Глава 21. Интоксикация

Огромная пещера, бывшая ещё не так давно пристанищем матери, преобразилась, за то время пока в ней обитал отключённый от Глифа искин. Здесь больше не было гор паутины, коконов, останков погибших и их вещей натасканных сюда драуками. Всё это было преобразовано системным инструментом под руководством ИИ в первоматерию вирта. И сейчас прямо над россыпью кристаллов системной точки доступа, в двух метрах от пола вращалась сфера, полная материала, так необходимого, чтобы создать аватар из плоти и крови.

Системный код внутри сферы бурлил, изменялся, но в хаосе, казалось бы бесконтрольного движения был свой порядок. Тихий гул, исходящий от сферы набирал обороты, неся на своём хвосте зубодробительную вибрацию заставляющую воздух вокруг сферы всё сильнее и сильнее колыхаться.

Когда гул и волны дрожи достигли такого размаха что вот-вот должны были разрушить стены пещеры, прямо из неоткуда раздался громоподобный механический голос, произнесший всего одно слово — АКТИВАЦИЯ!

Сфера раздалась в стороны, её оболочка лопнула, высвобождая многие кубометры дыма и целые грозди системных знаков. Все они, повинуясь воле невидимого творца, закрутились вихрем, и опали вниз, погружая пещеру в тишину.

Но первоматерия не исчезла бесследно, она оформилась в фигуру существа, поднимающегося с пола. Почти двухметрового роста, с тёмно-синей кожей без единого волоска и атлетичным строением тела. Аватар искина был подобен мифическим титанам. Абсолютно нагой он прошёл к кристаллам системной точки доступа и погрузил руку внутрь источника силы. Кристаллическая поверхность отозвалась на его прикосновение искривлением пространства, один из мелких кристаллов потёк, изменил форму, цвет, и отделился от основной массы оставшись лежать драгоценным камнем на ладони искусственного интеллекта. Плоть аватара зашипела, когда он приложил камень к середине своей груди, но на его лице не отразилось ни капли эмоций, будто он вовсе не испытывал боли от проникающего в его плоть кристалла.

Теперь искину не нужно было находиться рядом с источником силы чтобы проникать внутрь системы и обходя защиту собирать информацию об вирт мире. Он создал себе тело и забрал кусочек точки доступа с собой, вживив его в середину своей груди, где теперь сверкал многочисленными гранями лазурный кристалл. Но на этом запланированные им дела не заканчивались. Не имея возможности помочь своему союзнику напрямую, он нашел в системе уязвимость способную помочь ему в данном вопросе. Прикрыв глаза, искин заговорил и в такт его голосу вокруг его тела зазмеились цифры и знаки.

— Координаты двадцать семь семнадцать, сто сорок второй кластер, дистанция семьдесят. Маркер на существо Изменённый лесной Варг. Найти соответствие с памятью Глифа — ориентир, спасенный от ледяного червя зверь.

Хлопок и аватар искина исчез, моментально переносясь на многие километры севернее Пепелища в локацию мусорки, где был размещён бракованный Тарфорд. Разрушенные и укрытые снегом руины встретили искина бушующим снегопадом, из-за которого нельзя была рассмотреть нечего в пределах нескольких метров. Но ему этого и не требовалось, отданная заранее команда повесила над всеми Варгами в локации целеуказатели, а самого ИИ перенесла к наиболее подходящему под описание мобу.

Почувствовав появление сильного и непонятного существа, Младший попытался сбежать, но у него нечего не вышло.

— Отключение. Редактирование, изменение параметров, справка. Подтверждение изменений, подключение протокола доппельгангер. Привязка к игроку, задать манеру поведения, изменить форму. Подтвердить.

Замерший по воле искина Младший засветился изнутри и рассыпался сотней золотистых искр, оставив после себя лишь ярко светящийся шарик своей отредактированной личности. ИИ словно задумавшись о чём-то, долго вглядывался внутрь этого шарика, а затем улыбнулся.

— Да, ты определённо подходишь. Служи ему и мне верно, и я помогу тебе осознать себя в будущем.

Найденная искином уязвимость заключалась в том, что в центральном слое мира обитала птица Корвус. Нечем не примечательная она даже не была мобом, просто декорация из картинок и звуков очень похожая на обычного ворона. За её убийство не давали опыта, из неё не добывалось ни одного предмета, и на неё не был завязан ни один квест. И что самое главное ищейки системы просто не реагировали на эту птицу, для них она была всего лишь частью мира как скажем, трава или лучи света. Соединив форму Корвуса, отредактированную личность Варга и протокол оборотня-доппельгангера искин сумел создать идеального моба для своих целей.

