ICO-инвестиции в России

Initial Coin Offering – первичное предложение монет (также иногда с заменой слова Coin на Token) – сейчас является неплохим способом создания некоего подобия децентрализованного акционерного общества и получения инвестиционного акционерного капитала на реализацию нового проекта. Многие помнят так называемые «народные IPO» Сбербанка и ВТБ, прошедшие не совсем вовремя и не совсем удачно для инвесторов, но нам важна именно суть процесса. Этими банками были затрачены колоссальные средства и силы для реализации проектов, отличие ICO же в том, что процесс подготовки и реализации гораздо проще и дешевле. Мне кажется, не зря в Беларуси в первую очередь разрешили именно ICO помимо обменных операций с криптовалютами, хотя и в рамках единственного «парка высоких технологий» процедура привлечения инвестиций путем ICO способна значительно увеличить приток иностранного капитала в страну и в какой-то мере открыть доступ к инвестициям гражданам тех стран, на кого действуют различные санкционные ограничения, введенные против России. По оценке многих успешных ICO большинство криптовалютных инвесторов были жителями Северной Америки, Европы, Азии, но не России и стран СНГ. По уровню вложений россияне и граждане ЕАЭС занимают не более 15 процентов для международных проектов. Естественно, этот процент существенно больше в российских локальных проектах, из них достойных внимания и неуличенных в мошенничестве или его признаках можно отметить лишь несколько. Сегодня только набирают обороты расследования сборов в мошеннических ICO, Генпрокуратура и ЦБ РФ обвинили проект Cashberry в создании массовой финансовой пирамиды, специализированные каналы в мессенджере Telegram, как и канал «ICO-крипто-мужик» и сайты наподобие cryptokompromat.ru, ведут разбор потенциально мошеннических проектов, порой с убедительными доказательствами, и наверняка дальше громких дел будет больше, в т. ч. в публичной сфере и с привлечением правоохранительных органов. По некоторым исследованиям до 80 % сегодняшних ICO – мошенничество. Введение законодательного регулирования отрасли очень помогло бы в обелении процесса ICO и дало понятные инструменты для реального бизнеса в привлечении инвестиций и развития большого числа проектов в различных отраслях экономики.

Большой интеллектуальный и творческий потенциал, направленный в нужное русло, смог бы помочь развитию бизнеса в нашей стране в период неблагоприятных внешних геополитических факторов. У нас достаточно профессионалов в области юриспруденции, финансов, маркетинга, бизнес-администрирования, программирования и других необходимых компетенциях, требуемых для реализации ICO.

Рассмотрим небольшой пример, как можно было бы совместить множество идей в одном ICO-проекте на благо страны. Сейчас в списке top500.org 500 лучших суперкомпьютеров, самая мощная российская машина «Ломоносов-2» занимает всего лишь 72-ю строчку, уступив за год 13 позиций, а еще два известных представителя давно ушли ниже первой сотни рейтинга. В 2016 году этих компьютеров в топ-100 было семь, в 2017-м осталось лишь три, сегодня один. Второй суперкомпьютер в локальном российском рейтинге top50.supercomputers.ru, установленный в Росгидромете, едва удержался в конце второй сотни мирового рейтинга. Еще в 2012 году было заявлено об инвестициях в размере 1 миллиарда долларов для создания в России суперкомпьютера или экзакомпьютера мощностью более 1 экзафлопса, при том что сегодняшний мировой лидер «Саммит» из США обладает лишь примерно 1/9 долей экзафлопса, потребляя 9 мегаватт электроэнергии, да и весь топ-100 рейтинга суммарно едва дотягивает до 0,8 экзафлопса. А в начале 2017 года некоторыми сайтами сообщалось, что в ядерном центре в Сарове этот экзакомпьютер уже есть. Почему такая новость не стала мировой и почему так мало внимания уделено работе такого гиганта, непонятно, возможно, это была лишь фантазия