— Но я же вам говорю, босс, побег из тюрьмы — дрянное дело. Раз вы работаете всего лишь на половинной тяге, в смысле магии, то невозможно сказать, что может выйти не так, и тогда…
— Прежде чем мы разберемся со всем, что может выйти не так, Гвидо, — сказал я, пытаясь извлечь из разговора что-то конструктивное, — ты не мог бы поделиться со мной опытом по части того, насколько трудно вытащить кого-то из тюрьмы? Или тебе тоже никогда не приходилось этим заниматься?
— Конечно, я помогал в нескольких побегах, — гордо вытягиваясь, провозгласил телохранитель. — Я принимал участие в организации трех побегов. Я член Синдиката, черт возьми! За кого вы меня принимаете в самом-то деле?
Героическим усилием я удержался от искушения ответить на этот его риторический вопрос.
— Отлично. Так как насчет некоторых ценных указаний? Я организую побег впервые и хочу, чтобы все прошло как по маслу.
Я вполне приготовился выслушать длинную лекцию, но вместо того, чтобы взяться за тему, Гвидо заметно поскучнел.
— М-гм-м… на самом-то деле, босс, я думаю, вам не все мои планы подойдут. Видите ли, все три побега провалились. Ни один из них не сработал, а в двух операциях погибли те самые парни, которых мы пытались спасти. Вот потому-то я и знаю, какое это дрянное дело — побег из тюрьмы, понимаете, что я имею в виду?
— О, великолепно! Просто великолепно! Скажите мне, господин телохранитель, вы с вашими аллергиями и послужным списком побегов со счетом три — ноль в пользу тюрьмы сделали когда-нибудь для Синдиката хоть что-то удачное?
Сзади на мое плечо упала мягкая рука.
— Эй, полегче, Девятый Вал, — тихо посоветовала Маша, — я знаю, ты тревожишься за своего партнера, но не вымещай это на Гвидо… да и на мне тоже, если уж на то пошло. Возможно, мы и не асы, но мы здесь и пытаемся по мере сил помочь, когда оба могли бы с таким же успехом вернуться на Базар. Ты в достаточно скверном положении, чтобы воевать еще и со своими же союзниками.
Я начал было огрызаться, но вовремя остановился. Вместо этого я медленно, с трудом втянул в себя воздух и не менее долго выпускал его. Она была права. Нервы у меня так натянуты — того и гляди лопнут… что будет для меня заслуженным наказанием за неумение следовать собственным советам.
Мы теперь скрывались от чужих глаз у Диспетчера, в единственном месте, подходящем, на мой взгляд, для городской оперативной базы, и как только мы туда прибыли, я настоял на том, чтобы Маша и Гвидо немного соснули. Мы бегали, не присев, с тех самых пор, как ступили на Лимбо, и моим войскам требовалось хорошенько отдохнуть, прежде чем мы попытаемся вызволить Ааза. Конечно же, едва успев убедить их в необходимости поспать, сам я тут же забыл про собственную мудрость и провел все это время в размышлениях.
Оправдывал я свое безрассудство тем, что мне нужно было некоторое дополнительное время для спокойной перезарядки моих внутренних батарей, дабы имеющийся в моем распоряжении минимум магии был готов для наших усилий. В действительности же я просто изводил себя тревогами. Хотя с тех пор, как я столкнулся с Аазом, мне доводилось участвовать в нескольких уголовно наказуемых деяниях, но все они планировались либо Аазом, либо Танандой. Теперь мне впервые приходилось самому руководить операцией, а ставки были высоки. От моего успешного дебюта зависело будущее не только Ааза, но и Маши с Гвидо, а уровень моей уверенности постоянно находился на низкой отметке. После долгих раздумий я решил проглотить свою гордость и опереться на опыт Гвидо. Вот потому-то для меня и стало таким тяжелым ударом открытие, что он знает об успешных побегах из тюрьмы еще меньше моего.
— Извини, Гвидо, — сказал я, пытаясь дать своим мыслям новое направление. — Полагаю, я устал больше, чем мне казалось. Я не хотел набрасываться на тебя.
— Не беспокойтесь, босс, — усмехнулся телохранитель. — Я этого ожидал. Все крупные деятели, с которыми я работал, становятся довольно раздражительными, когда обстановка накаляется. То, что вы разозлились, это только к лучшему, просто то что надо для начала операции. Раньше меня именно ваше спокойствие и бесило. Я не был уверен, относитесь ли вы к этому делу всерьез или же просто не понимаете, с каким сильным противником нам предстоит иметь дело. А теперь, когда вы ведете себя нормально для такой ситуации, я чувствую себя намного лучше и смотрю на конечный исход с куда большим оптимизмом.
Восхитительно! Именно теперь, когда я в тупике, наш вечный пессимист считает, что дела идут великолепно.
— Ладно, — потер я пальцем лоб. — У нас мало сведений, а те, что есть, неважные. По словам Вильгельма, Ааза держат в самой надежной камере, какая у них есть, на верхнем этаже самой высокой башни в городе. Если мы попытаемся забрать его изнутри, то нам придется либо одурачить, либо одолеть всех охранников по пути наверх и вниз. Для меня это означает, что нам лучше всего рассчитывать на освобождение его извне.
Мои помощники энергично закивали, и лица их засветились энтузиазмом, словно я сказал нечто поразительно умное и оригинальное.
— Так вот, поскольку мои способности невелики, мне думается, я не смогу пролевитировать так высоко и расколоть камеру. Маша, в твоей коллекции украшений есть что-нибудь, способное заменить веревку и альпинистские крючья?
— Н-нет, — запинаясь, произнесла она, что меня удивило, так как обычно у нее на кончике языка вертелся полный список опасных побрякушек.
— Я видел моток веревки, висевший за дверью, — подал голос Гвидо.
— Я тоже его заметил, — признался я. — Но он чересчур короток. Придется нам просто воспользоваться для подъема к камере моими способностями и придумать, как открыть окно.
— М-гм-м… тебе не понадобится этого делать, Девятый Вал, — со вздохом сказала Маша. — У меня есть кое-что, чем мы можем воспользоваться.
— Что именно?
— Пояс, увешанный всем моим снаряжением. Это левитационный пояс. Управление не больно надежное, но он должен доставить нас к вершине башни.
Я поглядел на ученицу, вскинув бровь.
— Минутку, Маша. Почему же ты не упомянула об этом, когда я спросил?
Она быстро отвела взгляд.
— Ты спрашивал не о поясе. Только о веревке и альпинистских крючьях.
— С каких это пор мне нужно задавать тебе точные вопросы… или, если уж на то пошло, любые вопросы для получения от тебя необходимых сведений?
— Ладно, — вздохнула она. — Если тебе действительно хочется знать, то я надеялась, что мы сможем найти какой-то способ сделать то же самое, не прибегая к поясу.
