Глава 9

В десять часов того же вечера Фиона приехала к Джейми. С собой у нее были ноутбук, блокноты и обещанная упаковка из шести банок пива.

Джейми жил на втором этаже дуплекса в центре Бэрронса. Его квартирная хозяйка была более чем счастлива сдавать верхний этаж своего отреставрированного викторианского дома полицейскому, а семья с двумя детьми, жившая на нижнем этаже, – иметь его соседом. Столетие назад на этой тенистой улице проживали обеспеченные семьи, но сейчас все особняки поделили на квартирки для рабочего класса и пенсионеров, а на запущенных лужайках перед входной дверью валялись забытые детские игрушки и ржавели велосипеды.

Когда Фиона вошла, Джейми сидел за кухонным столом в потертых джинсах и серой футболке, уставившись в экран ноутбука. Над его головой горела единственная в доме лампочка, во всей остальной квартире было темно. Фиона закрыла за собой дверь.

– Ты голодная? – спросил Джейми, не отрываясь от документа, который читал. – В холодильнике есть какая-то еда.

Она свалила свои вещи на противоположный край стола, не зная, что ответить. С одной стороны, она давно не ела, и он это знал. С другой – ее переполняли новости, и ей хотелось сразу приступить к делу.

Джейми посмотрел на нее, словно читая ее мысли.

– Пока не поешь, ничего не будет, – сказал он.

– Ладно, – вздохнула Фиона.

Он махнул в ее сторону рукой и снова уткнулся в файл. Фиона знала, что он чувствует. Она нашла в холодильнике холодные макароны, положила немного в тарелку, полила сверху ложкой мясного соуса, достала из пачки две банки пива и вернулась к столу.

– Кто первый? – спросила она, садясь и передавая ему банку.

– Давай я начну. – Джейми открыл пиво и сделал глоток. – Соня Галлипо, 15 лет. О ее пропаже сообщили в начале декабря 1950 года. Она училась в Айдлуайлде, родственников здесь у нее не было. Ее отпустили проведать двоюродных дедушку и бабушку в Берлингтоне, а через день после приезда она ушла без разрешения – сбежала и села на автобус до Бэрронса. Но до места назначения она не добралась, и с тех пор ее никто не видел.

– Значит, это все-таки она, – сказала Фиона, – а не другая девочка, которая одолжила у нее блузку.

– Судя по всему. – Джейми зашуршал документами на столе. – Зубной карты у нас нет, информация о живых родственниках тоже отсутствует. Двоюродные дедушка и бабушка давно мертвы, наследников у них не осталось. Так что нам даже неоткуда взять ДНК, чтобы сверить.

Фиона отправила в рот порцию макарон.

– Когда ее видели в последний раз?

– В Берлингтоне. Кондуктор вспомнил, как она садилась на автобус.

– А что говорит водитель?

– Его никто не допрашивал. Мы даже имени не знаем. – Джейми достал из стопки бумаг старую папку и передал Фионе. – Вот дело об исчезновении.

В папке было всего два или три листка.

– Ученица интерната, 15 лет. Все решили, что она просто сбежала. Дело закрыто.

– Кто сообщил о пропаже?

– Директор Айдлуайлда. Некая Джулия Пэттон. – Джейми положил папку на место. – Она умерла в 1971 году, так что тут тоже тупик. И я не могу получить архив документов по ученицам, потому что школа очень долго простояла закрытой. А Энтони Иден не отвечает на мои звонки.

– Ага, – Фиона подняла ложку. – Тут в дело вступаю я. Мне он ответил.

Джейми покачал головой:

– Ну конечно.

– Иногда довольно выгодно иметь на своей стороне настырного журналиста, – сказала Фиона. – Но мы все равно в тупике. Потому что, если верить Энтони Идену, архива школьных документов вообще не существует. Представляешь?

Джейми выпрямился на стуле.

– Куда они делись?

– Исчезли, когда школа закрылась, скорее всего, были уничтожены. Все документы за 60 лет.

– Это, конечно, осложняет дело, – он растерянно почесал бороду. – Думаешь, Иден врет?

