Моделирование сетевого общества

Как нам использовать эти знания о человеческой природе – важность социального обучения и социального давления, а также идею о том, что человеческое общество устроено скорее как сеть обмена, чем как открытый рынок, – чтобы смоделировать общество, более отвечающее человеческой природе? Социальная физика предполагает, что первым шагом станет перемещение фокуса на поток идей, а не поток финансового благополучия, так как именно поток идей является источником культурных норм и инноваций. Экономическая теория все еще представляет собой полезный шаблон для моделирования потока идей в обществе, но мы должны начать с более ясного представления о человеческой природе. Поскольку мы не просто экономические существа, наши модели должны охватывать более широкий спектр человеческих мотиваций, таких как любопытство, доверие и социальное давление. Мы должны также брать в расчет как социальную, так и динамическую сетевую природу человеческого общества. Это означает, что наше внимание должно быть направлено на поток идей, необходимый для того, чтобы индивиды могли принимать правильные решения и развивать полезные поведенческие нормы.

Я считаю, что есть три критерия для моделирования наших новых сетевых обществ: социальная эффективность, оперативность и устойчивость. Давайте рассмотрим каждый из них по отдельности, а затем попытаемся выяснить, как они могут применяться к правительствам и обществу в целом.

Социальная эффективность: На языке экономики социальная эффективность означает оптимальное распределение ресурсов в обществе – процесс, который, по описанию Адама Смита, является результатом деятельности «невидимой руки». Как мы увидели в четвертой главе, невидимая рука работает только в том случае, если все члены общества являются частью одного и того же социального полотна и давление со стороны окружения сможет служить гарантией того, что все будут следовать одному набору правил.

Когда такая всеохватная социальная система также является социально эффективной, это означает, что преуспевание одного человека идет на пользу всему обществу. Учитывается и обратная ситуация: то, что наносит вред индивиду, также плохо для общества. Если большинство людей в обществе достаточно обеспечены, то измерить, насколько успешно оно справляется с разделением своего богатства, можно, оценив условия жизни самых бедных и наиболее уязвимых членов.

Учитывая известные недостатки человеческой природы, социальная эффективность – это цель, к которой нам следует стремиться. Применяя этот принцип к потоку идей в обществе, мы видим, что обмен идеями и информацией между людьми должен гарантированно приносить выгоду не только индивиду, но и всей системе в целом.

Традиционным способом достижения социальной эффективности долгое время был подход открытого рынка, то есть предоставление доступа к открытым, публичным данным для поддержания честности рынков. Это решение превалировало в нашем мышлении на протяжении прошлого столетия. Хотя наша привычка полагаться на открытые данные обеспечила прозрачность во многих гражданских системах, количество и насыщенность общедоступных данных стали причиной беспокойства по поводу «конца приватности». Мы обнаружили, что простая анонимизация персональных данных работает ненадежно, потому что путем комбинирования различных наборов данных людей часто можно идентифицировать заново.

Итак, мы оказываемся в ситуации, где ребята с самыми большими компьютерами могут, в общем-то, отслеживать все, что мы делаем и куда ходим, что создает опасность формирования диктатуры. Корпорации и органы власти располагают техническими возможностями, намного превосходящими те, что доступны простым гражданам, и этот дисбаланс стремительно превращается в крупный источник социального неравенства. Сочетание этих двух тенденций – расширения доступа к данным и увеличения мощности компьютерных технологий – приводит к сильнейшей концентрации власти в руках правительства и крупных корпораций.

Альтернативой подходу открытого рынка, которая также способна помочь в достижении социальной эффективности, является сеть обмена. В основе этого подхода к обмену идеями и информацией лежит строгий контроль над персональными данными, так что они раскрываются только в режиме согласованного обмена, а также при условии, что эти данные не пойдут дальше, чем нужно. Установив надежные цифровые обменные сети, мы можем без использования механизмов открытого рынка следить за тем, куда поступают личные данные и как они используются. Как я уже говорил выше, я убежден, что обмен в таких сетях может стать более эффективным стимулом для «невидимой руки» Адама Смита, а также повысить уровни справедливости, доверия и стабильности.

