Чубарь

(Чубар)

Влас

Яковлевич

(1891–1939)

Влас Яковлевич Чубарь происходил из бедной крестьянской семьи. Вырос на Украине. Учился в церковно-приходской школе и механико-техническом училище (в советское время — Запорожский машиностроительный институт имени В. Я. Чубаря, в настоящее время — Запорожский национальный технический университет).

Влас Чубарь с детства находился под влиянием революционных идей и агитации. Был знаком с революционером Артёмом (Ф. А. Сергеевым), участвовал в революции 1905–1907 годов, в которой погиб его брат. В 1907 году вступил в РСДРП(б). До 1917 года работал на заводах в Москве, Санкт-Петербурге и других городах. Не раз арестовывался за революционную агитацию. После Февральской революции стал депутатом Петроградского совета, а во время Октябрьской революции был также комиссаром Петроградского военно-революционного комитета Главного артиллерийского управления, членом совета рабочего контроля.

В 1918–1919 годах Влас Яковлевич возглавляет правление Государственного объединения машиностроительных заводов. В 1919–1922 годах является председателем Оргбюро по восстановлению промышленности Украины, членом Всеукраинского ревкома, председателем Президиума ВСНХ Украины. С 1923 года — председатель Совета народных комиссаров УССР, руководитель Украинского экономического совета. Чубарь возглавлял комитет содействия Днепрострою, был организатором строительства заводов на Донбассе, в Харькове и других городах. Возглавлял Комитет химизации народного хозяйства при СНК Украины, занимался организацией стахановского движения.

Вместе с тем в биографии Чубаря есть факты, которые заставляют критически рассматривать деятельность этого человека. Так, Чубаря считают одним из виновников голода на Украине в 1932–1933 годах, унёсшего сотни тысяч жизней. Такую точку зрения разделял и Сталин. В 1930-е годы Чубарь лично подписывал документы об увеличении лимита на число расстрелянных.

Революционная деятельность подорвала здоровье большевика. Чубарь часто болел и по специальным решениям Политбюро много времени проводил на лечении за границей.

С 1934 года Чубарь сблизился со Сталиным, но, несмотря на назначение его на высокие должности, генсек не доверял ему. «Чубарь — не руководитель», — говорил о нём Сталин. По словам В. М. Молотова, Чубарь, связанный личными отношениями с А. И. Рыковым, был с «правинкой». Ещё в 1932 году Сталин писал В. М. Молотову: «Обратите серьёзнейшее внимание на Украину. Чубарь своей разложенностью и оппортунистическим нутром и Косиор своей гнилой дипломатией (в отношении ЦК ВКП) и преступно-легкомысленным отношением к делу — загубят вконец Украину. Руководить нынешней Украиной не по плечу этим товарищам. У меня создалось впечатление (пожалуй, даже убеждение), что придётся снять с Украины обоих — и Чубаря и Косиора».

В августе 1937 года В. Я. Чубаря назначают наркомом финансов СССР. Он сменил репрессированного Г. Ф. Гринько. В этой должности Чубарь проработал всего пять месяцев — до января 1938 года. Есть предположение, что наркомом финансов он был назначен специально на короткий срок с целью уменьшить его влияние на Украине после перевода в Москву.

Как нарком финансов Чубарь не успел провести каких-либо значимых мероприятий. Не имея финансового образования, он в основном занимался вопросами финансового контроля и подготовки кадров Наркомата финансов. После отставки с поста наркома финансов являлся первым заместителем председателя Совнаркома СССР, членом Политбюро ЦК ВКП(б), членом ВЦИК, ЦИК СССР и его Президиума.

