Квантовая экономика

А вот эту науку придумал вовсе не автор данной книги! Нашлись мудрецы и помимо доброго автора – прекрасные и красивые в мыслях люди. Именно они нынче привносят в экономику принципы и формулы физической науки, описывающей квантовый мир, то есть мир элементарных частиц, которые отличаются принципиальной непредсказуемостью. А это значит, что понимание присущей природе неопределённости, нефатальности постепенно переходит из физики в другие науки.

Математический аппарат квантовой механики необыкновенно сложен, и пугать им детей означает рисковать оставить их заиками на всю жизнь. Поэтому из соображений гуманизма автор старается вообще избегать в своих книгах формул и цифр, объясняя всё буквально на пальцах. Так что постараемся обойтись без математических ужасов, надеясь не сильно потерять в сути. Нам главное – понять, почему вдруг физические законы, описывающие элементарные частицы, оказались способны описывать и людей, как «частицы» экономики.

И для начала мы, словно таран, намеревающийся пробить стену, отъедем немного назад – от современной экономики к прошловековой физике.

До самого начала ХХ века физики были уверенными в себе дядьками, которые, размахивая платочками, приплясывали от радости, что им удалось описать практически весь наш мир. Ну, были там какие-то мелкие нестыковки по пустякам, но в целом парням казалось, что их математический инструментарий и физические модели определяют мир до самых его глубин.

Ах, как они ошибались!

Мир оказался не мелкой лужей, в которой они стояли, а таинственным океаном, из глубин которого на них смотрело пугающее нечто.

Иные крупные физики перед самым началом прошлого века говорили юношам, мечтающим заняться физикой: «Милейший! Физика, как наука, закончена. Займитесь музыкой!» И они правда так считали.

В представлении физиков той эпохи мир был механистичным, он основывался на ньютоновской механике и формулах движения, которые математически точно описывали траектории материальных тел – снарядов, пуль, мячиков, частиц. Ну а поскольку весь мир состоит из частиц, которые движутся и имеют массу, естественным образом рисовался вывод: если бы у нас были все координаты и скорости всех частиц в мире, мы могли бы предсказать будущее и узнать прошлое со 100-процентной точностью. Ну, имея, разумеется, соответствующие вычислительные мощности… Конечно, узнать координаты и скорости всех атомов и частиц в мире – та ещё задачка, но дело тут вовсе не в практических трудностях! А в том, что механистичный ньютоновский мир был принципиально фатальным, то есть теоретически предсказуемым, и в нём ничего нельзя было изменить. Будущее мира было однозначно предопределено его прошлым. Чему суждено сбыться, того не миновать! И поскольку этот мир основывался на классической ньютоновской механике, физики называют его классическим.

Вот в таком мире социалистическая плановая экономика могла бы существовать!..

Однако самое начало ХХ века принесло столько удивительных открытий, что у физиков той эпохи просто ум за разум зашёл – набрасывая на бумагах формулы и фиксируя результаты новых экспериментов, они сами себе не верили. (Подробнее об этом удивительном времени можно прочитать в книге «Физика на пальцах».) Оказалось, крохотные частицы материи вовсе не похожи на крупные – пулю или бильярдный шар. У них совершенно другие свойства! У них нет траектории движения и вообще какого-то определённого местоположения в пространстве – до тех пор, пока вы его не измерили. У них нет импульса, пока вы его не стали мерить. И вообще, привычные нам свойства частиц просто не существуют, пока вы не начали их измерять экспериментальным путём. А когда начали, вот тогда само измерительное воздействие на частицу присваивает частице те или иные свойства, например, координату в пространстве. То есть наблюдая за миром и исследуя мир, мы меняем его. Это назвали эффектом наблюдателя. А физику, изучающую удивительный микромир, назвали квантовой физикой. Квант – мельчайшая неделимая частица материи, например, фотон (частица света).

