.
Сказать, что я был немного разочарован, все равно что сказать, будто деволы немного разбираются в торговле. Предельное преуменьшение. Я всерьез размышлял, не выбросить ли мне эту бутылочку или, может, попробовать получить назад деньги с продавшего ее девола, но тут заметил, что в воздухе передо мной что-то плавало.
На самом-то деле правильнее будет сказать, что в воздухе кто-то плавал, поскольку там явно парила фигура… или, точнее, полфигуры. Этот кто-то был голым по пояс, а возможно, и ниже. Определить я не мог, потому что ниже пупка изображение таяло, делалось невидимым. Парил он низко, надвинув на лоб феску, так что та скрывала его глаза, и сложив руки на груди. Руки и торс у него выглядели весьма мускулистыми, и он мог бы показаться впечатляющим… если б не был таким маленьким! Я бы предпочел, чтобы он ростом был хотя бы как я, а еще лучше с трехэтажное здание. Но он, даже будь виден весь, не превышал шести — восьми дюймов. Голова и торс тянули только дюйма на три. Незачем и говорить, как я был разочарован. И все же, кроме него, у меня ничего не имелось, а если я чему и научился в ходе различных испытаний и приключений, так это пускать в дело все, что имелось в наличии.
— Кальвин? — обратился я к нему, не уверенный, так ли полагается это делать.
— Точно, приятель, так меня и зовут, но это еще ничего не значит, — ответила фигура, сверкнув глазами из-под фески.
Конечно, я понятия не имел, какие между нами должны быть отношения, но то, что не такие, знал наверняка и поэтому попробовал опять.
— М-гм-м… мне надо сказать, что я твой господин и, следовательно, повелитель?
— Да ну?
Фигура вытянула один длинный палец и приподняла им феску, чтобы посмотреть прямо на меня. Глаза у нее светились кроваво-красным.
— Ты знаешь, кто я такой?
Вопрос меня удивил, но я охотно подхватил шутку.
— О, по-моему, ты джинн. Точнее, джинн по имени Кальвин. Девол, у которого я тебя купил, сказал, что ты последняя новинка среди джиннов.
Человечек покачал головой:
— Неверно.
— Но…
— Я пьян как сапожник!
Последнее сопровождалось заговорщицким подмигиванием.
— Пьян? — словно эхо повторил я.
Кальвин пожал плечами:
— А чему здесь удивляться? В бутылку-то меня загнали много лет назад. И теперь я настоящий джинн-пьяница.
Не уверен, почему я разинул рот — от удивления или собираясь что-то сказать, но уловил наконец огонек у него в глазах.
— Джинн-пьяница. Мило. Это шутка, верно?
— Абсолютно верно! — засиял обезоруживающей улыбкой джинн. — Запутал тебя на минутку, а?
Я начал было кивать, но он еще тараторил вовсю:
— Думаю, мы поладим. Всякий, кто мной владеет, должен обладать чувством юмора. Это можно выяснить сразу же, понимаешь? Слушай, а тебя как зовут?
Он говорил так быстро, что я чуть не упустил возможность вступить в разговор. И упустил бы, если б он не умолк, выжидающе глядя на меня.
— Что? О! Я Скив. Я…
— Скив, да? Странное имя для извращенца.
Я машинально его поправил:
— Надо говорить из-верг. И я не он. То есть я не изверг.
Джинн чуть склонил голову набок и, прищурясь, посмотрел на меня.
— В самом деле? Выглядишь ты точь-в-точь как они. К тому же я никогда не встречал ни одного неизвращ… извиняюсь, неизверга, который стал бы указывать на это различие.
Это было своего рода комплиментом. Во всяком случае, я это воспринял именно так. Всегда приятно знать, как действуют твои чары.
— Это личина, — пояснил я. — Я счел это единственным способом работать на Извре, не подвергаясь наскокам со стороны местных.
— На Извре!
Кальвин, казалось, искренне расстроился.
— О боги, о повелитель, что же мы здесь делаем?
— Все-таки повелитель?
— Разумеется. Ты повелитель, хозяин, а я — слуга. Такова уж традиция у джиннов. Но это не важно. Ты не ответил на мой вопрос. Каким ветром такого умного паренька, как ты, занесло в это захолустное измерение?
— Ты знаешь Извр? Ты бывал здесь раньше? — Впервые с тех пор, как я открыл бутылочку, мои надежды воспарили.
— Нет, но слышал о нем. Большинство знакомых джиннов сторонятся его как чумы.
Вот и все воспарение надежд. Но я хотя бы заставил Кальвина говорить серьезно.
— Ты спрашиваешь, что я здесь делаю? Так вот, я ищу одного моего друга. Он… ну, можно сказать, он сбежал из дому, а я хочу найти его и привести обратно. Беда в том, что он теперь… немного расстроен.
— Немного расстроен? — скривился джинн. — Похоже, он самоубийца. Никто в здравом уме не сунется по доброй воле на Извр… о присутствующих, конечно, не говорят. У тебя есть какое-то представление о том, почему он направился в эти края?
Я беззаботно пожал плечами:
— Понять это не так уж трудно. Он — изверг и поэтому, естественно, когда дела пошли наперекос, направился…
— Изверг?
Кальвин смотрел на меня так, словно у меня выросла вторая голова.
— Один из этих громил твой друг? И ты это признаешь? И когда он уходит, пытаешься его вернуть?
Не знаю, как насчет других граждан Извра, но про Ааза я знал, что он не громила. Это факт, а не мои фантазии. Я понимаю разницу, потому что у меня работают двое громил, Гвидо и Нунцио. И уже собирался указать ему на это, но вдруг подумал, что мне вовсе не требуется давать Кальвину какие-либо объяснения. Я ведь его хозяин, а он — мой слуга.
— Это касается лишь меня и моего друга, — натянуто произнес я. — Твоя забота, как я понимаю, — помогать мне чем можешь.
— Верно, — кивнул джинн, ничуть не обижаясь на мою резкость. — Таков порядок. И какая же работенка ждет твоего джинна?
— Достаточно простая. Я бы хотел, чтобы ты отвел меня к моему другу.
— Неплохо. А я бы предпочел пони и красный фургон.
Джинн сказал это так запросто, что лишь секунду спустя до меня дошел смысл сказанного.
— Прости?
Кальвин пожал плечами:
— Я сказал насчет пони и красного фургона.
— Знаю. Я слышал, — перебил я его. — Просто мне непонятно. Ты хочешь сказать, что не будешь мне помогать?
— Не то что не буду… не могу. Во-первых, ты так и не удосужился сообщить мне, кто твой друг.
— О, это просто. Его зовут Ааз, и он…
— …А во-вторых, это не в моих силах. Сожалею.
Это остановило меня. Я никогда не задумывался о пределах могущества джинна.
