— Новоявленный агитатор и профсоюзный вожак! Подумать только, и я ему еще за это платил!
Я как-то сумел сохранить невозмутимое выражение лица, а это потруднее, чем кажется.
— На самом деле, господин Гиббель, я платил ему за помощь в раскрытии источника утечек с вашего склада, и он выполнил свою задачу, а вы платили ему за работу на фабрике, с чем он тоже неплохо справлялся, и я не совсем понимаю, на что вы, собственно, жалуетесь.
С мгновение мне казалось, девол вот-вот кинется через стол и вцепится мне в горло.
— Я жалуюсь на то, что ваш так называемый агент организовал на моей фабрике профсоюз, стоящий мне кучу денег!
— Нет никаких доказательств его участия в…
— А почему же тогда его имя всплывает каждый раз…
— …а даже если и так, то я не уверен, есть ли мне до этого дело. Я занимаюсь бизнесом, господин Гиббель, с сотрудниками, а не с рабами. Чем они занимаются в свободное время — это их дело, а не мое.
— Но он действовал как ваш агент!..
— …расследуя проблему с кражами, которая, как мне говорили, благополучно разрешена.
Пока мы говорили, Корреш сунул голову в кабинет, увидел, что происходит, и вошел целиком в личине большого злого тролля, каковым он, собственно, и был. Замечу, что работал я в то время без секретарши, так как, выяснив, что в действительности произошло у Банни и Гвидо на последнем задании, счел мудрым посоветовать им залечь на дно. В качестве добавочной предосторожности я настоял, чтобы они прятались порознь, так как боялся, что Банни просто прибьет Гвидо, если они окажутся одни носом к носу. По какой-то причине моя секретарша, похоже, приняла профсоюзную деятельность Гвидо слишком близко к сердцу.
— …А теперь извините, господин Гиббель, я очень занят. Если желаете и дальше разбираться с этим вопросом, то рекомендую вам Большого Грызя. Он обычно занимается жалобами на нашу фирму.
Разгневанный девол начал было возмущаться, но оглянулся и сразу же подскочил, проглотив все, что собирался сказать, а когда поднял взгляд повыше… и еще выше! Я в свое время на собственном опыте убедился, что тролли вблизи могут казаться оч-чень крупными.
— Маленький девол хочет драться с Большой Грызь? Грызь любит драться!
Гиббель слегка порозовел и снова повернулся ко мне.
— Послушайте, Ск… господин Скив. Ведь все это в прошлом, верно? Что вы скажете насчет того, чтобы помочь мне в деле с этим профсоюзом?
Я откинулся на спинку кресла и положил руки на затылок.
— Нас это не интересует, господин Гиббель. Трудовые конфликты — не наш профиль. Однако если хотите небольшой бесплатный совет, то я порекомендовал бы вам договориться. Длительные забастовки могут оказаться очень дорогостоящими.
Девол оскалил было зубы, но затем снова взглянул на Корреша и искривил губы в улыбке. Он не сказал больше ни слова, пока не добрался до двери, и даже там заговорил со старательной почтительностью:
— Э-э… если такая просьба не слишком обременительна, не могли бы вы ненадолго прислать этого Гвидо — просто показаться рабочим? Ведь когда он взял да исчез, некоторые болтали, будто это я устранил его. Мне бы тогда немного легче было вести переговоры.
— Я спрошу его… когда увижу в следующий раз.
Девол благодарно кивнул и ушел.
— Несколько затруднительное положение, а, Скив? — спросил Корреш, снова становясь самим собой.
— Еще один довольный клиент корпорации М.И.Ф. заглянул выразить свою благодарность, — вздохнул я. — Напомни мне не отправлять впредь Гвидо на задания без совершенно точных инструкций. Хм-м-м?
— А как насчет хорошей порки?
Я покачал головой и снова выпрямился в кресле, взглянув на кучу бумаг, которые, похоже, размножаются на моем столе всякий раз, когда отсутствует Банни.
— Хватит об этом. Что я могу для тебя сделать, Корреш?
— Хм-м? Да нет, ничего. Я просто искал сестричку, хотел узнать, не пообедает ли она вместе со мной. Не знаешь, где она?
— Тананда? Вообще-то я отправил ее на задание. Извини.
— Не важно. Что за работу ты поручил старушке?
— Да ничего особенного, — сказал я, перебирая бумаги в поисках письма, которое читал, когда ворвался Гиббель. — Всего лишь небольшое взыскание долга в нескольких измерениях отсюда.
— ТЫ СПЯТИЛ?!
Корреш вдруг навис над моим столом, два его лунных глаза разных размеров оказались всего в нескольких дюймах от моих. Мне пришло в голову, что я никогда не видел этого тролля по-настоящему рассерженным. А узрев такое, искренне понадеялся, что никогда больше не увижу вновь. Конечно, при условии, если переживу этот первый раз.
— Тпру! Корреш! Успокойся! В чем дело?
— ТЫ ОТПРАВИЛ ЕЕ ВЗЫСКИВАТЬ ДОЛГ ОДНУ?
— Она должна отлично справиться, — поспешно проговорил я. — Задание показалось мне весьма спокойным. Именно потому я и отправил ее, а не одного из наших тяжеловесов… Думал, это дело требует тонкости, а не мускулов. Кроме того, Тананда вполне может о себе позаботиться.
Тролль застонал, и склонившаяся его голова стукнулась о стол. Несколько секунд он оставался в такой позе, глубоко дыша, прежде чем заговорил:
— Скив… Скив… Скив. Я все время забываю, как недавно ты знаком с нашей семейкой.
Это начинало меня беспокоить.