Чтобы проиллюстрировать идею надежной сети обмена, рассмотрим типичную модель из жизни городского жителя. В своей повседневной жизни вам приходится регулярно взаимодействовать со многими людьми: при покупке кофе, во время поездки на автобусе и т. д. Вы, возможно, даже не знаете имена многих из этих людей, вы почти наверняка не знакомы с их родственниками, друзьями и коллегами, и вам также неизвестно, чем они занимаются вне работы. Тем не менее, поскольку вы взаимодействуете с ними каждый день, эти ситуации обмена можно считать надежными. То есть вы ожидаете, что кофе, который вы купили сегодня, на вкус будет таким же, как вчера, и стоить будет примерно столько же.

Так как вы знаете этих «знакомых незнакомцев», но не их сети взаимообмена, вам будет трудно устроить против них тайный сговор. Следовательно, такой взаимообмен надежно защищен от многих видов мошенничества и злоупотреблений. Виртуальные сети доверия вроде нашей системы openPDS аналогичным образом могут сделать обмен информацией открытым и честным, при этом ограничивая возможный риск для пользователей при помощи цифровых фильтров, которые обеспечивают строгий контроль над персональными данными. Эти цифровые механизмы следят за тем, чтобы в любой ситуации взаимообмена индивиды делились лишь необходимым минимумом данных и что эти сведения используются только по целевому назначению.

На сегодняшний день существуют проверенные временем версии сетей доверия, доказавшие свою безопасность и надежность на практике. Как уже упоминалось в десятой главе, самым известным примером является SWIFT – сеть для межбанковских денежных переводов, чья главная отличительная особенность заключается в том, что она ни разу не была взломана. Когда известного грабителя Вилли Саттона спросили, почему он грабил банки, он ответил: «Потому что там лежат деньги». Что ж, в современном мире деньги «лежат» в сети SWIFT – через нее проходят целые триллионы долларов в день. Эта сеть доверия не только защищена от хакеров, но она также следит за тем, чтобы деньги неизменно попадали куда нужно.

Вместо того чтобы каждый раз прибегать к механизмам открытого рынка, мы можем адаптировать эту технологию сетей доверия для повседневных индивидуальных взаимодействий и таким образом создать общество, построенное на сетях обмена. Так же, как банки присоединяются к сети SWIFT, чтобы безопасно взаимодействовать с другими банками, индивидуальные пользователи могут регистрироваться в сетях доверия, чтобы безопасно взаимодействовать с другими индивидами или компаниями, уверенные в том, что их личные данные будут использоваться строго в соответствии с соглашением.

Сеть доверия, благодаря сфокусированности на индивидуальном взаимообмене и мощном личном контроле над данными, дает нам преимущества – честность, стабильность и социальную эффективность, присущие сетям обмена. Как показывает представленный выше пример со «знакомыми незнакомцами», общество, построенное на обмене, может даже показаться более естественным, чем среда открытой конкуренции, провозглашенная в эпоху Просвещения. Возможно, это происходит потому, что общество обмена напоминает ту среду, в которой сложился человеческий разум, и если это действительно так, то можно ожидать, что сети обмена будут особенно гармонировать с нашими социальными инстинктами и способностями быстрого мышления.

Модели открытого рынка и мощного личного контроля – лишь два подхода к обеспечению социальной эффективности. Также возможны комбинации этих двух моделей. Например, мы могли бы создать ограниченный фонд данных, который будет бесплатным и общедоступным, но будет приносить гораздо больше пользы в сочетании с ценностью персональных, личных данных.

Здравоохранение – хороший пример применения фонда данных. Органы власти уже принуждают больницы и изготовителей лекарств открывать информацию об эффективности их методов лечения для свободного доступа. Эта публичная информация, в сочетании с частной информацией в наших личных медицинских картах, может помочь нам значительно улучшить систему здравоохранения. Создав общественный фонд данных, который обеспечит глубину и контекст для персональных данных, мы сможем извлечь из них больше пользы и в то же время добиться социальной эффективности и равномерного потока информации и идей. Я исследую эту тему более подробно в следующем разделе этой главы на примере того, что, возможно, представляет собой первый в мире фонд больших данных: Данные для развития (D 4D).