— Разве? Но когда я тебя вызвал, то думал, ты обязан помочь мне.
— Чем могу, — закончил за меня Кальвин. — К несчастью для тебя, это охватывает не такую уж большую область. Сколько ты заплатил за меня?
— Серебряную монету… но это было довольно давно.
— Одну серебряную монету? Неплохо. Должно быть, ты здорово торгуешься, раз заставил девола расстаться с зарегистрированным джинном за такую цену.
Я склонил голову, благодаря за комплимент, но все же решил здесь кое-что уточнить.
— Он в то время был в состоянии шока. Остальной его товар весь побили.
— Особенно-то не гордись, — продолжал джинн. — Ты все равно платил. Я бы и гроша ломаного не дал за услуги вроде моих.
Дело выглядело все менее обнадеживающим. Мое легкое разрешение проблемы таяло быстрее, чем снежок на Деве.
— Что-то я не пойму, — сказал я. — Я всегда считал джиннов большими мастаками по части магии.
Кальвин печально покачал головой.
— Это в основном торговая реклама, — с сожалением признался он. — О, некоторые из тех, кто покруче, могут горы своротить… буквально. Но такие джинны редкость, и обычно бывает дешевле сделать то же самое без всякой магии. Мелкая сошка вроде меня доступнее, но мы многого и не можем.
— Извини, Кальвин. Все это не имеет ни малейшего смысла. Если джинны и в самом деле менее способны, чем, скажем, средний маг, работающий по найму, то зачем их вообще кто-то покупает?
Джинн сделал величественный жест.
— Из-за ореола таинственности… Ты знаешь что-нибудь про Джиннджер?
— Про имбирь? В смысле имбирный лимонад?
— Нет, Джинн—джер… через Д… То есть измерение, откуда происходят все джинны.
— Думаю, нет.
— В стародавние времена, как гласит предание, Джиннджер пережил внезапное катастрофическое падение денежных знаков.
Это показалось немного знакомым.
— Экономический коллапс? Как на Деве?
Джинн покачал головой.
— Хищение, — уточнил он. — Исчезло все казначейство измерения, а когда мы нашли наконец кого-то разбирающегося в отчетности, то оказалось, что бесследно исчезла и бо́льшая часть казны.
Что тут началось! Шум, гам! Было сделано несколько попыток выследить преступников, но главная проблема упиралась в деньги. Выпуск новых просто бы обесценил оставшиеся у нас средства. Нам требовалось быстрое финансовое вливание извне, из других измерений.
Вот тогда какой-то гений маркетинга и наткнулся на идею «джинн в бутылке». На службу завербовали почти всех жителей измерения, обладавших малейшим умением или потенциальными способностями в области магии. Не обошлось без сопротивления, но вербовщики уверяли, что контракты временные, и поэтому план вступил в действие. Ссылка на ограничение контракта стала гвоздем рекламной кампании… упомянутый мной ореол таинственности всего лишь сказка для немногих. Вот почему от всех джиннов можно требовать исполнения, например, только трех желаний или чего-то в этом роде, впрочем, некоторые из нас, особенно творческие личности, способны на большее.
Мне вдруг пришла в голову мысль.
— М-гм, Кальвин? А сколько желаний выполнишь мне ты? Я же сказал, девол был немного ошарашен и ничего не сказал мне об ограниченном контракте.
— Желаний или услуг? — подмигнул джинн. — Неудивительно. Ошарашены или нет, деволы все равно знают, как продавать. На свой лад они просто бесподобны.
— Сколько?
— Чего? А. Боюсь, мой контракт, Скив, предусматривает только одно желание. Но не беспокойся, я буду играть честно. Без всяких там хитростей и словесных ловушек. Если ты получаешь за свои деньги только одно, то будет справедливым, чтобы уж с этим-то одним все обстояло честь по чести.
— Так, — сказал я. — И что же ты можешь для меня сделать?
— В общем-то немногое. Лучше всего мне даются скверные шутки.
— Скверные шутки?
— Ну, знаешь вроде какого-нибудь дурацкого коктейля.
— Я, по-моему…
— Подлей джина в кислоту. Как только…
— Теперь понял. И это все? Значит, говоришь, скверные шутки?
— Ну, я еще даю очень неплохие советы.
— Вот и хорошо. Думаю, такие мне понадобятся.
— Первый мой совет тебе — забыть обо всем и отправляться домой, пока не поздно.
Такая мысль на мгновение показалась мне заманчивой, но я ее отбросил.
— Ни за что, — твердо сказал я. — Давай вернемся к моей первоначальной просьбе. Ты можешь мне посоветовать, как найти Ааза?
— У меня есть несколько идей на этот счет, — признался джинн.
— Хорошо.
— Ты пробовал заглянуть в телефонный справочник?
К этому времени подозрение переросло в полную уверенность. Мой скрытый, как я полагал, туз оказался двойкой… нет, джокером. Расчет на Кальвина, к великому моему сожалению, не оправдался.
До этой минуты я не сомневался, что найду Ааза, и беспокоился лишь о том, что мне ему сказать, когда мы окажемся лицом к лицу. И теперь, глядя на улицы и небоскребы Извра, я с болью в душе осознал, что даже найти Ааза будет трудней, чем я думал… намного трудней.
Я многократно ссылался на Базар-на-Деве, где устроился на жительство. Для тех, кто не путешествует и не читал моих книг, поясняю: это самый крупный торговый центр всех известных мне измерений. Там продается все, что вы только можете, а иногда даже и не можете себе вообразить. Конкуренция там жесткая, и купцы-деволы скорее вывернут наизнанку и себя, и клиентов, чем упустят возможность продать свой товар.
Я упоминаю об этом для того, чтобы все читающие об этом моем приключении поняли, каким потрясением стало для меня хождение за покупками на Извре. Это было так не похоже на Деву, что трудно было даже рассматривать этот процесс как аналогичный.
Главные различия бросались в глаза сразу. Базар представляет собой множество линий палаток и лавок, уходящих по всем направлениям за горизонт. Разумеется, кое-какая специализация в лавках заметна, но никакой настоящей системы нет, и что любопытно — нет никакой возможности найти что-нибудь, не просмотрев много чего другого. В прямом контрасте с этим на Извре преобладали торговые точки, названные Эдвиком «универмагами». Один такой универмаг с шестью этажами, наполненными товарами, мог занимать целый городской микрорайон. Товары распределялись по секциям, или отделам, достаточно изолированным друг от друга во избежание всякой конкуренции. Многочисленные указатели сообщали покупателям, где что находится, хотя в этом лабиринте проходов и прилавков все равно легко было заблудиться. Конечно, четкий порядок и указатели помогают, если умеешь читать по-изврски.
