искренний парень. Примерно в трех неделях езды отсюда… Но мы говорили о вашей проблеме. Почему он послал за вами демонов?
— Ну, вы уже знаете, я отыскал его, чтобы попытаться заставить снять заклятие с моей внешности. Чего я не знал, так это того, что он на самом деле был в союзе с демонами. Он выслушал меня и наотрез отказался помочь. Более того, когда мы ушли, он пустил по нашему следу нескольких своих демонов.
— Понимаю. Сколько, вы сказали, там было демонов?
— Всего двое, — заверил его Ааз. — Мы иногда видели их мельком.
— Отлично, — заключил Квигли. — Я сделаю это. Я помогу вам в вашей битве.
— Это прекрасно, за исключением одного маленького «но». Нас здесь не будет.
— Отчего же? Я подумал, что вы как охотник на демонов с радостью ухватитесь за такой шанс, коль скоро силы сравнялись.
— Если я останусь, здесь никакого боя не произойдет, — величественно заявил Ааз. — Как я сказал, я приобрел определенную репутацию среди демонов. Если они увидят меня здесь, то попросту сбегут.
— Честно говоря, я нахожу, что в это трудно поверить, — заметил Квигли.
Я склонен был с ним согласиться, но хранил молчание.
— Ну, должен признаться, что их страх перед моим заговоренным мечом имеет некоторое отношение к их нежеланию вступать в бой.
— Заговоренным мечом?
— Да. — Ааз похлопал по мечу у себя на бедре. — Это оружие некогда принадлежало знаменитому охотнику на демонов Альфонсу де Кларио.
— Никогда о нем не слышал.
— Никогда не слышали о нем? Вы уверены, что вы охотник на демонов? Да ведь этот человек убил этим самым мечом их свыше двухсот. Меч заговорен так, что всякого, кто его держит, демоны убить не могут.
— И как же он умер?
— Зарезан исполнительницей экзотических танцев. Ужасно.
— Да, они сволочной народ. Но насчет меча. Как он действует?
— Он действует не хуже любого другого меча, может, немного тяжеловат на конце, но…
— Нет. Я имею в виду заклятие. Оно действует?
— Могу засвидетельствовать, что с тех пор, как я начал пользоваться им, ни один демон меня не убил.
— И демоны действительно узнают его и бегут от владеющего им?
— Именно. Конечно, несколько лет мне не доводилось его применять. Был слишком занят попытками снять это проклятие. Иногда даже подумывал продать меч, но если бы я вернулся к прежнему занятию, он бы мне очень помог в… гм… в восстановлении моей репутации.
Я вдруг понял, что затеял Ааз. Квигли клюнул на приманку, словно оголодавшая щукочерепаха.
— Хм-м-м… — проговорил он. — Вот что я вам скажу. Просто для того, чтобы протянуть руку помощи собрату — охотнику на демонов, от которого отвернулась удача, я куплю его у вас за пять золотых.
— Пять золотых! Вы, должно быть, шутите. Я заплатил за него триста. И никак не могу расстаться с ним менее чем за двести.
— Ну, это не для меня. При мне только около пятидесяти.
— Пятьдесят?
— Да, я никогда не беру в дорогу больше.
— Ну ладно, времена опять же тяжелые, и принимая во внимание, что вы обратите его против демонов, наложивших на меня проклятие… Да, думаю, я мог бы уступить его вам за пятьдесят золотых.
— Но это же все деньги, которые у меня есть.
— Да, но что проку в толстом кошельке, если демоны разорвут вас на части?
— Тоже верно. Позвольте мне взглянуть на него.
Он обнажил клинок и сделал несколько пробных взмахов, прикидывая вес.
— Никудышный баланс, — поморщился он.
— Вы к нему привыкнете.
— Паршивая сталь, — провозгласил он, пристально изучая клинок.
— Однако с приличной режущей кромкой.
— Мой тренер всегда мне говорил: «Если ты позаботишься о своем мече, он позаботится о тебе!»
— Нас, должно быть, обучал один и тот же тренер.
Они улыбнулись друг другу. Я почувствовал себя слегка нехорошо.
— Все же не знаю. Пятьдесят золотых — большие деньги.
— Да вы только посмотрите на эти камни в рукояти.
— Смотрел. Они фальшивые.
— Ага! Они нарочно сделаны так, чтобы выглядеть фальшивыми. Это скрывает их ценность.
— Безусловно, сделано это здорово. А что за камни?
— Камни Афера.
— Камни Афера?
— Да. Говорят, они обеспечивают успех у женщин, если вы понимаете, что я имею в виду.
— Но пятьдесят золотых — это все деньги, какие у меня есть.
— Вот что я вам скажу. Давайте сорок пять золотых и подбросьте еще ваш меч.
— Мой меч?
— Конечно. Этот красавец позаботится о вас, а ваш меч не позволит мне и моему оруженосцу остаться беззащитными в этой варварской стране.
— Хм-м. Это кажется мне достаточно справедливым. Будем считать, что мы договорились, друг мой.
Они церемонно пожали друг другу руки и начали производить товарообмен. Я ухватился за эту возможность вмешаться.
— Ах, как жаль, что нам придется так скоро расстаться.
— Почему же скоро? — озадаченно спросил рыцарь.
— Незачем торопиться, — заверил его Ааз, крепко двинув меня локтем по ребрам.
— Но, Ааз, мы же хотели пройти еще часть пути до заката, а Квигли должен приготовиться к бою.
— Какие там приготовления? — спросил Квигли.
— Ваш единорог, — упрямо продолжал я. — Разве вы не хотите изловить своего единорога?
— Мой единорог? Все мои доспехи на этом животном!
— Он наверняка не забрел далеко, — проворчал Ааз.
— Кругом шастают бандиты, которые только и мечтают заполучить в свои руки хорошего боевого единорога. — Квигли тяжело поднялся на ноги. — А я хочу, чтобы он был рядом со мной и помогал мне сражаться с демонами. Да, я должен идти. Спасибо за помощь, друзья мои. Безопасного вам пути, пока мы не свидимся вновь.
И, неопределенно махнув рукой, он исчез в лесу, свистом призывая своего скакуна.
— Итак, из-за чего весь сыр-бор? — гневно взорвался Ааз.
— Что, Ааз?
— Из-за чего ты так торопился от него отделаться? Это же такой доверчивый простак, что я мог оставить его без штанов и всего прочего хоть сколько-нибудь ценного, что могло быть при нем. Я особенно хотел заполучить этот амулет.
— Главное, я хотел, чтобы он отправился в путь до того, как уловит изъян в твоей сказочке.
— Что, оговорку про сына-племянника? Он бы не…
— Нет, другое.
— Что — другое?
Я вздохнул.
— Слушай, он разглядел твою личину, так как амулет позволяет ему видеть сквозь заклинания, верно?
— Верно, и я полностью объяснил это, сказав, что стал жертвой проклятия демона…
— …изменившего твою внешность заклинанием. Но если он может видеть сквозь заклинания, то должен был увидеть и сквозь то заклинание, и увидеть тебя как нормального человека. Верно?
— Хм-м… Может быть, нам лучше отправиться в путь, поскольку мы теперь знаем, где Иштван.
Но я не собирался так быстро сворачивать свой маленький триумф.
— Скажи-ка, Ааз, что бы ты стал делать, если бы встреченный нами охотник на демонов оказался таким же умным, как я?
— А это как раз проще простого, — мило улыбнулся он мне, весело скаля зубы и похлопывая по взведенному арбалету. — Я бы просто убил его. Подумай об этом.
И я подумал.
Я закрыл глаза, чтобы сосредоточиться.