Оперативность: В дополнение к социальной эффективности нам также необходима оперативность. Иными словами, если мы хотим, чтобы наше общество процветало в современном мире с ограниченными ресурсами, его инфраструктура должна работать быстро, надежно и без потерь. В частности, информационные системы должны обеспечивать оптимальную производительность при выполнении повседневных задач, особенно когда они используются для контроля физических сетей и систем общества. Отталкиваясь от этого определения, мы видим, что наши нынешние финансовые, транспортные, здравоохранительные, энергетические и политические системы, кажется, не справляются со своей работой. Возможно, частично это происходит потому, что все они были разработаны в XIX веке, когда инженеры полагались на жесткий централизованный контроль и все основные сенсорные и информационные системы в прямом смысле представляли собой людей, разъезжающих в запряженных лошадьми колясках.

Конкретным шагом к достижению операционной эффективности будет создание фонда общедоступных данных, который позволит нам увидеть общую картину в режиме реального времени. Однако не каждому фрагменту данных необходимо быть частью этой общей картины. Такой фонд обычно требует наличия только совокупных анонимных данных, которые имеют отношение к задаче, выполняемой в данный момент. Такие совокупные данные могут использоваться для установления общей политики и регулирования физических социальных систем, в то время как другие персональные данные могут применяться для настройки этих систем посредством личного индивидуального взаимообмена. Например, регулировать систему здравоохранения на основе данных информационного фонда можно путем объединения анонимных историй болезней (это должно быть обусловлено правовыми ограничениями и контролем) и их анализа с целью выяснить, какие способы медикаментозного лечения работают лучше и какие взаимодействия представляют опасность. Эти объединенные данные – это идеи (например, контекст, действие, ожидаемые результаты), которые могут быть использованы для улучшения медицинского обслуживания граждан.

Пока ученые ищут пути к улучшению нашего здравоохранения, транспорта и других общественных систем путем анализа и применения таких фондов данных, нам все еще недостает одного кусочка мозаики: как сделать так, чтобы люди принимали и усваивали идеи, которые в итоге будут найдены? Внедрение оптимальной системы бесполезно, если она несовместима с нашей человеческой природой, потому что в этом случае люди не будут сотрудничать друг с другом и будут либо игнорировать систему, либо неправильно ее использовать.

Социальная физика играет важную роль в создании возможностей для поиска лучших идей, и она же заставляет людей объединяться. В предыдущих главах мы увидели, что социальные сети могут обеспечить более эффективные стимулы для создания и укрепления полезных социальных норм. Теперь, чтобы полностью переделать наши текущие экономические, государственные и трудовые системы, нам нужно начать применять эти уроки на практике. Так же, как это было с экспериментами по сохранению здоровья и энергии из четвертой главы и вмешательствами в социальную сеть, описанными в восьмой главе, мы можем использовать социальную физику для повышения оперативности наших социальных систем.

Ключ к улучшению общественных систем лежит в мониторинге условий, непрерывном поиске лучших моделей реагирования и их последующем внедрении с целью получить согласованную, последовательную реакцию на меняющиеся условия. Если мы вспомним поиск правильных стратегий в примере с платформой eToro во второй главе, социальное давление к сотрудничеству, которое мы увидели в примерах с энергосбережением в четвертой главе, и быструю мобилизацию участников в примере с «Испытанием с красными шарами» в седьмой главе, то нам может показаться, что системы будущего будут очень похожи на «Википедию», но при этом будут опираться на пересекающиеся между собой группы друзей и приятелей, чьи взаимоотношения будут подкреплены живым, а не только виртуальным и цифровым общением в реальном мире. Другими словами, исследование и поиск хороших идей будет происходить в виртуальном пространстве, но привлечение и достижение консенсуса между участниками будут в первую очередь происходить через реальные взаимодействия. Перемежая исследование и привлечение между отдельными людьми и группами, мы могли бы вывести на более высокий уровень древние процессы принятия решений, которые мы видим у социальных видов животных и насекомых, начиная от пчел и заканчивая обезьянами, и которые все еще необходимы для достижения консенсуса между людьми, обладающими как быстрым, так и медленным мышлением.