Но больше всего меня потрясло отношение к клиентам. Причем обнаружил я эту особенность изврской торговли сразу, как только завернул в отдел сумок.
Там имелся хороший выбор сумок и чемоданов, и товар был разложен так наглядно, что я мог отличить магические чемоданы от немагических без всяких инструкций. Выбрать нужный было совсем не трудно. Мое внимание привлек зачехленный чемоданчик размером с толстый дипломат, мне понравилась в нем как простота дизайна, так и приданные ему магические возможности. То есть на нем лежали постоянные чары, делавшие его в три раза вместимей, чем представлялось с виду. Я подумал, что такой товар может пригодиться, и если мне все равно предстояло что-то купить для въезда в отель, то это вполне подходящая покупка, которой я смогу воспользоваться и потом. Трудности начались, когда я приготовился осуществить свое намерение. Сначала я был приятно удивлен тем, что продавцы меня не беспокоили. На Деве, подойди я к прилавку, ко мне тут же устремился бы владелец магазина или товара. И сейчас было приятно попастись не спеша, без давления и навязывания не нужного мне или лежалого товара. Однако когда я сделал свой выбор, то обнаружил, что привлечь внимание продавцов очень трудно.
Стоя у витрины, где демонстрировался нужный мне чемодан, я посмотрел в сторону кассы, где разговаривали двое продавцов. На Деве большего не понадобилось бы — владелец немедленно бросился бы ко мне, если допустить, что он не сделал этого с самого начала, предоставив мне кое-какую свободу выбора. А здесь они меня, казалось, и не замечали. Слегка озадаченный, я подождал несколько секунд, а потом шумно откашлялся. И не получил в ответ даже беглого взгляда.
— Ты что-то подхватил, Скив? — встревожился Кальвин. — Я имею в виду, что-то заразное.
— Нет, я пытаюсь посигналить одному из продавцов.
— О…
Джинн воспарил на несколько футов повыше и глянул в сторону кассы.
— Кажется, это не действует.
— Сам вижу, Кальвин. Вопрос в том, что подействует?
Мы подождали еще несколько мгновений, наблюдая за беседой продавцов.
— Может, тебе следует пройти туда? — предложил наконец джинн.
Мне показалось странным гоняться за продавцом с просьбой взять у меня деньги, но за неимением другого выхода все же побрел к стойке.
И остановился там.
Продавцы закончили обсуждать спортивные события и принялись травить пошлые анекдоты.
Я стоял.
Затем они перешли к теме относительно достоинств знакомых им женщин. Это могло бы быть интересным, не говоря уже о поучительности, если бы я постепенно не терял терпения.
— У тебя не возникает ощущения, что я тут не единственный невидимка? — саркастически заметил Кальвин.
Если даже джинн, привыкший годами сидеть в бутылке, начинает проявлять нетерпение, то я счел себя вправе предпринять некоторые действия.
— Извините, — твердо сказал я, встревая в разговор. — Мне бы хотелось посмотреть вон тот чемодан. Маленький, магический, в зеленом чехле.
— Смотрите, — равнодушно пожал плечами один из продавцов и вернулся к разговору.
Я постоял еще несколько мгновений в недоумении, а затем повернулся и прошел к чемодану.
— Вот теперь ты начинаешь двигаться, как изверг, — заметил джинн.
— Наплевать, — прорычал я. — И надо говорить — извращенец! Я пытался быть любезным… не хотел устраивать беспорядок у них в торговом зале… но если меня вынуждают…
Следующие несколько минут я вымещал свой гнев на чемоданчике, который, вероятно, был самым безобидным объектом для выплескивания на него раздражения. Я поднял его, раскрутил над головой, потом грохнул им пару раз об пол и продолжал в том же духе, используя всю свою фантазию, разве что не залезал в него собственной персоной. Мне пришлось признать, что товар изготовлен на совесть. Впрочем, я начинал понимать, почему товары на Извре должны быть крепкими. За все это время продавцы не уделили мне даже мимолетного взгляда.
— Проверь ценник, Кальвин, — пропыхтел я, когда эти упражнения начали наконец убавлять мою выносливость. — Чемодан действительно стоит сто двадцать пять золотых?
Я, может, и не умею читать на многих языках, но цифры и цены никогда не доставляли мне никаких затруднений. Думаю, это произошло от долгого общения с Аазом… не говоря уже о Тананде и Банни.
— Тут написано именно так.
— Я хочу сказать, это ведь не очень дешево. Я видел, как даже с грошовым товаром приказчики обращаются бережно и заботливо. Неужели этим парням все равно?
— Очевидно, что ты прав, — согласился джинн.
— Как думаешь, заметят они, если я засуну чемодан под мышку и уйду не заплатив? Было бы приятно узнать, что хоть что-то может подействовать на этих парней.
Джинн нервно огляделся кругом:
— Не знаю, но, думаю, пробовать не стоит.
Это чуточку меня охладило. Я все же находился с заданием на чужой территории, и не было времени начинать испытывать системы безопасности.
— Ладно, — проворчал я. — Давай попробуем опять.
На этот раз, подойдя к стойке, я считал, что усвоил урок. Никакого вежливого покупателя больше не будет. И никакого ожидания, когда они закончат свою беседу.
— Я бы хотел купить тот зеленый магический чемоданчик в чехле, — ворвался я в их разговор, не дав закончить фразы.
— Ладно.
Продавец, с которым я говорил в первый раз, преодолел половину пути до витрины, прежде чем я сообразил, что он делает. Теперь, когда я наконец добился его внимания, включились мои покупательские инстинкты.
— Извините. Я бы хотел другой чемодан, а не тот, с витрины… и, может, вы поищете черный?
Продавец бросил на меня долгий взгляд мученика.
— Минутку. Мне придется проверить.
Он ссутулясь ушел, в то время как его напарник принялся бродить по секции, поправляя товары на полках.
— Извини за назойливость, Скив, но, по-моему, ты злоупотребляешь своим везением, — заметил Кальвин.
— Об этом стоило спросить, — пожал плечами я. — Кроме того, как бы невнимательно тут ни обслуживали, это все же магазин. И значит, должна быть какая-то заинтересованность в продаже покупателю того, чего он хочет.
Прошло пятнадцать минут, продавец все еще не появлялся, и я почувствовал, что во мне снова закипает раздражение.
— М-гм… уже время сказать «я ж тебе говорил»? — ухмыльнулся джинн.
Игнорируя его, я перехватил второго продавца.
— Извините, а далеко ли до склада?
— А почему вы спрашиваете? — моргнул тот.
— Ваш напарник пошел узнать кое-что для меня, и его давно нет.
Продавец поморщился:
— Кто? Он? У него перерыв, и он ушел на обед. Вернется через часок-другой, подождите, если есть охота.
— Что?