— Брось, Корреш, что стряслось? С Танандой ведь все будет отлично, не так ли?
Тролль поднял голову и посмотрел мне в глаза.
— Скив, неужели ты не понимаешь… это около тебя мы все расслабляемся, но когда тебя нет поблизости…
Восхитительно.
— Слушай, Корреш. Логике твоей, как всегда, можно позавидовать, но не мог бы ты просто сказать, в чем дело? Если, по-твоему, Тананда в опасности…
— Я БЕСПОКОЮСЬ НЕ О НЕЙ!
Корреш с заметным усилием взял себя в руки.
— Скив… дай я попробую объяснить. Сестричка моя чудесная особа, я искренне ее люблю и восхищаюсь ею, но у нее есть склонность… слишком остро реагировать на некоторые вещи. Мамуля всегда говорила, что это из-за соперничества со старшим братом, способным без особого труда разносить все на части. Те же, кому довелось с ней поработать, объясняют это просто злобностью характера. Короче, у нее тяга к бессмысленному уничтожению еще больше, чем у меня… или у кого-либо еще, с кем мне доводилось встречаться. Так вот, если это твое задание требует тонкости…
Он оборвал фразу и покачал головой.
— Нет, — заключил он с решимостью в голосе. — Другого способа управиться с этим нет. Мне придется просто догнать ее и попытаться чуточку осадить. В какое, ты сказал, измерение она отправилась?
Прямой вопрос выдернул меня наконец из умственного паралича, в который меня ввергло его признание.
— Ну, в самом деле, Корреш. Не преувеличиваешь ли ты слегка? Я хочу сказать, ну, много ли бед она может учинить?
Тролль вздохнул:
— Слышал когда-нибудь об измерении под названием Ринасп?
— Не могу сказать, чтобы мне встречалось такое название.
— Это потому, что его больше нет. Именно туда моя сестричка в последний раз отправлялась взыскивать долг.
— У меня где-то здесь должно быть название измерения! — И я с новообретенным отчаянием нырнул в груду бумаг.
, не правда ли?
— Скорее на что-то вроде банка.
— Чего-чего?
Вместо того чтобы повторяться, я просто показал. По другую сторону улицы направо стояло заметное здание с вывеской «Национальный банк Хуса».
Тананда тут же поднялась на ноги и двинулась вперед.
— Спасибо, Корреш. Возможно, дело обстоит не так уж печально.
— Не забывай, мы совсем недалеко от полицейского участка, — предостерег я сестричку, спеша от нее не отстать.
— Что значит «мы»? — резко остановилась она. — Это мое задание, братец, поэтому не вмешивайся и не путайся под ногами. Понял?
Я счел нежелательным затевать драку с Танандой посреди людной улицы, не говоря уже о близости полицейского участка, к тому же я вовремя вспомнил, что нахожусь здесь для того, чтобы уберечь ее от неприятностей.
— Да ради бога. Просто я думал пойти с тобой за компанию… как наблюдатель. Ты же знаешь, я люблю смотреть, как ты работаешь. А еще, помнишь, как говорила мамуля: «Доброе участие никогда не помешает».
Не уверен, успокоили ли ее мои слова или она просто решила, что лишнее подтверждение ее заслуг не повредит, но сестричка хмыкнула и направилась в банк.
Учреждение было весьма стандартным для банка: клетки кассиров, столы для заполнения бланков на выдачу и прием вкладов и т. д. Единственное, что вообще заслуживало внимания, — это специальное окошко для обмена межизмеренческой валюты, само наличие которого, на мой взгляд, указывало, что здесь занимались демоновским бизнесом в большей степени, чем можно было ожидать от такого захолустного измерения. Я собрался указать на это Тананде, но у нее явно имелись собственные планы. Даже не взглянув на окошко, она решительным шагом направилась в кабинет управляющего.
— Чем могу помочь, барышня? — равнодушно осведомился сидевший там тупой на вид субъект.
— Многим. Я хотела бы видеть господина Хуса.
В ответ на это нас долго, медленно и внимательно разглядывали слабые глаза, несколько лишних секунд они задержались на мне. Я изо всех сил старался выглядеть невинно… что для тролля не так-то легко.
— Боюсь, это совершенно невозможно, — сказал он наконец, возвращая свое внимание к работе на столе.
Я почувствовал, как Тананда борется со своим темпераментом, и мысленно скрестил пальцы.
— Это крайне срочно.
Глаза снова пробежались по нам, и он с видимым недовольством отложил карандаш.
— Тогда, вероятно, вам лучше обратиться ко мне.
— У меня есть кое-какая информация для господина Хуса, но, думаю, он захочет услышать ее лично.
— Это вы так думаете. Давайте вашу информацию, и я сам решу, позволить вам повторить ее господину Хусу или нет.
Нам выбирать явно было не из чего.
Тананда тоже, кажется, признала это.
— Я не хочу поднимать панику, — сказала она, — но у меня есть надежные сведения, что этот банк собираются ограбить.
Я немного удивился, хотя изо всех сил старался этого не показать. Управляющий банком, похоже, воспринял новость спокойно.
— Боюсь, вы ошибаетесь, барышня, — сказал он с натянутой улыбкой.
— Мои источники редко ошибаются, — стояла она на своем.
— Вы недавно на Аркадии, не так ли?
— Ну…
— Как только вы пообвыкнете тут, то поймете, что в этом измерении нет ни одного преступника, способного хоть что-либо украсть у господина Хуса, не говоря уже об ограблении его банка.
Этот Хус начинал казаться тем еще парнем. Сестричка, однако, не позволила так легко от себя отделаться.
— А как насчет преступника из другого измерения? Не столь уважающего господина Хуса?