– Возможно, – ответила Фиона, зачерпывая ложкой макароны. – Всегда есть такая вероятность. Но я не могу понять, зачем ему это. Он хочет, чтобы со всем этим покончили как можно скорее, ему нет смысла затягивать процесс. Не могу представить, как он перетаскивает в секретное место коробки со старыми заплесневелыми документами, чтобы их никто не нашел. И непонятно, что он может скрывать, ведь он еще даже не родился, когда все произошло.

– Мне тоже непонятно. Но я все равно проверю местные склады – вдруг он арендовал где-то помещение. Для такой кучи документов понадобится много места.

Фиону это устраивало. Она обещала Энтони не поднимать шум, но не гарантировала защиту от полицейских проверок.

– Что еще ты узнал? – спросила она.

– Мы провели стандартную проверку по имени. Ей было всего 15, так что информации совсем мало. Записей от врачей или стоматолога нет. В нашей системе она тоже не зарегистрирована – она не совершала преступлений и не сбегала из дома ранее. У нас даже нет ее свидетельства о рождении – она не местная.

Это удивило Фиону. От Бэрронса было всего несколько часов езды до Квебека, и французские фамилии были здесь нередки.

– Она из Канады?

– Из Франции, – покачал головой Джейми.

Проклятье. Она могла сама подумать об этом, а не делать предположения и искать шире, а не только в Бэрронсе и его окрестностях. «Никогда не строй предположений», – зазвучал голос отца в ее голове.

– Вы нашли записи иммиграционной службы?

Он кивнул, лицо его было непроницаемым.

– Она прибыла в страну в 1947 году.

Фиону как будто ударило. 12-летняя одинокая девочка приехала из Франции вскоре после войны.

– Черт. Хочешь сказать, она была беженцем?

– Да.

Фиона отложила ложку и задумалась, прикрыв пальцами глаза.

– Значит, ее детство прошло во Франции как раз во время немецкой оккупации. Она лишилась родителей и семьи. А потом приехала сюда только для того, чтобы…

– … ее убили и сбросили в колодец, – закончил Джейми.

Некоторое время они молчали. Хотя все произошло более шестидесяти лет назад, но эта история отдавала чем-то скверным. Фиона как будто снова почувствовала запах гнили из черноты колодца. Она крепко сжала и разжала кулаки. Однако былого не вернешь. Соня Галлипо была мертва, и неважно, насколько это несправедливо. Фиона не могла этого изменить, но, возможно, могла повлиять на последствия.

– Что насчет ее документов из Франции? Вам удалось их получить?

Джейми сидел, откинувшись на спинку стула, и пристально смотрел в экран ноутбука, будто надеясь добиться от него ответа. Он вяло потянулся за банкой пива и допил ее.

– Я отправил запрос, это займет пару дней. Мне разрешили это сделать на случай, если у нее остались родственники в Европе, которых мы можем оповестить. Может быть, кто-то ее до сих пор ищет.

Фиона уставилась на него. Она и раньше знала, как работают маленькие полицейские участки, а после года отношений с копом узнала еще больше.

– Сколько у нас есть времени? – спросила она.

Джейми покачал головой:

– Не очень много. У нас и так мало детективов, а на прошлой неделе в Берлингтоне убили человека. Мы можем выделить на это какие-то ресурсы, но у девочки нет родственников, а тот, кто ее убил, вероятнее всего, и сам уже мертв.

– Но ведь это убийство! – запротестовала она. – Как только коронер это подтвердит, вам придется открыть дело.

– И это будет «глухарь» с самого начала. Мы проведем расследование, сделаем то, что должны. Но наши возможности ограниченны, и у нас есть свежие дела. Если не будет быстрых результатов, мы займемся чем-то другим.

Фиона поняла, что до сих пор не притронулась к пиву. Она открыла банку и сделала глоток.

– Твой отец может помочь?

Отец Джейми был начальником полиции на пенсии, и у него все еще имелись влиятельные друзья в участке.

– Я его уже спрашивал, – ответил Джейми. – Он сказал, в этом нет смысла.

Он снова взял в руки тонкую папку с делом о пропаже Сони.

– Это документы еще времен дедушки – он был одним из тех, кто допрашивал директрису. Дедушка умер в 1982 году. И тот, кто составлял отчет, тоже уже мертв.

