Глава 10

Ночью прошел снег и забился во все трещины и выемки в земле. Снежинки были такими легкими, что ветер гонял их туда-сюда, как кусочки пенопласта. Сворачивая с одной пустынной и разъезженной дороги на другую, Фиона наконец добралась до Ист-Миллз, крошечного городка, в котором не было никаких достопримечательностей, кроме заправочной станции, пары мрачных магазинов и кафе «Данкин Донате». Когда она ехала по центральной улице города, мимо нее то и дело проносились грузовики, направляющиеся в Канаду или обратно. Облака двигались стремительно, солнце то появлялось, то исчезало за ними, и небо казалось пестрым.

Сара Лондон жила в старом викторианском доме, на крыше которого не хватало нескольких кусков черепицы. Лужайка с почтовым ящиком заросла чахлыми сорняками. Фиона пыталась звонить Саре перед приездом, но слышала только долгие гудки. Сообщение на автоответчик оставить не удалось, а последние полчаса ее мобильный телефон вообще не мог поймать сеть. Припарковавшись на обочине, она еще раз достала его из кармана. Безрезультатно. Что ж, придется идти напролом.

Фиона вышла из машины и поднялась на деревянное крыльцо. Ее ботинки громко стучали по сырым, просевшим ступеням. Согласно файлу, который Джейми получил в транспортном управлении, Саре Лондон было 88 лет, так что Фиону не удивляло запущенное состояние дома.

Сначала на стук никто не ответил, но, постучав во второй раз, Фиона услышала внутри слабое шевеление.

– Мисс Лондон, – позвала она. – Я не собираюсь вам ничего продавать. Меня зовут Фиона Шеридан, я журналист.

Как она и ожидала, за этими словами последовали шаги. Внутренняя дверь за прозрачной панелью открылась. За ней стояла сутулая женщина с седыми волосами, завязанными в узел на затылке. Несмотря на скрюченную спину и старый халат, от нее исходило ощущение оскорбленного достоинства. Она прищурила глаза, глядя на Фиону через стекло.

– И что же, интересно, журналисту от меня понадобилось?

– Я пишу статью про Айдлуайлд-холл.

В глазах женщины мелькнул огонек, но она тут же попыталась взять себя в руки, опасаясь обмана со стороны Фионы.

– На Айдлуайлд-холл давно всем наплевать, – сказала она с подозрением.

– Мне не плевать, – ответила Фиона. – Вы знаете, что его реконструируют?

На секунду старушка застыла от удивления, ее взгляд застекленел, так что Фиона забеспокоилась, не стоит ли ей войти и вызвать скорую. Но Сара Лондон уже отпирала внутреннюю дверь.

– Господи боже, – пробормотала она. – Ну входите!

Внутри царила такая же разруха, как и снаружи. Когда-то об этом месте заботились, но теперь, когда его хозяйка состарилась, оно пришло в запустение. Справа от входа находилась гостиная, которой, очевидно, никто не пользовался. Старые сувениры и статуэтки на захламленных полках покрылись пылью. На полу в прихожей лежал пластиковый коврик, появившийся здесь, судя по всему, еще в начале 1980-х. Фиона остановилась, чтобы снять обувь, а Сара прошла в кухню.

– У меня ничего… ничего нет, – сказала она, осмотревшись. На кухонном столе в разложенном виде лежала газета, которую хозяйка дома читала до прихода Фионы. – Я не ожидала, что вы…

– Все хорошо, мисс Лондон, – ответила Фиона. – Мне ничего не нужно, спасибо.

– Как, вы сказали, вас зовут?

– Фиона Шеридан. Пожалуйста, зовите меня просто Фионой.

Сара Лондон кивнула, и Фиона отметила, что та не ответила любезностью на любезность.

– Присаживайтесь, Фиона.

Фиона послушно притянула к себе стул и села. «Бывших учителей не бывает», – подумала она. Руки она сложила перед собой на столе.