Это было труднее, чем перекачивать энергию из силовой линии прямо в тело. Я нацелил палец для фокусировки, направив его в точку ярдах в пяти от меня.
Сама идея получать энергию откуда-то издалека и управлять ею казалась мне невозможной, пока Ааз не указал, что это то же самое, что и упражнение с зажиганием свечи, которым я уже овладел. Теперь это не казалось невозможным, всего лишь трудным.
Я уверенно сузил свою сосредоточенность и увидел перед своим мысленным взором, как в назначенной точке появился поблескивающий голубой свет. Не нарушая сосредоточенности, я провел пальцем над головой медленную дугу, прожигая в воздухе пылающий голубой след. Когда свечение коснулось земли — или места, где, как я чувствовал, должна быть земля, — я снова провел пальцем, ведя свет по второй дуге защитной пентаграммы.
Мне пришло в голову, что нынешняя процедура в чем-то похожа на построение обычной плоской пентаграммы, которую Гаркин использовал у нас в хижине. Единственная разница заключалась в том, что вместо рисования на полу я прожигал пентаграмму в воздухе, а узлы ее загибались вниз, доставая до земли. Это был не контур, а скорее зонтик.
Другое важное отличие, подумал я, продолжая работу, состоит в том, что пентаграмму создаю я. Я — Скив. То, за чем я некогда с трепетом наблюдал, теперь выполнял сам как заурядное дело.
Я коснулся светом земли в начальной точке, завершая пентаграмму. Тихо радуясь, я с минуту постоял с закрытыми глазами, изучая поставленные перед моим мысленным взором светящиеся голубые линии.
— Восхитительно, малыш, — прозвучал голос Ааза. — А теперь что ты скажешь насчет того, чтобы малость притушить ее, прежде чем мы привлечем всех крестьян и охотников на демонов в этой стране?
Удивившись, я открыл глаза.
Пентаграмма по-прежнему оставалась тут! Не воображаемая у меня в голове, а действительно светящаяся в воздухе. Ее холодное голубое сияние придавало зрелищу сверхъестественное освещение, отодвигая тепло нашего костерка.
— Извини, Ааз. — Я быстро ослабил контроль над энергией и смотрел, как линии пентаграммы растаяли до невидимости. Они по-прежнему оставались тут. Я чувствовал их присутствие в ночном воздухе надо мной. Однако теперь их нельзя было увидеть обычным зрением.
Больше для удовольствия, чем от недостатка уверенности, я снова закрыл глаза и посмотрел на линии. Они пылали там в мерцающей красоте, прохладные, успокаивающие своим присутствием, противодействующие нетерпению красно-золотого силового копья, упрямо показывающего завтрашний путь.
— Садись, малыш, и приканчивай свою ящероптицу.
Собственно, мы уже выбрались из леса, но, несмотря на близость дороги, дичь все еще водилась в изобилии и легко становилась жертвой моих силков. Ааз по-прежнему отказывался присоединиться ко мне за едой, настаивая, что в этом измерении стоило употреблять только спиртное, но я обедал часто и по-королевски.
— Знаешь, малыш, — сказал он, отрываясь от своей бесконечной заточки меча, — ты действительно весьма хорошо продвигаешься в своих занятиях.
— Что ты имеешь в виду? — промямлил я, обсасывая кость и надеясь, что он разовьет сказанное.
— Ты стал намного увереннее со своей магией. Однако тебе надо лучше следить за своим контролем. У тебя в этой пентаграмме достаточно энергии, чтобы изжарить все, что на нее наткнется.
— Я еще немного беспокоюсь из-за убийц.
— Расслабься, малыш. Прошло уже три дня с тех пор, как мы оставили Квигли в засаде. Даже если он их не остановил, им теперь нас никогда не догнать.
— Я действительно вызвал такую большую мощь? — спросил я, ожидая похвалы.
— Если ты не участвуешь в магической битве, защитные экраны применяются только как предупреждающий сигнал. Если вкладывать в них слишком много энергии, это может дать два потенциально вредных побочных эффекта. Во-первых, ты можешь привлечь к себе ненужное внимание, тряхнув или спалив наткнувшегося на экран невинного прохожего. Во-вторых, если до него действительно доберется магический противник, экран его, вероятно, не остановит, а просто укажет на то, что у него имеется в этом районе потенциально опасный враг.
— Я думал, что если могу вызвать много энергии, то это хорошо.
— Слушай, малыш. Это не игра. Ты здесь затрагиваешь очень мощные силы. Идея в том, чтобы усилить твой контроль, а не посмотреть, много ли энергии ты можешь высвободить. Если ты станешь экспериментировать слишком беззаботно, то дело может кончиться тем, что ты окажешься беспомощным, когда наступит действительно критический момент.
— О, — отозвался я довольно скептически.
— В самом деле, малыш. Ты должен это усвоить. Позволь мне привести пример. Представь себе на минуту, что ты солдат и тебе поручено охранять перевал. Твои начальники поставили тебя на пост и дали кучу десятифунтовых камней. Все, что требуется делать, это следить, не приближается ли кто-нибудь, и если да, то сбросить им на головы камушки. Ты следишь за моей мыслью?
— Да.
— Прекрасно. Итак, дежурство это долгое и скучное, и у тебя много времени для размышлений. Ты очень гордишься своей мускулатурой и решаешь, что для тебя немного оскорбительно иметь дело только с десятифунтовыми камнями. Двадцатифунтовые были бы эффективнее, и ты думаешь, что сможешь справиться с ними столь же легко, как и с десятифунтовыми. Логично?
Я неуверенно кивнул, все еще не понимая, куда он клонит.
— Просто чтобы доказать это самому себе, ты прикидываешь на вес двадцатифунтовый камень, и так и есть, ты можешь с ним управиться. Затем тебе приходит в голову, что если ты можешь управиться с двадцатифунтовыми, то, вероятно, тебе под силу и сорокафунтовые или даже пятидесятифунтовые. Поэтому ты пробуешь. И тут-то все и происходит.
Он так распалился, что я не чувствовал необходимости откликаться.
— Ты роняешь камень себе на ноги, или растягиваешь связки, или валишься с ног от теплового удара, или происходит что-нибудь еще в этом роде. И где же тогда ты оказываешься?
Он навел на меня обвиняющий перст.
— Враг марширует через перевал, который тебе положено охранять, а ты не можешь поднять даже первоначального десятифунтового камня, чтобы остановить его. И все потому, что ты предавался ненужному испытанию идиотской мускульной силы.
Речь Ааза произвела на меня впечатление, и, прежде чем ответить, я серьезно поразмыслил над этим делом.
— Я понимаю, что ты хочешь сказать, Ааз, но в твоем примере есть один изъян. Ключевое слово «ненужному». А в моем случае речь идет не о куче десятифунтовых камней, которые вполне годятся для поставленной задачи. У меня — пригоршня гравия. Я пытаюсь отобрать достаточно большой камень, способный нанести настоящий вред.
— Верно, — отпарировал Ааз, — но факт остается фактом: если ты перенапряжешься, то будешь не в состоянии воспользоваться даже тем, что имеешь. Пойми, гравий тоже может оказаться вполне эффективным, если применить его в подходящий момент. Не нужно недооценивать то, что у тебя есть, или то, что ты делаешь. Непосредственно сейчас ты держишь копье-указатель, поддерживаешь защитный экран и сохраняешь в целости мою личину. Делать такое одновременно — это много для человека с твоими способностями. Если сейчас что-нибудь случится, что ты бросишь в первую очередь?
— Гм-м…
— Слишком поздно. Мы уже убиты. У тебя не будет времени размышлять об энергетических проблемах. Вот почему ты всегда должен иметь что-то про запас, чтобы отреагировать на непредвиденную ситуацию, не дожидаясь, пока освободится энергия от других дел. Теперь ты понимаешь?
