41
Тяжелый вездеход поднимался из кратера уже более двух часов, змейкой преодолевая крутой подъем. Машина двигалась по склону кратера, оставляя на поверхности сыпучей породы глубокие следы.
Находившееся в зените местное солнце немилосердно палило, раскаляя почерневший грунт и проникая сквозь светофильтры вездехода.
– Профессор, не хотите охлажденной минералки? В холодильнике осталось еще две бутылки, – предложил Фрэнк Пандоза, старший мастер экспедиции.
– Нет, благодарю вас, Фрэнк. Я лучше потерплю до лагеря, а то после воды буду обливаться потом. Отдайте мою порцию Эмми…
– Вы настоящий рыцарь, мистер Хайланд, но я тоже потерплю до лагеря. Жертвую свою порцию и порцию профессора Левиану и Моряку. Они сегодня работали больше всех…
Здоровенные парни Левиан и Моряк, уроженцы планеты Лойчи, были наняты в экспедицию рабочими и помогали решать проблемы, требовавшие большой физической силы.
– Благодарю, мисс Луквуд, – улыбнулся Моряк. Он принял от Эмми две холодные жестяные баночки, покрывшиеся капельками конденсата. Одну он передал Левиану, человеку с лицом положительного киногероя. Левиан взял банку и, оттягивая приятный момент, посмотрел на этикетку:
– Что мы сегодня пьем? О, «Баярд»! Хорошо помогает при болезнях почек, печени и при плохом настроении… – Левиан запрокинул голову, и его кадык на обезображенном шрамом горле задвигался, пропуская живительную влагу.
– Эй, а почему все поделили без меня? – наигранно обиженным голосом проговорил со своего места водитель Володя.
– А тебе лучше бы помолчать… Не ты ли пил безалкогольное пиво, когда мы жарились в кратере? – погрозила пальцем Эмми. – Смотри лучше на дорогу, чтобы мы не кувыркнулись вниз…
На склоне стали попадаться сухие листья и ветки, что говорило о приближении к поверхности. Еще десять минут медленной пытки в духоте под монотонное нытье перегревшегося мотора, и вездеход, резко качнувшись, твердо встал на ровную поверхность. Володя вильнул поближе к сорнякам, вымахавшим под три метра, и повел машину вдоль линии тени, отбрасываемой зарослями. В кабине вездехода сразу стало прохладнее.
Через четверть часа вездеход подъехал к просеке, прорубленной в сплошной стене трав-мутантов. Дорога пошла под гору, теперь машина легко и плавно катила по толстой подушке горного мха. Иногда гусеницы громыхали на кусках спекшихся кварцитов, и тогда корпус вездехода вибрировал, а все пассажиры морщились, как от зубной боли. Тем приятнее было снова ощущать легкое движение вездехода по мху.
Вскоре машина выехала на пробитую колею, которую экспедиция накатывала уже в течение двух с половиной месяцев. За это время никаких особенных результатов получено не было, но авторитет профессора Хайланда Джулиуса Второго играл свою роль, и финансирование проекта не прекращалось.
Сила убеждения, которой владел профессор, была такова, что даже после пятилетнего безрезультатного шатания геологов по планетам-близнецам Мусану и Таму министр природных ресурсов сектора В и президент Академии наук Сообщества снова дали денег на очередную геологическую авантюру.
И хотя, как всегда, деньги выделили «в последний раз», волшебное слово «кобальт», которое произносил профессор, в который раз сняло все проблемы.
Военное ведомство «бейтов» давало деньги от имени министерства природных ресурсов, а Академия наук расплачивалась деньгами АПР.
…Вездеход заехал под навес, сооруженный у входа в убежище экспедиции, где геологи проводили не так уж много времени.
Жилье геологов представляло собой герметичные коробки из теплоизолирующих материалов. Несмотря на небольшие размеры жилых боксов, в них имелись все удобства для каждого человека персонально.
Имелось и «культурное пространство», где стояли бильярд и стеллажи с книгами. Здесь же, за длинным пластиковым столом, экспедиция в полном составе ужинала. Завтрак и обед проходили не так дружно, поскольку кто-то всегда находился «в поле».
Еще была небольшая комната для научных исследований и обработки данных. Туда, возвращаясь «с поля», профессор Хайланд направлялся прежде всего и сидел там до тех пор, пока программист Сакеда не давал полный отчет о ситуации с пробами.