Оказалось, в квантовом мире поведение частиц фундаментально непредсказуемо. Их и частицами-то можно назвать с натяжкой, они настолько же частицы, насколько и волны… Впрочем, углубляться в физику не будем, это не тема книги, тем паче главное мы уже поняли: поведение частиц в квантовом мире предсказать нельзя вовсе не потому, что мы чего-то ещё не знаем о них, а потому, что они сами о себе этого «не знают»: нужной информации для точного предсказания будущего просто не существует в структуре материи, она до замера пребывает в размытом состоянии, в состоянии всех возможностей или, как говорят физики, «в состоянии суперпозиции». В состоянии неопределённости, если хотите. И именно замер творит реальность, то есть реализует одно из возможных состояний. (Чуть дальше этот удивительный феномен будет рассмотрен подробнее.)

Так вот, очень схожие «квантовые» феномены обнаружились и в экономике. Причем даже через годы после их открытия большинство экономистов о них либо не знают, любо не имеют мнения, поскольку не знакомы с математическим аппаратом квантовой физики.

Однако те немногие граждане, коих сие заинтересовало, говорят, что с этой точки зрения вся экономика целиком соответствует классическому миру, а квантовые эффекты в ней возникают на уровне людей, ибо у людей есть свобода воли, и все они из себя такие противоречивые и непредсказуемые. То есть люди играют роль квантов в большом макроскопическом теле экономики. И аналогом процесса измерения в физике (того самого, которое творит классическую реальность, присваивая частице свойство) в экономике являются постоянные экономические измерения в виде единичных актов купли-продажи. Вот вошёл человек в супермаркет, будучи в суперпозиции состояний, то есть ещё точно не зная, что он купит и по какой цене, понравится ли ему внешний вид и цена того куска, который ляжет в его скучающую руку. И только на кассе происходит определённость. То есть замер. И вероятность превращается в реальность. В момент оплаты одно из возможных неопределённых состояний (купит – не купит – что именно) редуцируется до фиксированной конкретики. Квантовые физики сказали бы, что произошёл коллапс волновой функции.

Раньше все экономисты были подобны физикам начала ХХ века, они «играли в классики», то есть верили в точно простроенный управляемый разумом экономический мир. Мир разумных решений разумных людей.

Знаете, как они рассуждали?

Строго и механистично. Например, есть лотерея, вероятность выиграть в которой 1000 рублей составляет 10 % (соответственно, выигрыш нуля рублей равен 90 %). Спрашивается, играть или не играть? Этим вопросом задались в свое время математик Джон фон Нейман и экономист Оскар Моргенштерн. Высоколобые учёные сели и разработали Теорию ожидаемой полезности. Они рассуждали так: каждый человек стремится сделать пользу для себя максимальной. И если процесс вероятностный, как в случае лотереи, он должен максимизировать ожидаемую полезность. Для этого человек должен умножить вероятность наступления каждого события на сумму, которую принесет ему это событие. И сложить то, что получится. Тогда и выйдет ожидаемая полезность:

100 рублей × 0,1 + 0 рублей × 0,9 = 100 рублей.

Иначе говоря, если лотерейный билет стоит меньше ста рублей, можно играть, если больше – нет смысла. Рациональность проверяется математически.

Но люди в большинстве своём не высоколобые математики! Они обычные граждане, и большинство из них будут смотреть на эту формулу ожидаемой полезности как баран на новые ворота. И в общем, экспериментальная проверка поведения людей это доказала, выяснилось, что «кванты экономики» ведут себя вовсе не так, как предсказывают математики. Они поступают не как вычислительные машины, а как эмоциональные животные.

Люди ведут себя не рационально, а иррационально.