Похоже, пожилая женщина с радостью последовала примеру Фионы и тоже уселась на стул. Пальцы у нее были скручены артритом, а костяшки приобрели жемчужно-серый оттенок.

– Пожалуйста, расскажите мне о реконструкции. Как видите, я читала газету. Я делаю это каждый день, и нигде об этом ни слова.

– Поэтому-то я и пишу статью, – сказала Фиона.

Мисс Лондон задумалась над ее словами.

– Кто это сошел с ума настолько, что реставрирует Айдлуайлд?

Эти слова так точно соответствовали мыслям Фионы, что она не сразу нашлась что ответить. Но что-то в лице и речи мисс Лондон выдавало волнение.

– Женщина по имени Маргарет Иден, – сказала она. – И ее сын Энтони.

Мисс Лондон моргнула и покачала головой:

– Я никогда не слышала об этих людях.

У Фионы был составлен список вопросов, которые она планировала задать, но по ходу разговора ей пришлось импровизировать.

– Почему вам кажется, что реставрировать Айдлуайлд – это безумие?

– Это просто глупо, – голос мисс Лондон немного дрожал, но она сохраняла присутствие духа. – Ужасно глупо. Такое старое здание… старое место.

Она взмахнула своей скрюченной рукой, как будто Фиона должна была понимать, что она имеет в виду.

– Они хотят снова открыть там школу?

– Да.

– О боже. – Эти слова прозвучали так быстро и тихо, будто против воли сорвались с губ Сары. Но она совладала с собой и произнесла: – Что ж, желаю им удачи.

– Вы довольно долго проработали там учителем, верно?

– 29 лет, до самого закрытия.

– Наверное, вам там очень нравилось.

– Никому там не нравилось, – прямо ответила Сара. – Эти девочки приносили одни неприятности и портили нам всем жизнь. Совершенно негодные девчонки, паршивки.

Фиона подняла бровь:

– И все же вы продолжали там работать.

– Я умею только учить, Фиона, – сказала мисс Лондон, и лицо ее стало строгим. – Это дело моей жизни. Вернее, было им.

– Вы работали где-то еще, кроме Айдлуайлда?

– Да, в некоторых других школах, после того, как Айдлуайлд закрылся, а потом ушла на пенсию. Я же местная. – Она снова взмахнула рукой, как будто говорила о чем-то очевидном. – Родилась меньше чем в полумиле от этой самой кухни и всю жизнь прожила в Вермонте. Мне никогда не хотелось уехать.

В вязком свете кухни Сара Лондон выглядела гораздо старше, чем поначалу. Старая дама – с водянистыми глазами, уголками рта, опущенными вниз, – казалась довольно крепкой, но это не значило, что она прожила легкую жизнь.

– У меня есть одна фотография, – сказала Фиона. – Вы не против взглянуть?

– Допустим, – осторожно сказала мисс Лондон, хотя блеск в глазах выдавал ее с головой.

Фиона достала из кармана распечатанный снимок хоккейной команды и положила на стол. Мисс Лондон долго смотрела на него.

– Это я, – наконец сказала она. – Я начала заниматься с командой, когда Шарлин Макмастер вышла замуж и уволилась. Она и восьми месяцев не продержалась. Я не хотела брать это на себя, но в те годы мы делали так, как нам говорили.

– Вы помните этих девочек? – спросила Фиона.

– Конечно. У нас было не так уж много учениц, а я, слава богу, еще не выжила из ума.

Фиона взглянула на фотографию – девочки в форме, выстроенные в ряд. «Негодные девчонки».

– Может, вы даже помните, как их зовут?

– Вероятно. А почему вы спрашиваете?

– Этот снимок сделан через два года после исчезновения ученицы по имени Соня Галлипо, – сказала Фиона. – Помните это?

В комнате повисла оглушительная тишина.

– Мисс Лондон? – переспросила Фиона.