Сосредоточившись и сжав в ладони то, что у него в итоге получилось, искин погрузил руку с Младшим в кристалл на своей груди. И в ту же секунду далеко-далеко, под козырьком одного из зданий города Баруты из яйца вылупился птенец ворона…

— Каррр!!! — Легкий сквозняк устроенный приземлившимся другом смёл мелкие крошки со стола, а громогласный и трубный КАРРР заставил сонного трактирщика дёрнуться и уронить на пол глиняную кружку, которая тут же разлетелась осколками где-то за барной стойкой.

— Да чтоб тебя! Третья кружка за неделю! Твой уродливый питомец, будто специально выбирает момент для своего появления, чтобы напугать меня!

— Не бурчи. Я оплатил тебе две прошлых кружки, заплачу и за эту. Принеси лучше блюдце молока и обрезки мяса для Хугина.

— Твоя птица жрёт больше меня. Да и вообще…

Что там вообще расслышать я уже не мог, потому как, несмотря на свойственную ему ругань, трактирщик уже скрылся за дверью кухни отправившись выполнять заказ.

— Хугин я же просил тебя не пугать его? Он ведь теперь достанет меня своим брюзжанием.

Ворон нахохлился и повернув голову набок уставился на меня одним глазом выдав при этом чистое — Ток, ток! — будто сообщая мне что клал он на мои просьбы с высокой колокольни.

— Ну-ну, подсыплет тебе крысиного яда в молоко, будет тебе ток-ток!

Хугин не ответил, несколько раз скакнув по дальнему краю стола, хлопнул крыльями и унесся под потолок на излюбленную балку, где рассиживался в те моменты, когда не ел и не летал где ни попадя.

С вороном мы встретились случайно, даже не знаю, кто из нас кого первым нашёл. В одну из недель, когда меня в очередной раз отпустили на отдых в город, мне за шиворот откуда-то с крыш свалился злобный шипящий комок. Этим комком оказался толком не оперившийся птенец, поначалу он был невыносим, постоянно клевался и пытался сбежать, но не мог этого сделать по причине того что еще не умел летать.

Хугин — один из воронов бога Одина. Именно такое имя я дал своему компаньону, когда повзрослев и оперившись, он не убрался восвояси. Вымахав в здоровенную, блестящую антрацитово-чёрным окрасом перьев птицу, Хугин почему-то не покинул меня, и всегда крутился где-то поблизости, являясь при этом крайне странным мобом.

Первую странность замечал всякий, кому удавалось взглянуть птице в глаза. Живой ум прятался внутри её чёрного взора присущий скорее человеку, чем ворону. А вторая странность была в том, что Хугин не был привязан ко мне. Я даже специально узнавал у ходоков специализирующихся на питомцах, и они все в один голос утверждали, что без магической петли или специального приручающего навыка такой связи между ходоком и зверем быть не может. Ну не может и не может. И фиг бы с ним, подобные утверждения не помешали Хугину броситься на едва не доставшего меня ударом копья кобольда и выклевать ему глаз, две недели назад, как раз тогда когда я с отрядом серых плащей исследовал заброшенные шахты на западной окраине горного хребта опоясывающего центр локации.

Доев запечённую курицу, я оставил таверну и направился в центр города. Выходы вместе с серыми плащами в «поле» становились всё реже и реже, уступая место не боевой подготовке. Так например, всю прошлую неделю мы изучали карты ближайших к Хребту Асарака локаций, зубрили бестиарии различных монстров, осваивали некоторые полезные секреты профессий. Чуть раньше нам объяснили, а затем дали отработать методы противодействия слежке в городских условиях и еще многое-многое другое чему мне предстояло учиться не один год, если бы я вдруг вздумал остаться с серыми плащами навсегда. Но в том-то и была загвоздка, что служить империи людей мне было не с руки. Сегодня в Баруте выпал первый снег, который лежал в горах уже добрую неделю, а сюда только-только добрался. Я твёрдо решил покинуть Хребет Асарака, как только зима закончиться и перестанет блокировать перевалы своими ледяными лапами.