— Думаю, я смог бы его заменить. А что вам требовалось?
Я, может, и тугодум, но все-таки способен соображать. Это был последний продавец в секции, и я не собирался дать ему скрыться из виду.
— Забудьте об этом. Я возьму вон тот зеленый чемоданчик. Тот, в парусиновом чехле.
— Ладно. Это будет сто двадцать пять золотых. Вам его завернуть?
Базарные рефлексы вмешались прежде, чем я успел подумать.
— Секундочку. Сто двадцать пять — это за новый чемодан. А за тот, что использовался для демонстрации?
Кальвин застонал и прикрыл глаза ладонью.
— Я не устанавливаю цены, — бросил, отворачиваясь, продавец. — Если он вам не нравится, поищите другой где-нибудь еще.
Мысль начать все заново окончательно меня добила.
— Ладно, — вздохнул я, роясь в поясе с деньгами. — Беру этот. Но могу я по крайней мере получить чек?
Покупка одежды оказалась испытанием иного рода. В универмаге действовали магические лифты, вознесшие меня двумя этажами выше в секцию одежды, что, к счастью, дало мне время хорошенько обдумать свое положение.
Беда заключалась в том, что я изображал изверга. И поэтому выглядел более коренастым, чем был на самом деле. Если бы я купил одежду, подходящую для моей личинной фигуры, то она висела бы на мне мешком. А выбор моего собственного размера тут же бы, на примерке, меня и выдал.
В конце концов я решил купить одежду в детской секции, где мог подобрать ее по себе, сказав, что покупаю для сына. Я неплохо определяю размер одежды на глазок, так что сидеть она на мне будет, вероятно, не слишком скверно.
Но прежде всего спокойствие.
Одежду покупают намного больше людей, чем чемоданы. Намного больше.
Будучи не в состоянии прочесть указатели, я не мог определить, шла ли там распродажа или это было обычное число клиентов секции. Как бы там ни было, секция эта представляла собой сумасшедший дом. Толпы покупателей мужского и женского пола толкались и цапались друг с другом через столы, заваленные разными предметами одежды. Сказать, что голоса звучали на повышенных тонах, значит, никак не передать криков и проклятий, которые вторглись мне в уши, едва я приблизился к своей цели, к тому же сквозь этот гул иногда отчетливо различался треск рвущейся ткани. А вот исходил ли он от терзаемых товаров или от разрываемой в клочья одежды самих соперничающих покупателей, я не мог сказать наверняка. Это было все равно что смотреть на свалку в Большой Игре, но без команд и без перерывов между периодами.
— Не говори мне, что ты намерен туда сунуться! — ахнул Кальвин. — Без брони и артиллерии?
Такая шутка показалась мне странной для уроженца предположительно мирного измерения, но нужно было сосредоточиться на предстоящей задаче.
— Это хождение за покупками и так уже занимает слишком много времени, — мрачно проворчал я. — Не стоит его терять еще больше на поиски с помощью Эдвика другого универмага… нет никаких гарантий, что он будет лучше этого. Я намерен нырнуть туда, схватить пару костюмчиков и покончить с этим раз и навсегда.
Хороший вкус и бунтующий желудок не позволяют мне вдаваться в подробности того, как прошли следующие полчаса. Достаточно сказать, что Кальвин бросил меня и парил под потолком в ожидании, пока я закончу. Я немного потолкался, и меня потолкали — чаще, чем мне хочется вспоминать, — но любое испытанное мной ранее острое ощущение меркнет перед отчаянной схваткой с изврскими покупателями за овладение товаром. Я пускал в ход локти и пихался, применял даже магию, когда никто не смотрел, и воспользовался большинством нечестных приемов, каким научился на Большой Игре. В конечном итоге я получил два костюма, не вызвавших у меня особого восторга, но готовности заново лезть в эту сечу за чем-нибудь получше я в себе не ощущал. Еще я приобрел стойкую привязанность к толстой изврской даме, за которой время от времени прятался, чтобы перевести дух.
Не участвовавший в битве Кальвин был бодр и готов сопровождать меня обратно к выходу. Оно и к счастью, поскольку спад адреналина в крови после выхода из этой драки был столь существен, что я едва ли что видел перед собой, не говоря уже о том, чтобы идти не шатаясь.
Не знаю, где нас ждал Эдвик, но, как только мы вышли из универмага, такси материализовалось из потока уличного движения, и мы поспешили забраться на свои места. Позже я подумал, что по сравнению с универмагом такси и в самом деле показалось мне вполне безопасным.
— Можем мы теперь ехать в отель? — осведомился я, погружаясь в сиденье и закрывая глаза.
— В таком виде? Разве вы не хотите переодеться?
— Переодеться? — Мне почему-то не понравилось, как это прозвучало.
— Ну, знаете, в классический костюм. Деловые люди всегда получают в отелях наилучшее обслуживание.
Кальвин застонал, но ему не требовалось беспокоиться. Если я чего и знал наверняка, так это то, что не отправлюсь обратно в тот универмаг.
— Вот что я тебе скажу, Эдвик. Опиши-ка мне этот костюм.
Таксист потер подбородок, рассчитывая свой путь в потоке машин.
— Ну, так. Они обычно бывают темно-серые или черные… в белую узкую полосочку, с жилетом… и, само собой, белая рубашка и полосатый галстук.
Так я и думал. То же самое носили на Деве… и, вероятно, во всех других измерениях, где я встречал бизнесменов. Я снова закрыл глаза и сделал несколько добавлений к чарам личины.
— Примерно так?
Таксист глянул через плечо, а затем полностью повернулся, откровенно разинув рот.
— Слушай! Вот здорово! — воскликнул он.
— Спасибо, — самодовольно кивнул я. — Тут нет ничего особенного. Просто чары личины.
— Так зачем же тогда нужно было толкаться в универмаге? Липовый новый наряд, липовый багаж…
— Я собирался спросить о том же, — пробормотал Кальвин.
А я хоть убей не мог найти подходящего ответа.
— СКИВ!
Голос донесся, казалось, издалека.
— Брось, Скив! Кончай с этим! Мы в беде!
Это дошло до моего сознания. Я сперва не мог сориентироваться, но если мне было чего и не нужно, так это новых бед. Новых бед? Что за… потом! Надо разобраться с тем, что происходит сейчас!
Я заставил себя открыть глаза.
Представшая передо мной сцена воскресила у меня в памяти основные моменты происшедшего. Я был в ресторане… а если точнее, на полу… надо мной навис изврский официант… и еще полицейский!
Сперва я подумал, что это тот, с которым мы сталкивались ранее, но ошибся. Сходство, конечно, было потрясающее, они казались просто родными братьями. Оба обладали одинаковыми квадратными челюстями, широкими плечами и большим пузом, не говоря уже о жестком блеске в скучающих глазах.
