Глава третья

Поток идей

Составляющие коллективного разума

Почему одни компании кажутся энергичными и креативными, а другие – инертными и бездеятельными? А как насчет коммерческих предприятий, где все вроде бы усердно трудятся, но при этом нет ощущения сплоченности или определенного направления? Стандартные объяснения обычно сводятся к тому, что работа в одних компаниях «интересная» и «увлекательная», а в других – скучная и монотонная или что в каких-то компаниях просто «хороший менеджмент», в то время как в других – нет.

Но это не то, что я вижу вокруг. Я вижу, что в разных компаниях разный поток идей – и, соответственно, разные возможности для обучения в пределах и за пределами их сообщества. Думаю, в каждом из случаев причины интереса, скуки или стресса обусловлены скорее тем, насколько тесно сотрудники компании связаны между собой и насколько разные филиалы отделены друг от друга, чем специфическими методами управления или же характером деятельности компании. Иными словами, если мы хотим плодотворного сотрудничества, нам необходимо изучить показатели потока идей, а также препятствия, затрудняющие его.

В моем представлении организация – это группа людей, плывущая по волнам идей. Иногда они входят в быстрые, прозрачные потоки великого множества идей, но в другие моменты попадают в гниющие болота или пугающие водовороты. Порой чьи-то идеи ответвляются от основного потока, отделяя их авторов от других людей и направляя их в новом направлении. На мой взгляд, такова настоящая история любого сообщества или культуры. Все остальное – лишь внешняя оболочка и обман зрения.

Поток идей – это распространение идей посредством либо примера, либо истории в социальной сети, будь это компания, семья или город. Этот поток идей выполняет ключевую роль в становлении традиций и развитии культуры вообще. Он позволяет навыкам и обычаям переходить от человека к человеку и от поколения к поколению. Кроме того, участие в этом потоке идей дает людям возможность усвоить новые типы поведения, не подвергая себя опасности и риску индивидуального поиска, и получить крупные, интегрированные модели поведения без необходимости формировать их постепенно посредством трудоемкого экспериментирования.

У каждого сплоченного сообщества есть свой поток идей, который позволяет участникам объединять новые разработки других людей в его пределах и даже создавать отдельные культуры. Примеры таких «деятельных сообществ» – гильдии ремесленников, процветавшие в Средние века, современные профессиональные ассоциации и даже сообщество eToro, о котором мы говорили в предыдущей главе.

Как мы увидели во второй главе, правильный поток идей помогает членам группы принимать более разумные решения, чем те, к которым они приходили бы, работая индивидуально. Вследствие таких общих привычек человеческие сообщества могут развить некое подобие коллективного разума, более масштабного, чем индивидуальный разум участников. Сотрудничество и обучение у других людей, совместно с взаимным обменом и практическим испытанием идей, образуют коллективный разум.

Поток идей зависит от социального обучения, и именно благодаря этому социальная физика работает: наше поведение можно предсказать на основе того, насколько мы подвержены влиянию чужих действий на нас. На самом деле, люди так сильно полагаются на свою способность усваивать окружающие их идеи, что некоторые психологи называют наш вид Homo imitans – «человек имитирующий». Через социальное обучение мы развиваем общий набор привычек, подсказывающих, как действовать и как реагировать во множестве различных ситуаций. В основе бытовых деталей нашей повседневной жизни лежат именно привычки; в общем и целом эти привычки определяют наше общество. Мы ездим по левой (или правой) стороне дороги, просыпаемся в восемь (или в шесть) часов утра и едим вилкой (или палочками).

Такое социальное обучение свойственно не только людям. Другие приматы, такие как шимпанзе или орангутанги, также обнаруживают наличие поведенческих культур в дикой природе. Например, нововведения, связанные с добычей корма, иногда распространяются по всей стае, и этот поток идей замещает старые привычки новыми, более эффективными методами добычи. Но, хотя такие потоки идей вносят новые элементы в их арсенал привычек, эти культуры приматов остаются примитивными и статичными.

Одной причиной, по которой человеческая культура развивается, а культура обезьян стоит на месте, может быть то, что иногда мы идем против потока окружающих нас идей и погружаемся в иное течение. Во второй главе мы увидели, как новые и более успешные модели поведения приходят в наше сообщество, когда мы используем социальные сети для исследования и проверки новых идей. Собирая идеи в тех областях нашей социальной сети, которые соприкасаются с другими потоками, то есть пересекая то, что социолог Рон Берт назвал «структурными дырами» в материи человечества, мы можем создавать инновации. Погружаясь в иной поток, мы выращиваем новые привычки и убеждения; в некоторых случаях они помогают нам принимать более совершенные решения, способствующие процветанию нашего сообщества. Мы можем рассматривать каждый поток идей как вихрь коллективного разума, который движется во времени по мере того, как находящиеся в нем люди учатся на опыте друг друга, чтобы совместно отыскать модели предпочтений и привычек, более всего отвечающих их физическому и социальному окружению.

Это противоречит тому, как большинство западных людей видит себя – как рациональных индивидов, людей, которые знают, чего хотят, и самостоятельно решают, какие действия предпринять для достижения своих целей. Может ли быть так, что наши предпочтения и методы – неотъемлемая характеристика рациональности – исходят от нашего сообщества в той же мере, что и от нас самих? Может быть, мы, по определению экономистов, коллективно рациональны и индивидуально рациональны в одинаковой степени?