единичных журналистов. А вот новость о том, что инженеры из Сарова пытались майнить криптовалюту на секретном суперкомпьютере, облетела все мировые средства массовой информации. Вернемся же к сути. Россия обладает самым важным ресурсом для создания подобного компьютера, пусть даже на импортных компонентах – это избыточная и недорогая электроэнергия. Потребление одного лишь китайского «Тяньхе», занимающего 4-ю строчку мирового рейтинга, составляет 15 мегаватт, а суммарное потребление топ-100 мировых лидеров составляет цифру, близкую к 300 МВт. Если учесть, что достаточно современные «Саммит» и «Сиерра» потребляют вдвоем около 20 мегаватт и производительность их составляет 0,2 экзафлопса, то мы легко подсчитаем, что современный экзакомпьютер должен потреблять не более 100 МВт на 1 EFLOPS. Чтобы понять, что такое 100 МВт, давайте вспомним простой масляный электрообогреватель, способный обогреть небольшую комнату, который потребляет 1 кВт. На 1 Мвт их нужно 1000, а на 100 мегаватт уже 100 000, непрерывно работающих. Пользуясь этим примером, легко представить и количество тепловой энергии, которое выделится этим мега-котлом. Задавшись целью построить такой компьютер, вполне реально задействовать незагруженные мощности атомных или гидроэлектростанций, например в холодном климате Сибири. По разным оценкам Иркутская область обладает более чем 1 гигаваттом свободных электрических мощностей, при этом тарифы на нее одни из самых низких в мире. Выделяемое тепло можно было бы утилизировать с помощью систем жидкостного охлаждения, произведенных из местного алюминиевого сырья (оказавшегося под санкциями Запада), и отапливать им круглогодичные теплицы, жилые и нежилые строения. Сколько бы стоил такой проект и сколько бы он заработал? По очень условным расчетам при затратах в 200 000 000 долларов проект мог бы быть реализован за 1 год и принести массу плюсов научной сфере и экономике государства. Такой проект мог бы поддерживать огромное множество инновационных начинаний, молодых ученых, объединить тысячи людей для реализации масштабного проекта. Идея реализации могла бы быть следующей: за основу берется гражданское, но высокоуровневое Hi-End-оборудование, как, например, улучшенные материнские платы, имеющие возможность установки от двух до четырех видеоускорителей с максимальной пропускной способностью шины, а также хороший многоядерный процессор, быструю оперативную память плюс топовые «игровые» графические ускорители уровня Nvidia gtx 1080ti или новейшие rtx 2080ti. Почему не профессиональное оборудование? Первая причина – стоимость таких решений ниже в разы по сравнению с профессиональными решениями, но при этом производительность падает максимум на ⅓. При аренде мощностей для рендеринга вы легко можете найти предложения, основанные на серверах с установленными там видеоускорителями 1080ti. Индустрия давно применяет стандартные комплектующие для организации облачных хранилищ, проведения коллективных научных изысканий, серверов удаленного гейминга и рендеринга. При необходимости апгрейда оборудования гражданские компоненты могут быть гораздо легче реализованы на вторичном рынке или распределены между участниками. Продать или как-то пристроить устаревшие серверные решения в разы сложнее. По сути такой суперкомпьютер мог бы быть объединением разного уровня компьютеров, что сейчас пытаются реализовать такие проекты как iExec, Golem, Sonm, Iagon, IOTA и ряд других. При этом идея облачных, или «туманных», вычислений за счет объединения массы обычных компьютеров в кластеры настолько популярна, что iExec, имеющий за плечами многолетний опыт постройки крупных дата-центров, завершил сборы хард-капа (максимальной планки финансирования) буквально за несколько минут, а это ни много ни мало 12 млн долларов США. Sonm, о котором, впрочем, можно найти очень разнонаправленные отзывы, собрал 42 млн долларов. Iagon, вышедший на