Устойчивость: Третий принцип – устойчивость – относится к долгосрочной стабильности наших социальных систем. Существующие сегодня социальные системы: финансы, правительство и деловая сфера – периодически стопорятся, постепенно разваливаются на части, а порой и вовсе терпят полное фиаско. Нам важно разработать такие системы, где вероятность подобных глобальных сбоев будет минимальной. К тому же социальные системы, неспособные быстро и точно реагировать на меняющиеся условия и угрозы, не могут отвечать современным потребностям человечества. Очевидно, что наличие у нашего общества способности быстро и прочно адаптироваться даже к резким изменениям должно быть одной из целей нашего социального моделирования, ведь от этой способности зависит устойчивость общества в долговременной перспективе, даже если речь идет о редких событиях или экстремальных условиях. С точки зрения социальной физики адаптация фундаментально зависит от скорости социального обучения: как мы можем максимально быстро интегрировать данные из всех, в том числе неожиданных и нетрадиционных, источников, а затем использовать их для того, чтобы безопасным образом заново конфигурировать наши социальные системы?

Борьба со стихийными бедствиями – знакомый пример системы такого типа. Как при неожиданно нанесенном уроне и ограниченной работоспособности систем быстро восстановить их основные функции? Наше решение для «Испытания с красными шарами», о котором я рассказал в седьмой главе, показало, как при помощи социально-сетевых стимулов можно провести быструю мобилизацию рассредоточенных ресурсов. Такие примеры дают повод надеяться, что мы сможем построить системы, объединяющие человека и технологии и способные в очень короткий срок генерировать как экономические, так и социальные стимулы, которые позволят нам на лету собирать целые системы, продукты и услуги.

Однако мы не должны фокусироваться только на том, как можно восстанавливать поврежденные системы; нам следует мыслить более широко. Мы также должны думать об устойчивости всей нашей социальной конструкции. Обычно приходит на ум поиск оптимальной стратегии для управления здравоохранительной или транспортной системой или найма работников, прошедших лучшее обучение. Но при наличии системных рисков, таких как скрытые взаимозависимости или допущения, вся система может обрушиться. Живыми примерами наличия таких скрытых взаимозависимостей являются инвестиционный банк Lehman Brothers и страховая корпорация AIG: полный коллапс первого и почти полный коллапс второй показал, что большинство финансовых систем мира зависят от, казалось бы, незначительных и потому нерегулируемых финансовых операций.

Следовательно, чтобы мы могли пережить системные риски, нам нужен широкий набор систем вместо одной так называемой «лучшей» системы. Так, если одна из систем не справится с задачей, остальные могут быстро распространиться и прийти ей на смену. В этом смысле вторая глава содержит важный урок: разнообразие в системе принятия решений необходимо, потому что несмотря на то, что любая конкретная стратегия всегда в конце концов потерпит неудачу, маловероятно, что множество стратегий различных типов окажутся неработоспособными в один и тот же момент. Единственная стратегия управления общей системой здравоохранения может полностью провалиться в специфических условиях, как это произошло с системой охраны здоровья в Новом Орлеане, вышедшей из строя во время урагана «Катрина», когда все каналы телефонной связи были уничтожены. Но, к счастью, буря не смогла уничтожить любительскую радиосеть, и благодаря ей удалось скоординировать экстренную доставку лекарств и медицинского оборудования.

Все это говорит о том, что для поддержания устойчивости всего нашего общества нам нужен разнообразный набор конкурирующих между собой социальных систем, каждая из которых работает по-своему, а также методы их быстрого их распространения в случае необходимости. И именно такую устойчивость мы получим, когда настроим систему для улучшения потока идей.

Такие принципы разработки уже начинают применяться в военных силах и системах экстренного реагирования. Им приходится признавать, что централизованная система принятия решений может не только выйти из строя или оказаться недоступной, но также ошибаться, потому что центральные руководящие органы не могут также хорошо оценивать локальную обстановку, как это делают локальные командиры. Как следствие, эти организации теперь начинают обучать всех работников системы по принципу рассредоточенного управления. Тогда задача по принятию решений переходит к тому, кто лучше всего расположен географически для принятия конкретного решения, а не к тому, кто имеет самый высокий ранг; организация, построенная таким образом, гораздо более надежна и устойчива к дестабилизации.

Однако это только начало. Иерархическим организациям еще предстоит осознать, что центральное руководство также может ошибаться просто потому, что выбирает неверные стратегии. Этим организациям необходимо выйти за рамки теории «большого человека» в управлении и интегрировать более эффективные способы для непрерывного тестирования конкурирующих стратегий.