Управляющий поднял бровь:
— Кого же, например?
— Ну, что если бы я и мой друг решили…
Дальше она сказать не успела.
Должен признаться, при всей своей напыщенности управляющий дело знал. Я не заметил в его движениях ничего подозрительного, но банк внезапно наполнился вооруженными охранниками. Их внимание сосредоточилось на нас.
Я подтолкнул Тананду локтем в бок, но та раздраженно от меня отмахнулась.
— Сказано было только «что если».
— Конечно, — улыбнулся без всякого юмора управляющий. — Я считаю этот вопрос исчерпанным. Всего хорошего.
— Но…
— Я сказал «всего хорошего».
С этими словами он вернулся к своей работе, не обращая на нас ни малейшего внимания.
Попытка разделаться со всей конторой, полной охранников, граничила бы с безумием. Поэтому я пришел в ужас, сообразив, что сестричка замышляет именно такую акцию, и принялся как можно небрежней насвистывать «Жребий полицейского не из счастливых» Гилберта и Салливана, мягко напоминая, что до полицейского участка рукой подать. Тананда бросила на меня взгляд, способный сбить сливки, но сообщение приняла, и мы ушли без лишнего шума.
— Что теперь, сестричка? — очень тактично спросил я.
— Разве это не очевидно?
Я несколько секунд подумал над этим.
— Нет, — честно признался я. — Мне кажется, ты зашла в тупик.
— Значит, ты все пропустил мимо ушей, — одарила она меня одной из самых надменных своих усмешек. — Управляющий дал мне отличное указание, где попробовать дальше.
— И где же?
— Разве ты не помнишь, как он сказал, что ни один преступник не ограбит этого Хуса?
— Точно. И?
— И если здесь есть криминальные связи, то я, вероятно, смогу ими воспользоваться и получить кое-какие сведения из первых рук.
Мне это показалось довольно зловещим. Но я давным-давно научился не спорить с Танандой, когда та что-то вобьет себе в голову. И решил действовать иначе.
— Не хочу спорить, — придрался я, — но как ты собираешься выйти на эти твои криминальные связи? Они что, пропечатаны в «Желтых страницах»?
Ее шаг заметно замедлился.
— Тут есть проблема, — признала она. — И все же должен быть какой-то способ получить нужные сведения…
— Могу я предложить вам стакан холодного соку, барышня?
Это обратился к Тананде мой утренний друг с велолотком. У меня появилось желание посоветовать ему замолчать, так как прерванный мыслительный процесс сестрички мог иметь самые невообразимые последствия, но понятия не имел, как бы это сделать, не выходя из роли. И тут Тананда просто удивила меня. Вместо того чтобы стереть его в порошок за назойливость, она подарила ему самую ослепительную улыбку.
— А, приветик! — промурлыкала она. — За мной должок — я так и не поблагодарила вас за помощь. Помните, утром вы указали мне дорогу к полицейскому участку.
Ну, улыбки сестрички могут сокрушительно подействовать на нервную систему любого представителя мужского пола, и этот тип не стал исключением.
— Не стоит благодарности, — покраснел он. — Если еще чем могу помочь…
— О, вы можете оказать мне одну малюсенькую-премалюсенькую услугу.
Ресницы ее затрепетали, словно бешеные, и лоточник заметно растаял.
— Назовите ее.
— Ну-у-у… не скажете ли, где мне найти хотя бы одного закоренелого преступника, а лучше всего пяток? К сожалению, я здесь недавно и не знаю ни одной живой души, у кого могла бы хоть что-то спросить.
Я счел это безвкусным и ожидал от велолоточника пространных рассуждений по поводу опасного влияния на хорошенькую девушку дурного общества. Однако старикан, несомненно, воспринял это как должное.
— Преступников, да? — потер он подбородок. — Давненько не имел особых дел с подобными личностями. Но прежде их можно было найти в «Условном сроке».
— В чем?
— В «Условном сроке». Это что-то вроде таверны с гостиницей. Владелец открыл ее после того, как ему здорово повезло и он дешево отделался на весьма жарком судебном процессе. Кажется, судья не ошибся, отпустив его на волю, поскольку за ним с тех пор ничего криминального вроде не числилось, но всякая шваль околачивается именно там. По-моему, они надеются, что им кое-что передастся от этого сказочного везения.
Тананда слегка ткнула меня в ребра и подмигнула:
— Ну, похоже, там моя следующая остановка. Так где, вы говорите, уважаемый, находится это заведение?
— Парой кварталов дальше по той улице, а потом свернуть налево в переулок. Не заметить его невозможно.
— Спасибо, вы действительно очень помогли.
— Не стоит упоминать об этом. Вы уверены, что не хотите соку?
— Может быть, позже. Но сейчас я спешу.
Старик покачал головой вслед ее удаляющейся спине.
— Вот в этом-то и беда нынешнего поколения. Все спешат. Согласен со мной, великан?
Я снова стал разрываться между желанием вступить в разговор с этим симпатичным стариканом и необходимостью присматривать дальше за сестричкой. Как всегда, победила верность семье.
— А-а-а… Большой Грызь тоже спешит. Поговорит с маленький человека позже.
— Разумеется. В любое время. Я обычно всегда где-то здесь.
Он помахал мне на прощание, я помахал ему в ответ и поспешил вслед за Танандой.
Когда я догнал сестричку, она казалась полностью поглощенной своими мыслями, поэтому я счел самым мудрым хранить молчание, идя рядом с ней. Я полагал, что она продумывает свой следующий шаг… во всяком случае, пока она не заговорила.
