Крестинский

Николай

Николаевич

(1883–1938)

Николай Николаевич Крестинский родился в дворянской семье на Украине. Отец — учитель русской словесности, работал в гимназии в Черниговской губернии.

Николай Николаевич с золотой медалью окончил Виленскую гимназию, а позже — юридический факультет Санкт-Петербургского университета. После окончания университета работал в Санкт-Петербургской судебной палате. Занимался литературной деятельностью, был одним из основателей журнала «Вопросы страхования» и других изданий. Владел несколькими иностранными языками.

В революционную деятельность включился в первые годы ХХ века. Принимал участие в студенческих волнениях и избирательных кампаниях в Государственную думу, был членом юридической комиссии социал-демократических фракций в Государственной думе, сотрудничал с редакцией газеты «Правда».

В 1914 году за пропаганду против войны был выслан на Урал. После Февральской революции 1917 года занимал различные должности в Екатеринбургском исполкоме. Летом 1917 года был заочно избран членом ЦК партии. Крестинский был участником событий по захвату власти большевиками в Екатеринбурге. Впоследствии был избран депутатом Учредительного собрания.

В 1918 году стал членом Политбюро, Оргбюро, секретарём ЦК, участником съездов Советов и членом ЦИК. В это время решал многие кадровые вопросы. Кроме того, Николай Николаевич являлся членом коллегии Наркомата финансов РСФСР, был заместителем главного комиссара Народного банка.

С конца 1918 по 1922 год (фактически по 1921 год) Н. Н. Крестинский был наркомом финансов РСФСР. На назначение Крестинского наркомом, видимо, повлияла позиция В. И. Ленина, который близко знал Николая Николаевича. В период Гражданской войны Крестинский был сторонником Л. Д. Троцкого, поддерживая его позицию о необходимости сохранения военнизированного управления страной.

Свою деятельность на должности наркома финансов Крестинский начал с наведения порядка в финансах и организации финансового управления на местах. При нём проходила дальнейшая национализация банков, проводились меры по пресечению перевода денежных средств за границу. Крестинский видел своей задачей превратить Наркомат финансов в бухгалтерию, полностью уничтожив при этом денежную систему. Вряд ли история знала другого такого руководителя главного финансового ведомства страны, который ставил задачу ликвидации денег вообще. Все налоги предполагалось заменить только налогом на частные хозяйства (проводилась работа по отмене платы за почтовые, коммунальные услуги и т.д.). Имеются воспоминания бывшего работника Государственного банка С. Евгеньева, где представлены взгляды Крестинского на отмирание товарно-денежных отношений: «Крестинский начал развивать передо мной теорию социалистического производства и распределения с полным уничтожением всяких денежных знаков как несовместимых с новым социалистическим строем вследствие присущего им классового характера. Ввиду этого деньги будут уничтожены и заменены новым измерителем денежных благ. Таким измерителем является труд, слагающийся из определённого количества трудочасов и создающий в конечном результате ту или иную ценность. Поэтому нет никакого основания тревожиться по поводу быстрого обесценивания денег, так как к тому времени, как деньги совершенно перестанут приниматься в обмен на реальные блага, советское правительство сумеет окончательно организовать производство и распределение».

Описание быта Крестинского в то время оставил М. Я. Ларсонс: «Я должен был в тот вечер ехать с ним вместе из Москвы в Петербург и заехал за ним в прежнюю гостиницу “Националь”, где он занимал с женой две комнаты. Крестинский жил скромно, но по тем временам неплохо. Он предложил мне, как только я вошёл к нему в комнату, чай, сахар, хлеб, масло и колбасу, продукты, в которых все нуждались… Крестинский ехал в Петербург в великолепном вагоне, бывшем салон-вагоне Шипова, директора Государственного банка до революции… Мы сидели в вагоне, в прекрасно устроенном салоне и беседовали… Одевался в то время Крестинский очень скромно. Как бывший русский адвокат, Крестинский привык носить в суде фрак, который в прежней России заменял адвокатскую мантию. Во время “военного коммунизма”, когда котелок, воротник и обычное гражданское платье вызывали всяческое издевательство, Крестинский, как и многие другие, совершенно изменил свой внешний вид. Присутствуя на одном политическом собрании, имевшем место в декабре 1919 года в Москве в зале бывшего Благородного собрания, я увидел Крестинского за столом в качестве члена президиума в плоском картузе и бесформенном пальто».

После перехода большевиков к новой экономической политике в руководящих органах партии должности для Крестинского не нашлось. Он был отправлен на лечение в Германию. По сохранившимся данным, на оздоровление Крестинского ушла сумма, предназначенная для десятков больных большевиков, ожидавших лечения. Кроме транспортных расходов, оплаты гостиниц, бюджетные средства тратились Крестинским и его женой на рестораны, санаторное обслуживание, лекарства, платье, обувь и одежду.

По рекомендации наркома иностранных дел Г. В. Чичерина Н. Н. Крестинский был назначен полномочным представителем СССР в Германии, и занимал он эту должность с 1921 по 1930 год. Крестинский принимал участие в работе международных конференций, где обсуждались вопросы взаимодействия СССР с западными странами; организовывал советские культурные акции в Германии.