– Нужно найти людей, которые в то время были еще молоды, – сказала Фиона. Она открыла ноутбук и включила его. – Скорее всего, они еще живы. Ты сильно устал?

– Нет, – ответил Джейми.

Он выглядел утомленным, но Фиона знала, что он не сможет сейчас заснуть, как и она сама. Она внезапно поняла, что они никогда раньше не работали вместе. Обычно работа вела их разными путями, и ей казалось, что их обоих это устраивает. Но работать с Джейми было приятно.

– Что ты хочешь сделать? – спросил он.

Фиона вернулась мыслями к стоявшей перед ней задаче.

– Придется покопаться, но если взяться за это вдвоем, то это не займет много времени.

Она открыла почту и нашла нужное письмо во входящих.

– В интернете нет почти никакой информации об Айдлуайлде, – сказала она. – В большинстве школ такого типа есть ассоциации выпускников или что-то в этом роде, но Айдлуайлд не из таких. Когда школа закрылась, от нее будто следа не осталось.

– Не похоже на теплую дружбу между одноклассницами, – сказал Джейми.

– Мне кажется, большинство девочек были там несчастны. Их отправляли в Айдлуайлд, потому что они доставляли неприятности. Насколько я могу судить, никто ни разу не пытался организовать встречу выпускниц. На Фейсбуке я тоже ничего не нашла. Пришлось позвонить в местное историческое общество.

Оказалось, что историческое общество Бэрронса состоит из двух пожилых овдовевших сестер, которые занимались хранением старых газет и прочих документов. Общество арендовало офис для их хранения и было открыто четыре часа в неделю. С первого взгляда сестры могли показаться эксцентричными, но Эстер – та из них, с кем Фионе удалось пообщаться, – знала о Бэрронсе чуть ли не больше Джейми.

– Я у них никогда не был, – сказал он.

– Тебе бы там понравилось. Правда, документов, касающихся Айдлуайлда, у них почти нет – всего несколько общих фото. Я попросила женщину, с которой говорила, чтобы она отсканировала их и прислала мне.

Фиона была готова приехать в офис общества и сделать все сама, чтобы не утомлять пожилую женщину, но, к ее удивлению, Эстер сообщила, что они с сестрой как раз занимаются оцифровкой всего архива.

– Фотографии оказались интересными, но не очень-то полезными. Все, кроме одной.

Она открыла фото в почте и развернула экран так, чтобы Джейми мог его видеть. На лужайке перед Айдлуайлдом стояли 11 девочек в хоккейной форме с клюшками для хоккея на траве в руках. Они были аккуратно выстроены для фото, плечи их соприкасались. Несмотря на спортивную форму, девочки выглядели официально. Никто не улыбался, и все смотрели прямо в камеру, ожидая, когда будет сделан снимок. Слева стояла женщина – очевидно, учительница, хотя ей нельзя было дать и тридцати лет. Сверху ровным почерком было выведено: «Женская команда по хоккею на траве школы Айдлуайлд. 1952 год». Через два года после смерти Сони.

Фиона дала Джейми рассмотреть фото, а потом кликнула по второму вложению в письме. Это был скан оборотной стороны той же фотографии, исписанной тем же ровным почерком. Чернила лишь слегка выцвели от времени.

Джейми наклонился вперед.

– Черт! – сказал он. – Это же список имен.

– Это единственное фото, на котором есть надписи, – сказала Фиона, снова открыла фотографию и показала на мешанину черно-белых пикселей, из которых складывались лица девочек. – Кто-то из них мог знать Соню. И если мы немного поищем, может оказаться, что кто-то из них еще жив.

Когда они ее обнаружили, был уже почти час ночи.

Пиво давно закончилось. Глаза у Фионы болели и были такими сухими, словно кто-то сыпанул в них вулканического пепла из Помпей. Она привыкла к поискам в интернете и была в них докой – в наши дни это обязанность любого журналиста. Но сейчас она поняла, что потеряла сноровку. Слишком много времени было потрачено на рецепты безглютеновых брауни и статьи о том, как делать рождественские украшения из подручных материалов. Она ни разу еще не пыталась найти столько людей из такого далекого прошлого.