— Скажи-ка мне, братец, — произнесла она, не глядя на меня. — Что ты думаешь о Банни?
Ну, мамуля глупых детей не растила. Только меня с Танандой. Не требовалось усиленной умственной гимнастики, дабы понять, что сейчас не самое лучшее время нахваливать сестричкину соперницу. И все же я чувствовал бы себя лжецом, а то и предателем, если бы соврал в ответ на прямой вопрос.
— Э-э… ну, нельзя отрицать — она привлекательна.
Тананда кивнула, соглашаясь.
— …Полагаю, на дешевый, невзыскательный вкус, — уточнила она.
— Конечно, — осторожно продолжал я, — у нее есть небольшая слабинка по части стремления выпендриться.
— Небольшая слабинка! Корреш, у тебя положительно талант к преуменьшению. Банни — одна из самых нахальных сук, каких я знаю.
Меня вдруг очень обрадовало, что я не развил свою мысль, сравнивая проблему Банни с могучими устремлениями самой моей сестрички. Но думаю, что Тананда включала себя в свой список нахальных сук. И все же я хотел прозондировать почву еще по одному пункту.
— Впрочем, на ее поведение, возможно, влияет увлечение Скивом.
В ответ на это Тананда врезала рукой по минуемому нами указательному столбу, и тот заметно накренился. Она хоть и не так сильна, как ваш покорный слуга, но все же способна вмазать, да еще как… особенно когда взбешена.
— Вот это-то и мучает меня, — прорычала она. — Если она думает, будто ей вот так, в вихре вальса, удастся опутать Скива… то сделает она это только через мой труп. Я не привыкла питаться объедками с барского стола. Скажу одно — ей придется пересмотреть свои намерения!
Я направил на нее свой долгий невинный взгляд.
— Вот это да, сестричка! — воскликнул я. — Ты, кажется, ревнуешь. Я и не представлял, что ты сама имеешь какие-то романтические виды на Скива.
Это чуть замедлило ее шаг.
— Ну, на самом-то деле нет. Просто суть в том… черт возьми, Корреш, мы вырастили Скива и сделали его тем, кем он стал сегодня. Не сомневаюсь, он может найти подругу и получше, чем какая-то штучка из Синдиката.
— А кем именно он стал? Хм-м-м?
Тананда бросила на меня недоумевающий взгляд:
— Не уверена, что поспеваю за твоей мыслью, братец.
— Посмотри как следует на результат наших совместных усилий. Скив сейчас один из самых популярных магов-бизнесменов на Базаре. Кого же он должен, по-твоему, выбрать себе в спутницы. Машу? Посудомойку? А может, одну из лоточниц или мошенниц?
— Ну нет.
Я сам теперь разошелся. Мы с Танандой редко говорили серьезно, и когда это случалось, то обычно она обвиняла меня в неблагоразумии. На этот раз я не собирался дать ей спуску.
— Конечно же, Скив начинает привлекать внимание кое-каких весьма энергичных охотниц за мужьями. Нравится нам это или нет, но мальчик взрослеет, и не считаться с этим нельзя. Скажи откровенно, сестричка, если бы ты сегодня встретилась с ним впервые, а не после стольких лет знакомства, разве сама не сочла бы его лакомым кусочком?
— Он все равно несколько молод для меня, но я понимаю твой довод… и не собираюсь вешаться на шею каждому встречному-поперечному.
— С каких это пор? — осведомился я, но очень тихо.
Тананда бросила на меня суровый взгляд, и я подумал, что она меня услышала.
— Ты меня удивляешь, — нахмурилась она, — можно подумать, ты за союз Скива с Банни.
— С ней или кем-то вроде нее. Будем смотреть правде в глаза, сестричка, при его нынешнем образе жизни малыш вряд ли свяжется с какой-нибудь милой, вежливой, верной, но заурядной девушкой… а если все же такое случится, мы сами вмиг слопаем ее с потрохами.
Шаг Тананды замедлился, она почти остановилась.
— Ты имеешь в виду, что пребывание в нашем обществе губит его личную жизнь? Ты это пытаешься сказать?
Мне захотелось взять ее за плечи и потрясти, но даже самые мягкие мои встряхивания могут оказаться впечатляющими, а я не хотел, чтобы меня арестовали за хулиганство. Вместо этого я просто повернулся к ней с самым строгим выражением лица.
— Слушай, давай обойдемся без сантиментов. Я хочу сказать, что Скив привык к крутому обществу и поэтому уютно с ним будет только прекрасной даме не робкого десятка. И наоборот, с кем-нибудь вроде той же Луанны он будет несчастлив.
— А чем плоха Луанна?
Я пожал плечами и тронулся дальше, вынуждая Тананду следовать за мной.
— О да, она довольно хорошенькая. Но при этом — мелкая аферистка и так недальновидна, что продаст его при первом же намеке на беду. Короче, она будет для него камнем на шее, мешающим ему подняться выше и потенциально способным утянуть на дно. Если уж мы хотим свести парня с аферисткой, то пусть она будет по крайней мере крупной аферисткой… вроде, скажем, некой нашей общей знакомой, имеющей в качестве приданого Синдикат.
Это хотя бы заставило Тананду рассмеяться, и я понял — мы выдержали бурю.
— Корреш, ты бесподобен! А я-то думала, будто сватовство — исключительно женское дело. Просто потрясающе, но ты, братец, определенно сноб.
— Блаходару фас, — сказал я с наилучшим своим акцентом. — Я принимаю эту характеристику с гордостью… учитывая альтернативы. На мой взгляд, все предпочли бы быть снобами, если бы имели возможность выбирать.
— Почему мы остановились?