Только после этого профессор мог себе позволить принять душ и спокойно поесть. Но и после еды Хайланд Джулиус Второй устраивался в углу кают-компании и допоздна что-то писал и высчитывал. Профессор верил, что на Мусане имеется кобальт, и был уверен, что найдет его.
Из девяти районов возможного залегания чистого кобальта за несколько лет были полностью обследованы уже семь и вот теперь разрабатывался восьмой.
Поначалу все складывалось так, будто ничто не нарушит общей внушающей пессимизм закономерности. Позднее, к концу второго месяца исследований, результаты проб грунта и расшифрованные спектры геомагнитного излучения, словно части единой конструкции, стали находить свое место в теории профессора Хайланда.
То, что профессор стал относиться к своей работе с еще большим рвением, стали замечать и другие участники экспедиции. На их вопросы профессор не давал никаких конкретных ответов, но все догадывались, что в бесконечной череде неудач наметился просвет…
– Похоже, старик ведет нас к победе. Ты заметила, что у него даже походка изменилась? – спросил Фрэнк.
– Да. И румянец как у семнадцатилетнего юноши. Даже не верится, что закончатся наши шатания… Я ведь в его экспедиции все пять лет.
– Удивляюсь, Эмми, твоему упорству. Неужели девушке с твоей внешностью и умом нет другого применения, кроме как шастать по радиоактивным дырам?
– Я уже привыкла к кочевой жизни, Фрэнк. Если завтра мы найдем кобальт, я получу свои денежки, положу их в банк и отправлюсь вербоваться в новую экспедицию. Геологи с опытом всегда нарасхват…
– И что, так и будешь плыть по течению, единожды попав в эту реку? – Фрэнк бросил травинку в ручей, на берегу которого они с Эмми сидели. Толстенная рыбина ударила хвостом, заинтересовавшись брошенным предметом, но, обнаружив подлог, исчезла на глубине.
– Меня все устраивает в этой жизни, Фрэнк…
– Не верю, Эмми. Тебе только двадцать восемь лет…
– Двадцать девять, Фрэнк… – поправила Эмми.
– Не имеет значения. Давай уедем вместе… У меня есть кое-какие сбережения. Плюс наши с тобой премиальные за кобальт. Думаю, это будут неплохие деньги. Можно двинуть на Зихнис или купить коттедж на Араксе Желтом.
– И нарожать кучу детишек… – задумчиво глядя на бегущую воду, проговорила девушка.
Фрэнк смотрел на ее профиль и не мог налюбоваться. Загорелое лицо с ниспадавшей на лоб выгоревшей челкой, серые глаза, длинные ресницы и манящая грудь под солдатской футболкой цвета хаки.
Эмми оторвала взгляд от воды и, повернувшись к Фрэнку, заглянула ему в глаза:
– Я так понимаю, Фрэнк, ты делаешь мне предложение?
– Д-да… – сипло произнес Фрэнк.
– Чего же ты молчал полтора года? Все пялился, пялился. Два раза подсматривал, как я в озере купалась. Думаешь, я не замечала? – Эмми улыбнулась озорной улыбкой. – Чувства, что ли, временем проверял?
– Нет, – мотнул Фрэнк головой. – Я тебя боялся. Ты казалась такой недоступной. Всеми командовала. Однажды на меня так наорала, что я неделю отойти не мог.
– Не помню такого…
– Было-было… – подтвердил Фрэнк.
– Странное дело. Когда еще девчонкой была, все меня пугали: не ходи с мужиками «в поле», проходу не дадут. И что же? За пять лет в экспедиции никто даже не попытался пристать. Только подглядывания, но это не в счет.
Эмми вытянула свои загорелые ноги и погрузила ступни в воду. Потом повалилась спиной в мягкую траву.
– Какие здесь странные облака. Никак не могу привыкнуть, лимонного оттенка. – Эмми посмотрела на сидящего рядом на траве Фрэнка. Их глаза встретились, и мужчина понял, что ему можно все. Сначала они бешено целовались, потом послышался треск разорванной «молнии». – Мои любимые шорты… – пожаловалась Эмми.
– Что? – не понял Фрэнк.
– Уже ничего… – отозвалась Эмми.