— Почему?
— Он меня смущает.
— Он что?
— Смущает меня. Я глупо выгляжу, плавая в воздухе. Для тощих парней вроде тебя и Гвидо это пустяки, но когда такое пробую проделать я, то выгляжу словно дирижабль. Для полноты картины мне не хватает только одного — вытатуированного на боку плаката «С Новым годом!».
Я закрыл глаза, стараясь сосредоточиться только на том, что я устал и мне не следует вымещать свою усталость на друзьях. То, что Маша беспокоилась о своей внешности, в то время как я пытался выдумать способ вытащить нас всех живыми из этой передряги, это на самом-то деле не повод для бешенства. Это скорее… лестно! Вот именно! Она настолько уверена в моих способностях, что нашла время подумать о внешности! Конечно, возможность не оправдать такое доверие пустила меня по новому кругу беспокойства. Чудесно.
— Вы в порядке, босс?
— Хм-м-м? Да. Разумеется, Гвидо. Ладно. Значит, Маша подлетает к окну, что дает нам с тобой возможность спокойно…
— Погоди, шеф, — подняла руку Маша. — Думаю, мне лучше объяснить насчет пояса чуть поподробнее. Я купила его по случаю на дешевой распродаже, и с управлением у него не совсем в порядке.
— Как так?
— Ну, кнопка «подъем» работает отлично, но «высота» ненадежна, и поэтому никогда нет уверенности, удастся ли вообще подняться и как высоко получится взлететь. Однако настоящая беда с кнопкой «спуск». Всякий эффект убывания по конусу напрочь отсутствует, и поэтому она то работает, то нет.
Я никогда особенно не владел техническим жаргоном, но в полетах кое-что понимал и поэтому почти уловил нить ее рассуждений.
— Дай мне посмотреть, правильно ли я понял, — сказал я. — Когда ты взлетаешь, то не уверена, сколько у тебя тяги, а когда приземляешься…
— …то посадка не из мягких, — закончила она за меня. — Как правило, приходится падать с той высоты, на какую поднялась.
— Я мало разбираюсь в этой магии, — сухо заметил Гвидо, — но она кажется не такой уж надежной. Зачем ты вообще пользуешься таким снаряжением?
— Я им не пользуюсь… по крайней мере для полетов, — уточнила Маша. — Помнишь, я говорила, что, по-моему, выгляжу в полете глупо? Я просто его ношу как обычный пояс… ну, знаешь, как у Бэтмена? Он, в общем, довольно красивый, да и не так-то легко найти пояс моего размера.
— Как бы там ни было, — вклинился я в их обсуждение мод, — нам придется сегодня вечером воспользоваться им для взлета к камере, даже если понадобится сварганить какую-то балластную систему. Теперь нам нужно всего лишь придумать, как открыть окно камеры, и составить план побега. Гвидо, мне приходит в голову, что ты, возможно, кое-чему научился на своем опыте, даже если те побеги были неудачными. Я имею в виду, что отрицательные примеры могут быть не менее поучительными, чем положительные. Поэтому скажи, что, на твой взгляд, не сработало в тех прежних планах?
Телохранитель наморщил лоб, погрузившись в непривычный для него мыслительный процесс.
— Не знаю, босс. Кажется, сколько ни планируй, все равно всегда подвертывается что-то непредвиденное. Если бы мне потребовалось найти нашим неудачам какую-то одну причину, то я бы назвал… излишнее планирование. Я имею в виду, что после нескольких недель инструктажа и тренировок становишься чересчур уверенным в своих силах, и поэтому когда что-то выходит не так, то просто теряешься, понимаете, что я имею в виду?
Как мы ни нервничали, это рассмешило и меня, и Машу.
— Ну, уж это нам не грозит, — хмыкнул я. — У нас всегда отводится минимум времени на планирование, а уж эту операцию нам придется спланировать за какие-то несколько часов.
— Если вы прождете еще несколько часов, то до операции дело не дойдет, — сказал Вильгельм, входя в наш зал совещаний как раз на моем последнем замечании.
— Что бы это значило? — проворчала Маша.
— Слушайте, а вы уверены, что не морочите мне голову? — спросил вампир, игнорируя мою ученицу. — Я тут подумал, что знаю обо всем этом только с ваших слов… что Вик по-прежнему жив и все такое. Если вы злоупотребляете моей добротой, чтобы втянуть меня во что-то незаконное…
— Он жив, — заверил я его. — Я сам видел его после того, как мы были здесь в последний раз… но вы не ответили на вопрос. Что, вы сказали, произойдет, если мы потратим несколько часов на планирование побега?
Диспетчер пожал плечами.
— Полагаю, вы, ребята, знаете, что делаете, и мне следует помалкивать в тряпочку, но я начинаю немного тревожиться. Я имею в виду, ведь уже начинается закат, и если вы намерены действовать до казни, то лучше это не откладывать.
— Как это? — нахмурился я. — Казнь назначена на полночь. Я рассчитывал немного подождать, пока стемнеет и город немного поутихнет.
— Шутите? — дернулся вампир; брови у него взлетели к самым волосам. — Ведь именно тогда… о, понял. Вы по-прежнему мыслите категориями вашего измерения. Вы должны… м-гм, возможно, вам лучше присесть, Скив.
— Выкладывайте, — снова потер я лоб. — Что я проглядел теперь? Даже без сигареты и завязанных глаз я предпочитаю выслушивать плохие новости стоя.
— Ну, вы должны помнить, что находитесь в городе вампиров. Закат для нас — все равно что ваш рассвет. Именно тогда-то вся деловая жизнь и разворачивается, а вовсе не наоборот! Это означает…
— …что ровно в полночь наступает самый час пик, и чем дольше мы ждем, тем больше будет народу на улицах, — закончил я, пытаясь сдержать стон.
Коль скоро мне указали на основную ошибку, я и сам смог додумать остальное… со всеми ужасающими последствиями. Пытаясь подавить собственный страх, я повернулся к помощникам.
— Ладно, войско. Мы отправляемся. Гвидо, бери веревку, которую ты приметил. Она может нам понадобиться.
Глаза телохранителя расширились от изумления.
— Вы хотите сказать, что мы выходим на операцию тотчас же? Но, босс! Мы же не спланировали…
— Э, Гвидо, — усмехнулся я почти глубокомысленно. — Это ведь ты сказал, что беда именно в чрезмерном планировании. Ну, если ты прав, то это будет самый успешный побег в истории!
Вильгельм оказался прав в одном. На улицах толпилось куда меньше народу, чем во время наших путешествий там после заката. Иногда нам попадались навстречу немногочисленные горожане, по большей части развозившие товары или подметавшие тротуары перед своими лавками до открытия. Улицы выглядели точь-в-точь как в любом городе, готовящемся к будничным делам, если не считать отсутствия освещения… и еще, конечно, красные глаза прохожих.