Однако в том же 1938 году «ввиду того, что показания Косиора, Эйхе, а кроме того, показания Рудзутака и Антипова бросают тень на товарища В. Я. Чубаря», Политбюро приняло решение об исключении Чубаря из списка членов Политбюро. Сместили его и с поста заместителя председателя Совнаркома СССР. Было решено «дать ему работу лишь в провинции для испытания». На следующий день Политбюро постановило назначить Чубаря начальником строительства Соликамского целлюлозного комбината ГУЛАГа НКВД СССР, но к новой работе он приступить фактически не смог, так как был арестован по обвинению в участии в антисоветской шпионско-террористической организации и шпионаже в пользу немецкой разведки. Видимо, Чубарю припомнили частые поездки в Европу на лечение, в том числе в немецкую клинику Нордена, где лечились многие советские руководители, обвинявшиеся позже в связях с немецкой разведкой. На следствии, не выдержав пыток и избиений, Чубарь признал все обвинения. Л. М. Каганович попытался оправдать Чубаря: «Общее настроение, общественное мнение было такое, что это было невозможно. Я защищал Чубаря, но, когда мне показали целую тетрадь, написанную Чубарём, его показания, его почерком, я руками развёл!.. Устраивали очные ставки. Сталин говорил: “Проверьте”. Проверили Чубаря — спасти не удалось». В 1939 году Военная коллегия Верховного Суда СССР осудила В. Я. Чубаря и приговорила к расстрелу. Приговор был приведён в исполнение в день суда.

Н. С. Хрущёв присутствовал при последнем телефонном разговоре Сталина с В. Я. Чубарём. По его воспоминаниям, Сталин, положив телефонную трубку, сочувственно сказал: «Чубарь плачет, волнуется, доказывает, что он честный человек».

Из воспоминаний Хрущёва следует, что «показания против Чубаря дал его близкий друг и коллега по Совнаркому Н. К. Антипов. Ещё до ареста Власа Яковлевича пригласил к себе в кабинет Л. П. Берия, где уже находился В. М. Молотов. Чубарю сказали: “Посиди, послушай, что про тебя говорить будут”. Н. К. Антипов начал разоблачать В. Я. Чубаря, с которым дружили семьями, ходили в гости друг к другу. В. Я. Чубарь не выдержал: “Я такую змею на своей груди держал! Змея на моей груди, провокатор!”» Хрущёв также вспоминает о том, что Сталин дал ему прочитать тетрадку с показаниями В. Я. Чубаря: «Рукой Чубаря (я его руку знал) написано, как он был в Германии, как он переговоры вёл и проч., и проч. Я прочитал, думаю, ах, ты, Боже мой». После начала десталинизации Н. С. Хрущёв обратился к чекистам с просьбой найти того, кто вёл следствие по делу В. Я. Чубаря: «Я предложил членам Президиума ЦК КПСС: “Давайте послушаем его на Президиуме, посмотрим, что он за человек? Какими методами он заставил Чубаря сознаться в своих преступлениях? Что послужило основанием для расправы с ним?” И вот на наше заседание пришёл человек, ещё не старый. Он очень растерялся, когда мы стали задавать ему вопросы. Я спросил его: “Вы вели дело Чубаря?” — “Да, я”. — “Как вы вели следствие и в чём Чубарь обвинялся? И как он сознался в своих преступлениях?” Тот говорит: “Я не знаю. Меня вызвали и сказали: будешь вести следствие по Чубарю. И дали такую директиву: бить его, пока не сознается. Вот я и бил его, он и сознался”».

В 1955 году Чубарь был реабилитирован и восстановлен в партии. В 1966 году был снят фильм «Влас Чубарь». После реабилитации на Украине именем Чубаря были названы улицы, заводы, учебные заведения, корабли и самолёты. В доме, где прошла его юность, организован музей, в родной деревне, переименованной в его честь, и в Киеве Чубарю были поставлены памятники. В 2016 году на Украине в соответствии с Законом «Об осуждении коммунистического и национал-социалистического (нацистского) тоталитарных режимов и запрете пропаганды их символики» село, вопреки мнению жителей, выступивших за сохранение советского названия, снова получило старое название Фёдоровка. Также к 2016 году на Украине были полностью переименованы и другие названия, связанные с Чубарём, и демонтированы памятники ему.