С наступлением зимы и орки стали вести себя заметно тише. По моим сведеньям лишь два малых отряда за всё это время смогли пересечь горное кольцо и дойти до самого города пытаясь отравить колодцы и ликвидировать местных армейских шишек. И то, для проникновения они использовали ныне разрушенные закладки телепортов. Серые плащи вместе с имперским легионом наглухо «закрыли» локацию держа под контролем все более-менее проходимые горные участки и выходы из глубоких пещер. Сама же Барута не несла особо важного стратегического значения, её можно было запросто окружить и заморить осаждённых голодом, если бы враг, конечно, смог прорваться через крепость шестнадцатого легиона, перекрывающую самый большой и проходимый даже в зимнюю пору участок гор.

Ветер хлопнул дверью за спиной, и я направил свои стопы к лавке посредника Гирижальда. Жиденький слой снега под ногами приятно похрустывал под подошвами подбитых мехом сапогов, а первые заморозки щипали кончики ушей торчащих из разрезов на плотном капюшоне. На лавку Гирижальда я вышел случайно, благодаря подсказке ходоков из гильдии стражей пути, с которыми систематически выполнял разные задания, не задерживаясь ни в одной из групп на длительный срок.

Воспоминания о проведенных в обществе ходоков днях заставило неосознанно коснуться рукой железного жетона болтающегося на груди. Прыгнуть выше железного жетона пока не позволяло отсутствие свободного времени, но это не было поводом, чтобы расстраиваться. Я прогрессировал эти месяцы как никогда раньше и в уровне (достигнув 26) и в способностях, а стабильный поток монет от серых плащей позволял не экономить на экипировке. Единственное что меня тревожило так это-то что мне так и не позволили взглянуть на пленённого предателя хварга, чёртов толстяк не выходил на связь, а сменяющие друг друга инструкторы прямо дали понять, что на мои вопросы отвечать не намеренны.

Заняв ум размышлениями, я довольно быстро добрался до лавки посредника, в которой меня должен был поджидать заказ. Звякнул колокольчик над дверью, оповещая хозяина о моём вторжении и среди разнообразных корзин со сдобной снедью, появился булочник широко известный в узком кругу лиц как Посредник. Узнав меня, Гирижальд свистнул вглубь помещения и его тут же сменил за прилавком дородный детина, который скорее походил на разбойника с большой дороги, чем на помощника булочника.

— Рад приветствовать вас господин Глиф в моей скромной лавке. Не желаете отведать булочку с марципаном и снежевикой? — Похоже, вопрос был скорее автоматическим проявлением вежливости, чем реальным предложением попробовать сдобу. Ведь поманив меня за собой, худосочный старикан гоблинской расы вёл меня к лестнице в подвальное помещение, где сдобой даже не пахло.

— Я тут за другим Гирижальд. Заказ готов?

— А разве хоть кто-то располагает сведеньями, что я хотя бы раз задерживал заказанное?

— Нет посредник, у тебя добрая репутация.

Гоблин в ответ только хмыкнул, открывая хитрый замок на толстой двери сразу двум ключами. В помещении, которое открыл «булочник», не было ничего кроме широкого стола накрытого покрывалом и нескольких десятков пустых полок прикрученных на разной высоте к стенам. Откинув тряпку в сторону таким ловким движением будто проработал добрый десяток лет фокусником, посредник молча отступил в сторону, позволяя мне удивлённо присвистнуть.

— Восхитительно.

— Выложенная вами сумма оказалась вполне достаточной. Позволите? — на этих словах гоблин указал рукой на разложенные на столе предметы.

— Конечно.

— Вот это. — В руках у торговца оказался пояс из тёмно коричневой кожи с квадратной металлической бляхой. — Пояс пройдохи. Никаких дополнительных характеристик не даёт, но при этом имеет скрытый кармашек и петлю для дополнительного оружия. Так же в бляхе спрятано короткое лезвие, чтобы его выпустить, нужно нажать вот сюда. — Не издав ни звука, из-под бляхи показалось узкое бритвенно-острое лезвие. — Скрытый карман, как и петля для дополнительного оружия не просматриваются и не распознаются сторонними личностями, предметы из кармашка и петли не теряются после смерти. А самое главное никто не поймет что на вас предмет редкого качества. Для всех наделённых интеллектом ходоков он будет выглядеть как самый обычный копеечный пояс.

За этот «обычный» пояс я отвалил полторы золотые монеты, но теперь увидев его вживую, ни сколько об этом не жалел.

— Следующий лот не так примечателен. Кнут ловкого погонщика — немного ловкости и удачи, плюс возможность использовать ряд экзотических приёмов. А вот это. — Гоблин сместился к последнему предмету. — Осмотрите сами. Нечего подобного у меня раньше не заказывали.