– Француженка, – тихо, почти про себя произнесла мисс Лондон и покачала головой. – Последний раз я слышала это имя 60 лет назад.

– С ней что-то приключилось в 1950 году, – сказала Фиона.

– Сказали, что она сбежала. – Мисс Лондон поднесла руку к лицу, и ее старые, скрюченные, но изящные от природы пальцы каким-то отсутствующим движением коснулись щеки. – Я помню тот день. В мой первый год работы. Она уехала повидать родственников и не вернулась.

– Что именно вы помните? – аккуратно направила ее Фиона.

– Все. – Пальцы мисс Лондон снова непроизвольно погладили щеку. – Мы занимались поисками, но недолго. Если подросток сбежал, трудно найти следы. Я никому ничего не говорила, потому что дело было закрыто, и все о нем забыли. Но я никогда не сомневалась в том, что она умерла.

– Почему вы так решили?

– Не поймите меня неправильно – у нас иногда и правда сбегали ученицы. Такое случилось и за год до Сони. Если уж кто паршивая овца, с этим ничего не поделаешь. Но я никогда бы не заподозрила в таком Соню. Ей просто некуда было идти, у нее никого не было. Она ведь даже не из Америки. Простая девочка, тихая, как мышка. Она не поехала бы автостопом и не сбежала бы с парнем. В ней не было ничего такого.

– Значит, вы не считаете, что она сбежала?

– Сначала я подумала, что это устроили ее родственники. Это самый очевидный вариант, правда? Их никто не знал. Они приезжали к ней раз в год на Рождество, и все. И она уехала к ним и не вернулась. Но их проверили и решили, что они к этому непричастны. Это немолодая супружеская пара – они очень ее жалели, но оставлять у себя не собирались. Жена упросила мужа, чтобы Соня к ним приехала, – мол, ее мучает то, что девочка живет одна и они видятся лишь раз в год. Муж не хотел, чтобы к ним приезжала девчонка, но в итоге согласился. А она поменяла билеты на автобус и сбежала от них.

Фиона выжидала. Глаза у мисс Лондон были широко раскрыты, сейчас она переместилась в 1950 год. Было ужасно тихо, в доме даже не тикали часы.

– Они нашли ее чемодан, – продолжила мисс Лондон. – В лесу, на обочине Олд-Бэрронс-Роуд, в траве рядом со школьными воротами.

Теперь настала очередь Фионы замереть от удивления. «Я там ходила, – подумала она. – Я стояла там и разговаривала с Джейми по телефону. Именно там я слышала шаги по гравию».

Старая учительница продолжала говорить, слова словно лились из нее:

– Как можно отправиться в бега и не взять с собой чемодан, я вас спрашиваю? Ее подружки с ума сходили. Уинтроп выпустилась через несколько лет, а девочка Элсмеров – сразу после нее. Не знаю, что с ними стало.

– Погодите-ка, – сказала Фиона. – Нашли ее брошенный чемодан, и все равно решили, что она сбежала?

– Вас там не было, – парировала мисс Лондон. – Вы не жили с этими девочками, в этом месте. За год до того, как меня взяли на работу, из Айдлуайлда сбежала еще одна ученица. Никто не сомневался в ее смерти, пока она не заявилась в дом своих бабушки и дедушки во Флориде вместе с каким-то бандитом.

Она смотрела на Фиону в упор, и та отметила, насколько тверд взгляд старушечьих, бесцветных глаз пожилой женщины.

– Соня сбежала от родственников, так что никто даже не усомнился в том, что произошло. Я не могла ничего сказать. Я была новенькой, но уже тогда все понимала.

– Что понимали?

– Вам легко сидеть здесь и осуждать меня. Но попробуйте-ка сами прожить 29 лет в Айдлуайлде. Я каждый день находилась на грани срыва. Это такое ужасное, суровое место. Я вынужденно оставалась там, потому что это была моя работа и я нуждалась в деньгах. Но девочки иногда убегали. И в глубине души мы не могли их осуждать.