— По-моему, да, Ааз, — неуверенно ответил я. — Я немного устал.
— Ну, подумай об этом. Это важно. Пока что отоспись и постарайся накопить запас энергии. Между прочим, брось пока копье-указатель. Ты можешь утром вызвать его опять. Держать его сейчас — это просто недопустимый расход энергии.
— Ладно, Ааз. А как насчет твоей личины?
— Хм-м-м… Лучше сохрани ее. Для тебя это будет хорошей практикой — поддерживать во сне ее и защитный экран. И коль речь зашла о сне…
— Правильно, Ааз.
Я закутался для тепла в доставшийся мне плащ убийцы и свернулся калачиком. Несмотря на свою грубоватую манеру, Ааз настаивал, чтобы я получал достаточно пищи и хорошо высыпался.
Сон, однако, не приходил. Я понял, что меня все еще беспокоит сказанное Аазом насчет экрана.
— Ааз?
— Да, малыш?
— Как по-твоему, мои силы сейчас достаточно велики, чтобы выступить против дьяволов?
— Каких дьяволов?
— Тех убийц, которые идут по нашему следу.
— Сколько раз я тебе говорил, малыш. Это не деволы, это бесы.
— А какая разница?
— Я же рассказывал тебе, бесы с Бесера, а деволы…
— С Девы, — закончил я за него. — Но что это означает? Я имею в виду, у них различные силы или что-то еще?
— Лучше поверь мне на слово, малыш, — фыркнул Ааз. — Деволы относятся к числу самых подлых тварей во всех измерениях, и с ними лучше не сталкиваться. Этих типов боятся и уважают больше, чем кого бы то ни было.
— Они воины? Наемники?
Ааз покачал головой.
— Хуже, — ответил он. — Они — торговцы.
— Торговцы?
— Не фыркай, малыш. Может быть, торговцы — выражение для них слишком мягкое. Пожалуй, ближе будет Торгаши Высшей Пробы.
— Расскажи мне про них, Ааз.
— Я никогда не был силен в истории, но, насколько могу судить, некогда все измерение Девы пережило экономический крах. Какая-то напасть поразила и сушу, и воду. Рыба не могла жить в океанах, растения не могли расти на земле. Те растения, что прорастали, были искаженными, изменившимися, ядовитыми для животных. Измерение было больше не в состоянии обеспечивать жизнь своим гражданам.
Я лежал, глядя на звезды, пока Ааз продолжал свой рассказ.
— Путешествия по измерениям, некогда легкомысленное времяпрепровождение, стали ключом к выживанию. Многие покинули Деву, эмигрировав поодиночке или группами. Их рассказы о своей бесплодной несчастной родине послужили первоосновой представлений многих религиозных групп о загробном мире для грешных душ.
Однако те, кто остался, решили использовать способность путешествовать по измерениям для покупки и продажи диковин. Они утвердились в качестве торговцев. Что привычно в одном измерении, часто является редкостью в другом. По мере роста этой практики они стали богатыми и могущественными, а заодно — самыми прожженными торгашами во всех измерениях. Их умение торговать передавалось из поколения в поколение и отшлифовалось до такой степени, что теперь они не знают равных. Они рассеялись по измерениям и лишь время от времени возвращаются на Деву посетить Базар.
— Базар? — переспросил я.
— Никто не сможет за одну жизнь побывать во всех измерениях. Базар-на-Деве — это место, где деволы встречаются для торговли друг с другом. Оказавшемуся там гостю из другого измерения будет затруднительно не потерять слишком много, не говоря уже о том, чтобы остаться при своем. Говорят, если ты заключил сделку с деволом, то поступишь мудро, пересчитав после этого свои пальцы… потом руки и ноги, а потом родственников.
— Картина ясна. А что насчет бесов?
— Бесов? — Ааз произнес это слово так, словно оно имело дурной привкус. — Бесы во всех отношениях сильно уступают деволам.
— Как так?
— Они — дешевые имитаторы. Их измерение, Бесер, расположено поблизости от Девы, и деволы так часто торговали с ними, что чуть не довели их до банкротства своими неотразимыми «честными сделками». Чтобы держаться на плаву, бесы принялись подражать деволам, пытаясь толкать диковинки по разным измерениям. Необразованному они могут показаться умными и могущественными; фактически они стараются при случае сойти за деволов. Однако по сравнению с мэтрами они вопиюще некомпетентны.
Он замолк. Я поразмыслил над его словами, и они побудили меня к новому вопросу.
— Скажи-ка, Ааз…
— Хм-м? Да, малыш?
— А из какого измерения происходишь ты?
— С Извра.
— Тогда получается, что ты извращенец?
— Нет. Тогда получается, что я изверг. А теперь заткнись!
Я счел, что он хочет, чтобы я спал, и несколько минут хранил молчание. Мне требовалось, однако, задать еще один вопрос, дабы обеспечить себе хоть какой-то сон.
— Ааз?
— Лежи спокойно, малыш.
— А здесь какое измерение?
— Хм-м-м? Это Пент, малыш. А теперь, говорю тебе в последний раз, заткнись наконец.
— Кто же, выходит, тогда я, Ааз?
Ответа не было.
— Ааз!
Я перекатился на бок, чтобы посмотреть на него. Он вглядывался в темноту и к чему-то внимательно, очень внимательно прислушивался.
— Что такое?
— По-моему, у нас появилась компания, малыш.
Словно в ответ на его слова я почувствовал дрожь в защитном экране, когда что-то прошло сквозь него.
Я вскочил на ноги, и тут на краю светового круга от костра появились две фигуры. Свет от костра был не ярким, но достаточным, чтобы разглядеть на обеих этих фигурах плащи убийц, к тому же эти плащи с надвинутыми капюшонами были вывернуты золотой стороной наружу!
Несколько мгновений длилась немая сцена — все четверо ее участников застыли, изучая друг друга. Мысли мои мчались вскачь, но не могли сфокусироваться на определенном образе действий. Я решил следовать примеру Ааза и просто стоял, равнодушно посматривая на две фигуры и пытаясь игнорировать наведенные на нас арбалеты.
Наконец один из наших гостей нарушил молчание:
— Ну, Трокводл, разве ты не собираешься пригласить своих друзей присесть?
Удивительно, но с этим вопросом обращались ко мне!
— Гм-м-м… — промычал я.
— Да, Трокводл, — протянул, поворачиваясь ко мне, Ааз, — и разве ты не собираешься представить меня своим коллегам?
— Гм-м… — повторил я.
— Наверное, он нас не помнит, — саркастически вставила вторая фигура.
— Чепуха, — отозвалась с равным сарказмом первая. — Двух своих самых близких, самых старых друзей? Брокхерста и Хиггенса? Как он может не помнить наши имена? То, что он забыл поделиться добычей, не означает, что он забыл нас. Будь справедлив, Хиггенс.
— Честно говоря, Брокхерст, — ответил второй, — я бы предпочел, чтобы он помнил про добычу и забыл наши имена.
Их слова были светски небрежными, но арбалеты ни разу не дрогнули.
Картина начала для меня проясняться. Очевидно, эти двое и были теми бесами, которые, как заверял меня Ааз, никак не могли нас догнать. К счастью, они, кажется, принимали меня за беса, убившего Гаркина… по крайней мере это, я думал, к счастью.
— Господа! — воскликнул, шагнув вперед, Ааз. — Позвольте мне сказать, какое это для меня большое удовольствие…
Он остановился, когда арбалет Брокхерста уткнулся ему в плечо.