— Ну, если мы уже закончили обсуждать будущее мастера Скива, то можно, пожалуй, приступать к делу. Взгляни — мы у цели.
Она посмотрела, куда я показывал, и обнаружила, что мы и впрямь стоим перед заведением сомнительного вида, украшенным выцветшей вывеской, провозглашавшей его «Условным сроком». Некрашеные окна были выбиты или вообще выломаны, открывая доступ в затемненное помещение. Здание могло бы показаться заброшенным, если бы не явственно доносившиеся изнутри разговоры и смех.
Тананда двинулась было вперед, но затем встала как вкопанная.
— Минуточку, братец. Что ты подразумеваешь под этим «мы»?
— Я подумал, что раз уж я здесь, то просто…
— Нет, — твердо сказала она. — Это все же мое задание, Корреш, и я вполне способна справиться с ним сама.
— О, я не издам ни звука.
— Да ты просто нависнешь над всеми со своей кривозубой усмешкой и вынудишь их содействовать мне из страха. Лучше уж подожди здесь, а я пока зайду одна. Если не возражаешь, я и сама могу пугнуть кого угодно.
Вот этого-то я и боялся.
— Мне кажется, со мной выйдет помягче, — слабо возразил я.
— Да что ты, братец, — подмигнула она мне. — Небольшая доза суровости никогда мне не мешала. Я думала, ты это знаешь.
Что ж, мне, обойденному с тыла и с флангов, оставалось только прислониться к стене и смотреть, как она, печатая шаг, входит в таверну.
— О да, я знаю, сестричка, — вздохнул я. — Уж поверь мне, знаю.
Хоть мне и запретили принимать активное участие в происходящем, я все же испытывал вполне понятное любопытство и держал на всякий случай ухо востро, пытаясь разобраться в доносящихся изнутри звуках. Ждать мне пришлось недолго.
Когда Тананда вошла, гул разговоров внезапно прекратился. Последовало напряженное молчание, а затем в ответ на чье-то невнятное замечание раздался резкий взрыв смеха.
Я закрыл глаза.
Случившееся вслед за тем было, казалось, разыграно как по нотам. Я узнал повышенный голос сестрички, задавшей вопрос, а в ответ на него снова услышал смех. Затем до меня донесся треск ломаемой мебели. Нет, «треск» это не совсем то слово. На самом деле это был грохот, как если бы кто-то задумал разделаться с увесистым предметом обстановки, жахнув им с размаху по подвернувшемуся неподвижному объекту… вроде чьей-то головы.
Выкрики стали теперь громче, в диапазоне от возмущенных до гневных, сопровождаемые звоном стекла и потрясающей какофонией. Многолетнее пребывание подле Тананды натренировало мой слух, и поэтому я забавлялся, пытаясь составить по звукам список причиненного ущерба.
Вот перевернулся столик…
…еще один стул…
…зеркало (интересно, как это она не попала по стаканам?)…
…вот определенно сломалась кость…
…чья-то голова ударилась о стойку, по-моему, ухом…
…вот теперь только пошли стаканы…
Тело, выброшенное сквозь зеркальное стекло витрины, пролетело мимо меня и подскочило разок на тротуаре, прежде чем замереть обмякшим кулем… и, между прочим, довольно приличных размеров.
Если я не ошибся, сестричка прибегла в этой потасовке к магии, иначе бы никак не добилась добавочного подскока при горизонтальном броске. Либо применила магию, либо действительно разобиделась! Я никак не мог решить, как отнестись к ее нарушению наших неписаных правил, запрещающих пускать в ход магию при потасовках в барах, но все же склонялся не возникать из-за этого. Надо знать Тананду: даже если она просто погорячилась, любое слово поперек может иметь самые неприятные последствия для моралиста.
К этому времени грохот в таверне прекратился и установилась зловещая тишина. Я счел этот момент вполне подходящим для разведвылазки, а потому осторожно пробрался вдоль стены и заглянул в дверь.
За исключением одного-единственного уцелевшего стула, заведение заполняли сплошь обломки и лохмотья. Среди обломков валялись обмякшие или стонущие тела, завершая живую картину поля боя.
Удивляла в этой сцене только Тананда. Она, вопреки своему обыкновению, вовсе не оглядывала с гордостью содеянного, а, прислонясь к стойке, спокойно болтала с барменом. Эта загадка быстро разрешилась, когда бармен поднял глаза и увидел в дверях мои довольно своеобразные черты.
— Эй, Корреш! Давай сюда, выпей с нами за мою долгожданную перестройку.
Тананда пристально поглядела в мою сторону, а затем одобрительно кивнула.
— Заходи, братец. Тебе никогда не угадать, кто владелец этой пивнушки.
— По-моему, я все же вычислил, — отозвался я, наливая себе из стоявшей на стойке разбитой бутылки. — Здорово, Хорек. Немного в стороне от твоих охотничьих угодий, а?
— Уже нет, — пожал он плечами. — Теперь здесь мой дом, мое пристанище. Где еще я бы чувствовал себя уважаемым бизнесменом?
Тананда слегка поперхнулась содержимым своего бокала.
— Уважаемым бизнесменом? Брось, Хорек. Ты же говоришь не с кем-нибудь, а с Танандой и Коррешем. Сколько лет мы тебя знаем? По-моему, за все это время в твоей голове не появилось ни одной честной мысли.
Хорек печально покачал головой.
— Оглянись вокруг, дорогуша. Это ведь и в самом деле мое заведение… было им по крайней мере. Я уже довольно давно и, представь себе, честно занимаюсь только им. Возможно, этот мой образ жизни и не такой волнующий, как прежний, но он, пожалуй, не менее выгоден, так как не приходится терять время на сидение в каталажке.
