20 октября

Сегодня с меня сняли уже больше половины повязок. Кожа должна начинать понемногу подсыхать, а я — готовиться к удалению и второго дренажа. Тамара, заботливая медсестра, легко и аккуратно замазывала мне раны дезинфицирующей жидкостью, но потом хирург перехватил у нее из рук пинцет с пропитанной марлей и размашистыми движениями закрасил мне лиловым почти весь мой правый бок. Я фыркнула, потому что поза, в которой доктор через три секунды застыл, напомнила все знакомые изображения художника за работой. Та же горделивость, та же слегка отставленная в сторону рука с кистью — ну, в смысле, с медицинским пинцетом, — та же задумчивость во взгляде: “А стоит ли еще чего дорисовать?” У Тамары, видимо, возникли те же ассоциации, потому что она спросила: “Экспрессионизм?” И доктор честно ответил, что в детстве он вполне себе неплохо рисовал и цветочки, и лепесточки, и еще много всякой ерунды. Но вот, видите, стал не художником, а врачом. И кивнул мне, что можно уже одеваться и уходить. А я потом еще полдня ходила по отделению и всем демонстрировала мой незатейливый боди-арт. “Доктор пометил территорию?” — насмешливо спрашивали меня соседки по этажу. А я соглашалась: “Ага, теперь другие врачи даже не посмеют ко мне подойти”. И этот пустяковый случай заметно повысил настроение и мне, и моим выздоравливающим подругам. Только ли скальпелем лечит настоящий хирург? Не знаю, теперь у меня есть на этот счет и немного другое, отличное мнение.

Ну и еще о профессионализме. Меня уже дня через два-три выпишут, а Наде, с которой мы лежим в одной палате и которую оперировали в один день со мной, предстоит провести в больнице еще длительное время. Дренажи у Нади каждый день наполняются кровью, и ни о каком снятии повязок даже речи пока не идет. И у Нади, и у меня вторая стадия рака. Но у меня удалили только опухоль и небольшое количество близлежащих сторожевых лимфоузлов. Наде провели полную мастэктомию и удалили, кроме молочной железы, еще все подмышечные, подключичные и подлопаточные лимфоузлы. Почему? Наверное, оперировавший Надю медик на этот вопрос ответил бы словами о необходимой целесообразности. Но мне почему-то кажется, что дело еще и в другом.

Отрезать орган целиком, на мой немедицинский взгляд, несомненно, проще, чем кропотливо вырезать опухоль и потом выстраивать аккуратный косметический шов. И проще, подстраховывая самого себя и обрекая пациентку на дальнейшие осложнения, удалить разом все узлы, несмотря на то, что лишь в одном из них обнаружен метастаз. И через полгода после операции начинать готовить пациентку к имплантации, попутно объясняя, что это можно сделать бесплатно по государственной квоте, но нескоро, а можно прямо сейчас, принеся медику пухлый конверт. Вы же понимаете, что в онкологии очень многие и очень часто платят. И я об этом уже писала. Это печально, конечно, но еще не так страшно. По-настоящему страшно становится тогда, когда понимаешь, что медик сознательно выстроил схему, при которой ты вынужден заплатить. А теперь представьте, что выстроил он такую схему, при которой ты вынужден заплатить еще и за то, что он тебе навредил. Скажете, так не бывает? Тогда я могу лишь позавидовать вашей молодости и отменному здоровью. Ну и пожелать, чтобы такие медики и все остальные беды мира обошли вас далекой стороной.