Коллективный, а не индивидуальный разум

В конце XVII века философы объявили, что человек – рациональный индивид. Людям польстило то, что их признали индивидами и назвали рациональными, и вскоре эта идея просочилась в мировоззрение практически всех представителей высших классов западного общества. Несмотря на сопротивление со стороны церкви и государства, идея рациональной индивидуальности заменила собой веру в то, что единственные источники правды – Бог и король. Со временем концепции рациональности и индивидуализма изменили всю систему убеждений западной интеллигенции, и сегодня они продолжают проникать в мировоззрение других культур.

Как мы уже увидели в этой книге, новые данные не вполне соответствуют этому представлению, и сейчас мы приходим к осознанию того, что поведение человека определяется социальным контекстом не в меньшей мере, чем рациональным мышлением и собственными желаниями. Рациональность в понимании экономистов означает, что мы знаем, чего хотим, и действуем, чтобы это получить. Но, на мой взгляд, мои исследования показывают, что желания и решения людей часто – и, возможно, как правило – подчиняются влиянию социально-сетевой системы.

В последнее время экономисты пришли к концепции «ограниченной рациональности», суть которой состоит в том, что у нас есть предубеждения и когнитивные ограничения, мешающие нам реализовать полную рациональность. И все же наша зависимость от социальных взаимодействий – это не только набор предубеждений и когнитивная ограниченность. Как мы увидели во второй главе, социальное обучение – эффективный метод расширения индивидуального процесса принятия решений. Аналогичным образом в следующей главе мы увидим, что социальное влияние – главная действующая сила в образовании социальных норм, необходимых для кооперативного поведения. Наша способность к выживанию и процветанию существует благодаря социальному обучению и влиянию в той же мере, что и благодаря нашей индивидуальной рациональности.

Эти данные говорят нам о следующем: то, чего мы хотим и что ценим, а также действия, которые мы предпринимаем для осуществления наших желаний, – следствие непрерывного, постоянно развивающегося процесса взаимодействия с другими людьми. Наши желания и предпочтения в основе своей опираются на то, что считает ценным сообщество, в котором мы существуем, а не на рациональную рефлексию, которая прямым образом основывается на наших индивидуальных биологических импульсах или врожденном чувстве справедливости. Например, после Великой рецессии 2008 года, когда кредиты на многие дома превысили их реальную стоимость, исследователи обнаружили, что лишь нескольким людям достаточно было отказаться от своих домов и ипотек, чтобы их соседи сделали то же самое. Поведение, которое до этого считалось почти криминальным или аморальным, то есть намеренный отказ от выплаты кредита, теперь стало нормой. Воспользовавшись экономическими терминами, можно сказать, что в большинстве случаев мы коллективно рациональны и лишь в некоторых областях – индивидуально.

Здравый смысл

Коллективный разум сообщества возникает благодаря потоку идей; мы учимся на материале окружающих нас идей, и другие могут учиться у нас. Со временем сообщество, чьи участники активно взаимодействуют друг с другом, образует группу людей с общими, интегрированными привычками и убеждениями. Если поток идей также включает в себя постоянный приток идей извне, то индивиды этого сообщества могут принимать более эффективные решения, чем те, к которым они бы могли прийти самостоятельно.

Концепция коллективного разума, формирующегося внутри сообществ, родилась уже давно, более того, она существует на уровне самой структуры английского языка. Вспомните слово «kith» (родные, знакомые), знакомое современным англоговорящим людям благодаря словосочетанию «kith and kin» (родные и близкие). Слово «kith» произошло от староанглийских и старогерманских слов, означающих «знание», и значит более или менее сплоченную группу людей с общими убеждениями и обычаями. Такие же корни и у слова «couth» (утонченный, воспитанный), которое означает обладание высокой степенью просвещенности, а также у его более распространенного антонима «uncouth» (неотесанный, грубоватый). Так, наши «близкие» – это наше окружение (состоящее не только из друзей), у которого мы учимся «правильным» моделям поведения.

Наши предки понимали, что культура и привычки нашего общества – это своего рода социальные соглашения, и их главным условием является социальное обучение. Так, большую часть наших коллективных убеждений и привычек мы приобретаем в процессе наблюдения за реакциями, действиями и результатами деятельности других, а не посредством логики и аргументированных рассуждений. Освоение и поддержание существующего социального соглашения позволяет группе людей эффективно координировать свои действия.

Несмотря на то, что современное общество восхваляет индивидуализм, подавляющее большинство наших решений диктуется здравым смыслом – привычками и убеждениями, которые мы разделяем с нашим окружением, и эти общие привычки формируются через взаимодействие с другими людьми. Мы усваиваем общие принципы почти механически, наблюдая, а затем копируя общие шаблоны поведения наших сверстников. Эти механизмы генерации коллективных предпочтений и решений автоматически принуждают нас быть вежливыми на светских мероприятиях, уважительно вести себя на работе и не привлекать внимание в общественном транспорте. Именно поток идей создает коллективный интеллект, который делает сообщества успешными.