Сестричка уже открывала рот, готовясь отпустить очередное ехидное замечание, когда я двинул ей локтем по ребрам. Я хоть и сам небезупречен, но считал, что если Хорек искренне хотел завязать, то нам следовало бы как минимум не ставить ему палки в колеса.
— Скажи мне, старина, — обратился я к нему. — Что привело тебя к этому изумительному превращению? Хорошая женщина или скверная операция?
— Ни то, ни другое. Видишь ли, произошло следующее: на меня навесили всех собак… нет, на этот раз действительно оклеветали. Я ничего не сделал, но все улики оказались против меня, просто беда. Сначала я думал, мне и впрямь крышка, но тут выскакивает этот парень и усиленно меня поддерживает. Я имею в виду, он находит хорошую отмазку, и когда суд присяжных все же признает меня виновным, говорит с судьей и добивается для меня условного срока. Мало того, уже на воле он подкидывает мне наличные для основания этого дела… просто в долг, без всяких процентов. Заплатишь, когда сможешь, говорит. Скажу вам прямо, никогда и никто раньше так вот меня не поддерживал. И я задумался обо всем этом, ведь и жуликом я стал только потому, что не рассчитывал быть принятым в компанию честных людей. Ну вот, я и решил попробовать жить честно… и пока не пожалел об этом.
— Этот упомянутый тобой таинственный благодетель… Его, случайно, не Хусом зовут, а?
— Совершенно верно, Корреш. Он самый прекрасный человек, какого я когда-либо встречал. Понимаешь, я ведь не единственный, кому он помог. В свое время он так или иначе посодействовал большинству жителей этого измерения. Я не удивлен, что ты слышал о нем.
Тананда изобразила свою наилучшую улыбку.
— Это и приводит нас к причине моего пребывания здесь, Хорек. Я пытаюсь найти этого Хуса, а местные пока что не очень-то спешили мне помочь. Ты не мог бы познакомить меня с ним или хотя бы показать, где его найти?
Игравшая на лице Хорька улыбка исчезла, словно ему вдруг сообщили про то, что богатый дядюшка не упомянул его в завещании. Глаза его потеряли фокусировку, и он нервно провел языком по губам.
— Сожалею, Тананда, — извинился он. — Тут я не могу тебе помочь.
— Минутку, приятель. — Улыбка Тананды стала теперь принужденной. — Ты должен знать, где его найти. Куда ты относил плату за это заведение?
— В последний раз я платил полгода назад. А теперь извините…
Прежде чем он успел сделать шаг, Тананда придержала его за рукав.
— Ты меня задерживаешь, Хорек, — прорычала она, отбросив всякие попытки казаться милой. — Или сейчас же выкладывай, где найти этого Хуса, или я…
— Или ты что? Разгромишь таверну? С этим ты немного запоздала, дорогуша. Хочешь последний стул, вот, пожалуйста. Все равно он теперь не сочетается с остальным декором.
По выражению сестричкиного лица я нисколько не сомневался, что она думает уничтожить отнюдь не стул, и поэтому счел за лучшее вмешаться в разговор, пока обстановка не стала совершенно неуправляемой.
— Если ты не против, старина, то скажи, у тебя что, есть какая-нибудь особенная причина так упрямо отказывать в простой просьбе?
Тананда бросила на меня один из своих взглядов типа «не суйся», но Хорек, похоже, не возражал против такого вмешательства.
— Шутишь? — удивился он. — Может, ты не понял, но я должен этому парню… и намного больше, чем уже выплаченные деньги. Он дал мне шанс начать заново, когда все прочие списали меня со счетов. И вы предлагаете мне показать, как я ценю это, пустив по его следу пару громил?
— Громил?
Она произнесла это очень тихо, но, мне думается, никто из присутствующих в таверне не ошибся в смысле оценки намерения Тананды. Фактически те немногие из посетителей, что еще не потеряли сознания, тут же поползли к двери, стремясь убраться подальше от неминуемого взрыва.
Хорек, однако, не испугался:
— Да, именно громил. Что здесь произошло несколько минут назад? Суаре с мороженым?
— Тут он тебя уел, сестричка.
В ответ на это она резко повернула голову ко мне.
— Заткнись, Корреш! — прорычала она. — Это мое задание. Помнишь?
— Иначе и быть не может. Однако я думаю, здесь Хорек прав. Ты действительно не производишь впечатления любительницы мирно поболтать.
Сперва я думал, она вцепится мне в горло. Затем она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.
— Принято. — Она отпустила рукав Хорька. — Хорек, я действительно хочу просто поговорить с этим Хусом. Обещаю, никаких грубостей.
Бармен поджал губы.
— Не знаю, Тананда. Хотелось бы тебе верить. Полагаю, если Корреш поручится…
Это решило дело. Тананда круто повернулась и пошла к двери.
— Если требуется ручательство Корреша, то забудь об этом. Ладно! Я сделаю это по-своему, без всякой помощи, пусть даже при этом кому-то не поздоровится.
— Эй, не уходи взбешенной, — крикнул ей вслед Хорек. — Знаешь, что я сделаю? Когда полиция спросит, что здесь произошло, я не стану упоминать твоего имени, идет? Просто прикинусь дурачком и получу страховку. Это погубит мою репутацию, но…
— Не порти из-за меня свою анкету. Подсчитай-ка весь ущерб, и я лично возмещу его стоимость.
Этими словами она положила конец разговору и вышла на улицу, хлопнув дверью.
— Она шутит? — спросил Хорек. — Восстановление трактира потребует кучи денег.