Я с трудом сел, но покачнулся, когда на меня нахлынула волна головокружения.
— Держись, Скив! Для разговора с этим тебе придется пораскинуть мозгами!
Кальвин парил с озабоченным лицом.
— Ч… что случилось? — произнес я.
И слишком поздно вспомнил, что вижу и слышу джинна только я. А вот как насчет других, готов ли я к разговору с ними или нет, — этого я и сам не знал.
— Похоже, ты упал в обморок, приятель, — уведомил меня полицейский.
— Я думай, он просто не хошет платит са сакасанное блудо.
Сказал это проводивший меня к столику изверг, и его слова заставили меня вспомнить все. Фирменное блюдо с Пента!
— Он подал мне на блюде зажаренного пентюха! — навел я дрожащий, но обвиняющий перст на изверга.
— Это так?
Полицейский покосился одним глазом на этого изверга, и тот сильно разволновался.
— Чушь! Подават расумный сусчестфа бес лиценсии протифосаконно. Сами фидить, сершант, это фсефо лишь подопие.
А ведь верно, он был прав! Лежавшая на блюде фигура была на самом деле сложена из кусков мясной вырезки, а промежутки между ними заполняло нечто похожее на обычную выпечку. Крыса казалась настоящей, но я, признаться, не очень приглядывался. Зрелище, скажу я вам, получилось ужасающе реальным.
Полицейский пристально изучил блюдо, прежде чем снова переключить внимание на официанта.
— А вам не кажется чуточку рискованным подавать пареньку то, что напоминает его собратьев?
— Но он не походил на них, когда фошел! Я фсефо лишь подал ему, чефо он просил… чефо-нипуть с Пента!
Вот тут-то я и осознал, что моих чар личины больше нет. Должно быть, упав в обморок, я утратил контроль над ними. Впрочем, когда именно они исчезли, теперь было не столь важно — важно, что они пропали. Теперь все без исключения увидели меня таким, каким я был на самом деле… пентюхом!
Полицейский обратил взгляд ко мне и изучал меня с нездоровым интересом.
— Ах вот как, — протянул он. — Потрудитесь-ка мне объяснить, как получилось, что вы пришли в личине в такое приличное заведение? Ведь не собирались же вы скрыться, не заплатив по счету, не так ли?
— Просто дело в том… — Я замолк, пока не прошла волна головокружения. — Я слышал, что на Извре можно рассчитывать на лучшее обслуживание и более низкие цены, если ты местный житель.
— Плохой ответ, Скив, — прошипел Кальвин, но я уже и сам понял это.
Полицейский сделался на несколько оттенков темнее, и голова у него почти исчезла в шее. Хотя говорил он по-прежнему приветливым тоном, но слова явно подбирал с трудом.
— Вы хотите сказать, что в нашем измерении полно обираловок и воров? Именно это вы говорите?
Я слишком поздно понял свою ошибку. Ааз всегда гордился тем, что изверги отличаются особым умением извлекать прибыль. Мне не приходило в голову, что некоторые могут счесть это оскорблением.
— Вовсе нет, — поспешно заверил я полицейского. — Я полагал, что тут, как и в любом другом месте… что наилучшие услуги и низкие цены достаются прежде всего местным, а гости получают что остается. Просто я пытался воспользоваться небольшим преимуществом, вот и все.
Такое оправдание показалось мне весьма удачным. Однако на полицейского оно не произвело впечатления. Он не улыбаясь извлек откуда-то блокнот и карандаш.
— Имя?
Голос у него был ровным и негромким, но в нем слышались нотки раздражения.
— Послушайте. Я оплачу заказ, если все дело в этом.
— Я не спрашиваю, оплатите ли вы заказ. Я спрашивал, как вас зовут. Так вот, вы намерены назвать ваше имя здесь или нам придется пройти в участок?
Кальвин вдруг снова воспарил передо мной.
— Лучше скажи ему, Скив. — Тон у него соответствовал обеспокоенному выражению лица. — Этому копу, похоже, вожжа под хвост попала.
Этот его перл привел меня в полное замешательство.
— Чего ему куда?
Полицейский оторвал взгляд от блокнота.
— А как это имя пишется?
— М-гм-м… забудьте об этом. Запишите просто Скив. Меня зовут именно так.
Его карандаш быстро забегал, и мне подумалось, что ошибка сошла мне с рук. Увы, не повезло.
— …А то, что вы называли раньше?
— Так, ничего. Просто кличка.
Даже мне такое объяснение показалось слабым. Кальвин застонал, когда полицейский одарил меня суровым взглядом, прежде чем нацарапать еще несколько замечаний в свой блокнот.
— Прозвище, да? — пробормотал он себе под нос.
С каждой минутой дело, казалось, шло все хуже и хуже.
— Но…
— Место проживания?
— «Новая гостиница».
Мои протесты только ухудшали положение, и я решил отвечать на любые вопросы, какие он вздумает задать, честней и проще.
— В отеле, да? — Карандаш забегал еще быстрее. — А ваше постоянное место жительства?
— Базар-на-Деве.
Полицейский перестал писать. Подняв голову, он внимательно посмотрел на меня.
— А я думал, что вопрос с личинами решен, — проговорил он заметно небрежно. — Так скажите все же, господин Скив, вы пентюх… или маскирующийся под пентюха девол?
— Я пентюх… на самом деле!
— …Живущий на Деве, — мрачно закончил полицейский. — Это весьма дорогое местечко, приятель. Чем вы, собственно, зарабатываете на жизнь, раз можете позволить себе такой экстравагантный адрес… или вот оплачивать дорогие блюда, которые не собираетесь к тому же есть, если уж на то пошло?
— Я… э… работаю на корпорацию… М.И.Ф. Это кооператив консультантов по магии.
— В самом деле? — Полицейский не скрывал своего скептицизма. — И что же вы делаете для них такого, приятель, что им пришлось нанять пентюха вместо одного из местных ребят?
Возможно, я оправился от обморока, а возможно, его сарказм уже достал меня, но эти вопросы стали действовать мне на нервы.
— Я сам и президент, и основатель фирмы, — отрезал я, — и сам лично подбирал сотрудников, так что не им судить о моих качествах.
В действительности у них нашлось бы много чего сказать. Именно они и вознесли меня на мой нынешний высокий пост. Однако время было не самое подходящее для объяснений.
— Неужели? — Полицейский все еще давил, но сделался намного почтительней. — В вас, вероятно, есть нечто большее, чем видно с первого взгляда, господин Скив.
— Спокойно, Скив, — тихо предостерег меня Кальвин. — Давай не будем слишком агрессивны с представителями местного правопорядка.
Совет был хороший, и я попытался обуздать свой гнев.