В экономико-психологических экспериментах людям дарили кружку ценой, скажем, в 5 долларов. Человек не знает, сколько стоит кружка, его просят кружку оценить навскидку. Так вот, люди, которым кружку дарят, оценивают её ниже, чем те люди, у которых эту кружку в конце эксперимента грозят отобрать, а уже потом спрашивают о цене. Условно говоря, когда кружку дарят, человек её оценивает доллара в три. А вот те люди, которые могут потерять кружку в конце эксперимента, оценивают её в семь баксов. Потому что они с этой кружкой уже сроднились, стали считать своей, а своё всегда ценится дороже, чем не своё. Страшнее своё проиграть, чем чужое выиграть – даже если проигрыш и выигрыш равноценны. И в соответствии с этим люди строят своё поведение в экономике.

Подобных нерациональных эффектов было обнаружено множество. Например, люди склонны выше оценивать то, что помпезнее выглядит. Например, у человека есть два предприятия – две лотереи, которые приносят ему одинаковый доход, но в одной клиентам выплачивают множество мелких выигрышей, а в другой несколько крупных, миллионных, да она и оформлена побогаче. Так вот, продавая оба предприятия, человек будет испытывать соблазн запросить за вторую больше, чем за первую, хотя, повторюсь, по финансовому эффекту они обе одинаковы.

Есть и такая странная штука, как эффект Веблена, открытый ещё в прошлом веке американским экономистом Вебленом и названный в его честь. Эффект противоречил всем прежним знаниям. Классическая экономика говорит: чем выше цена, тем ниже спрос, что подтверждается практикой – при росте цен на товар спрос на него падает, потому что каждое повышение цены отсекает от товара некий процент покупателей, которые уже не могут его себе позволить. Высокая цена – это аналог так называемого потенциального барьера в физике. Однако! Вебленом был открыт весьма странный феномен, когда при повышении цены спрос на товар повышался! Покупатели вдруг отчего-то решали: раз цена выросла, значит, вещь стоит того, чтобы её приобрести! И это напоминало туннельный эффект в физике, когда низкоэнергетичная частица вдруг преодолевает высокий потенциальный барьер, который не может преодолеть с точки зрения классической физики.

В общем, всё это противоречило Теории ожидаемой полезности и потому требовало лабораторного изучения.

Был, например, поставлен следующий эксперимент – одному испытуемому дают некую сумму денег и просят его поделиться с другим испытуемым. У первого, допустим, фамилия Преображенский, а у второго, например, Чугункин. По условиям эксперимента Преображенскому на глазах Чугункина дают деньги и предлагают поделиться с Чугункиным. А Чугункин может принять от Преображенского деньги, а может отказаться. Но если он отказывается, Преображенский тоже денег лишается.

С точки зрения здравого смысла сколько ни подари Преображенский денег от своих щедрот Чугункину, всё равно хорошо! Не имел Чугункин ничего, и вдруг – целый рубль как с неба упал! А то и десять! Строгая математически стратегия требует, чтобы Чугункин соглашался на любую даримую сумму, потому что любая сумма всё равно больше нуля!

Но люди не автоматы. У них своё мнение имеется! И мнение Чугункина таково: этот буржуй Преображенский получил 100 рублей, а мне какой-то червонец сует! А где справедливость?.. И потому Чугункин гордо отказывается от 10 рублей – лишь бы насолить тому, кто с ним поделился деньгами. По принципу «пусть я окривею на один глаз, лишь бы сосед вовсе ослеп»!

Ни себе, ни людям!

И таких людей, как наш Чугункин, довольно много. Эксперименты показывают, что если преображенские выделяют чугункиным суммы менее 20 % от той, что им перепало, озлобленные чугункины зачастую отвергают эти «подачки» и тем самым вредят и себе и преображенским. Вот именно такой завистливой психологией и обладают люди социалистических убеждений, желающие отнять и поделить. Они просто не в силах выносить, когда кто-то получает слишком много денег, а им столько поиметь не удаётся. Но поскольку каждый человек сам о себе думает, что он хороший, а быть плохим ему очень не хочется, в его голове происходит непроизвольная незамечаемая подмена – он сам себя и других убеждает, искренне веря в это, что на самом деле руководствуется исключительно чувством справедливости и жалости к малоимущим.