Насколько они с Джейми могли судить, большинство девочек с фотографии были уже мертвы. У четверых из одиннадцати были такие распространенные имена, что вычислить их не представлялось возможным, а так как в Айдлуайлде обычно учились приезжие, то поиск по местным метрикам тоже бы не помог. Роберта Грин, высокая симпатичная девочка со светлой косой, судя по всему, взяла фамилию мужа и работала юристом в Нью-Гемпшире. Это было интересно. Фиона задумалась, как девочка из Айдлуайлда смогла позволить себе дорогое университетское образование. Но джекпот достался Джейми – в виде учительницы.

– Сара Лондон, – сказал он. – Не замужем. Учительница на пенсии, член Женского общества Ист-Миллз.

Он повернул свой ноутбук к Фионе и показал ей страницу на сайте общества с фотографией. Он улыбался усталой улыбкой, и даже в такой поздний час, после утомительной работы у Фионы перехватило дух от его взгляда.

– Боже, благослови старых дев, – сказал Джейми. – Завтра узнаю ее адрес в транспортном департаменте.

Это была удачная находка. Они, наконец, отправились в постель, и, хотя оба устали, без единого слова сняли друг с друга одежду. Фионе и не требовалось ничего говорить. Она пропускала его волосы сквозь пальцы, пока он целовал нежную кожу на ее горле и за ухом. Затем он обнял ее обеими руками и притянул к себе. Она обвила его спину ногами, чувствуя запах его кожи, и позволила себе отдаться чувственности.

Когда они закончили, Джейми снова надел футболку и боксеры, свернулся калачиком у нее за спиной и мгновенно уснул. Фиона лежала на боку с открытыми глазами, согнув колени, чувствуя тяжесть его руки на талии и успокаивающий ритм его глубокого дыхания. Как обычно, она думала о Деб.

Во время суда над Тимом Кристофером Фиона сидела на первом ряду, отведенном для семьи жертвы. Когда она сказала родителям, что хочет пойти, то ожидала отказа. Но пока дело дошло до суда, ее родители стали настолько тихими и апатичными, словно в их тела вселились инопланетяне и управляли ими изнутри. Они даже не решались смотреть Фионе в глаза. Возможно, 17-летней девушке не стоило там находиться, но она пошла.

Взрослая жизнь Фионы началась именно после суда, а не после убийства Деб. После него она больше не могла притворяться, будто это произошло с кем-то другим или будто Деб мирно умерла в своей постели от естественных причин. Обе эти фантазии она прокручивала в голове по ночам, мечтая, чтобы реальность исчезла. На суде говорили о таких вещах, как кровь, подъязычная кость и материал из-под ногтей Деб, о том, когда и как часто ее сестра занималась сексом. На заднем сиденье машины Тима нашли несколько длинных черных волос Деб, и следствие задавалось вопросом, как они могли туда попасть. Лежала ли Деб там, когда у них с Тимом был половой акт, или к этому моменту была уже мертва?

Из-за работы отца Фиона всегда считала себя умудренной опытом. Но когда незнакомые мужчины в костюмах начали обсуждать перед заполненным людьми залом содержимое вагины Деб (в их семье никто бы не осмелился даже произнести слово «вагина»), она была настолько шокирована, что ее затошнило. Она глядела на присутствующих и понимала, что каждый из них сейчас представляет себе симпатичного, подтянутого Тома Кристофера и ее сестру, стонущую под ним на заднем сиденье машины. Именно в этот момент она поняла, что взрослая жизнь будет совсем не такой, как она себе представляла.

В один из дней показания давал однокашник Тима по колледжу. Он рассказывал, что видел того утром в день убийства – они вместе играли в баскетбол на перемене. И вроде бы они не говорили тогда ни о чем необычном, кроме одного момента. В разговоре упомянули их общую знакомую, которая за неделю до этого совершила неудачную попытку самоубийства. Одноклассника ужаснула эта история, но Тим просто пожал плечами и продолжил бросать мяч в кольцо.

– Некоторым девчонкам просто суждено умереть, – сказал он равнодушно. – С этим ничего не поделаешь.

Деб, лежащая мертвой на холодном поле. Соня Галлипо, свернувшаяся калачиком в колодце в 400 футах от нее.

Некоторым девчонкам просто суждено умереть.

Фиона еще раз подумала о длинных черных волосах своей сестры и закрыла глаза.