Под покровом света мы пробирались по городу…
Совершенно верно. Я сказал «под покровом света». Учусь на собственных ошибках. В других измерениях мы, избегая быть замеченными или узнанными, шли бы «под покровом темноты». А здесь мы шли «под покровом света». Не смейтесь. Это сработало.
Так или иначе, когда мы пробирались по улицам Блута, мое внимание было главным образом сосредоточено на маршруте бегства. Вызволением Ааза из тюрьмы я займусь, когда мы туда доберемся. А в данную минуту меня беспокоило, что мы будем делать, вытащив его… знаю, это самонадеянность, но у меня было так мало оптимизма, что я цеплялся за малую его толику руками и ногами.
Внешне наша троица достаточно походила на вампиров, чтобы избежать пристрастной проверки. Однако мы никак не смогли бы выдать за туземца моего зеленого и чешуйчатого партнера без заклинания личины, а мне не хотелось надеяться на остатки магической энергии после освобождения Ааза. И поэтому я постоянно вытягивал шею, заглядывая в боковые улочки и переулки, надеясь найти малолюдный маршрут, которым мы сможем вывести нашего бедолагу из города, не обратив в погоню за собой все население. К тому времени, когда мы добрались до своей цели, я был вполне уверен, что смогу привести нас обратно к Диспетчеру тем же маршрутом, каким мы пришли, и абсолютно уверен, что если попробую повести команду задворками, то мы совершенно и безнадежно заблудимся.
— Ну, босс. Вот она. Думаете, мы сможем ее взять?
Думаю, Гвидо на самом-то деле не ожидал ответа. Он говорил, просто чтобы прервать молчание, навалившееся на нас, когда мы стояли, глядя на цель своего путешествия.
Здание тюрьмы было строением внушительным, с толстыми каменными стенами и угловой башней, уткнувшейся едва видной верхушкой в небо. Судя по всему, мы не смогли бы сделать на нем вмятину даже пушкой… если бы у нас была пушка. Я привык к палаткам Базара и довольно ветхой архитектуре Пента. Хотя я постепенно преодолевал благоговейный страх перед строениями, преобладающими здесь, в Блуте, это местечко меня испугало. Я видывал менее прочные на вид горы!
— Ну, уж одно-то определенно ясно, — начал я почти неслышно.
— Что именно?
— Пялясь на нее, не сделаешь ее более хрупкой.
Никто из помощников не посмеялся моей шутке, впрочем, так же как и я.
Отгоняя дурное предчувствие, я повернулся к сотрудникам.
— Ладно, Гвидо. Оставайся здесь внизу и сторожи. Маша? Как думаешь, этот твой пояс сможет поднять двоих? Пора мне подняться наверх и хорошенько осмотреть эту неприступную камеру.
Моя ученица нервно провела языком по губам и пожала плечами.
— Не знаю, шеф. Я тебя предупреждала, что управление этой штукой работает неважно. Насколько я знаю, он может унести нас на орбиту.
Я похлопал ее по плечу, как надеялся — успокаивающе.
— Ну, давай попробуем и выясним.
Она кивнула, обхватила меня одной рукой поперек груди, а другой принялась перебирать самоцветы на пряжке пояса.
Вспыхнула искра света, но кроме этого — ничего.
— Горючего не хватает, — пробурчала она про себя.
— Так включай поскорей, — поторопил я ее.
Даже учитывая, что вампиры склонны избегать света, мы бы обязательно привлекли внимание, если бы еще хоть немного задержались на уровне земли, светясь наподобие рождественской елки.
— Скрести пальцы, — мрачно предложила она и снова коснулась самоцветов.
Свет усилился, и мы начали быстро подниматься… даже чересчур быстро.
— Осторожней, босс! — закричал Гвидо и схватил меня за ноги, когда мы пролетали мимо него.
Это остановило наш взлет… ну, почти. Вместо того чтобы ракетой взмыть в ночь, мы поднимались медленно, почти незаметно.
— Получилось, Девятый Вал! — воскликнула Маша, хватая меня теперь обеими руками. — Хотя балласта немного больше, чем я рассчитывала.
Я было подумал, не велеть ли Гвидо отпустить мои ноги, но отверг эту мысль. Если он их отпустит, то мы, несомненно, вернемся к прежней скорости… и хотя многие на Базаре поговаривали о моем стремительном взлете, я предпочел бы оставить это выражение фигуральным. К тому же приходилось учитывать и одну мелкую деталь — мы уже находились на такой высоте, где для Гвидо будет опасно падать обратно на улицу. Да, ну и помимо этого — его сжатые в мертвой хватке руки.
— Не говори, дай я сам угадаю, — крикнул я ему. — У тебя еще и акрофобия?
Развернувшийся под нами вид Блута был действительно захватывающим. Действительно! Мою жизнь в эти дни настолько переполняли кризисы и опасности, что такая ерунда, как разглядывание зданий с высоты птичьего полета, не особенно-то могла поразить мое воображение, но даже у меня захватило дух от рассматривания вблизи крутых стен, украшенных каменными тварями. И все же пока я не почувствовал, как ногти Гвидо впились мне в лодыжки, мне и в голову не приходило, что подобные вещи могут расстроить такого крутого и тертого парня, как Гвидо.
— Нет. Я ничего не имею против этого зверья, — нервно ответил он. — Меня пугает высота.
Я оставил эти слова без внимания. Меня занимало изучение башни, видимой с высоты куда яснее. Если эта часть здания чем и отличалась на вид от нижней, то только еще большей прочностью. Мое внимание, однако, привлекла одна особенность. Вершина башни, та часть, где, как я полагал, находилась камера Ааза, имела вид большой драконьей головы. Ожидаемое мной окно оказалось на поверку пастью чудовища, а зубы служили прутьями решетки.
Мне следовало предвидеть что-нибудь в этом роде, учитывая изобилие каменных зверей на всех других зданиях города. И все же это стало некоторым сюрпризом… но приятным сюрпризом. Я-то пытался придумать способ сорвать железные решетки, но каменные зубы могли поддаться чуточку легче. Возможно, если Ааз возьмется за них изнутри, а мы будем работать снаружи, то сможем расковырять строительный раствор и…
Я вдруг сообразил, что мы вот-вот очутимся на одном уровне с камерой… а несколько мгновений спустя — минуем ее! Если нам не удастся прервать наш мерный подъем, и как можно быстрее, то у нас хватит времени лишь перекинуться с Аазом несколькими торопливыми словечками, прежде чем мы расстанемся навеки. Так как время быстро истекало, я заметался в поисках решения. Стена находилась слишком далеко, за нее было не ухватиться, а вес наш никак не увеличить, если не…
Когда Ааз в первый раз учил меня летать, он объяснил мне процесс полета как «левитацию наоборот». То есть вместо поднимания предметов с помощью мысли ты отталкиваешься от земли и поднимаешь самого себя. Сфокусировав свой резерв магической энергии, я использовал малую его толику, пытаясь лететь наоборот. Вместо того чтобы оттолкнуться вверх, я оттолкнулся вниз!