— Не знаю, кто ты, — протянул он, — но я бы не советовал тебе совать сюда нос. Это личное дело нас троих.
— Брокхерст, — перебил его Хиггенс, — мне приходит в голову, что мы, быть может, несколько торопливы в своих действиях.
— Спасибо, Хиггенс, — поблагодарил я, испытывая сильное облегчение.
— Теперь, когда мы установили контакт, — продолжал тот, вознаградив меня ледяным взглядом, — я чувствую, что нам, наверное, следует привести нашего спутника, прежде чем продолжать эту… беседу.
— Я полагаю, ты прав, Хиггенс, — неохотно признал Брокхерст. — Будь добр, притащи его сюда, а я пригляжу за этими двумя.
— Я чувствую, что это будет неблагоразумно по двум причинам. Во-первых, я отказываюсь приближаться к этому зверю в одиночку, а во-вторых, это оставит тебя одного против них двоих — неблагоприятное соотношение сил, понимаешь?
— Вполне. Ну и что ты предлагаешь?
— Чтобы мы оба доставили нашего попутчика и без задержки вернулись.
— А что помешает этим двоим спешно отбыть?
— То, что мы будем следить за ними откуда-то из темноты со взведенными арбалетами. Я считаю, этого хватит, чтобы отбить у них охоту к каким-либо движениям, которые… э… могут быть неверно истолкованы.
— Ладно, — неохотно уступил Брокхерст. — Трокводл, я бы рекомендовал тебе не пытаться больше избегать нас. Хотя я не верю, что ты можешь огорчить нас больше, чем уже сделал, это действительно может спровоцировать нас на более серьезные действия.
С этими словами обе фигуры растаяли в темноте.
— Что будем делать, Ааз? — торопливо прошептал я.
Он, казалось, меня не слышал.
— Бесы! — презрительно фыркнул он, весело потирая руки. — Какая удача!
— Ааз! Они же собираются убить меня!
— Да? Успокойся, малыш. Как я говорил, бесы легковерны и поддаются на обман. Если бы они действительно умели думать, то застрелили бы нас без разговоров. Я еще не встречал беса, которому не мог бы заговорить зубы или которого не удалось бы обвести вокруг пальца.
Он чуть склонил голову, прислушиваясь.
— Они уже возвращаются. Просто следуй моему примеру. Ах да… Чуть не забыл. Когда я дам тебе сигнал, сбрось с меня личину.
— Но ведь ты говорил, что они не смогут догнать…
Я оборвал фразу, так как вновь появились два беса. Они вели между собой боевого единорога. Капюшоны их плащей были теперь откинуты, открывая лица. Я немного удивился, что они выглядят людьми, нездоровыми, наверное, но тем не менее людьми. И тут я увидел Квигли.
Он деревянно сидел верхом на единороге, качаясь взад-вперед в такт с шагом зверя. Глаза его неподвижно смотрели прямо вперед, а правая рука была поднята, словно отдавая честь. Свет костра отразился от его лица, словно от стекла, и я с ужасом понял, что это уже не живой человек, а статуя из какого-то неизвестного материала.
Вся уверенность, обретенная благодаря спокойствию Ааза, моментально покинула меня. Легковерные бесы играли наверняка, и любая допущенная нами ошибка, по всей вероятности, может стать для нас последней.
— Кто это? — спросил, перебив мои мысли, Ааз.
Я вдруг сообразил, что чуть не выдал своего знакомства с Квигли.
— Это мы обсудим позже, если и впрямь будет какое-то «позже», — сказал Хиггенс, мрачно бросая поводья единорога и поднимая арбалет.
— Да, — откликнулся как эхо Брокхерст, дублируя движение Хиггенса своим собственным оружием. — Сначала нам надо бы объясниться, Трокводл.
— Господа, господа, — успокаивающе вмешался Ааз, шагнув между мной и арбалетами. — Прежде чем вы продолжите, я должен настоять на том, чтобы представиться как подобает. Если только вы дадите мне минутку, я сниму личину.
Вид двух арбалетов так сильно меня напугал, что я чуть не пропустил сигнал. К счастью, я сумел собрать свои рассеявшиеся чувства и, закрыв глаза, неуверенно выполнил заклинание смены черт для возвращения Ааза к его нормальной, не внушающей доверия внешности.
Не знаю, какой реакции мне полагалось ожидать от бесов при этом преображении, но увиденная мною превзошла все ожидания.
— О боги! — ахнул Брокхерст.
— Извращенец! — охнул Хиггенс.
— С вашего позволения, изверг! — улыбнулся Ааз, показывая все свои заостренные зубы. — И никогда не забывайте этого, други-бесы.
— Слушаюсь! — тявкнули они хором.
Оба они стояли изумленные, с отвисшими челюстями, с болтающимися в руках забытыми арбалетами… Их непритворный ужас заставил меня заподозрить, что Ааз, несмотря на всю свою похвальбу, наверное, рассказал мне далеко не все о своем измерении и о репутации его обитателей.
Ааз проигнорировал их взгляды и снова плюхнулся на свое место у костра.
— А теперь, когда с этим вопросом покончено, почему бы вам не отложить эти дурацкие арбалеты и не присесть, чтобы мы могли поговорить как цивилизованные люди, а?
Он сделал нетерпеливый жест, и они поспешили подчиниться. Я тоже вновь принял сидячее положение, не желая быть единственным, оставшимся стоять.
— Но… что за… почему вы здесь… сударь… если вы не возражаете против моего вопроса? — сумел наконец выдавить из себя Брокхерст.
Каким бы он ни был некомпетентным в качестве беса, но в низкопоклонстве толк он, несомненно, знал.
— А! — улыбнулся Ааз. — Это целая история.
Я устроился поудобнее. Это могло занять немало времени.
— Меня вызвал через барьер между измерениями некий Гаркин, один маг, которого я никогда особенно не уважал. Он, по-видимому, ожидал каких-то неприятностей от соперника и жаждал заручиться моей поддержкой в предстоящей потасовке. Ну, как я уже сказал, Гаркин мне никогда не нравился, и я не особенно рвался присоединиться к нему. В своей настойчивости он начал становиться до такой степени неприятным, что я уже подумывал отойти от своей обычной добродушной манеры поведения и предпринять против него кое-какие действия, как вдруг является не кто иной, как Трокводл, и оказывает мне услугу, всаживая стрелу в старого ворошителя грязи.
Ааз изобразил признательность, слегка махнув рукой в мою сторону. Я попытался выглядеть скромным.
— Позже мы, естественно, поболтали, и он упомянул, что работает на некоего Иштвана и что его акция против Гаркина была частью задания.
— Ты отвечал на вопросы о задании? — в ужасе обернулся ко мне Хиггенс.
— Да, отвечал, — прорычал я ему. — А разве ты не стал бы, учитывая обстоятельства?
— О да, конечно… — Он бросил нервный взгляд на Ааза и снова впал в почтительное молчание.
— Так или иначе, — продолжал Ааз, — мне пришло в голову, что я в долгу у этого Иштвана за избавление от докуки, поэтому и попросил Трокводла проводить меня к его нанимателю, дабы предложить ему свои услуги, конечно, в разумных пределах.
— Ты мог бы подождать нас, — зло посмотрел на меня Брокхерст.
— Ну… я хотел… понимаете… я…
— Я настоял, — улыбнулся Ааз. — Видите ли, мое время очень дорого, и я не желал терять его на ожидание.
— О, — только и сказал Брокхерст.
Обвести Хиггенса было не так легко.
— Вы могли бы оставить для нас сообщение, — пробурчал он.
— Мы оставили, — ответил Ааз. — Мое кольцо, прямо на виду на столе. Я вижу, вы нашли его.