– Почему?

– Потому что мы все были жутко напуганы.

Фиона почувствовала холодок на затылке.

– Чего вы боялись?

Мисс Лондон открыла рот, чтобы ответить, но тут стукнула внутренняя дверь, а за ней и входная.

– Тетя Сайри! – раздался женский голос, грубый от сигаретного дыма. – Это я.

По коврику в прихожей кто-то прошел, и Фиона, развернувшись на стуле, увидела женщину лет сорока с завязанными в хвост светлыми волосами, в лосинах для йоги и парке. Лицо ее было хмурым.

– Добрый день, – произнесла она с явным недоверием в голосе.

Фиона отодвинула стул и встала. Видимо, ее приняли за торгового представителя, который пытается впарить какое-то барахло старой женщине.

– Меня зовут Фиона Шеридан, – сказала она, протягивая руку. – Я журналист и пишу статью про Айдлуайлд-холл.

Тень сошла с лица женщины, и та посмотрела на мисс Лондон, ожидая подтверждения.

– Ну ладно, – сказала она ворчливо, коротко пожав руку Фионы своей холодной ладонью. – Я увидела вашу машину снаружи. У тети Сайри почти не бывает гостей.

– Это Кэти, дочь моей сестры, – сказала мисс Лондон. К ней тут же вернулась ее строгая учительская манера.

Фиона проворонила свой шанс. Что бы мисс Лондон ни собиралась сказать до этого, момент был упущен. Но, несмотря на присутствие Кэти, она не собиралась уходить.

– Мисс Лондон, обещаю, что скоро перестану вам докучать. Можно еще парочку вопросов и все? Ничего сложного.

Мисс Лондон кивнула, а Кэти вошла в кухню и начала с грохотом возиться с чем-то в раковине. Каждое ее движение кричало: «Я за тобой слежу!»

Фиона снова быстро села за стол.

– Во-первых, я хочу поговорить об архивах Айдлуайлда. Их никак не могут найти. Может быть, вы знаете, куда делись документы, когда школа закрылась?

– Я ничего не знаю ни о каких документах, – ответила мисс Лондон, как раз когда Кэти особенно громко поставила стакан на столешницу рядом с собой.

– Хорошо, – сказала Фиона. – Вы упоминали о подругах Сони. Можете мне о них что-нибудь рассказать?

– В Клейтон-холле они жили в одной комнате. – Ответ, казалось, пришел прямиком из глубин памяти старой женщины. – И часто проводили время вместе. Думаю, ей, такой тихоне и совсем не красавице, было непросто завести подруг. Помню, что сама удивлялась, как такие девочки смогли подружиться. Они не подходили друг другу.

– Не подходили? Почему?

– Господи. – Она снова всплеснула рукой, и в этот момент Кэти резко повернула кухонный кран, так что вода ударила в раковину реактивной струей. – Взять хотя бы Уинтроп. От нее были сплошные неприятности, и она на всех оказывала плохое влияние. Грин была достаточно милой, но все мы знали, что с ней случился срыв, и она несколько месяцев не могла говорить. Тихая, но с головой у нее было не в порядке. Элсмер была хорошего происхождения, но семья ее не признавала, если вы понимаете, о чем я. Она была довольно глупенькая. Не то что Соня.

Впервые за время этого разговора Фиона достала из кармана блокнот и ручку.

– Можете сказать мне их полные имена? Начиная с Уинтроп.

– Это было очень давно, – прозвучал ворчливый голос Кэти от раковины. – Тетя Сайри не обязана их помнить.

– Но я помню, – сказала мисс Лондон, и ее учительский тон был таким ледяным, что Кэти тут же замолчала. – Ее родители, кажется, из Коннектикута. Приятные люди, только дочь у них была испорченной. Дня в школе не проходило, чтобы она не нарушила дисциплину.

– А куда она уехала после выпуска? Домой?