Ладно. Допустим, я дошел до отчаяния. При кризисе я готов пуститься на что угодно, на любую глупость. К счастью, эта глупая идея сработала!
Наш подъем замедлился и прекратился, так что я завис на уровне драконьей пасти.
Пытаясь не показывать своей радости, я повысил голос.
— Эй, Ааз! Когда часы свиданий?
Какой-то миг не было никакого ответа, и меня внезапно охватил страх, что мы висим в сотне футов над землей перед пустой камерой. Затем в окне появилась легко узнаваемая и неповторимая физиономия моего партнера.
— Скив? — недоверчиво произнес он. — Скив! Что ты там делаешь?
— О, мы просто пролетали мимо и подумали, что неплохо было бы заскочить, — ответил я самым что ни на есть беспечным тоном. — Прослышали, что у тебя небольшие неприятности, и подумали, что нам лучше вытащить тебя, пока они не стали большими.
— Кто это мы? — спросил мой партнер, а затем уставился на моих помощников. — О нет! Неужели эти двое? Где Тананда и Корреш? Брось, Скив. Мне нужна спасательная команда, а ты приводишь цирковую труппу.
— Это самое лучшее, что я смог раздобыть наспех, — огрызнулся я, слегка обидевшись. — Тананда и Корреш еще не вернулись с задания, но я оставил им записку, попросив при первой же возможности догнать нас. Конечно, я не уверен, много ли помощи будет и от них. На тот случай, если ты недоумеваешь, почему я возношусь вверх с помощью ученицы вместо собственного свободного полета, отвечаю: в этом измерении силовые линии с исключительно невысокой отдачей энергии. И по-моему, мне просто повезло, что я привел с собой «этих двоих», вместо того чтобы оказаться в компании настоящих магов, слишком гордых, чтобы пользоваться подручными средствами. Именно благодаря «этим двоим» мне вообще удалось сюда добраться. Так, а теперь — нужна тебе наша помощь, или ты предпочитаешь подождать, пока мимо проплывет следующая команда? Ты ведь никуда не торопишься, не так ли?
— Ну, не надо так горячиться, партнер, — успокаивающе проговорил Ааз. — Ты просто захватил меня врасплох, вот и все. Поэтому скажи мне, как именно ты думаешь вытащить меня отсюда?
Это живо вернуло меня на землю… или настолько близко к ней, насколько я мог быть, зависнув высоко в воздухе.
— М-гм-м-м… на самом-то деле, Ааз, я некоторым образом надеялся, что у тебя могут найтись какие-нибудь идеи по этой части. Это ты обычно разрабатываешь замечательные планы, когда требуется выкрутиться из сложных положений.
— А мне хочется знать, — прорычал, слегка покачиваясь на ветру, Гвидо, — как это ваш партнер сам не изобрел способа выбраться отсюда, если он такой умный?
Я хотел уж было сделать телохранителю выговор, но постепенно смысл его слов дошел до меня. Это был хороший вопрос! Ааз был силен… именно так — СИЛЕН! По всем правилам ему полагалось бы самому выдернуть из окна каменные зубы. Что же держало его здесь?
— О, я так тут развлекался, что просто не смог бы вынести расставания с тюрьмой, — рявкнул в ответ Ааз. — Я сижу здесь потому, что не могу выбраться, вот почему. И что еще важнее, если у кого-то из вас есть какие-то идеи насчет того, как меня вытащить, то, думаю, теперь самое подходящее время поделиться ими с остальными.
— Минутку, Ааз, — остановил его я. — Почему ты не можешь выбраться… и как вообще тебя сумели поймать?
— Меня подставили, — огрызнулся он, но я заметил, что пыл его заметно поугас.
— Это нам уже известно, — перебил его я. — А хочется мне знать, почему ты просто не расшиб несколько голов и не дунул домой? Раньше ты никогда особо не уважал местные власти.
К моему удивлению, Ааз, похоже, действительно смутился.
— Меня опоили, — проговорил он негодующим тоном. — Подсыпали что-то в стакан, и не успел я и глазом моргнуть, как оказался с молотком и осиновым колом в руках в помещении, битком набитом судейскими. Уж не знаю, что это была за дрянь, но они продержали меня в дурмане до конца суда… я имею в виду, что и ходить-то не мог по прямой, не говоря уже о том, чтобы внятно защищаться в суде, а потом я очутился здесь!
— Старый фокус с подмешиванием наркотика! — фыркнула, покачнув всю нашу связку, Маша. — Удивляюсь, как такой повидавший измерения тертый калач, как ты, мог попасться на откровенно банальный трюк.
— Да, меня это тоже удивило, — признался Ааз. — Я хочу сказать, что ведь этот фокус такой старый, ну кто бы в самом деле ожидал, что его могут применить?
— Только в случае, если у лоха больше бахвальства, чем ума, — презрительно фыркнул Гвидо.
— Вот как! — вскинулся мой партнер, готовый возобновить старую вражду. — Ну, когда я выберусь отсюда, мы с тобой…
— Эй, вы двое, прекратите, — приказал я. — Сейчас главная проблема в том, как нам всем выбраться отсюда, пока мы не взмыли вверх сигнальной ракетой… не обижайся, Маша. А теперь выкладывай, Ааз. Чего такого особенного в этой камере, что ты в ней так наглухо запечатан?
Мой партнер тяжело вздохнул.
— Посмотри на нее еще раз, Скив. Внимательно посмотри.
Я посмотрел. Она по-прежнему выглядела для меня такой же: вершиной башни в виде головы дракона.
— Да. Посмотрел. И?
— И вспомни, где мы находимся. Эту штуку построили с расчетом держать в ней преступников-вампиров. Ну, знаешь, существ сверхчеловеческой силы, умеющих превращаться в туман?
Мой взгляд метнулся обратно к голове дракона.
— Чего-то не пойму, — признался я. — Как же может удержать подобных существ какая-то каменная камера?
— Вот в том-то и вся суть, — скривился Ааз. — Каменная камера не может! Эта штука сделана из живого камня. Если кто-то сидящий в ней пытается вырваться, она проглатывает его. А если он пытается превратиться в туман, она вдыхает его.
— Ты хочешь сказать…
— Теперь картина тебе ясна.
Несмотря на очевидную подавленность, он сверкнул мне зубастой усмешкой.
— Эта камера — живая!
Пораженный этим откровением, я снова посмотрел на верхушку башни. Словно дождавшись нужной реплики, драконья голова открыла глаза и посмотрела на меня.