Он нацелил обвиняющий перст на Брокхерста. Только тут я заметил, что на пальце у беса надето кольцо Гаркина.
— Это кольцо? — поразился Брокхерст. — Оно ваше? Я думал, это часть добычи из дома Гаркина, которую вы проглядели.
— Да, оно мое, — оскалил зубы Ааз. — Я удивлен, как вы сами не догадались. Но теперь, когда мы объединились, вы, конечно, его вернете.
— Разумеется! — Бес в спешке неловко завозился, снимая кольцо.
— Поосторожнее, — предостерег его Ааз. — Вы хоть знаете, как с ним обращаться? В руках несведущего оно может быть опасным.
— Конечно, знаю, — ответил обиженным тоном Брокхерст. — Нажимаешь на кольцо пальцами с обеих сторон. Я раз видел одно такое на Базаре Девы.
Он кинул кольцо Аазу, и тот ловко поймал его и надел на палец. К счастью, оно ему подошло. Я мысленно сделал заметку попросить как-нибудь у Ааза позволения испробовать кольцо в работе, раз мы теперь знали, как оно действует.
— Теперь, когда я все о себе объяснил, как насчет того, чтобы ответить на мои вопросы? — сказал Ааз и навел палец на статую Квигли. — Кто это?
— Сами не знаем, — признался Хиггенс.
— Это все действительно крайне запутанно, — добавил Брокхерст.
— Если вы не против, давайте поподробнее, — настаивал Ааз.
— Ну, это произошло примерно три дня назад. Мы шли по вашему следу, чтобы… гм… надеясь воссоединить нашу группу. Вдруг из кустов впереди нас выскакивает этот рыцарь и преграждает нам путь. Впечатление такое, словно он знал, что мы идем, и поджидал нас. «Иштван был прав! — закричал он. — Эти места просто кишат демонами».
— Иштван? — переспросил я, стараясь по мере сил выглядеть сбитым с толку.
— Именно так он и сказал. Нас это тоже удивило. Я имею в виду, как же это так, мы работаем на Иштвана, а на нас нападает человек, утверждающий, что он послан тем же нанимателем. Так или иначе, он говорит: «Вам конец!» — и выхватывает меч.
— Что это был за меч? — невинно спросил Ааз.
— Ничего особенного. На самом деле, судя по всему, что мы видели, несколько не дотягивает до стандартного. Ну, это поставило нас в затруднительное положение. Мы же должны были защищаться, но боялись причинить ему вред на тот случай, если он все-таки действительно работает на Иштвана.
— И как же вы поступили? — спросил я.
— Честно говоря, мы сказали «черт с ним» и сделали самое простое. Хиггенс щелкнул парня по лбу одним из своих каменных шариков и заморозил его на месте. С тех пор мы волочем его за собой. Думаем сдать его Иштвану с рук на руки, и пускай сам разбирается.
— Мудрое решение, — похвалил Ааз.
Они изящно склонили головы, принимая комплимент.
— Я хотел бы задать только один вопрос, — вмешался я. — Как же вы с такой обузой сумели догнать нас?
— Да уж, это оказалось непросто. У нас и так-то мало было шансов, а тут еще этот балласт, — начал Брокхерст.
— Нам, естественно, крайне не терпелось… э… присоединиться к вам, и поэтому мы прибегли к отчаянным мерам, — продолжил Хиггенс. — Мы сделали крюк, зашли в Твикст и обратились за помощью к тамошнему деволу. Это обошлось нам недешево, но он в конце концов согласился телепортировать нашу группу на тропу впереди вас, что и позволило нам вступить в желанный контакт.
— Девол? Какой девол? — перебил Ааз.
— Фрумпель. Девол в Твиксте. Тот, которого…
Брокхерст вдруг оборвал фразу, глаза его подозрительно сузились. Он метнул взгляд на Хиггенса, небрежно тянувшегося к арбалету.
— Я удивлен, что Трокводл не упомянул вам про Фрумпеля, — промурлыкал Хиггенс. — В конце концов, именно он и рассказал нам о нем.
— Так, Трокводл. — Голос Ааза, если он вообще изменился, стал даже более угрожающим, чем у бесов. — Почему ты не рассказал мне о деволе?
— Это… э… должно быть, вылетело у меня из головы, — промямлил я.
С полным напряжением самоконтроля я бросил на бесов свой самый испепеляющий взгляд, заставляя себя игнорировать угрозу их арбалетов. И был вознагражден, увидев, что они действительно выглядят виноватыми и избегают моего взгляда.
— Вылетело из головы! Более вероятно, что ты пытался скрыть от меня эти сведения! — обвиняюще прогремел Ааз. — Ну, раз теперь это всплыло, давай выкладывай остальное. Что насчет того девола?
— Спроси у Брокхерста, — буркнул я. — Ему, кажется, не терпится рассказать об этом.
— Ну, Брокхерст? — повернулся к нему Ааз.
Бес виновато пожал плечами и начал:
— Ну, полагаю, бо́льшую часть новости я вам уже рассказал. Есть один девол, Фрумпель, проживающий в Твиксте. Он работает под псевдонимом Абдул Торговец Коврами, но на самом деле ведет успешный бизнес на обычный манер Девы, покупает и продает через измерения.
— Что же он делает в Пенте? — перебил его Ааз. — Я хочу сказать, здесь же нет большого бизнеса. Для девола тут, по-моему, жизнь слишком вялая.
— Ну, Трокводл сказал… — Брокхерст оборвал фразу, бросив на меня взгляд.
— Ладно, скажи ему. — Я постарался казаться покорившимся.
— Так вот, — продолжал бес, — есть слух, что его изгнали с Девы и он прячется здесь, стыдясь показаться в любом приличном измерении.
— Изгнан с Девы? Почему? Что он такого сделал?
Я был рад, что этот вопрос задал Ааз. Исходи он от меня, это показалось бы странно.
— Трокводл нам не рассказывал. Сказал, что Фрумпель очень чувствителен к этой теме и что не следует ее затрагивать.
— Трокводл? — обернулся ко мне Ааз.
Я настолько растерялся, что мне потребовалось несколько секунд, прежде чем я вспомнил, что в действительности этого не знаю.
— Гм-м… я не могу вам сказать.
— Что? — нахмурился Ааз.
Мне стало казаться, что он настолько сильно захвачен рассказом, что потерял связь с реальностью.
— Я узнал его секрет случайно и хранил как личную тайну, — надменно заявил я. — Во время нашего путешествия за последние несколько дней я узнал и о вас кое-какие довольно интересные подробности и храню их с тем же уважением. Я надеюсь, что вы будете уважать мое молчание по делу Фрумпеля, так же как я ожидаю, что другие будут уважать мое молчание о делах, касающихся вас.
— Ладно-ладно. Твой довод понятен, — уступил Ааз.
— Слушай… гм… Трокводл, — перебил вдруг Хиггенс. — Я предлагаю, чтобы мы все скинули свои личины, как наш друг извращ… гм, изверг. Нет смысла расходовать энергию на поддержание фальшивых лиц среди друзей.
Тон его был небрежным, но он, казалось, что-то подозревал. Я заметил, что он не отнял руки от арбалета.
— Зачем? — возразил было Брокхерст. — Я предпочитаю все время сохранять свою личину, когда нахожусь в другом измерении. Так меньше риска забыть или не успеть надеть ее в критический момент.
— Думаю, Хиггенс прав, — заявил Ааз, прежде чем я смог поддержать Брокхерста. — Я лично предпочитаю видеть истинные лица людей, с которыми беседую.