По словам современников, Крестинского «девять лет подтачивало буржуазное разложение». По мнению М. Я. Ларсонс, «в Германии сладкая отрава власти и роскоши действовала на Крестинского медленно, но верно. Дипломатическая среда и светские обязанности в германской столице, одном из величайших городов мира, которые сводили его то с английским лордом, то с итальянским графом, то с афганским принцем, во многих отношениях подточили твердокаменные, программные взгляды, привезённые им из Москвы, и отшлифовали его внешне и внутренне. Уже через несколько лет, когда мы с ним сидели друг против друга на роскошных креслах, в обитой бледно-зелёными шёлковыми обоями приёмной комнате, Крестинский был уже не тот. Теперь, когда он после своего девятилетнего пребывания в Берлине должен вернуться в Москву в качестве заместителя комиссара по иностранным делам Литвинова, он привезёт с собой, должно быть, чрезвычайно изменившиеся взгляды по поводу многих вещей, которые кажутся весьма простыми на печатных страницах коммунистического букваря, но оказываются весьма сложными при соприкосновении с суровой действительностью. Крестинский за время своего пребывания в качестве посла изучил немецкий язык и завёл многочисленные светские знакомства. Он бывал на всех приёмах высшего общества и сам устраивал в посольском дворце балы и банкеты, роскошь и блеск которых заставляли о себе говорить. Эти балы посещались весьма охотно. Много людей в Берлине считали за особую честь получить приглашение на приёмы в советское посольство».

В 1930 году Крестинский вернулся в Москву и стал заместителем наркома иностранных дел, заместителем наркома юстиции.

Н. Н. Крестинский и Сталин были знакомы на протяжении многих лет. Между ними были неприязненные отношения, которые отразились на жизни бывшего наркома финансов печальным образом. Крестинский был расстрелян в 1938 году по обвинению в шпионской деятельности и объявлен «врагом народа». Перед смертью Крестинский просил о помиловании, но приговор был исполнен. Предположительно, Н. Н. Крестинский был захоронен на территории «Коммунарки» или посёлка Бутово (ныне в черте г. Москвы). Реабилитирован и восстановлен в партии в 1963 году.

По словам дочери Крестинского, «за два месяца до ареста отец подошёл ко мне и сказал, что его вызывал Сталин, предложил ему должность заместителя наркома юстиции. Мотивировал тем, что прошлые ошибки Крестинского не позволяют ему представлять страну на международной арене. Мне показалось, что отец остался спокоен, работал, как обычно. Пришли за ним поздно вечером. Мы жили тогда в Кремле. Матери не было дома, она работала главным врачом детской больницы и возвращалась очень поздно. Меня разбудил какой-то военный. Сказал, что нужно встать. Вошли люди в форме — человек восемь, стали производить обыск. Мне хотелось спать, и я всё думала: хоть бы скорее ушли, не отдавая себе отчёта в том, что уйдут они не одни… Отец ничем волнения не выдавал. Вскоре пришла с работы мать. С порога поняла, что происходит, страшно закричала… Когда все двинулись к выходу, отец надел пальто, шляпу, так же спокойно, как делал это всегда, собираясь на работу, подошёл ко мне, поцеловал и произнёс: “Учись, дочка. Я ни в чём не виноват…” Через несколько дней после ареста отца мою мать, участвовавшую в революционном движении с 1903 года, исключили из партии. Из кремлёвской квартиры все вещи перевезли в маленькую комнату в другом районе. А в феврале 1938 года арестовали и мать. Приговор гласил: 8 лет лагерей. В июне 1939 года пришла и моя очередь. Полгода в тюрьме, 35 допросов, ссылка в Актюбинск».

Бывший коллега Крестинского, М. Я. Ларсонс, писал о нём: «Он (Крестинский) был исключительно честолюбив и стремился возместить отсутствие крупных выдающихся способностей трудолюбием, усидчивостью и знанием дела. “Большой человек на малые дела” — такова была характеристика, которую дал ему один коллега. Крестинский не был по своей натуре вождём. Наоборот, он сам нуждался в поддержке, его кругозор и интересы были ограничены… Но он был человеком скромным, охотно помогал другим, был всегда приветлив, и поэтому в кругу коллег к нему относились хорошо».

По воспоминаниям дочери Крестинского, её отец отличался работоспособностью, часто работал до трёх часов ночи, помимо работы, у него было только одно увлечение: книги. Николай Николаевич обладал очень хорошей памятью, что было связано со слабым зрением, «самостоятельно читать он практически не мог и поэтому должен был полагаться на свою память. Ленин знал и ценил эту особенность и нередко, затрудняясь ответить на какой-то вопрос, говорил: “Спросите у Крестинского. Он всё помнит”». О необыкновенной памяти Крестинского писал и М. Я. Ларсонс: «Крестинский издавна отличался необыкновенной памятью на цифры и факты, относящиеся как к политической жизни, так в особенности ко всем событиям из жизни окружающих его людей. Крестинского многие считают живым архивом коммунистической партии. В качестве Генерального секретаря коммунистической партии он знал биографию каждого сколько-нибудь заметного коммуниста, даже из самой отдалённой губернии».

Государственной деятельности Крестинского посвящена кандидатская диссертация современного исследователя Р. Н. Шарапова. По мнению автора данной работы, действия Крестинского как наркома финансов «не вносили ничего нового, а лишь давали законодательную санкцию и вводили в законные рамки то, что было осуществлено революционной практикой».

Отправить