Парадоксально, но, к всеобщему удивлению, особенно к моему собственному, открытие истинной природы заточения Ааза вовсе меня не обескуражило. Скорее наоборот, я был даже доволен, по двум причинам. Во-первых, у меня сразу же возникла мысль, как справиться с этой проблемой, и, во-вторых, пришел я к ней раньше своего многомудрого партнера… ну, действительно раньше, так как он много дней ломал над этим голову, тогда как я получил исходную информацию только теперь. Конечно, его положение, вероятно, не позволяло ему в отличие от меня найти выполнимое решение.
— Что тут смешного? — возмутился он. — Объясните мне, потому что мне ваше веселье решительно непонятно.
Различие между мной и Аазом в трудной ситуации заключается в том, что я стараюсь сохранять дружелюбие, тогда как он впадает в ярость.
Если поразмыслить, он способен на все, впадая в ярость. Но по крайней мере в этом отношении он последователен.
— Вот скажи-ка, — поглядел я на голову дракона. — Ты говоришь, что эта штука живая. Насколько она живая?
— О, что значит «насколько она живая»? — нахмурился Ааз. — Она достаточно живая, чтобы меня проглотить, если это взбредет ей в голову. Для меня это — достаточно живая.
— Да, я имею в виду, может ли она видеть и слышать?
— Говоря откровенно, а кого, собственно, это волнует? — бросил мой партнер, демонстрируя во всем блеске свои обаяние и любознательность, придающие ему такое очарование. — Я не собирался назначать ей свидание.
Я задумчиво смотрел на зверя.
— Я вот подумал, услышит ли она меня… скажем, если я скажу, что, по-моему, она — самое некрасивое архитектурное украшение в городе?
Тут драконья голова, сощурив глаза, прожгла меня злым взглядом.
— По-моему, она вас слышит, босс, — нервно пожимая мне щиколотки, отозвался Гвидо. — Похоже, это последнее замечание ей не понравилось.
— Потрясающе, — проворчал Ааз. — Вот что я скажу тебе, партнер. Почему бы тебе не зайти сюда и не посидеть вместо меня на языке этой штуки, прежде чем ее сердить?
— Я просто испытывал ее, — улыбнулся я. — По правде говоря, по-моему, это самая удивительная штуковина, какую я видел с тех пор, как начал путешествовать по измерениям. А сказал я так просто для проверки ее реакции.
Дракон перестал прожигать меня взглядом, но выглядел по-прежнему подозрительным и настороженным.
— Ну, подыщи для проверки какие-нибудь другие реакции, — огрызнулся мой партнер. — Что-то я нынче немного нервничаю, и каждый раз, когда эта штука шевелит языком, я старею на несколько веков.
Я оставил его ворчание без внимания и дрыгнул одной ногой.
— Эй, Гвидо! Ты еще следишь за происходящим внизу?
Его руки свирепо сжались.
— Конечно, слежу, малец… я имею в виду, да, босс. Мало чем еще можно заняться, пока мы тут висим, вот что я хотел сказать. И перестаньте дергать ногами… пожалуйста.
Я счел его оговорку довольно любопытной, но сейчас было не до выяснений.
— Ну так слушай, — сказал я. — Я хочу, чтобы ты сделал следующее: разожми одну руку и передай мне веревку…
— Ни в коем разе, босс! Вы видели, как далеко до земли? Я не разожму руки, что бы вы ни…
— …потому что, если ты этого не сделаешь, — продолжал я, словно он меня не перебивал, — то я начну извиваться, пока либо ты не разожмешь обе руки, либо Маша не выпустит меня. В любом случае ты упадешь. Улавливаешь намек? А теперь не можешь ты хоть раз просто выполнить приказ без долгих пререканий? У нас на все про все не так уж много времени.
Воцарилось молчание, покуда пораженный Гвидо переваривал мой ультиматум и взвешивал возможности.
— Что это вы там придумали? — заволновался Ааз. — Почему кто-нибудь не объяснит мне, что здесь происходит? Если твой гениальный план зависит от этого, с позволения сказать, телохранителя, то можешь смело забыть о нем. Я все время тебе твердил, что он слишком труслив, чтобы на него можно было рассчитывать при…
— Это кто труслив?! — заорал Гвидо. — Слушай, ты, Длинный Язык, как только мы вытащим тебя оттуда, мы с тобой выясним это раз и…
— Сперва нам надо вытащить его, Гвидо, — прервал я их диалог. — Веревку!
— Верно, босс. Будет вам веревка. Посмотрим, кто из нас труслив. Последним человеком, назвавшим меня трусом, была моя мамуля, и к тому времени, когда я уже с ней разобрался…
Вся наша связка начала опасно раскачиваться, когда он зашарил одной рукой по пальто в поисках веревки. Я на минуту даже испугался, что он в ярости разожмет обе руки для ускорения поисков.
— Полегче, Гвидо, — предостерег я его. — Мы можем…
— Вот она, босс! — Он кинул веревку вверх с такой силой, что она чуть не полоснула меня по лицу. — Надеюсь, вы сможете применить ее по назначению — повесить этого сукина…
— Повесить мало! — поддразнил его Ааз. — Чтобы разделаться со мной, требуется нечто большее, чем кусок веревки.
— Да. Требуется девочка с синими глазками и выпивка с отравой, — презрительно фыркнул в ответ мой телохранитель. — Если ты думаешь, будто я позволю тебе забыть этот облом…
Усилием воли я проигнорировал их перебранку. Хоть меня так и подмывало выступить в защиту Луанны, надо было заняться другими, более срочными делами.
Двигаясь как можно осторожнее, я перекинул один конец вокруг Машиной талии. На это ушло две попытки и куда больше веревки, чем мне бы хотелось, но я сумел наконец поймать болтающийся конец и надежно его закрепить.
— Для чего веревка, шеф? — невозмутимо осведомилась Маша, единственная из всей нашей группы сумевшая при всем при этом не потерять хладнокровия.
— Ну, если все произойдет удачно, мы скоро направимся вниз… вместе с Аазом, — объяснил я. — Хоть я и знаю твою силу, думаю, даже твои руки не удержат всех троих при спуске. Это чтобы не потерять никого после того, как мы откроем камеру.
— Кстати, об этом, — вмешался Ааз. — Я все еще жду не дождусь услышать, как ты собираешься извлечь меня отсюда. Можно даже сказать, что я до смерти желаю это выяснить.
Желал не он один. Драконья голова следила сквозь щелки глаз за каждым моим движением. Не уверен, очень ли она гордилась своей работой, но зверюга явно не собиралась ошеломить нас своим содействием.
Наконец я подготовил все, что мог, и решил, что пришло время выложить главный козырь.
— Да на самом-то деле тут и нет ничего такого, — с улыбкой поведал я своему партнеру. — Поговори со мной.
Мне не часто удается преподнести моему старому наставнику идеальный сюрприз… действую ему на нервы я довольно регулярно, но идеальный сюрприз — настоящая редкость. Это был один из таких золотых случаев.