— Ну, — проворчал Брокхерст, — если все настаивают…
Он закрыл глаза, сосредоточиваясь, и его черты начали колебаться и таять.
Я не следил за всем процессом. Мои мысли отчаянно помчались обратно в хижину Гаркина, когда Ааз поднял обугленную голову убийцы. Я поспешил представить рядом с ней свое собственное лицо и начал работать, делая соответствующие изменения в его внешности для исправления поврежденного огнем.
Закончив, я чуть-чуть приоткрыл один глаз. Те двое уже изменились. Мое внимание сразу привлек красноватый цвет их лиц, в то время как мое лицо было иным. Я поспешно закрыл глаза и сделал поправку.
Удовлетворенный достигнутым, я открыл глаза и огляделся. Двое других бесов демонстрировали характерно заостренные уши и подбородки. Ааз выглядел как Ааз. Ситуация с тех пор, как прибыли бесы, полностью изменилась на обратную. Вместо того чтобы быть нормальным человеком в окружении трех замаскированных демонов, я теперь был окружен тремя демонами, а сам замаскирован. Восхитительно!
— Ага. Вот так-то лучше, — фыркнул Ааз.
— Знаешь, Трокводл, — сказал Хиггенс, чуть склоня голову набок, — какой-то миг ты при свете костра выглядел иным. Фактически.
— Бросьте, бросьте, господа, — перебил Ааз. — Нам надо обсудить серьезное дело. Иштван знает о существовании Фрумпеля?
— По-моему, нет, — ответил Брокхерст. — Если бы он знал, то либо завербовал бы его, либо поручил бы его убить.
— Хорошо! — воскликнул Ааз. — Он вполне может оказаться ключом к нашему замыслу.
— Какому замыслу? — спросил я.
— Нашему замыслу против Иштвана, конечно.
— Что? — воскликнул Хиггенс, полностью отвлекшись теперь от меня. — Вы с ума сошли?
— Нет, — огрызнулся Ааз, — но Иштван сошел. Подумайте, разве он вел себя вполне нормально?
— Нет, — признался Брокхерст, — впрочем, это относится и к любому другому встреченному мною магу, включая и нынешнюю компанию.
— Кроме того, — перебил Хиггенс, — я думал, вы отправились ему помочь.
— Это до того, как я услышал ваш рассказ, — сказал Ааз. — Я не особенно рвусь работать на мага, который натравливает друг на друга своих же собственных соратников.
— А когда это он так поступил? — спросил Хиггенс.
Ааз сердито пожал плечами.
— Подумайте, господа! Неужели вы забыли про нашего друга с каменным лицом? — Он ткнул большим пальцем в сторону фигуры на единороге. — Если вы правильно все рассказали, его слова, кажется, подразумевали, что он послан Иштваном перехватить вас.
— Это верно, — подтвердил Брокхерст. — Ну и?..
— Что означает «ну и?..», — взорвался Ааз. — Вот то-то и оно! Иштван послал его убить вас. Либо он пытается сократить накладные расходы, уничтожая своих убийц до расплаты, либо он настолько психически неустойчив, что лупит вслепую по всем, включая собственных союзников. В любом случае он не кажется мне самым великодушным из нанимателей.
— Знаете, я считаю, он дело говорит, — заметил я, решив оказать какую-то помощь в этом обмане.
— Но если это правда, что же нам делать? — спросил Хиггенс.
— Ну, у меня нет твердого плана действий, — признал Ааз, — но зато есть кое-какие общие идеи, которые могут нам помочь.
— Какие же? — поинтересовался Брокхерст.
— Вы возвращаетесь к Иштвану. Совершенно ничего не говоря о своих подозрениях. Если скажете, он может счесть вас опасными и начать действовать против вас сразу же. И далее отказывайтесь от любых новых заданий. Найдите какой-нибудь предлог остаться как можно ближе к нему. Узнайте все о его привычках и слабостях, но ничего не предпринимайте, пока там не появимся мы.
— А куда отправитесь вы? — спросил Хиггенс.
— А мы отправимся немного поболтать с Фрумпелем. Если мы собираемся выступить против Иштвана, то поддержка девола может оказаться неоценимой.
— И скорее всего маловероятной, — проворчал Брокхерст. — Я никогда еще не видел девола, принимающего чью-либо сторону в бою. Они предпочитают находиться в положении продающих обеим сторонам.
— И что значит «мы»? — спросил Хиггенс. — Разве Трокводл не отправится с нами?
— Нет. Я привык к его обществу. Кроме того, если девол не согласится нам помочь, то совсем не лишним будет иметь поблизости убийцу. Слишком рискованно оставлять такого могучего помощника Иштвану.
Пока Ааз говорил, Брокхерст небрежно откинулся назад, выходя из его поля зрения, и произнес Хиггенсу одними губами слово «извращенец». Хиггенс чуть заметно кивнул, соглашаясь, и они оба бросили на меня сочувственные взгляды.
— Итак, что вы думаете? — спросил в заключение Ааз.
— Хм-м… а что делать с ним? — Хиггенс, дернув головой, указал на статую Квигли.
— Возьмем его с собой, — поспешно вставил я.
— Конечно! — согласился Ааз, бросив на меня испепеляющий взгляд. — Если вы вернетесь с ним к Иштвану, тот может догадаться, что вы заподозрили его вероломство.
— Кроме того, — добавил я, — может быть, стоит его оживить и убедить присоединиться к нам в предстоящей битве.
— Тогда, я полагаю, вам понадобится противоядие, — вздохнул Хиггенс, выуживая из-под мышки пузырек и бросая его мне. — Просто побрызгай на него, и через несколько минут он превратится в нормального человека. Только будь осторожен. В нем есть что-то странное. Он, кажется, способен видеть наши подлинные черты сквозь личины.
— А где меч, о котором вы говорили? — спросил Ааз.
— В его сумке. Поверьте, это барахло. Мы его прихватили только потому, что бедняга, похоже, придавал этому мечу очень большое значение. Любопытно будет потом выяснить, за что он его принимал.
— Ну, по-моему, мы обо всем договорились, — сказал Брокхерст и зевнул. — Предлагаю выспаться и прямо с утра отправляться в путь.
— Я бы предложил всем отправиться сейчас же, — веско промолвил Ааз.
— Сейчас? — воскликнул Брокхерст.
— Но ведь сейчас середина ночи, — заметил Хиггенс.
— Хотел бы напомнить вам, господа, что чем дольше вы остаетесь вдали от Иштвана, тем больше шансов, что он пошлет за вами другого убийцу.
— А знаете, он прав, — задумчиво проговорил я.
— Полагаю, да, — проворчал Хиггенс.
— Ну, — сказал, поднимаясь на ноги, Брокхерст, — тогда ладно, мы тронемся в путь, как только разделим добычу, оставшуюся от Гаркина.
— Напротив, — заявил Ааз, — мы не будем делить добычу. Больше того, я бы на вашем месте сдал нам все имеющиеся в вашем распоряжении капиталы.
— Что?! — хором воскликнули они, мгновенно схватившись за арбалеты.
— Подумайте, господа, — успокаивающе проговорил Ааз. — Нам предстоит покупать поддержку девола. Вы же сами сказали, что деволы отчаянно невоздержанны в своих аппетитах. Мне бы очень не хотелось, чтобы наши переговоры провалились из-за недостатка капиталов.
Наступило весьма содержательное молчание, покуда бесы пытались найти изъян в логике Ааза.
— А, ладно, — уступил наконец Брокхерст, опуская арбалет, и потянулся за кошельком.
— Я по-прежнему думаю, что от этого не будет никакого проку, — проворчал Хиггенс, повторяя движения Брокхерста. — Купить помощь девола, вероятно, не удастся, даже имея финансовую поддержку самих гномов.