— Не знаю, старик. Она по-настоящему взбешена, и именно поэтому я бы не стал ей противоречить. На твоем месте я бы начал подсчитывать ущерб. Так как?
— Согласен, — кивнул он. — Но тебе лучше бежать за ней, пока она не попала в беду. Сожалею, что так уперся рогом, но…
— Вот еще, — отмахнулся я. — Учитывая все обстоятельства, ты был сама любезность. Ну, счастливо.
Я ожидал, что мне придется снова догонять сестричку, но вместо этого застал ее сидящей перед баром на краю тротуара. Она не из тех, кто плачет, все равно от ярости или от неудач, но, увидев ее там с опущенными плечами и подрагивающим подбородком, я понял, что это один из тех редких случаев.
— Слушай, ты ведь действительно очень тяжело воспринимаешь все это, не так ли? — как можно мягче спросил я.
Она не оглянулась.
— Просто дело в том… хотя я… ладно, ничего! Хорек, конечно, прав, и ты тоже. Я металась как слон в посудной лавке, и в результате даже друзья отказываются мне помочь. Если не сумею провернуть даже простого взыскания долга, Банни никогда не позволит мне об этом забыть.
Присев рядом, я в успокаивающем жесте положил руку ей на плечо.
— По-моему, в этом и состоит твоя проблема, сестричка. Ты так упорно стараешься утереть нос Банни, что слишком торопишь события… даже по твоим меркам. А теперь предлагаю удалиться куда-нибудь и немножко подумать, хм-м-м? Забудь о сроке выполнения задания и просто сосредоточься.
Мой совет чуть подбодрил ее, и она даже сумела слабо улыбнуться.
— Ладно, — согласилась она. — Я, конечно, по-прежнему хочу управиться со всем самостоятельно, но, полагаю, нет ничего плохого в использовании тебя в качестве консультанта, раз уж ты здесь. Чего мне действительно сейчас хочется, так это выпить чего-нибудь покрепче для успокоения нервов. Ты не приметил рядом с «Условным сроком» какого-нибудь местечка, где мы могли бы…
— Не желаете ли стакан соку?
Мы подняли головы и увидели улыбающегося нам старикана на велолотке. Какой-то миг я боялся, что Тананда окрысится на него, но она подарила ему усмешку куда более искреннюю, чем ее прежняя улыбка.
— Спасибо, но я бы предпочла что-нибудь покрепче. И раз уж мы опять встретились… я ценю оказанную вами помощь тогда… ну, во второй раз то есть. Думаю, я в спешке позабыла о своих манерах.
— Не стоит говорить об этом. Теперь почти все спешат. Я лично всегда считал, что в жизни должно быть меньше суеты и больше наслаждения. У всех нас мало времени, и самое лучшее — это постараться не тратить его попусту и смаковать каждую минуту.
Тананда улыбнулась ему с искренней теплотой, а не симулируя по обыкновению жаркий энтузиазм.
— Хороший совет, — согласилась она. — Постараюсь его запомнить. Пошли, Корреш. Нам нужно кое-что обдумать… то есть обдумать медленно и тщательно.
— Только крикните, если я смогу чем-нибудь вам помочь.
— Спасибо, мы ищем кого-нибудь, кто может свести нас с господином Хусом. Вы, случайно, не знаете, где нам его найти?
— О, это легко.
— Да?
По-моему, мы произнесли это одновременно. Такого сюрприза никто из нас не ожидал.
— Разумеется. Только встаньте, моргните три раза, и он будет тут как тут.
Мне это показалось немножко глупым, и я начал сомневаться в нормальности старикана. Однако сестричка приняла его всерьез. Она в мгновение ока очутилась на ногах, бешено моргая.
— Ну? — огляделась она кругом.
— Рад с вами познакомиться, барышня. Меня зовут Хус. А вас?
Мы вытаращились на него, разинув рты… единственное, на что мы были тогда способны.
— Вы?! — сумела наконец выдавить из себя Тананда. — Почему же вы не сказали об этом раньше?
— До этой минуты я и не знал, что вы искали именно меня.
Это было не мое дело, но мне не терпелось спросить:
— Просто из любопытства, а зачем сестричке нужно было три раза моргнуть?
Сказав это, я тут же сообразил, что забыл применить речевые обороты Большого Грызя. Хус, казалось, не заметил моей оплошности.
— Вообще-то не нужно. Просто вы так упорно старались меня найти, что мне хотелось подбросить чего-нибудь, чтобы наша встреча не оказалась слишком заурядной. Итак, чем могу быть вам полезен?
В глазах старикана блеснуло озорство, убедившее меня, что он не такой уж глупый, каким хотел казаться. Тананда, однако, упустила этот момент, так как торопилась извлечь из туники мятый лист бумаги.
— Господин Хус, — живо обратилась она к старикану. — Я здесь представляю клиента, утверждающего, что вы должны ему деньги по этому старому счету. Хотелось бы знать, когда вы думаете расплатиться, или, может, желаете установить график регулярных выплат?
Хус взял у нее бумагу и небрежно изучил ее.
— Ну, будь я… я мог бы поклясться, что выписал ему чек по этому счету на следующий же день.
— Он говорил что-то о том, вроде чек вернули, — сказала Тананда.
— Должно быть, продержал его у себя, пока я не закрыл банковский счет. Проклятие! Я думал, у меня все улажено.
— Вы закрыли счет в банке?
Хус подмигнул ей:
— Нет, я закрыл банк. Когда укреплял свои владения.
— О! Так вас, вероятно, устроит то, о чем я говорила, — график выплат…
Он махнул ей, прося замолчать, и открыл верх тележки с лотком. С высоты своего роста я увидел, что дно ее заполнено золотыми монетами.