— Говорить ЧТО? — громко воскликнул Ааз.
— Положись на меня, Ааз, — настаивал я. — Я знаю, что делаю. Просто поговори со мной. Расскажи мне что-нибудь. Ну, например, как ты впервые встретился с Гаркином?
— Ах, про это, — сказал он, выразительно закатывая глаза. — Ну, понимаешь, мы оба присутствовали на одной скучной вечеринке, куда нас пригласили на коктейль… ну знаешь, такой тоскливый прием, где не протолкнуться и приходится болтать со всяким встречным-поперечным. Так или иначе, он пытался произвести впечатление на какую-то малышку, щеголяя своей магией, которая в те дни была у него совсем не такой уж замечательной… скажу тебе прямо, партнер, всякий раз, как будешь переживать из-за недостатка магических способностей, напомни мне рассказать, каким был твой прежний учитель Гаркин, когда мы впервые с ним встретились. Но, как говорится, из уважения к нашему ремеслу я просто обязан был подгрести и показать им, на что похоже настоящее искусство… не то чтобы я сам сколько-нибудь заинтересовался ею, как ты понимаешь…
Я почувствовал, как Гвидо дернул меня за штанину.
— Послушайте, босс, — заныл он. — Что это такое? Я думал, мы спешим.
— Вот для этого-то нам и нужно время, — прошептал я в ответ.
— Для этого? — проворчал он. — Но, босс, если мы не начнем…
— Мы уже начали, — ответил я. — А теперь обрати внимание на его слова.
Я боялся, что наши реплики в сторону могут отвлечь Ааза, но мне не было нужды беспокоиться. Уж коли мой партнер заводит рассказ, остановить его не так-то легко.
— …Вот мы и очутились там, одна лишь наша троица, заметь это и не забудь, что наша одежда находилась в тот момент пятью этажами выше…
— Что происходит, шеф? — прошипела сверху Маша. — Я точно помню, что ты уже слышал этот рассказ. Черт, я и сама слышала его четыре раза.
— Не спускай глаз с дракона, — посоветовал я ей. — И будь готова действовать быстро.
Я только для видимости живо реагировал на рассказ Ааза и по мере сил отбивался от нетерпеливых вопросов своих помощников, но по-настоящему мое внимание сфокусировалось на драконьей голове. Моя тактика уже срабатывала. Заунывный отчет Ааза о минувших победах начинал оказывать свое действие.
Драконьи глаза определенно стали стекленеть.
— …Конечно, после всего этого я просто обязан был отвести ее к себе домой. Это самое малое, что я мог при таких обстоятельствах сделать для бедняжки.
Ааз уже заканчивал рассказ! Мне требовалось заставить его поболтать немножко подольше.
— Это была та вечеринка, где ты встретил Тананду? — спросил я, намеренно подавая ему новый повод к краснобайству.
— С Танандой? Нет. То совсем другая история. Я встретил ее, когда сидел и отчаянно резался в драконий покер у Живоглота. Нам попался настоящий простак, ну знаешь, из тех идиотов, какие ставят вшивые крести против всех бубей… Ну, у меня тогда как раз немного не хватало наличных, и поэтому…
Гвидо снова забеспокоился.
— Босс, сколько мы еще будем…
— Уже недолго, — перебил я. — Берись за веревку. Мы вот-вот двинемся.
— …я держал на лапе червовый стрит… или, может, бубновый? Нет, червовый. Я это помню потому, что бубей загребла Тананда. Конечно, узнали мы об этом только в конце партии. В любом случае, как только Живоглот начал торговлю, я загнул его обратно к мизеру, а Тананда…
Это завершило все дело. Мне следовало бы знать, что описание драконьего покера, партия за партией, ставка за ставкой, послужит последней каплей.
Без всякого предупреждения дракон зевнул… раскрыв пасть широко и надолго.
Ааз прервал свое повествование — событие само по себе достопамятное — и удивленно моргнул.
— Быстро, Ааз! Прыгай сюда!
При всей своей ошеломленности мой партнер сумел продемонстрировать, что с рефлексами у него полный порядок. Он молниеносно выскочил из пасти дракона, пролетел в воздухе и схватил веревку под Гвидо.
Как только его руки сомкнулись на нашем страховочном фале, произошло сразу несколько событий одновременно.
От добавочной нагрузки на Машин левитационный пояс вся наша связка с пугающей скоростью устремилась к земле… ученица не удержала меня, отчего мои руки ощутили ожоги, когда я судорожно вцепился в веревку, едва не опоздав последовать совету, который я столь охотно давал всем прочим… а дракон закрыл пасть.
Я в последний раз мельком увидел зверя, прежде чем мы выпали из поля его зрения вниз, и, честно говоря, по-моему, он даже не заметил нашего исчезновения. Веки у него приспустились, а глаза потеряли фокусировку от скуки. Рассказы Ааза обыкновенно производят такое воздействие на всех мало-мальски разумных существ. Я просто нашел этому явлению практическое применение.
— Мне надо переключить управление, шеф! — крикнула Маша, снова напомнив мне о нашем аховом положении.
Земля с угрожающей скоростью неслась нам навстречу.
Я вспомнил про неисправное управление, державшее всех нас в своей власти.
— Нет! Погоди, Маша! Дай я попробую…
Пустив в ход последнюю унцию своих резервных сил, я приступил к левитированию всего нашего экипажа. При нормальных обстоятельствах я мог бы с легкостью поднять трех человек, а в случае чего и четырех-пятерых. А здесь, на Лимбо, используя все наличные силы, при содействии Машиного пояса, я едва смог замедлить наше снижение до умеренного сползания.
— Что там такое произошло, партнер? — окликнул меня Ааз. — Как ты узнал, что эта уродина собралась зевнуть?
— Назовем это удачной догадкой, — крякнул я, по-прежнему силясь предотвратить наше неминуемое падение. — Позже объясню.
— Проверь зону посадки, — предупредил Гвидо.
Я бросил беглый взгляд вниз.
Мы потратили на свою операцию больше времени, чем я рассчитывал. На тротуаре толпились вампиры: разгоралась знаменитая ночная жизнь Блута.
— По-моему, нам не удастся просто так от них отбояриться, — спокойно сказал Ааз. — Ты случайно не мог бы вырулить за угол, в переулок? Там, кажется, не так много народу.
Прежде чем я успел ответить, что-то пронеслось сверху мимо нас, хлопая перепончатыми крыльями.
— ПОБЕГ ИЗ ТЮРЬМЫ! — завопило оно, делая вираж за угол. — Убийца на свободе! ПОБЕГ ИЗ ТЮРЬМЫ!
Сигнал тревоги произвел интересное воздействие на толпу внизу. Взглянув вверх и увидев, как мы снижаемся прямо на них, все как один развернулись и убежали. Улица мигом опустела.