— Если хотите, можете все это проверить, — бросил я официальным тоном.
— Я так и сделаю. Вы не против объяснить мне, что именно делает в нашем прекрасном измерении президент корпорации с Девы? Вы здесь по делу?
— Можно сказать и так.
— Хорошо. Тогда потрудитесь назвать мне наших граждан, с которыми ведете дела.
Я слишком поздно увидел ловушку. Если я бизнесмен, то у меня должны быть тут связи. Вам это может показаться глупым промахом, но вспомните мое недавнее прошлое. Большинство моих вылазок в различные измерения можно было отнести или к налетам, или к спасательным операциям. Поэтому мне не приходило в голову, что есть и иной способ заниматься бизнесом. Конечно, такое признание не улучшило бы впечатления обо мне у этого блюстителя порядка.
Я обдумал альтернативы. Может, наврать им с три короба и скрыться? Но все же наконец решил не отступать от правды.
— Я не имею дел с кем-то конкретно, — осторожно ответил я. — Суть в том, что я кое-кого разыскиваю.
— О? Значит, вы нанимаете служащих в свою корпорацию? Ищете, так сказать, наши местные таланты?
Это тоже звучало не слишком хорошо.
— Заверяю вас, вербовка не входит в мою задачу. Я пытаюсь найти своего… одного из моих сотрудников.
Полицейский чуть выпрямился и снова оторвал взгляд от блокнота.
— Это совсем другое дело, — протянул он. — Вы заполнили в участке запрос о пропавшем без вести?
Я попытался вообразить себе реакцию Ааза, если его заберет с моей подачи полиция. К счастью, мой мозг милосердно заблокировал такой образ.
— Шутите? Нет, конечно.
— Надеетесь разыскать его быстрее полиции?
Я приходил в отчаяние. Что бы я ни сказал, все оборачивалось против меня.
— Вообще-то он на самом деле не пропадал без вести. Послушайте, сержант, у меня вышла размолвка с моим старым партнером — между прочим, одним из основателей корпорации и извергом. Он в гневе отбыл и, надо думать, вернулся сюда, на Извр. Я хочу разыскать его и убедить возвратиться обратно в фирму или хотя бы извинюсь перед ним, чтобы мы могли расстаться друзьями. Поиск мой хоть и связан с бизнесом, но все же это дело личное.
Полицейский внимательно выслушал меня до конца.
— Так чего ж ты сразу не сказал, парень? — нахмурился он, захлопнув блокнот. — Да будет тебе известно, мое время слишком ценно, чтобы терять его на болтовню со всяким, кто хочет рассказать мне историю своей жизни.
— Неплохо сработано, Скив! — одобрительно подмигнул мне Кальвин. — Думаю, мы сняты с крючка.
Я не обратил на него внимания. Замечание полицейского о напрасной потере времени снова всколыхнуло во мне раздражение. В конце концов, ведь именно он и затеял этот допрос.
— Минуточку, — остановил я его, когда он уже намеревался отбыть. — Значит, вы не будете проверять мои слова?
— Скив! — взмолился джинн, но было уже слишком поздно.
— Есть какая-то причина этого не делать? — снова обернулся ко мне полицейский.
— Просто вы потратили столько своего драгоценного времени, задавая вопросы по поводу простого обморока, что мне было бы очень неприятно, если б вы потеряли его еще больше.
— Не пытайтесь меня учить, как мне выполнять мою работу, господин Скив, — прорычал он, приблизив свое лицо вплотную к моему. — К вашему сведению, я не уверен, что все обстоит так просто, как вы тут расписывали.
— Неужели?
Этот едкий вопрос сорвался у меня с языка, и я вдруг осознал, что выбрался из трясины полностью.
— Именно так. Перед нами вроде бы мелкое происшествие в ресторане, вот только центральная фигура этого происшествия оказывается путешественником в личине. И что еще важнее, он из другого измерения и привык пользоваться кличками, хотя утверждает, будто честный бизнесмен. Никто из местных не может поручиться за него или каким-то образом подтвердить его рассказ. Разве это не кажется вам немного подозрительным?
— Ну, если так ставить вопрос…
— А как же?! Я уже говорил, что мы в участке очень заняты. И несмотря на весь этот бред, вы кажетесь достаточно безобидным, поэтому я и не вижу смысла копать глубже. Только запомните, приятель, я занес вас к себе в книжку. Если что случится, в следующий раз вы не встретите у меня такого понимания!
С этими словами он круто повернулся и строевым шагом вышел из ресторана.
— Еле пронесло, — присвистнул Кальвин. — В последний раз тебе не следовало возникать.
Я пришел к тому же выводу и кивнул в знак согласия.
Официант все еще ошивался поблизости, и поэтому я просигналил ему подать счет. Не хватало мне еще обвинения в попытке уйти не заплатив.
— Куда же мы тронемся дальше? — спросил джинн.
— Думаю, уладим дело здесь и направимся обратно в отель немного соснуть. Два столкновения с полицией в день — это уже слишком.
— Но ты же ничего не поел.
— Поем завтра. Как я сказал, меня не прельщает мысль рискнуть еще раз столкнуться с законом… даже случайно.
Несмотря на свой собственный совет быть помягче с полицией, джинн не испытывал озабоченности.
— Не беспокойся. Пока это были только разговоры. Что они могут тебе сделать? Никакой закон не запрещает быть вежливым на улице или терять сознание в ресторане.
— Они могут провести проверку. Я не в восторге от полиции, сующей нос в мои дела.
Джинн бросил в мою сторону недоуменный взгляд.
— Ну и что, если так? Это досадно, но не повод для беспокойства. У тебя же нет приводов в полицию, связей с организованной преступностью или чего-нибудь в этом роде.
Я подумал о Доне Брюсе и Синдикате. Моя работа с ними оказалась далеко не столь безвредной, какой представлялась, когда я согласился занять пост представителя Синдиката на Деве. К счастью, на Деве никто об этом не знал, кроме моей команды, а они вряд ли станут болтать. И все же, учитывая, как мне в последнее время везло, не стоило подвергать себя полицейской проверке. Я также не видел смысла беспокоить Кальвина откровением, на какой бочке с порохом я сижу.
На следующее утро я не собирался рано вставать. Конечно, мне не терпелось отыскать Ааза и все такое, но ведь так редко выпадет случай поваляться в постели лишнюю пару часов. Наши дела всегда шли довольно бурно, и я обычно отправлялся в контору пораньше, чтобы выполнить какую-то работу прежде, чем начнется ежедневный парад вопросов и проблем. Даже когда я решал поспать подольше, вставали другие, и мне тоже поневоле приходилось подниматься, чтобы присоединиться к их важному или интересному разговору. Теперь, когда у меня появилась возможность побездельничать, я намеревался воспользоваться этим по полной программе. К тому же ночь из-за всех этих неприятностей с рестораном и полицией выдалась нелегкая.