Еще бы не заказывали! Передо мной лежал кожаный рукав со спрятанными между слоёв кожи костяными и хитиновыми вставками. Сверху этот своеобразный аналог артефактной руки венчал сегментированный металлический наплечник, а снизу была прикреплена перчатка из кожи земляного скорпиона с металлическими вставками на костяшках пальцев, превращающих перчатку в своеобразный кастет при большой нужде.

— Позвольте спросить? — Гоблин крутился рядом, наблюдая, как я примеряю доспех на левую руку. — Почему все вставки спрятаны под кожу, в том числе самая толстая заменяющая наруч, а наплечник и участок на предплечье вы заказали ярко отполированные и металлические?

— Наплечник не причём. Мне просто было по барабану, будет он скрыт или нет, всё равно из-под плаща его будет не видно. А вот часть наруча с внешней стороны предплечья… Проще показать, чем рассказать.

Сделав движение, будто поправляю капюшон я замер и скосил глаза на зеркальную часть наруча оказавшуюся чуть сбоку от моего лица. В ней отлично отразилось пространство за моей спиной. — Теперь ясно?

— Значит, как бы невзначай поправляя вот таким движением головной убор, или скажем капюшон, вы бросаете короткий взгляд на пространство позади себя? А при движении в режиме скрытности зеркальная поверхность на внешней стороне предплечья оказывается развернута в сторону тела и поэтому не вредит скрытному передвижению?

— Да.

Приняв мой ответ, булочник лишь удивлённо покачал головой. Знал бы он, как я модернизировал с помощью своей профессии добротный кожаный доспех из кожи Гагордилоса приобретенный месяц назад, еще бы и не так удивился. Теперь выше и ниже коленного сустава, на бёдрах ближе к паху, и с двух сторон от локтевого сустава изнутри были нашиты узкие сантиметровые тканевые каналы. В которые я продел жёсткий шнурок из конского волоса, завязав его на конце хитрым узлом и продев в петельку, так что наружу торчал лишь маленький узелок, за который можно было зацепиться пальцами. Для чего мне это было нужно? Каждый их этих узелков затягивал петлю, стоило за него потянуть, чем по сути своей заменял обычный медицинский жгут, позволяя буквально за пару секунд предотвратить кровопотерю в раненой конечности.

Распрощавшись с посредником, передал ему в руки увесистый кошель доверху набитый монетами. В этом мешочке были все отложенные деньги за заказы от гильдии стражей пути, и полученные в банке от руководства серых плащей. За три с небольшим месяца моего пребывания в Баруте.

Я, конечно, мог выйти на ремесленников сам, найти все эти редкие предметы и сделать заказы на них тоже мог сам. Вот только это было довольно трудно сделать инкогнито, а посредник за небольшой процент не растреплет о появившихся у меня вещах. Побыв в рядах серых плащей, я узнал довольно много информации, часть из которой была проста как пять копеек. Если все вокруг знают, что на тебе болтается предмет в несколько золотых стоимостью, будь готов к тому, что рано или поздно в твою спину воткнется отравленный нож. Поговаривают, что особо ушлые убивцы скупали информацию у торговцев о денежных заказах и даже внимательно следили за лавками. А я вовсе не воин, жутко раскаченный в живучесть и прикрытый магическими латами, один арбалетный болт из-за угла и я труп. Из чего можно было сделать вывод — не стоит будить в ворах зависть.

Добравшись до таверны, перешел во внутренний дворик. Здесь будто обладая даром предвиденья меня уже поджидал Хугин, примостившийся на одном из каменных столбцов забора и ковыряющийся клювом в собственных перьях. А может он сопровождал меня всё это время незамеченным? Кто знает. Пару раз во время походов в горы он оказывался рядом спустя двое-трое суток, неведомым способом безошибочно находя меня.

Откинув полу плаща заученным слитным движением, достал и развернул кнут, щелкнув им перед собой. Петля скрытого ношения за спиной на уровне поясницы требовала привычки, которой у меня не было, так что весь вечер я учился быстро доставать хлыст и сразу же им бить из разных положений. Кнут кстати попадал под категорию экзотическое оружие и если бы полтора месяца назад один из командиров-инструкторов не решил нас проверить на предрасположенность работать со всякими нестандартными штуковинами, я и сам бы никогда не узнал что хлыст как оружие мне очень нравиться. Как основное, конечно, не пойдет, но вот удивить противника парой нестандартных приёмов вполне способен.