— Что происходит? — окликнул я Ааза, не в силах поверить нашему везению.
— Понятия не имею! — крикнул в ответ мой партнер. — Полагаю, никому из нормальных граждан не охота связываться с беглым убийцей. Нам лучше спуститься побыстрей, пока они не разобрались, насколько превосходят нас числом.
Дважды мне повторять не требовалось. Нашему побегу только что выпало неожиданное счастье, но я не собирался гадать, надолго ли его хватит. Я сократил свою магическую поддержку, и мы быстро упали на мостовую.
— Кто же это настучал на нас? — размышляла вслух Маша, вглядываясь в темноту, где исчез таинственный вредитель.
— По-моему, это был тот тип — Вик, — ответил из-под меня Гвидо. — Я довольно неплохо разглядел его, когда он стрелой пролетел мимо меня там, у Ав-Авторов.
— В самом деле? — буркнул я себе под нос, выворачиваясь, чтобы посмотреть вслед скрывшемуся злодею. — Значит, за ним еще один должок.
— Позже! — скомандовал Ааз, наконец приземляясь. — Сейчас нам надо отсюда убраться.
Через секунду рядом с ним очутился Гвидо. Мне пришлось падать с большей высоты, так как после удаления с веревки добавочного груза мы перестали опускаться.
— Давай, Маша! — позвал я. — Вырубай эту штуку. Падать не так уж высоко.
— Я пытаюсь! — огрызнулась она, снова возясь с пряжкой пояса. — Эта проклятая система снова барахлит!
Настройка пояса изменилась. Держа веревку, я больше не чувствовал тяги вверх. К несчастью, Маша и не опускалась. Вместо этого она парила в воздухе футах этак в пятнадцати над землей.
— Эй, босс! У нас пополнение!
Я посмотрел туда же, куда глядел телохранитель. На улице слева от нас собиралась толпа, и выглядела она отнюдь не радостной. Трудно, конечно, сказать наверняка, но у меня определенно сложилось впечатление, что глаза у них светились краснее обычного, и я как-то не мог убедить себя, будто это добрый знак.
— Ма-аш-ш-ш-ша! — завопил я, потянув за веревку, и голос мой против воли поднялся на две октавы.
— Заклинило! — простонала она. — Брось, шеф, беги. Нет смысла пропадать всем.
— Мы не можем просто оставить тебя здесь, — возразил я.
— У нас нет времени для споров, — зарычал Ааз. — Гвидо! Дуй впереди нас и обеспечь нам свободный проход. Мы не можем допустить, чтобы нас отрезали. Ладно, ходу!
И с этими словами он выхватил веревку из моей руки и кинулся бежать по улице прочь от толпы, Гвидо несся впереди всех, а Маша плыла у него над головой, словно ярко изукрашенный воздушный шар. На сей раз я не возражал против приказов моего партнера телохранителю. Я был слишком занят, стараясь не отстать от основной группы.
Если глазеющие на нас зеваки поначалу испытывали некоторое замешательство, не зная, что делать, то при виде нашего бегства все их сомнения отпали, и толпа с воем хлынула по улице в погоню за нами.
Когда я говорю «с воем», я выражаюсь отнюдь не фигурально. Некоторые вампиры превращались на бегу в больших, свирепых с виду собак, другие — в летучих мышей, надо полагать, для ускорения погони. Хотя за нами с Аазом уже не раз гонялись толпы, теперь впервые стая преследователей за нами буквально лаяла. Должен сказать, это мне не особенно понравилось.
— Куда мы бежим, Ааз? — задыхаясь, спросил я.
— Подальше от них! — отозвался он.
— Я имею в виду конечный пункт! — не отставал я. — Мы же бежим в противоположную сторону от нашего убежища.
— Мы не сможем спрятаться, пока не стряхнем с хвоста своих поклонников, — ответил мой партнер. — А теперь заткнись и беги.
У меня имелись некоторые сомнения насчет нашей способности оторваться от преследования, пока наше местонахождение с абсолютной точностью определяла плывущая над нашими головами Маша, но я выполнял инструкции Ааза и жал по мостовой что было сил. Хотя бы потому, что, если бы я указал партнеру на эффект Машиного парения, он мог просто отпустить веревку и предоставить моей ученице выкручиваться самой. Да и какая у нас была альтернатива — остановиться и вступить в рукопашную с толпой? В общем и целом бегство казалось действительно подходящей идеей.
Гвидо расчищал нам путь на редкость удачно. Я никогда по-настоящему не видел своего телохранителя в деле, но из-за его постоянных пререканий и проблем с аллергией в течение всего этого предприятия я склонен был сбросить со счетов его полезность. И напрасно. Встреченные нами по ходу бегства вампиры не слышали сигнала тревоги и оказались неподготовленными к ворвавшемуся в их среду смерчу. Гвидо, казалось, ни разу не споткнулся, сбивая на ходу жертву за жертвой, и уж не знаю, что он там с ними делал, но это было на редкость эффективно. Ни одно из упавших на его пути тел не пыталось задержать ни меня, ни Ааза… черт, они даже не двигались.
— Впереди река, босс! — крикнул он через плечо.
— Что-что? — пропыхтел я, в первый раз понимая, насколько потерял форму за время своего беззаботного житья на Базаре.
— Река! — повторил он. — Мы бежим по тупику, упирающемуся через несколько кварталов в реку. Я вижу ее отсюда. Нам придется сменить направление, а то нас прижмут к воде.
Я гадал, не будет ли для нас удачной мыслью просто броситься в реку и оставить между собой и вампирами проточную воду, так как вроде говорят, это одно из препятствий, способных их остановить. Затем мне пришло в голову, что мой телохранитель, наверное, не умеет плавать.
— Направо! — крикнул Ааз. — Туда! В тот переулок.
Гвидо дунул по указанному курсу, а мы с партнером тяжело топали шагах в пятнадцати позади него. Мы немного оторвались от преследователей, хотя все еще слышали их крики и тявканье в квартале-другом от нас, и я даже начал надеяться, что мы действительно сможем удрать от них. Теперь, когда мы скрылись у них из виду…
— Поберегись…
Сверху раздался внезапный крик, и Маша рухнула наземь, обретя в моих глазах сомнительное первенство в падении с воздуха животом вниз. Уверен, земля на самом-то деле не затряслась, но столкновение было достаточно сильным, чтобы создалось такое впечатление. Я испытал быстрый укол совести, осознав, что первой моей мыслью была не забота о здоровье моей ученицы, а скорее безграничное облегчение, что она приземлилась не на одного из нас.
— По-моему, пульт управления только что расклинило, — сказал Ааз, на мой взгляд, совершенно без надобности.
— С тобой все в порядке, Маша? — склонился я над ней.
— Что-то слу… — проговорила она через силу.
— Конечно, не все, — отрезал Ааз, беря на себя обязанности переводчика. — У нее как минимум отшибло дыхание.