– Не думаю, да и понятия не имею куда. Скорее всего, она нашла себе парня. Меня бы это не удивило. Она выглядела так, что любой сошел бы с ума. Красавица, но при этом не особо правильная. Ту, что была слегка не в себе, звали Роберта Грин. Она играла в хоккейной команде. – Мисс Лондон подтянула к себе фотографию и ткнула в нее пальцем. – Вот она.

Фиона кивнула, стараясь не показывать своего восторга. Роберта Грин – это та самая девочка, которая, по их с Джейми расчетам, стала юристом. Судя по всему, «непорядок с головой» не помешал ей закончить юридическую школу и сдать экзамен на допуск к юридической практике.

– Говорите, у нее диагностировали нервный срыв? – Фиона очень надеялась на существование медицинского заключения.

– Да, она перестала разговаривать. По-моему, у нее в семье кто-то покончил с собой или пытался это сделать, и она это видела.

– Какой ужас.

Мисс Лондон пожала плечами:

– В те времена не было ни социальных служб, ни детских психологов, ни Опры или доктора Фила. Родители не знали, что с ней делать. Они испробовали все, что могли, а потом отправили ее к нам.

– Понятно. – Фиона не хотела, чтобы Сара отвлекалась от своих воспоминаний. – А последняя девочка, та, что не слишком умная. Говорите, ее фамилия Элсмер?

Кэти, стоявшая за ее спиной, наконец перестала делать вид, что занята уборкой, и смотрела на них, скрестив руки на груди. Мисс Лондон ответила:

– В те дни Элсмеры были знатной семьей. Девочка – теперь я вспомнила, ее звали Сесилия – была дочкой Брэда Элсмера, но родилась не с той стороны одеяла, если вы понимаете, о чем я.

– Понятно, – Фиона перехватила короткий взгляд Кэти. Из поколения, привыкшего к эвфемизмам вроде «родиться не с той стороны одеяла», в живых оставались единицы. От этой мысли она почувствовала болезненный укол. – Вы имеете в виду, что мистер Элсмер был ее отцом, но не признал ее?

– Все верно. – Мисс Лондон заговорила тише, как будто кто-то мог подслушать старые сплетни. – Ее мать была экономкой в доме Элсмеров. Он разрешил ей оставить ребенка, но отослал их прочь. Вроде бы мать ее тоже где-то лечилась – я слышала, она помутилась рассудком из-за внебрачного ребенка. У Брэда Элсмера не было детей в официальном браке, но имелось несколько на стороне. В те времена это считалось настоящим скандалом, но мы держали рты на замке. Это было его сугубо личным делом. Не то что сейчас, когда каждый выставляет свою жизнь нараспашку в интернете.

Фиона записала имя Сесилии.

– А какая у нее фамилия? – спросила она. – Я имею в виду официальная?

– Господи, – мисс Лондон снова погладила себя по щеке, но на этот раз сознательно. Она наслаждалась происходящим, и ей хотелось взять от этого момента все. Фиона ожидала ответа с ручкой наготове. – Мы всегда называли ее девчонкой Элсмеров – что не было секретом – Брэд Элсмер сам привез ее в школу. Она все время ходила за Уинтроп. Типичная пара – сильная и красивая девочка с той, что послабее и позауряднее. Ах да, Фрэнк. Вот какая у нее была фамилия. Я же говорила, память у меня все еще отменная.

– Лучше некуда, – улыбнулась ей Фиона.

– Ну все, тетя Сайри, – вмешалась Кэти. – Тебе нужно отдохнуть.

– Большое спасибо за помощь, мисс Лондон, – сказала Фиона.

– Пожалуйста. А какое отношение Соня Галлипо имеет к восстановлению школы?

– Я хочу посвятить часть статьи событиям из прошлого Айдлуайлда, и одно из них – это исчезновение Сони. Если бы я смогла связаться с ее друзьями, вероятно, кто-нибудь из них рассказал бы мне о ней.