Они передали кошельки Аазу, и тот рассудительно прикинул их вес, прежде чем запрятать в собственный пояс.
— Положитесь на меня, господа, — улыбнулся Ааз. — У нас, извергов, есть методы убеждения, действующие даже на деволов.
При этих словах бесы задрожали и начали потихоньку пятиться.
— Ну… хм-м-м… Я полагаю, мы еще встретимся, — промямлил Хиггенс. — Будь осторожен, Трокводл.
— Да, — добавил Брокхерст, — и имей в виду, что, когда закончите, девол должен быть либо с вами, либо мертв.
Пока я пытался придумать, что бы сказать в ответ, они уже скрылись.
Ааз повел бровью в мою сторону, и я предостерегающе вскинул руку, пока не почувствовал, что они прошли через экран. Тогда я просигналил ему кивком.
— Ушли, — сказал я.
— Прекрасно! — весело воскликнул Ааз. — Разве я не говорил тебе, что они легковерны и поддаются на обман!
На сей раз я был вынужден признать, что он прав.
— Ну а теперь давай поспим, малыш. Как я сказал ранее, день завтра предстоит трудный, а теперь совершенно неожиданно выясняется, что он будет еще труднее.
Я подчинился, но меня продолжал беспокоить один вопрос.
— Да, малыш?
— А из какого измерения происходят гномы?
— Из Зоорика, — ответил он.
На этом я отправился спать.
— Простите, чем могу служить, господа? — Богатый халат владельца не мог спрятать его худобу. Я не особенно мускулист… как Скив то есть… но у меня сложилось впечатление, что, если я ударю этого человека, он не отделается синяком, он рассыплется. Я хочу сказать, видел я раньше тощих людей, но этот казался скелетом, на который натянули слишком мало кожи.
— Разрешите? Мы бы хотели поговорить с Абдулом, — высокомерно бросил Ааз.
— Если позволите: я — это он, а он — это я, — продекламировал владелец. — Вы видите перед собой Абдула, жалкую тень человека, доведенного ловкими клиентами до грани голодной смерти.
— Вы, однако, кажетесь весьма преуспевающим, — пробормотал я, оглядываясь кругом.
В лавке было полно товара, и даже мой неискушенный взгляд улавливал повсюду несомненные признаки довольства. Ковры из неизвестных мне материалов были сотканы весьма изящно, их глубокие узоры отливали золотом и серебром. Ковры эти явно предназначались для богатых, и казалось сомнительным, чтобы их нынешний владелец в чем-то себе отказывал.
— Да-а… Это целая повесть о моей глупости, — воскликнул, ломая руки, владелец лавки. — В своем слепом доверии я вбухал все, что имел, в ассортимент. В результате вот страдаю среди изобилия. Мои клиенты знают об этом и грабят меня теперь, когда я уязвим. Я теряю деньги на каждой продаже, но человек должен что-то есть.
— На самом деле, — перебил Ааз, — мы тут ищем кое-что под ковром.
— Разр… Что-что?.. Пожалуйста, не пугайте так бедного Абдула. Мой скромный бизнес…
— И брось ты это, Абдул… или мне следует сказать — Фрумпель. — Ааз осклабился в своей самой широкой улыбке. — Мы знаем, кто ты и что ты. Мы пришли сюда сделать свой маленький бизнес.
Фрумпель при этих словах стал двигаться с быстротой, способности к которой я бы в нем никогда не заподозрил. Он одним прыжком очутился у двери, задвинул засов и опустил занавес, сделанный, кажется, из еще более плотной материи, чем его ковры.
— Где вас учили манерам? — прорычал он через плечо голосом, совершенно не похожим на прежний, скулящий. — Мне, знаете ли, предстоит жить в этом городе неопределенное время.
— Н-да, извиняюсь, — сказал Ааз, но он вовсе не казался оправдывающимся.
— Ну, тогда в следующий раз будьте поосторожней, когда вваливаетесь в лавку и начинаете швыряться моим именем. Народ здесь не отличается терпимостью к странным существам и происшествиям.
Он, казалось, всего лишь ворчал про себя, и поэтому я ухватился за возможность шепнуть Аазу:
— Пс-с-т, Ааз. Что это мы ищем под ковром?
— Позже, малыш.
— Ты! — Владелец лавки, казалось, в первый раз увидел меня. — Ты — статуя! Я не узнал тебя, пока ты двигался!
— Ну, я…
— Мне следовало бы знать, — продолжал бушевать он. — Иметь дело с бесами — значит напрашиваться на неприятности! Не успеешь оглянуться, как всякий…
Он внезапно оборвал речь и подозрительно поглядел на нас. Рука его исчезла в складках халата и появилась опять с прозрачным кристаллом. Он поднял его к глазу и, словно через монокль, по очереди пристально оглядел каждого из нас.
— Мне следовало бы догадаться, — сплюнул он. — Не будете ли вы так любезны снять свои личины? Я предпочитаю знать, с кем имею дело.
Я взглянул на Ааза, и тот согласно кивнул.
Закрыв глаза, я начал осуществлять переход к нашему нормальному обличью. У меня хватило времени на раздумье, будет ли Фрумпель гадать насчет моей трансформации, если поймет, что на самом деле я не тот человек, которого он видел раньше. Я зря беспокоился.
— Извращенец! — Фрумпель сумел заставить это слово звучать ругательством.
— Я — изверг, если вы хотите иметь с нами дело, — поправил Ааз.
— Нет, извращенец, пока я не увижу цвета ваших денег, — презрительно фыркнул в ответ Фрумпель.
Я вдруг осознал, что он внимательно изучает меня.
— Слушай, ты, случайно, не бес по имени Трокводл, а?
— Я? Нет! Я… я…
Но он уже снова разглядывал меня сквозь кристалл.
— Хм, — произнес он, засовывая свой монокль обратно в складки халата. — Я полагаю, ты в порядке. Однако очень бы хотелось заполучить этого Трокводла. Он в последнее время склоняет мое имя направо и налево.
— Слушай, Фрумпель, — вмешался Ааз, — ты, знаешь ли, не единственный, кто предпочитает видеть, с кем имеет дело.
— Хм? А! Хорошо, если вы настаиваете.
Я ожидал, что он закроет глаза и примется за работу, но вместо этого он снова сунул руку за пазуху. На этот раз то, что он извлек, выглядело как ручное зеркальце со своего рода диском на обратной стороне. Глядя в зеркало, он осторожно вертел пальцами диск.
Результат был мгновенным и поразительным. Не только его лицо, но и все тело начало меняться, раздаваясь вширь и принимая красноватый оттенок. На моих глазах брови его стали гуще и срослись, линия бороды, словно живая, прокралась вверх по лицу, а глаза жестко сузились. Я заметил, что теперь его ступни стали сверкающими раздвоенными копытами, а из-под нижнего края халата появился кончик заостренного хвоста. За впечатляюще короткий срок он преобразился в… ну, в дьявола!
Несмотря на все свои приготовления, я почувствовал укол суеверного страха, когда он отложил зеркальце и снова повернулся к нам.
— Теперь вы довольны? — буркнул он Аазу.
— Для начала сгодится.
— Хватит препираться. — Фрумпель вдруг снова воодушевился. — Что привело на Пент извращенца? Благотворительность? И как тут вписывается этот малыш?
— Он мой ученик, — уведомил его Ааз.
— В самом деле? — Фрумпель бросил на меня сочувственный взгляд. — От какой такой хорошей жизни это случилось, малыш? Может, мы сумеем что-нибудь для тебя придумать?
— Он вполне доволен ситуацией, — перебил его Ааз. — А теперь перейдем к нашей проблеме.