Кроме того, оказалось, что люди не только завистливы, нерациональны и могут действовать себе во вред, но ещё и сами себя не контролируют! То есть человеческие решения зависят не только от разумных доводов, но и от случайных непредсказуемых штук: выяснилось, что на экономические решения могут влиять эмоциональные помехи. Лабораторные эксперименты показали, что если испытуемым перед тем, как они начнут делить деньги, показывать разные веселые картинки (например, мужчинам – красивых женщин), то их решения о разделе денежного пирога будут отличаться от решений тех групп, которым показывали просто нейтральные виды природы.

Классическая экономическая теория полагала, что человек принимает экономические решения, руководствуясь разумом. Но оказалось, помимо счётной машины сознания решение принимают и наши инстинкты, доставшиеся нам от животных предков. И самому человеку не всегда понятно, почему он принял то или иное решение. Да он не особо и задумывается об этом.

Люди – это не экономические машины, а экономические животные. И на всей нашей экономике лежит печать нашей животности, тень того зверя, от которого мы произошли. Причем ученые, исследовавшие эту нерациональную составляющую в экономическом поведении людей, получили за свои работы нобелевскую премию. И открыли дверь из экономики классической в мир экономики психической.

Вот картинка из жизни – висит на улице ящик с прорезью, куда можно бросить монетку в целях благотворительности. Денежка пойдёт на какое-то благое дело. От чего же зависит наполняемость ящика? Казалось бы, только от жадности или щедрости проходящих мимо людей, от степени наполненности их кошелька, и больше ни от чего. Однако если возле ящика повесить плакат с изображением лица человека, который смотрит прямо на прохожего, собираемость пожертвований повысится!

Почему? Старая классическая экономика рациональности и пользы в недоумении: ведь наличие плаката возле ящика для сбора денег никак не увеличивает количество денег в кошельках прохожих. Почему же они начинают чаще жертвовать? Чистая психология: люди – существа стадные и потому стремятся вести себя нормативно, в соответствии со стадными представлениями о правильности – но только когда за ними наблюдают. Считается, что правильно – жертвовать и помогать. И пусть в данном случае никто на самом деле за ними не смотрит, однако человеческое подсознание отмечает глаза на плакате и переводит стрелки на другую линию поведения, минуя критический контроль разума.

Кроме того, выяснилось, что люди не всегда действуют себе на пользу, а иногда и прямо себе во вред. И это тоже придаёт экономике непредсказуемости, а значит, живости. Она не механистична! «Ньютоновская экономика» полагала, что люди стремятся заработать за жизнь как можно больше денег, потому что ведь «чем больше денег, тем лучше», разве нет?

НО ДЕНЬГИ – ЭТО НЕ ЦЕЛЬ, А СРЕДСТВО.

И потому часть жизни люди тратят на то, чтобы заработанные деньги потратить – преобразовать их, например, в удовольствия. Причем огромная доля этих удовольствий наносит здоровью людей вред – они переедают, употребляют вредную, но вкусную пищу, пьют водку, мало двигаются, ночами сидят и смотрят в экран – и тем самым сокращают себе жизнь. А ведь если бы они жизнь себе не сокращали, если бы они были разумными автоматами и вели строгое правильное существование, то прожили бы гораздо дольше и успели бы за жизнь заработать больше денежных «очков». Но зачем?..

Кроме того, несовершенные люди покупают массу ненужных вещей, на которые тратятся природные и общественные ресурсы – сувениры, которые потом пылятся на полках; какие-то штуки, которыми потом так ни разу и не воспользуются; предметы одежды, которые разок наденут да и забудут в шкафу; барахло, без которого можно обойтись. Это же всё нерационально, так? Разумеется! Но это создаёт экономику, наполняя её товарами.