– Вам придется нелегко, – сказала мисс Лондон. – Большинство девочек не объявлялись после выпуска. Никто не знал, куда они уезжают, и, честно сказать, никого это особо не интересовало.

После таких жестоких слов в комнате на некоторое время воцарилась тишина. Затем Кэти прошла к кухонной двери.

– Не вставай, тетя Сайри. Фиона, я вас провожу.

Фиона прошла за ней через душную прихожую, надела ботинки у двери, выудила из кармана визитку и вложила ее в руку Кэти.

– Спасибо, что позволили мне поговорить с ней. Если она еще что-то вспомнит, или если вы решите, что я могу приехать и пообщаться с ней еще раз, пожалуйста, позвоните мне.

Кэти посмотрела на нее с недоверием, но взяла визитку.

– Тетя Сайри больше никому не нужна, – сказала она. – Впрочем, так было и раньше. Она хорошая женщина, и если вы опубликуете хотя бы одно слово против нее, я вас найду и засужу.

Фиона не надеялась на более теплое прощание. Сидя за рулем и отъезжая от дома, она задумалась, почему племяннице Сары Лондон так хотелось убедить ее, что ее тетя была и остается хорошей женщиной.

Мобильный телефон Фионы поймал сеть, только когда она удалилась от Ист-Миллз на пять миль, и теперь пищал и вибрировал на пассажирском сиденье. Она ехала по проселочной дороге, ведущей к двухполосному шоссе, которое в конце концов должно было превратиться в Севен-Пойнтс-Роуд. Машина подпрыгивала на выбоинах, и Фиона остановилась на обочине в тени деревьев и взяла трубку. В таких местах, как эти, нужно пользоваться возможностью, пока сеть снова не исчезла.

На дисплее высветилось сообщение от Джейми: «Перезвони». Она не хотела звонить ему в офис, поэтому набрала номер его личного мобильного, и он ответил почти сразу же.

– Ты где? – спросил он.

– Еду назад из Ист-Миллз. Я поговорила с учительницей.

– И?

– У меня есть несколько имен – это подруги Сони. Я начну собирать по ним информацию. Что у тебя?

В его голосе звучало разочарование. Фоном слышался низкий рокот голосов, и Фиона поняла, что он сейчас в участке.

– Ты не поверишь, но у меня ничего.

– Вообще ничего?

– Мне ответила французская полиция. Они нашли свидетельство о рождении на имя Сони Галли-по, выданное в 1935 году. Это все.

Сердце Фионы оборвалось. Она подумала о мертвой девочке, свернувшейся калачиком в колодце и уткнувшейся лбом в колени.

– Никаких родственников?

– Нет. Имеется свидетельство о смерти ее отца в концлагере Дахау в 1943 году. О матери, братьях или сестрах данных нет.

Фиона смотрела вперед через лобовое стекло, на которое ветер швырнул пригоршню снега. От слова «Дахау» ее затошнило, и ее обдало волной липкого страха.

– Я думала, нацисты строго вели документацию.

– Я тоже, но, видимо, мы ошибались. Выглядит так, будто Соня родилась и сразу после этого они с матерью исчезли с лица земли. А потом она снова появилась в иммиграционных списках. Но уже одна.

«Ей, такой тихоне и совсем не красавице, было непросто завести подруг», – сказала мисс Лондон о Соне. Что за жизнь она прожила, как оказалась единственной выжившей из своей небольшой семьи, как попала в чужую страну? А потом умерла всеми покинутая с пробитой головой, ее тело сбросили в колодец и нашли только через 64 года. Фиона была в ярости. Деб тоже погибла одна, но ее обнаружили через 30 часов, а на похороны к ней приехали сотни друзей и родных. По ней скорбели уже 20 лет, и ее не переставали любить. Соню же просто забыли.

– Тогда, я думаю, нам нужно найти ее подруг, – сказала она. – Мисс Лондон сказала, что они жили в одной комнате и были близки. Кто-нибудь должен ее помнить.