— Вы хотите, чтобы я исцелил малыша от безумия?
— А? Нет. Брось, Фрумпель. Мы пришли сюда по делу. Давай объявим на время перемирие, ладно?
— Если вы настаиваете. Это, однако, кажется странным: извращенцы и деволы никогда по-настоящему не ладили.
— Мы — изверги!
— Сами видите, что я имею в виду.
— Ааз, — вмешался я, — ты не мог бы просто рассказать ему?
— Хм-м? Да. Верно, малыш. Слушай, Фрумпель. У нас возникла проблема, и мы надеемся, что ты поможешь нам с ней справиться. Видишь ли, я потерял свои способности.
— Что? — взорвался Фрумпель. — Вы явились сюда без магических способностей и, значит, не защищены от возможного хвоста? Это конец всему. Я семь лет потратил, чтобы тут устроиться, и вот появляется какой-то идиот и…
— Стой, Фрумпель. Я же сказал тебе, что малыш — мой ученик. Он знает больше чем достаточно для прикрытия нас обоих!
— Недоучка! Он доверяет мою жизнь и безопасность недоучке!
— Ты, кажется, проглядел тот факт, что мы уже здесь. Если бы что-нибудь могло случиться, оно бы уже случилось.
— Каждую минуту вы двое, находясь здесь, угрожаете моему существованию.
— И тем больше для тебя причин немедленно решить нашу проблему и прекратить это бессмысленное биение себя в грудь.
Несколько минут они прожигали друг друга взглядами, в то время как я старался быть очень тихим и незаметным. Фрумпель явно был не тем, на кого стоило бы возлагать надежды.
— А, ладно, — проворчал наконец Фрумпель. — Поскольку я, похоже, никак иначе от вас не избавлюсь.
Он подошел к стене и извлек из-за одного из ковров нечто напоминающее обрывок веревки.
— Вот это уже ближе к делу, — победоносно заметил Ааз.
— Сядьте и заткнитесь, — приказал наш гостеприимный хозяин.
Ааз сделал что ему было сказано, а Фрумпель начал описывать вокруг него кольцо. Двигаясь, девол держал веревку сначала так, потом этак, иногда сворачивал в круг, а иной раз давал просто обвиснуть. И все это время он внимательно глядел в потолок, словно читал там написанное мелким шрифтом сообщение. Я не имел ни малейшего понятия о том, что он делает, но было до странности приятно наблюдать, как кто-то приказывает Аазу и ему это сходит с рук.
— Хм-м… — произнес наконец девол. — Да, думаю, можно сказать, что ваши способности определенно пропали.
— Восхитительно! — прорычал Ааз. — Слушай, Фрумпель. Мы проделали весь этот путь не для того, чтобы нам сообщили то, что мы и так уже знаем. Предполагается, что вы, деволы, способны сделать все, что угодно. Ну так сделай что-нибудь!
— Это не так-то легко, извращенец, — огрызнулся в ответ Фрумпель. — Мне нужна информация. Как вы вообще потеряли ваши способности?
— Наверняка я не знаю, — признался Ааз. — Меня вызвал на Пент один маг, и, когда я прибыл, они пропали.
— Маг? Который?
— Гаркин.
— Гаркин? С ним лучше не связываться. Почему бы вам просто не заставить его восстановить ваши способности, вместо того чтобы впутывать меня?
— Потому что он мертв. Это уважительная причина?
— Хм-м… Это затрудняет дело.
— И еще говорят, вы можете сделать все, что угодно, — презрительно фыркнул Ааз. — Мне следовало бы знать. Я всегда думал, что репутация деволов преувеличена.
— Послушайте, извращенец! Вы хотите моей помощи или нет? Я не говорил, что не могу ничего сделать, просто это будет трудно.
— Вот это больше похоже на деловой разговор, — хохотнул Ааз. — Приступим.
— Не так быстро, — возразил Фрумпель. — Я сказал, что могу помочь вам, но не сказал, что помогу.
— Ясно, — фыркнул Ааз. — Вот оно, малыш, приближается. Прейскурант. Я же говорил, они художники по части вымогательства.
— На самом деле, — сухо сказал девол, — я думал о времени, которое мне потребуется на все приготовления. И я считаю, что совершенно ясно выразил свои чувства относительно вашего пребывания здесь дольше, чем это абсолютно необходимо.
— В таком случае, — улыбнулся Ааз, — я бы предложил тебе начать. Я считаю, что совершенно ясно выразил свои чувства относительно нашего намерения оставаться здесь, пока лечение не подействует.
— В таком случае, — улыбнулся ему в ответ девол, — я буду считать, что вы подняли вопрос о цене. Сколько у вас при себе?
— Ну, у нас есть… — начал было я.
— Это мне кажется не слишком важным. — Ааз предупреждающе ожег меня взглядом. — Что, если вы скажете, сколько, по-вашему, будет справедливо уплатить за ваши услуги?..
Фрумпель удостоил его еще одним испепеляющим взглядом, прежде чем задумчиво погрузился в расчеты.
— Хм-м… стоимость материалов и, конечно, мое время… и вы явились без предварительной записи… скажем так, это обойдется вам — всего лишь приблизительная оценка, имейте в виду, — где-то… Слушайте! — Он вдруг просветлел и улыбнулся нам. — Может, вы согласитесь оформить это как обмен? Я исцелю вас, а вы мне окажете небольшую услугу.
— Какую услугу? — подозрительно спросил Ааз.
На сей раз я был полностью с ним согласен. Что-то в голосе Фрумпеля не внушало мне доверия.
— Это совсем ерундовое дело, — промурлыкал девол. — Надо поработать подсадной уткой.
— Я предпочел бы заплатить наличными, — твердо заявил я.
— Заткнись, малыш, — посоветовал Ааз. — Что это еще за работа подсадной уткой, Фрумпель?
— Вы, возможно, заметили молодую пару, зашедшую в лавку перед вами. Заметили? Хорошо. Тогда вы, наверное, заметили также, что их здесь нет.
— Как они ушли? — поинтересовался я.
— Я перейду к этому через минуту, — улыбнулся Фрумпель. — Во всяком случае, история у них хоть и обычная, но интересная. Избавлю вас от деталей, но, короче, они юные влюбленные, разлученные своими семьями. В отчаянии они обратились за помощью ко мне. Я оказал им услугу, отправив в другое измерение, где они могут быть счастливы, не опасаясь вмешательства своих родственников.
— За гонорар, конечно, — сухо заметил Ааз.
— Конечно, — улыбнулся Фрумпель.
— Брось, Ааз, — упрекнул я. — Это кажется достойным делом, даже если ему за него заплатили.
— Именно так! — просиял девол. — Ты очень восприимчив для своих юных лет. Так или иначе, мой благородный поступок поставил меня в довольно рискованное положение. Как вы, несомненно, заметили, я крайне озабочен своей репутацией в этом городе. Эта репутация может оказаться под угрозой, если родственники той пары сумеют проследить их путь до моей лавки. Но не дальше.
— Должно быть, это был еще тот гонорар, — проворчал Ааз.
— Итак, мое предложение состоит в следующем: в обмен на мою помощь я прошу вас принять обличье молодой пары и проложить ложный след, уводящий от моей лавки.
— Насколько длинным должен быть этот след? — спросил я.
— О, не нужно ничего сложного. Просто выйдете из города на глазах достаточного числа горожан, чтобы переключить их внимание в сторону от моей лавки. Как только город скроется из виду, вы можете надеть любую угодную вам личину и вернуться сюда. К тому времени мои приготовления к вашему исцелению должны быть завершены. Ну, что скажете? По рукам?