Ирония истории Чубаря заключается в том, что он был одним из самых ярых советских «украинизаторов». Он входил в комиссию, занимающуюся вопросами принудительной украинизации. По словам Чубаря, он «пробовал вести заседания на украинском языке, но из этого к концу заседания ничего не выходило: переспросы, непонимание отдельных слов и необходимость перевода их тут же в речи и так далее».

По воспоминаниям современников, для Чубаря было «характерным ровное, без крика и нервозности поведение при решении любых вопросов. Рассудительный анализ, оценка и заключение в таких случаях казались построенными на прочном фундаменте и трогали до глубины души… За своим рабочим столом в кремлёвском кабинете Влас Яковлевич работал стоя. На вопрос о причине этого он, лукаво улыбаясь, отвечал: “Так быстрее работается. Я как будто нахожусь на своём заводе за станком. Давняя дореволюционная привычка”». По воспоминаниям А. Гурович: «Член президиума ВСНХ Чубарь обладал некоторой наклонностью к пессимизму — так как видел, в какую бездну ведёт страну политика большевиков. Вышел из рядов “профсоюзов”, железнодорожный рабочий (за что он и был назначен заведующим отделом транспорта), спокойный и достаточно интеллигентный, с прирождённой хохлацкой практической смёткой и большим здравым смыслом — он также не раз переживал сомнения перед лицом открывавшихся перед русским народным хозяйством перспектив. Но каждый раз его сомнения побеждались благоговейной верой полуинтеллигента в непогрешимость изложенной в социалистических книжках теории; а лучше, чем он, знающие “теорию” товарищи доказали к тому же, что они действуют именно согласно сей теории, и Чубарь верил им. В своём отделе, поскольку речь шла о вопросах конкретной практики, Чубарь действовал неглупо и осторожно, — но как только дело требовало более широкого кругозора, он неизменно начинал танцевать от коммунистической печки, и дело обрекалось на неминуемую гибель…»

А. Г. Зверев писал о наркоме финансов: «Первые же недели нашей совместной работы и делового знакомства внушили мне огромное уважение к Чубарю. Это был скромный, спокойный и выдержанный человек, обладавший эрудицией и опытом. За те четыре месяца, что мы почти ежедневно виделись в наркомате, мне ни разу не пришлось услышать от него в чей-либо адрес сколько-нибудь резкого выражения, не говоря уже о грубости. Прежде чем решить вопрос, Чубарь всегда выслушивал мнение других, особенно лиц, готовивших конкретные материалы. В то же время он никогда не прощал нерадивости, небрежности, не терпел формального отношения к государственным интересам, не выносил нарушений трудовой дисциплины. Требовательный к себе и другим, неизменно принципиальный, он строго взыскивал с тех, кто не проявлял партийного подхода к делу.

Наркомом он стал летом 1937 года. Неся на себе большую нагрузку ещё и в Совнаркоме, где он трудился весь день как заместитель председателя СНК, Чубарь бывал в нашем наркомате преимущественно по вечерам. А в течение дня разрешение основной части вопросов, не требовавших немедленной подписи наркома, сразу же легло на меня. Наверное, никогда ранее не работал я так напряжённо, как осенью того года, и, вероятно, не справился бы с обязанностями, если бы не ровное, тёплое отношение и неизменная помощь со стороны Власа Яковлевича. Он неоднократно говорил мне: “У вас имеется специальная подготовка, а на мне лежит общее руководство. Поэтому вы сейчас здесь основной работник. Вы обязаны бывать вместе со мной на заседаниях в ЦК ВКП(б) и в Совнаркоме и ставить затем предо мною вопросы с финансовой точки зрения”.

Беззаветно трудясь сам, Влас Яковлевич без излишнего нажима умел заставить работать с полной отдачей и других. Его широкий государственный кругозор помогал принципиально и верно решать вопросы. Особенно ощущался огромный опыт Чубаря, когда мы готовили какие-либо предложения в ЦК партии или Совнарком СССР».

Отправить