– Согласен, – ответил Джейми. – Слушай, мне пора идти. Продиктуешь мне имена?

Фионе захотелось ответить «нет». Она хотела сделать все сама: разыскать бывших учениц, поговорить с ними, хоть как-то помочь мертвой девочке из колодца. Но без помощи полиции Бэрронса она мало что могла сделать. Поэтому она продиктовала Джейми имена и нажала отбой. Она сидела за рулем с телефоном на коленях, глядя на пустую дорогу и чувствуя, что только что упустила это дело из рук.

Затем Фиона позвонила отцу, и, как только она услышала его голос, настроение у нее немного улучшилось.

– Пап, можно я заеду?

– Привет, Фи, конечно! – Она услышала шорох бумаг и писк старого компьютера. Как всегда, она застала его за работой. – Ты далеко? Я поставлю чайник.

– Дай мне 25 минут.

– Ты что-то хочешь мне рассказать, да?

– Хочу.

– Узнаю свою девочку, – сказал он и повесил трубку.

Деревья раскачивались на ветру, и голые ветви, свисавшие почти до машины, колыхались, как опахало над троном султана. Фиона поежилась и поплотнее запахнула куртку. Ей не хотелось двигаться. Недавно она так же сидела ночью в припаркованной на обочине машине – просто сидела, смотрела в пустоту и думала. Люди обычно не обращают внимания на обочину, на нее же эта часть дороги действовала успокаивающе. В детстве во время поездок на машине она любила смотреть в окно и размышлять о местах, которые они проезжали. А что, если бы они остановились здесь? Или здесь? Просто добраться до места назначения было недостаточно.

Она увидела, как на ветку дерева на другой стороне дороги уселся ворон. Черные перья на его крупном теле блестели, как будто натертые маслом, а клюв был повернут в ее сторону. Вскоре в нему присоединился еще один ворон, и обе птицы начали осторожно двигаться вдоль ветки, переступая лапами с выверенной точностью, то распрямляя, то снова сгибая когтистые пальцы. Вороны смотрели на Фиону своими маленькими черными глазами, пустыми и одновременно мудрыми, будто им все было известно о ее жизни. Наконец они нашли удобное место ближе к концу ветки и застыли.

Телефон на коленях у Фионы внезапно запищал и завибрировал, заставив ее подскочить на месте. Номер был местный, но ей незнакомый.

– Алло.

– Ну ладно, – резко сказала Кэти на другом конце провода, не потрудившись даже представиться. Фиона узнала ее голос только потому, что слышала его 20 минут назад. – Пока тетя Сайри уснула, я вам все расскажу. Только обещайте, что у нее не будет неприятностей.

Сердце у Фионы быстро забилось, и она почувствовала покалывание на шее.

– В каком смысле неприятностей?

– Она сделала это из лучших побуждений, – сказала Кэти. – У тети Сайри доброе сердце. Она не хотела ничего плохого и с тех пор ужасно переживает. Вот почему она вам ничего не сказала. Но она уже совсем старая, и мы собираемся перевезти ее ко мне и продать дом. Так что какая разница, расскажет она вам или кому-то другому.

– Кэти, – Фиона сидела в водительском кресле с очень прямой спиной, во рту у нее пересохло. – О чем вы говорите?

– О документах из школы. Она их забрала в свой последний день. Их собирались уничтожить, а это документы за 60 лет. Их негде было хранить, и они никому не были нужны. Когда Кристоферы купили участок, они думали просто выбросить документы на помойку. Тетя Сайри вызвалась их отвезти, но вместо этого забрала домой.

– Домой?

– Они в сарае у нас в саду, – сказала Кэти. – Все, что есть. Хранятся там с 1979 года. Когда мы продадим дом, от них придется избавиться. Дайте мне пару дней, чтобы уговорить тетю Сайри, а потом приезжайте и забирайте всё. Как по мне, они все равно ничего не стоят.