К несчастью, весь остальной мир, похоже, настроился против меня.
Мне и задремать-то удалось с трудом из-за непривычного шума уличного движения. А когда я все же наконец уснул, то в двери моего номера энергично постучали.
— Что такое? — крикнул я спросонок, с трудом раздирая глаза.
В ответ дверь открылась, и в номер влетел коридорный, вчера принесший мой багаж.
— Извините, что так рано беспокою вас, господин Скив, но там…
Он внезапно умолк и оглядел весь номер. Я пытался сообразить, что он ищет, когда коридорный опять переключил внимание на меня.
— Господин Скив? — снова обратился он ко мне голосом столь же неуверенным, как и его поведение.
— Да? — отозвался я, пытаясь обуздать свое раздражение. — Вы хотели мне что-то сказать? Надо полагать, что-то не терпящее отлагательства?
Если я надеялся осадить его, то потерпел обидное поражение. При звуке моего голоса лицо у него просветлело, и он заметно успокоился.
— Так, значит, это все-таки вы. Ловко же вы меня провели! Вы теперь совсем другой.
Мне потребовалась секунда, прежде чем я сообразил, о чем он говорит. А затем я вспомнил, что не возобновлял своих чар личины после ночного столкновения с законом. Допускаю, что может возникнуть легкое потрясение, когда ожидаешь обнаружить изверга, а вместо этого болтаешь с пентюхом. Я подумывал, не навести ли чары вновь, но потом принял мгновенное решение оставить все как есть. Личина изверга скорее причиняла мне неприятности, чем предотвращала их. Попробую побыть денек самим собой и посмотрю, как пойдут дела.
— Личина, — снизошел до объяснения я. — А в чем дело?
— Ну, там… Это опять личина или как?
— Это мой настоящий облик, если это имеет значение. А теперь все же скажите, в чем дело?
— О, для меня это не имеет значения. В нашем отеле бывает народ из всяких странных измерений. Я всегда говорю, не важно откуда они, лишь бы золото…
— В ЧЕМ ДЕЛО?
Я обнаружил, что моя терпимость к пустой болтовне прямо пропорциональна времени, затраченному на сон, и сегодняшний день не стал исключением.
— О, извините. Там внизу таксист, и он говорит, что ждет вас. Я думал, вы захотите узнать…
Я почувствовал, что главное слово тут «ждет», но от понимания коридорного это, похоже, совершенно ускользало. И все же я теперь проснулся, и мои поиски нисколько не ускорятся, если я буду торчать в номере.
— Ладно. Скажите ему, что я спущусь через несколько минут.
— Разумеется. О… я вот еще о чем хотел спросить вас… Ничего, если этот парень, Ааз, узнает, что вы его ищете?
Над этим мне пришлось немного подумать. Конечно, Ааз отбыл, не поговорив со мной, но я не думал, что он станет прятаться, узнав о моем пребывании на Извре.
— С этим сложности возникнуть не должно. А что?
— Я думал поместить объявление в газете, но потом мне пришло в голову, что, возможно, он задолжал вам деньги или что-нибудь в таком духе, и поэтому решил сперва спросить у вас.
— Объявление в газете?
— Это ежедневный бюллетень, отпечатанный на бумаге, — снабдил меня информацией Кальвин, присоединяясь к нам, не закончив зевка. — Записки от одних граждан к другим… поздравления с днем рождения, послания жен к заблудшим мужьям и тому подобное. Многие люди постоянно читают их.
Это не походило на одно из увлечений Ааза, но всегда существовала возможность, что объявление прочтет кто-то из его знакомых и сообщит ему. В любом случае повредить это не могло.
— Да, верно. Объявление. Прошу меня извинить, я все еще толком не проснулся. Мысль, кажется, хорошая, — сказал я, шаря в поисках мелочи. — Сколько оно будет стоить?
К моему удивлению, коридорный сдерживающе поднял руку.
— Если не возражаете, господин Скив, стоимость его я оплачу сам.
— О?
— Разумеется. Но если дело выгорит, то сами понимаете, кто получит упомянутое вами вознаграждение.
С этими словами он сверкнул мне быстрой усмешкой и отбыл. Мне подумалось, что не мешало бы начать следить за своими расходами — для уверенности, что у меня хватит денег на выплату вознаграждения, если коридорный или один из его друзей сумеет отыскать Ааза.
— Каков же план на сегодня, Скив?
Кальвин последовал за мной в ванную и задал этот вопрос, когда я разглядывал в зеркале свое лицо. Мне теперь приходилось бриться, но нечасто, и я решил, что сегодня как раз пора. Забавно, когда я был моложе, мне не терпелось начать бриться, но теперь необходимость это делать стала казаться мне утомительной. И я понимал, почему некоторые мужчины предпочитали отпускать бороду.
— Нам не стоит сидеть здесь и ждать, не ответит ли Ааз на объявление коридорного, — сказал я. — Кроме того, сегодня оно все равно не даст никаких результатов. Считаю, нам следует немного поискать самим.
Как только я это сказал, то сразу понял всю банальность собственного изречения. Конечно, нам предстояло отправиться искать Ааза. Этим бы мы и занялись, не вмешайся коридорный со своей идеей насчет «объявления». Но Кальвин или ничего не заметил, или не стал заострять на этом внимания.
— По-моему, неплохо. С чего начнем?
Об этом я успел поразмыслить. И в итоге размышлений со смущением осознал, как мало мне известно о прошлом Ааза… или о прошлом любого из моих коллег, если уж на то пошло.
— Специализировался Ааз главным образом на магии и финансах. Давай немного пошуруем в этих кругах и посмотрим, не появится ли хоть какая-нибудь зацепка.
Но начало нашего поиска задержал один небольшой эпизод.
Мы только вышли из дверей отеля, и я, оглядываясь по сторонам в поисках Эдвика, заметил уличных торговцев. Они были там и вчера, в день нашего приезда, но я их по-настоящему не разглядел. Сегодня же они привлекли мое внимание хотя бы контрастом с ночными толкачами.
Ночные толкачи — народ крутой, хищный, готовый торговаться ради части ваших денег, если уж нет возможности просто тюкнуть вас по башке и забрать все. Дневные же лоточники представляли собой малообеспеченных мелочных торговцев и тихо стояли за самодельными прилавками из чемоданчиков или ковриков, улыбаясь или расхваливая свой товар любому прохожему, какому случалось задержаться и взглянуть на развал. Держались они, если уж определять их манеру, довольно скромно и постоянно зыркали по сторонам, словно боялись быть замеченными в своем занятии.