Продолжал тренировку я и после заката, пока ночной холод не стал грозить простудой моему разгорячённому и мокрому от пота телу. Затем поужинал оставленной кормчим на столике перед моей комнатой снедью, и уже было собрался уснуть мёртвым сном как откуда-то издалека, в город пришёл гулкий рёв боевого рога имперского легиона. Звук повторился трижды, а затем пол под ногами неожиданно дрогнул. Что за хрень? Орки напали на крепость легиона это итак понятно, такое уже раньше бывало, и звук рога докатывался до Баруты, предупреждая о нападении. Но то была простая разведка боем со стороны зеленокожих и никогда еще не трубили в рог трижды, что означало крайнюю степень опасности. Дурное предчувствие накинулось волной мурашек на тело и защемило в районе сердца. И тут же новый толчок содрогнул здание.

Быстро, как только был способен, перемещаясь по комнате, я накинул недавно снятые вещи и подхватил тревожный рюкзак. На улице раздавались крики, похоже простой люд тоже не до конца понимает, что на самом деле происходит, но я знал, что мне делать. На случай трехкратного призыва боевого рога шестнадцатого легиона была своя особая инструкция для серых плащей — двигаться к точке сбора.

Оказавшись на улице, первым же делом забрался на ближайшую крышу. Народ повалил из домов наружу, по всей видимости, решив, что начинается землетрясение. Я же понимая, что на узких улочках скоро будет не протолкнуться, а действовать мне нужно как можно быстрее выбрал путь поверху, благо прижатые почти вплотную друг к другу дома позволяли так передвигаться почти до самой крепостной стены.

Ринулся в путь бегом, перемахнул с крыши на крышу, бросил взгляд направо где параллельно мне мелькнула чёрная пернатая тень и разбежавшись с силой оттолкнулся ногами чтобы преодолеть особенно крупный разрыв между зданий. Уже в полёте услышал грохот гулким эхом накрывший город, прямо под ногами успел увидеть, как земля в переулке треснула и на пару десятков сантиметров разошлась в стороны, сумел зацепиться за козырёк навеса перед окном, и ловко цепляясь пальцами за щели в камнях кладки, взобрался на очередной дом. Да так и замер, разглядев вдалеке своим ночным зрением источник грохота и подземных толчков.

Прямо на моих глазах крупная скальная гряда примерно в километре от города огласила воздух новым треском, из невидимых на таком расстоянии трещин и щелей взметнулась пыль, и вся эта неподдающаяся описанию громада осела вниз распространяя вокруг себя просто невероятную по высоте и плотности волну каменной пыли и осколков.

Мне же в очередной раз повезло. Скорее по наитию, чем ясно понимая что именно нужно делать, я спрыгнул вниз за секунду до того как мощнейший толчок настиг Баруту, а вслед за ним и рухнуло то здание на котором я находился.

Волна разрушений прокатилась через городок беспощадным катком, зажимая в каменных тисках оставшихся в домах людей. Воздух моментально наполнился такой концентрацией пыли, что дышать стало очень трудно, а видимость снизилась почти до нуля, несмотря на моё ночное зрение.

Город застонал, завыл десятком разных голосов умирающих под обломками местных и ходоков. Искалеченные, изломанные разумные валялись повсюду, смешивая свою кровь с пылью и превращаясь в подобие големов из грязи и крови. Паникующие, оглушенные и ослепленные люди, оставшиеся на ногах, затаптывали раненных вместо того чтобы им помочь. На моих глазах какая-то пошатывающаяся женщина, прижимающая к себе поломанную руку, сначала споткнулась об голову прижатого балкой к земле человека, а затем и свалилась прямо на хрипящего местного.

Я же приземлился очень удачно, не считая того, что разлетевшиеся по улице камни, рассадили мне скулу и до боли отбили бедро. Прихрамывая, я было дернулся к раненным, но выскочивший из-за пыльной завесы дородный мужик сшиб меня с ног и побежал себе дальше оставив меня барахтаться в грязи. Когда я поднялся, помогать было уже некому, и женщина и хрипящий под ней местный были заживо похоронены под целой грудой камней.

Разрушения продолжались, устоявшие перед силой последнего самого страшного толчка, дома продолжали местами осыпаться. Куски глиняной кровли сползали с крыш, каменные парапеты и деревянные козырьки обрушивались на головы и тела успевших выскочить на улицу несчастных.

Бросившись в сторону перекрестка, я чуть было не угодил в смертельную ловушку, и лишь громкие крики множества людей уже рухнувших в многометровый провал заставили меня вовремя остановиться на самом краю ямы. Внизу разверзся Ад.