арену в кризисный 2018-й, смог собрать софт-кап (минимальную планку финансирования для запуска проекта) более 1 млн долларов. Самый ранний из перечисленных проектов – Golem – был в десятке лидеров 2016 года с 8,2 млн долларов США. И это частные проекты, токены которых будут обеспечены лишь работой команды и реализацией идеи. Собственной физической вычислительной инфраструктуры, способной претендовать хоть на какое-то место в топ-100 суперкомпьютеров, не будет. Представьте себе проект с государственной поддержкой (в виде недорогой атомной или гидроэлектроэнергии и земельного участка) при содействии научного сообщества, помощи блокчейн-комьюнити и финансировании за счет краудфандинга в виде «народного ICO». Вы скажете, зачем тогда строить дата-центр, возведение которого при уровне Tier2-Tier3 обойдется от 15 до 25 тыс. USD за квадратный метр, когда можно использовать имеющиеся ресурсы жителей не только нашей страны, но и всей планеты? Я отвечу, что это может стать второй частью задачи. Централизованный вычислительный кластер с научными и испытательными лабораториями, собственным образовательным учреждением, юридической службой, площадями для стартапов и конференций смог бы принести гораздо больше пользы и создать максимум предпосылок для завоевания лидерства РФ в блокчейн-индустрии. Объединив сотни проектов, можно было коллективными усилиями и с помощью находящейся под рукой полностью развитой инфраструктуры сделать шаг к научному прорыву, так желаемому политиками, экономистами и прогрессивными членами общества. Даже на одних оборонных исследованиях, изучении проблем ядерной физики, фармакологии и химии, можно было получить существенный экономический эффект. А если просто включить все имеющиеся мощности на майнинг, в т. ч. собственной внутренней криптовалюты, только это способно окупить вложения за срок от 3 до 5 лет, с учетом плановой замены устаревшего оборудования на новое. Если взять все 70 миллионов официально работающих граждан страны, то для построения с их помощью лучшего в мире экзакомпьютера может понадобиться лишь по 3 доллара с человека. Это всего 200 рублей, стоимость одного простого бизнес-ланча в кафе. Даже если каждый 5-й рискнет и выделит по 1000 рублей, сумма невелика, зато наша страна могла бы стать лидером блокчейн-индустрии в мире. Для скептиков, считающих сбор в 200 млн долларов чем-то космическим, могу лишь привести данные о сборах трех самых успешных ICO за 2018 год. Hdac, проект Huyndai для Интернета вещей – 258 млн долларов. Filecoin – проект облачного хранилища (опять же на компьютерах пользователей) – 257 млн долларов, из них 200 за первые полчаса с момента публичного старта, и проекты Tezos и EOS Stage1 (именно первая стадия) – очередные «убийцы Ethereum» с собственными блокчейнами и смарт-контрактами – собрали по 230 млн долларов каждый. Все, кроме Hdac, – это проекты по созданию программных платформ. Вдумайтесь, миллиард долларов США на четверых, в основном для написания и внедрения программ… Какие же еще проекты востребованы на рынке криптовалют и блокчейн? Обратившись к любому ICO-агрегатору, можно с легкостью выяснить категории, в которые группируются ICO. Номенклатура отраслей очень большая, и количество проектов в каждой из них – десятки. Справедливости ради скажу, что иногда один проект попадает в разные категории, и тем не менее вот какие ICO могут проводиться в России, исходя из мирового опыта: в области искусства, в сфере банковского дела и финансов, искусственного интеллекта и Биг Дата, игорного бизнеса и развлечений, спорта и туризма, образования и бизнес-сервисов, медицины и торговли, интернета и виртуальной реальности, юриспруденции и страхования, энергетики и коммуникаций, социальной сферы и благотворительности, производства товаров, в т. ч. электроники и робототехники, – в общем, практически везде. Любой бизнес может рассчитывать на привлечение средств.