— Интересно, чего это они остерегаются? — спросил я, обращаясь чуть ли не к самому себе. Я будто на мгновение забыл о присутствии Кальвина.
— Кто? Эти? Они, наверное, остерегаются полиции.
— Полиции? Почему?
— По обычной причине. То, чем они занимаются, — незаконно.
— Да?
У меня не было ни малейшего желания снова сталкиваться с полицией, но его слова просто озадачивали. Возможно, я что-то упускал, но почему-то не видел в деятельности уличных торговцев ничего непозволительного.
— Я все забываю, что ты с Базара-на-Деве, — рассмеялся джинн. — Видишь ли, Скив, в отличие от Базара почти везде для уличной торговли требуется патент. Судя по их виду, эти бедняги не могут себе его позволить. А если бы могли, то скорее открыли бы лавку, вместо того чтобы торговать на улице.
— Ты хочешь сказать, что у них нет выбора? Разве они не работают на какой-то большой концерн?
На Деве уличные торговцы обычно работали на более крупных бизнесменов, забирая утром товар и возвращая нераспроданный в конце смены. При этом они стремились выглядеть мелкой сошкой, чтобы привлечь туристов якобы низкой по сравнению с магазином или палаткой ценой «у этих бедных уличных лоточников». Мне не приходило в голову, что эти вот уличные торговцы могут оказаться мелкими частными предпринимателями.
— Совершенно верно, — ответил Кальвин. — Большинство этих людей вложили свои сбережения в… эй! Куда ты?
Я проигнорировал его, смело подходя к одному из торговцев, которого все-таки приметил накануне. Он там же и сидел — за ковриком, заваленным солнцезащитными очками и дешевыми браслетами. Мое внимание он привлек своей молодостью, он был моложе даже меня. Учитывая долгожительство извергов, это и в самом деле был очень юный возраст.
— Выбирайте, что вам по вкусу? — сверкнул он заостренными зубами, отчего мне бы сделалось не по себе, если бы я не привык к усмешкам Ааза.
— Позвольте задать вам несколько вопросов.
Улыбка исчезла.
— Вы кто? Репортер или что-то в этом роде?
— Нет. Просто любопытно.
Он нахмурился и быстро огляделся.
— Ладно, пока нет денежных клиентов. Время — деньги, знаете ли.
В ответ я бросил ему на коврик золотую монету.
— В таком случае считайте меня клиентом, покупающим у вас немного времени. Дайте мне знать, когда оно иссякнет.
Он сделал быстрый пасс рукой, и монета исчезла, тогда как улыбка опять вышла из укрытия.
— Уважаемый, вы только что приобрели мое внимание. Задавайте свои вопросы.
— Почему вы этим занимаетесь?
Улыбка растаяла, перейдя в гримасу.
— Потому что я богат и независим. И из любви к острым ощущениям сижу тут под дождем и бегаю от копов… а сами-то вы как думаете? Разумеется, я занимаюсь этим ради денег, как и все прочие.
— Нет. Я имел в виду, почему вы занимаетесь именно этим, вместо того чтобы найти нормальную работу?
Какой-то миг он изучал меня взглядом своих извергских желтых глаз, а потом чуть пожал плечами.
— Что ж, — сказал он. — Отвечу вам прямо. Работая на чужого дядю, сильно не разбогатеешь… особенно если речь идет о работе, на которую я только и способен. Видите ли, я не из богатой семьи. Мои родные не дали мне ничего, кроме имени. Когда я подрос, меня предоставили самому себе. Особым образованием я похвастаться не могу, да и связей у моей семьи нет. Хорошая работа у старого приятеля моего папочки мне не светит. И значит, начинать приходится с нуля… и закончил бы я, вероятно, тем же. Так или иначе, я не спеша подумал над этим и решил, что хочу от жизни большего.
Я попытался придумать, как бы потактичней дать ему понять, что, на мой взгляд, избранный им вариант жизненного пути мало чем отличается от отвергнутого.
— Значит, вы считаете, что это лучше, чем просто работа на какое-то другое лицо?
Он гордо вскинул голову:
— Этого я не говорил. Я не собираюсь вечно заниматься этим. Это просто способ накопить первоначальный капитал для серьезного бизнеса. Я хоть и рискую всем, рассчитывая на свои собственные способности, но если дело выгорит, то буду получать прибыль вместо жалованья и смогу перейти к делам покрупнее. И главное, если добьюсь успеха, то смогу передать своим детям больше, чем оставили мне родители. А если не получится… что ж, терять мне особенно нечего.
— У вас есть дети?
— У кого, у меня? Нет… по крайней мере пока нет. Может, когда-нибудь будут. Сейчас, при теперешнем положении дел, я не могу себе позволить даже постоянную подружку, если вы понимаете, что я имею в виду.
Но я не понимал. У меня лично было много денег и никакой подружки. Поэтому я не имел ни малейшего представления о том, во что обошлось бы ее содержание.
— Значит, вы поставили перед собой благородную цель… нажить капитал и осчастливить тем самым своих будущих детей.
На это он рассмеялся, снова сверкнув зубами.
— Не пытайтесь выставить меня слишком хорошим, — поскромничал он. — Не буду вас обманывать. Я и сам не прочь жить получше… например, останавливаться в отелях или разъезжать на такси. Я попользуюсь всласть плодами своего труда, прежде чем оставить детям наследство.
Я вдруг осознал разницу в нашем материальном положении… то, о чем он мечтал, я привык принимать как должное. От такого осознания я почувствовал себя неловко.
— Да… Ну, мне пора. А какое оно?
— Какое что?
— Имя, которое вам дали ваши родители.
— Оно не такое уж замечательное, — состроил гримасу он. — Друзья зовут меня просто Дж. Р.
И с этим я поспешил к поджидавшему меня такси.
— Ну и к чему было все это? — спросил Эдвик, когда я опустился на сиденье.
— Мне просто стало любопытно, что же движет этими уличными торговцами.
— Ими? Зачем забивать себе голову всякой чушью? Это просто группка захудалых толкачей, грызущихся из-за гроша. Им никогда никуда не пробиться.
Неожиданная горячность в его голосе меня удивила. Он явно старался подчеркнуть свою непринадлежность к низшему сословию.
По правде говоря, высказанная Эдвиком оценка уличных торговцев вполне соответствовала моей первоначальной реакции на его собственные предпринимательские усилия с такси и самиздатовской фирмой.
И когда я поразмышлял над разговором с Дж. Р., то понял, что мне повезло даже больше, чем я думал раньше, когда взялся изучать магию… сперва под руководством Гаркина, а потом и Ааза. Вовсе не требовалось сильно напрягать воображение, чтобы представить себя на месте уличного торговца… при условии, что у меня хватило бы первоначальной энергии даже для этого.
Мысль эта была, впрочем, не особенно утешающей.