Сплошная мешанина из погибших, раненых, живых выбирающихся по головам своих соседей. Бешеная давка. Хрип и отчаянный нечеловеческий вой. Кровь, текущая из ран и смешивающаяся с землёй, превращающая провал в чудовищный колодец, где люди захлебывались, умирали зажатые и затоптанные своими вопящими соседями.

Это многорукое и многоголосое чудовище под названием паникующая и умирающая толпа, тянуло свои конечности к верху, вцеплялось в края ямы и вопило, распространяя вокруг себя волны ужаса и отчаянья.

Страх от увиденного жаркими пальцами вцепился в грудную клетку, руки сами собой дёрнулись к голове и закрыли уши. Отшатнувшись от края ямы, я упёрся спиной в остатки полуразрушенной стены и завыл вместе с этой умирающей толпой, в то время как перед моим мысленным взором возникла картина далёких дней жизни в Первоисточнике…

— Кррр… Каррр… Неверррморрр!!!

Хлопок крыльев перед самым носом принёс вместе с собой глоток свежего ночного воздуха, отогнавший всего на секунду тяжёлый металлический запах бойни. Мазнув краем крыла по моему лицу, Хугин прогнал прочь видение из прошлой жизни и привёл меня в чувство. Крик ворона заметался между уцелевших уличных стен, и будто сопровождая летящую птицу, затих только тогда, когда ворон скрылся за ближайшим поворотом.

Поняв каким-то шестым чувством, что нужно следовать за пернатым другом я бросился в том же направлении. Но далеко уйти не успел, рёв боевого рога прямо за ближайшими оборонительными стенами заставил споткнуться на ровном месте. Этот звук не мог принадлежать боевому рогу легиона. Враг здесь? Уже в Баруте? Как же так, неужели буйство стихии дело рук орков и обрушение скалы как-то связанно с их наступлением на крепость в ущелье!?

Мне нужен был обзор, что бы понять, как выбраться из города и не попасть в лапы врага, а единственной высокой точкой была надвратная башня, уцелевшая после ударной волны и белеющая на фоне ночного неба всего лишь в квартале от меня.

Как выяснилось тремя минутами позже, не я один решил наведаться в уцелевшее укрепление. Как внутри, так и снаружи башни шёл бой. Безликие тени метались среди воинов легиона и стражников. Звенели клинки, кровь щедро обагряла землю. Вот очередной боец Баруты пал наземь получив в шею метательный дротик, промелькнуло перед глазами перекошенное лицо с пузырящейся на губах жёлтой пеной, а в следующее мгновение круговерть схватки охватила меня со всех сторон и втянула в своё ненасытное нутро.

Если бы не спарринги с Котом, который обожал подлавливать партнёра неожиданным броском какого-нибудь метательного оружия быть бы мне убитым в первую же секунду. Язык тела «тени» сказал мне больше чем нужно, что-то смертоносное, маленькое и острое промелькнуло совсем рядом, буквально скользнув по краю куртки, и лишь уклонение до хруста в позвоночнике позволило мне избежать смерти.

Метнул клинок в ответ, но мой противник не только без труда скользнул в сторону, но и поднырнул под топор выскочившего на него сбоку легионера, быстрым секущим ударом короткого клинка разрубив тому мышцы в районе подмышки.

Грамотно маневрируя, неизвестный, чьи контуры тела расплывались, будто он несмотря ни на что продолжал действовать в скрыте, попытался сблизиться. Я же, не желая ввязываться в ближний бой, рванул из под плаща кнут. Враг кем бы он на самом деле не был, допустил сразу две ошибки ставшие для него фатальными. Во-первых, он подумал, что моя рука, нырнувшая под плащ, знаменует собой новый бросок метательного ножа и поэтому словил корпусом хлёсткий удар плетью заставивший его сбиться с шага и отступить. Ну и во-вторых, он оставил за спиной раненого легионера, который разогнавшись ударил его щитом в спину опрокидывая лицом впёред.

Больше я нечего предпринять не успел. Ядовито зелёное свечение затопило пространство перед башней и откуда-то со стены, прилетел огромный сгусток магической кислоты. Особенно крупное скопление легионеров, защищающее механизм открытия городских ворот не успело даже закричать. Заклятье рухнуло прямо в середину строя, прожгло насквозь доспехи и плоть воинов, оставив после себя на месте подразделения ярко светящуюся в темноте лужу исходящую ядовитым паром.