Можно ли исправить людей, сделав более рациональными? И нужно ли? Ведь именно неправильные люди творят то, что мы называем непредсказуемой экономикой. Экономика – порождение нашего несовершенства. Как и вся земная жизнь, которая есть порождение несовершенства природы. И которая (жизнь) стремится своё несовершенство восполнить, а природа постоянно «убегает», что и заставляет жизнь двигаться, то есть существовать.

Социалисты и прочие люди левых убеждений хотят экономику выхолостить и примитивизировать, сведя её до расчётных потоков, сделав плановой, но у них ничего не получается, ибо люди – не роботы. Другая идея современных левых – убить экономику «не до конца», то есть сильно сузить её, придушить, связав бюрократическими путами запретов и указивок. Один из способов – запретить или ограничить людям всё вредное и тем самым сделать их лучше.

Но ведь это знаменитая идея коммунистов – вырастить нового человека, похожего на рабочего муравья. Коммунисты понимали, что с обычными, нормальными людьми коммунизма не построишь. Поэтому им нужен был человек нового типа. Такого человека они называли «сознательным». Сознательный человек в мечтах коммунистов не заботился о себе, а заботился об окружающих. Такой идеальный человек работал не на себя, а на «общество», как робот, был аскетом, то есть всячески ограничивал своё потребление, чтобы не давать лишней нагрузки на природу и оставить ресурсы будущим поколениям, утром делал зарядку и не читал пустых книг, не транжирил жизнь на просмотры развлекательных передач, а всё свободное время тратил на высокое творчество и героизм – науку, покорение Венеры и Марса, написание стихов, рисование шедевров и спорт высоких достижений. Таких людей описывали в коммунистических романах, но таких людей никогда не было.

Почему-то подобный правильный человек так и не вылупился на свет, наверное, нужно было что-то поправить в биологической природе homo sapiens, но марксисты норовили добиться цели не с помощью генной инженерии, а перевоспитанием и запретами. И сейчас ещё пытаются сделать людей «хорошими» с помощью принуждения и ограничений! Например, кое-где законодательно запрещают им покупать пиво после 11 часов вечера – тем самым искусственно ограничивая экономический оборот вполне легального товара. То есть из благих соображений ограничивают свободу других людей – покупателей, продавцов… Но ведь соображения у всех разные, почему же запретители считают возможным навязывать всем именно свои соображения о благе? Это непонятно и вызывает озлобление у тех, кому чужую точку зрения навязывают силой. Казалось бы, если ты не любишь пиво покупать вечером, так и не покупай, кто тебя заставляет? Но почему твои предпочтения навязаны тем, кто любит покупать пиво вечером?..

Да, люди несовершенны и могут совершать неправильные (с чьей-то точки зрения) поступки! Однако возникает вопрос: а сами запретители разве не люди? И почему их несовершенство должно превалировать над несовершенством других людей? В конце концов, у всех у нас одинаковые права!..

И, как ни странно, появление на свет неклассической, квантовой экономики дало социалистам-запретителям новые козыри в руки. Они, держа в руках данные экономико-психологических исследований, стали говорить: смотрите, люди, оказывается, сами не знают, чего хотят, они часто действуют во вред себе! Они как дети! Давайте же так зарегулируем экономику, чтобы люди делали меньше вредного и много полезного! Ну, например, чтобы они кушали полезные, но невкусные отруби вместо вкусной колбасы! Давайте поднимем налоги на «вредные» товары! Давайте что-нибудь запретим, наконец!

И тут мы снова возвращаемся к тому же вопросу: а хотим ли мы быть совершенными? Вести правильную благоразмеренную жизнь ради каких-то там чужих идеалов, которые нам пытаются навязать с разных сторон – то коммунисты, то фашисты, то религиозники всех мастей, то любители великого государства, то поклонники здорового образа жизни, то защитники природы?.. Это нам надо – быть стопроцентно рациональными? Молиться, поститься, слушать радио «Радонеж»? И ради чего?

Зачем вообще живёт человек?