— Почему бы нам просто не урегулировать это сейчас же? — предложил он. — У меня есть с собой немного наличных… понимаете? Наличных. Давайте-ка посмотрим, какой процент по этому счету компенсирует…
— ГОСПОДИН ХУС!
Обернувшись, мы увидели шагающего к нам управляющего банком.
— Я думал, мы договорились, что вы будете оформлять свои сделки через банк! Ношение наличных — это открытое приглашение для преступных элементов, помните?
— Что за шум? — Из двери позади нас появился Хорек. — На мой взгляд, это не похоже на дружескую беседу!
Вокруг нас начала собираться толпа, на шум стекались прохожие и покинувшие свои рабочие места лавочники. Никто из них не выглядел особенно довольным… или тем более дружелюбным.
— Знаю, сестричка, ты хочешь управиться с этим сама, — шепнул я. — Но не будешь возражать, если я на всякий случай хотя бы продемонстрирую клыки? Мне тоже хочется выбраться отсюда живым.
— А НУ ВСЕМ СТОЯТЬ!
Хус поднялся на сиденье велолотка с поднятыми руками, сдерживая толпу.
— Барышня взыскивает долг по вполне законному счету. Вот и все. А теперь отчаливайте и возвращайтесь к прежним занятиям. Неужели человеку нельзя заняться небольшим делом в частном порядке?
Это, кажется, утихомирило большинство зевак, и они начали мало-помалу расходиться. Хорек и управляющий банком не шелохнулись.
— Дайте-ка мне этот счет, — потребовал управляющий. — Вы помните, как сделали этот долг, господин Хус?
— Да, помню, как сделал этот долг, господин управляющий, — передразнил его Хус. — А теперь, если не возражаете, я просто выплачу его и делу конец.
— Ну, это не по правилам. Не понимаю, почему они не обратились по обычным каналам и не предъявили свой счет в банке.
— Мы заходили в банк, — огрызнулась Тананда. — И не получили там ничего, кроме уклончивых ответов.
Управляющий пригляделся к ней.
— О да. Припоминаю, — протянул он. — Вот только не помню, чтобы речь шла о подаче требования на выплату долга. По-моему, вы что-то говорили насчет ограбления банка. Не так ли?
— Ты чуточку поторопилась там, сестричка, — мягко упрекнул я ее.
— Тананда, ты хочешь сказать, что действуешь по закону? — встрял в разговор Хорек. — Так почему же не сказала об этом сразу?
— Сказала! Что здесь, собственно, происходит, Хорек?
— Господин Хус — человек очень богатый, — ответил вместо него управляющий банком. — И к тому же щедрый… иногда даже слишком щедрый в ущерб собственному благу.
— Деньги-то мои, не так ли? — парировал Хус. — Так на чем мы остановились? Ах да.
Он принялся сыпать в бумажный пакет пригоршни монет.
— …Мы говорили о проценте по этому счету. Какая, по-вашему, сумма компенсирует хлопоты, вызванные моей несвоевременной уплатой?
— Понятно теперь, что мы имели в виду? — заметил Хорек. — Господин Хус, любой положенный процент следовало установить во время дачи в долг. Выплачивать больше — значит просто отдавать свои деньги.
Управляющий банком слабо попробовал понимающе нам улыбнуться.
— Видите ли, многие из нас в этом измерении обязаны своим благосостоянием господину Хусу, и мы взяли на себя его защиту от ненужных расходов… и тем более от охотников злоупотребить его щедростью.
— После того как сами пожали плоды этой щедрости, — невинно добавил я.
Это вызвало у Хуса тихий смешок.
— Совершенно верно, великан, — согласился он. — Но не надо судить об этих ребятах слишком строго. Никто не сравнится в честности с перековавшимся преступником. Хотите, расскажу вам, чем занимался управляющий до того, как я внес за него денежный залог?
— Я бы предпочел, чтобы вы этого не делали, — воспротивился управляющий, но в голос его закралась нотка мольбы.
Я снова увидел озорной блеск в глазах старикана и обнаружил, что гадаю, а кто же в действительности подставил Хорька перед тем, как тот решил перековаться. По-моему, сестричка тоже уловила это.
— Думаю, никакие проценты не понадобятся, господин Хус, — сказала она, беря у него бумажный пакет. — Я уверена, мой клиент и так будет доволен выплатой.
— Вы уверены? Нельзя ли мне в таком случае предложить вам лично хоть самую скромную компенсацию за ваши хлопоты?
— Сожалею. Наша фирма не позволяет своим агентам брать чаевые. Хорек, ты пришлешь мне счет за ущерб, нанесенный твоему заведению?
— Считай, ты его уже получила, дорогуша, — отмахнулся бармен.
— Ну тогда, — Хус сунул руку в велолоток, — я могу по крайней мере покрыть вам эти расходы.
Тананда покачала головой:
— Они включены в бюджет операции. В самом деле, господин Хус, я работаю законно. Лишнего мне не надо. Пошли, Корреш. Нам пора.
Помахав на прощание остальным, я занял свое место рядом с ней, когда она принялась вращаться для переброски нас к родной базе на Деве.
— Наверно, мне не следовало бы об этом упоминать, сестричка, — тихо сказал я, — но сдается мне, этот счет за нанесение ущерба, пожалуй, превысит сумму взысканного нашей фирмой долга.
— Я обещала уплатить его лично и уплачу, — пробормотала она в ответ. — Важно, что я выполнила это задание в рекордный срок… И если проговоришься об ущербе Банни, я заставлю тебя пожалеть, что ты вообще родился на свет. Мы понимаем друг друга, братец?