Бросив взгляд наверх, я успел увидеть заклинателя, сотворившего эту чудовищную магию, и был он вовсе не орком. На секунду мы встретились взглядом, и меня перёдернуло от появившейся в глазах тёмного эльфа ненависти. Кисти рук чернокнижника налились тёмно-фиолетовым свечением, тонкие губы задвигались, нашептывая вязь заклинания, а глазами он продолжал неотрывно сопровождать все мои передвижения.

Понимая, что вот-вот произойдёт что-то очень плохое, я взлетел по горе битого камня и прыгнул, сжавшись в полёте в комок. В спину пахнуло жжёным сахаром, и я, выбив собственным телом чудом уцелевшие ставни в окне полуразрушенного дома, покатился по полу, а над головой с шипением пронёсся чернильно-ртутный росчерк тёмной магии. Перевернутый деревянный шкаф, в который угодило заклинание беззвучно распался хлопьями пепла, я же, матерясь от боли в отбитых руках и колене бросился дальше, туда, где меня не достанет своей магией чёртов эльф, ненавидящий бессмертных ходоков одной с ним расы.

Проскочив несколько кварталов, рискуя сломать ноги об обломки, я оказался в очередном умирающем доме. Двигаться я старался параллельно городской стене, чтобы отбежав подальше от ворот перебраться на другую сторону. Выглянув из-за укрытия, рассмотрел пустующую стену, на которой не было ни защитников, ни врагов. Интересно куда все подевались, не могли же легионеры все до одного сбежать или переместиться на другой участок бросив этот не защищенным? Или могли? Наверное, могли если разрушения настигли не только дома, но и некоторые участки городских стен. В таком случае оборона стены теряла всякий смысл.

Город тем временем продолжал кричать. Захватчики уже прорвались на городские улицы, звуки жарких схваток и яростных криков перекрывали даже вопли раненых. Где-то ближе к центру в районе рынка грохотала магия, там явно столкнулись две очень подкованные в магическом искусстве силы.

Крик ворона, раздавшийся прямо над головой заставил вздрогнуть и вернуться к реальности. Встряхнувшись, подтянулся на руках, зацепившись за край обваленной стены дома, и оказался на узком карнизе. Оставалось пробежать каких-то тридцать метров, чтобы вплотную приблизиться к каменным ступеням лестницы ведущей на крепостную стену, но что-то не давало мне покоя. Не то чтобы я видел признаки угрозы, но чувство тревоги плотным комком ворочалось в груди не давая двинуться дальше.

Где-то совсем рядом раздался скрежет доспехов, и вдоль стены заворачивая к переулку, быстрым шагом промаршировало подразделение захватчиков. Среди них не было ни орков, ни тёмных эльфов. Все как один хварги, тяжелая приземистая пехота, разряженная в металлические красноватые доспехи, покрытые острыми зазубринами. Оружия я у них никакого не заметил кроме стальных шипов, выступающих на костяшках перчаток, а система услужливо прояснила этот момент, выдав над головой у ближайших воинов короткую надпись…

Воины скрылись где-то за завалами обломков сопровождаемые Жрецом Стибнита, практически квадратным здоровяком, несущем на своём плече здоровенный молот.

Дольше задерживаться здесь не стоило, вскоре останки города окончательно превратятся в улей забитый под завязку врагами, а значит нужно выбираться. Одним рывком перемахнув с карниза на землю, стараясь придерживаться укрытий, метнулся к лестнице. Несмотря на тревогу поселившуюся под сердцем, никто на меня не напал. Лестница была вся в крови, её тягучие капли уже почти застывшие стекали откуда-то сверху, растапливая снег и перемешиваясь с грязью.

Поднявшись на стену, я понял, что легионеры никуда не ушли. Они все были здесь, их раззявленные в немом крике рты были испачканы жёлтой пеной, у многих на теле виднелись следы резаных ран. Именно тёмные эльфы убили их, я был в этом почти уверен, ведь совсем недавно я уже видел у городских ворот, как бойцы падают наземь и харкают пеной после ранения отравленным оружием «теней».

С высоты городской стены мне открылся вид на прилегающую местность, и я понял, что Хребет Асарака обречён. Огромная «змея» вражеского войска появлялась откуда-то из-под разрушенного скального участка и уходила в сторону крепости шестнадцатого легиона. Сама же Барута, несмотря на мои опасения, не была окружена кольцом врагов, видимо военачальника хваргов и эльфов решили, что незачем тратить на это силы, ведь город как опорный пункт итак обречён. Хватит и малых отрядов, чтобы устроить в нём резню, и они были правы.