Не знаю, какие именно повреждения вызвало ее падение, но моя ученица даже не пыталась подняться. Мне хотелось бы дать ей несколько минут прийти в себя, но издалека уже слышались голоса наших преследователей.
— Ты сможешь понести ее, Ааз?
— Не сумел бы даже в лучшие свои дни, — признался партнер, глядя на солидную массу моей ученицы. — А ты? Хватит у тебя топлива на ее левитирование?
Я усиленно замотал головой.
— Все пошло на управление нашими воздушными маневрами там, у тюрьмы.
— Эй, босс! — прошипел Гвидо, появляясь из тени позади нас. — Переулок заблокирован. Другого пути нет.
И это решило все. Даже если мы подымем Машу на ноги и заставим двигаться, то все равно нам придется вернуться по собственному следу прямехонько в объятия толпы. Мы пробежали свою дистанцию до финиша… и проиграть забег нам предстояло довольно эффектно.
Остальные тоже понимали это.
— Ну, приятно было поработать с тобой, Гвидо, — проговорил со вздохом Ааз. — Знаю, я пару раз доводил тебя до белого каления, но иногда твое присутствие бывает очень кстати. Ты действительно довольно неплохо разгонял публику, позволив нам добраться хоть сюда. Извини за тот последний приказ свернуть.
— Я не в обиде, — пожал плечами мой телохранитель. — Я бы тоже выбрал этот переулок, если бы работал в одиночку. Босс, я же вас предупреждал, что приношу несчастье, когда дело доходит до организации побегов. Хотя должен признать, на какое-то время я действительно поверил, что этот мы сумеем провернуть.
— Предприятие это было по меньшей мере рискованное, — усмехнулся я. — Во всяком случае, ты не можешь сказать, что эта операция пострадала от чрезмерного планирования.
Ааз хлопнул меня по плечу.
— Ну, партнер! — воскликнул он. — Есть какие мысли насчет того, как сыграть дальше? Попробуем мирно сдаться или ляжем на ковер, размахивая кулаками?
Я не был уверен, что толпа даст нам выбирать. Она уже приближалась к переулку, и, судя по выкрикам, преследователи не слишком стремились к переговорам.
— НЕ В ЭТУ СТОРОНУ! ОНИ ЗАВЕРНУЛИ ОБРАТНО К ТЮРЬМЕ!
Этот неожиданный крик раздался с улицы неподалеку от входа в наш переулок.
Я не мог этому поверить, но толпа явно поверила. Раздались проклятия и громкие приказы, но они быстро растаяли вдали, и стало ясно, что толпа повернула теперь туда, откуда прибежала.
— Что это было? — сумела произнести Маша; к ней наконец вернулся голос.
Я сделал ей знак помолчать и поглядел на Ааза, вопросительно вскинув бровь.
Он ничего не ответил и покачал головой.
Никто из нас не знал наверняка, что происходит, но оба мы чувствовали, что это своевременное вмешательство не случайность и не ошибка. Кто-то намеренно отвлек от нас толпу. И прежде чем радоваться своему везению, мы хотели знать, кто и почему нас спас.
У входа в переулок появилась пара фигур.
— Теперь можете выходить, — позвала одна из них. — Извините за вмешательство, но все выглядело так забавно, что мы просто обязаны были тоже принять участие в игре.
Этот голос я узнал бы где угодно, даже если бы не распознал ее фигуру, равно как и неповторимый силуэт ее брата.
— Тананда! Корреш! — крикнул я, рукой показывая наше местонахождение. — Я все гадал, когда же вы появитесь.
Дуэт брата и сестры, тролля и троллины, поспешил присоединиться к нам. Несмотря на все их легкомысленное подтрунивание, мне вспоминается не так уж много других существ, которых я предпочел бы видеть рядом со мной или на моей стороне, когда запахнет жареным.
— С тобой все в порядке? — повторила мой вопрос Тананда, помогая Маше подняться на ноги.
— Вообще-то я никогда не обладала развитым чувством собственного достоинства, — ответила моя ученица, — и даже та малость, какая у меня была, теперь полетела к черту. За исключением этого все у меня прекрасно. Я начинаю понимать, почему вы, члены Высшей Лиги, смотрите свысока на механическую магию.
Корреш схватил мою руку и энергично пожал ее.
— Ну, не будь, голубушка, слишком суровой к своей аппаратуре, — сказал он. — Оставленное нам колечко оказалось именно тем пропуском, какой и требовался, чтобы попасть сюда вовремя и осуществить миссию молниеносного спасения в дополнение к триумфальной серии ваших успехов. За исключением обычной путаницы, устроенной вами в конце игры, вы, похоже, действовали довольно неплохо и без нас. Теперь все на месте и в сборе, включая Ааза, который выглядит поразительно целехоньким после того, как в очередной раз оказался на краю гибели. Так что осталось только спешно отступить и неспешно отпраздновать… а?
— В общем, примерно так, — согласился я. — Хотя нам здорово повезло, что вы прикрыли наш отход. И кстати, раз уж зашла речь об отходе, не подскажете ли дорогу отсюда к за́мку? Я немного заплутал…
— Погодите-ка! — вмешался Ааз. — Пока мы не слишком увлеклись взаимными поздравлениями. Разве мы не проглядели несколько мелких деталей?
Группа переглянулась.
— Например? — осведомилась наконец Тананда.
— Например, тот факт, что меня лично все еще разыскивают по обвинению в убийстве, — сверкнул глазами мой партнер. — И потом, нам ведь вроде нужно было привести с собой на Деву трех беглецов.
— Да брось ты, Ааз, — улыбнулась троллина, игриво ткнув его в ребра. — С той репутацией, какую ты уже стяжал, что тебе такая мелочь, как приказ об аресте за убийство?
— Я его не совершал, — возразил Ааз. — Не только я не убивал этого Вика, этого типа вообще никто не убивал. Он по-прежнему где-то там посмеивается над нами в кулак. Так вот хоть я и признаю, что моя репутация в целом небезупречна, но не собираюсь мириться с ложным обвинением в убийстве… равно как и с чьими угодно попытками выставить меня дураком!
— Конечно, выбрасывание денег на уплату долгов аферистов плюс штрафы не имеют к этому никакого отношения, так, Ааз? — подмигнул Корреш своим большим глазом.
— Ну… не без того, — признал мой партнер. — Разве не приятно заняться решением обеих неприятных задач разом?
— Может, мы могли бы довольствоваться поимкой одного лишь Вика, а другим дадим уйти? — пробормотал я.
— Что-что ты сказал, партнер?
— Ничего, Ааз, — вздохнул я. — Просто дело в том, что… ничего. Идемте. Если мы собираемся поохотиться, то надо составить небольшой план, и мне думается, нам не следует делать это здесь, на виду у всех.