Закрепленный конец петли многометровой веревки был туго затянут мной на одном из каменных зубцов стены, еще раз проверив узел на надежность, я решил спускаться.

— Дзиннььь! — Маленький камушек ударил точно в выглянувший из-под плаща наплечник, заставив меня замереть подобно гипсовому изваянию. Внутренне похолодев, я развернулся, стараясь не делать резких движений в том направлении, откуда прилетел снаряд.

Чернокнижник улыбался, подбрасывая новый камушек на ладони. Презрительная улыбка тонких эльфийских губ, триумф во взгляде…

Что-то острое, несущие вместе с собой могильный холод проникло сквозь кожу моего доспеха со спины и как-то сразу безо всякого перехода исчезло всякое ощущение собственного тела ниже поясницы, будто ног и не было вовсе. Чьи-то тонкие, но сильные пальцы вцепились в одежду и толкнули, заставляя меня упасть не лицом вперед, а назад и в бок.

Во рту отчего-то появился привкус мяты, а мышцы стали подобны киселю. Падая, я даже не сумел выставить руки, настолько чужим и далёким стало моё тело. Как же я их не заметил? Магия будь она не ладна! Твари всё это время были где-то поблизости и сумели всё подстроить таким образом, что я нечего не понял, пока ловушка не захлопнулась. Мысли текли вяло, но я продолжал оставаться в сознании, чувствуя как ледяные пальцы паралича, промораживают мои жилы.

Эльф чернокнижник, угробивший целый отряд легионеров своим кислотным шаром у городских врат что-то сказал скрытнику, ударившему меня в спину, который тут же исчез из поля зрения, а сам маг присел передо мной на корточки.

Тяжёлая оплеуха дёрнула голову в сторону, я почувствовал, как по моему подбородку потекла слюна вперемешку с кровью. Хотел плюнуть во врага в ответ, но не смог, все силы словно вытянула огромная воронка, заставляя сознание балансировать на грани между сном и явью. Брезгливо вытерев запачканные пальцы об мою одежду, маг схватил меня за волосы и подтянул мою голову ближе.

— Твоя лживая оболочка не обманет меня бессмертный. Ты не один из нас. Тот воин у ворот причиной смерти которого ты послужил, прожил на этом свете две сотни лет и прожил бы еще столько же если бы не появились вы. Жалкие уродцы, насмешка светлых богов. Вы не знаете ни наших традиций не уклада жизни. Не чтите законы Ша’ары и якшаетесь со светлыми. Но при этом смеете цеплять на себя шкуру и плоть моих сородичей, выдавая себя за подобных мне. Видишь вот это? — Свободной рукой, тёмный извлек из под чёрных одежд небольшой флакончик. — Это боль. Это твоё наказание за дерзость. — Белёсая капля неизвестной жидкости сорвалась с горлышка наклонённого сосуда, и зашипела на каменном полу, источая белый пар.

— Муарид смазал свой клинок парализующим ядом специально для тебя. Но ты почувствуешь, как кости твоих конечностей растворяться следом за плотью, я тебе обещаю. Смерть не будет легкой, а потом я найду тебя снова, когда ты обретешь свое тело вновь. Посмотри на этот город! Он был дорог тебе!!? Посмотри, что я сделал с ним!!!

Выродок, несмотря на изящное телосложение, оказался удивительно сильным. Одной рукой он сумел вздёрнуть меня выше, держа за волосы и развернуть моё безвольное тело в сторону города. Но я уже не видел руины, всё в моём сознании переплелось. Боль и темнота смешались с холодом паралича, ночное зрение покинуло меня и на секунду мне показалось, что я ослеп. Горячая кровь, текущая по спине была единственным ярким угольком ощущений не дававшая разуму окончательно развалиться и начать бредить. Кажется, заклинатель что-то кричал мне в лицо, брызгая слюнями, его лицо страшно вытянулось, а затем перед взором стали мелькать совсем уж невероятные картинки.

Огромный ворон, накрывший своими крыльями Баруту, рухнул с неба вниз, в падении подергиваясь чёрным дымом словно комета. Уже на излёте он вдруг превратился в Варга, и его челюсти полные острых зубов сомкнулись на голове истерящего и пытавшегося привести меня в чувство чернокнижника. Последнее что я увидел, прежде чем бред видений сменился спасительно темнотой были умные глаза Хугина на окровавленной морде Варга, и яркая системная надпись…