Латинское название для обыкновенной веселки

Но как в точности выглядела линнеевская система присвоения названий? Метод до сих пор носит наименование бинарной номенклатуры. Название каждого вида содержит однозначное (чаще всего латинизированное) обозначение, состоящие из родового имени и уточняющего наименования вида. Ученый, описывая какой-то вид, давал ему однозначное и понятное для всех название. Возьмем для примера странной формы гриб: обыкновенную веселку.

Линней часто руководствовался внешним видом биологических объектов и в 1753 году назвал веселку Phallus impudicus – «бесстыдным фаллосом». Научное название вида записывают курсивом, родовое имя пишут с заглавной буквы (как в данном случае Phallus), а прилагательное или эпитет, обозначающий конкретный вид данного рода (impudicus), со строчной. В сочетании с прилагательным (видовым эпитетом) родовое имя составляет наименование вида. Бесчисленное множество видов Линнея ученые со временем переименовали – этот процесс в науке носит название ревизии, или пересмотра, но многие исходные наименования часто встречающихся и необычных видов были сохранены. И как бы часто ни пересматривались родовые имена, видовые эпитеты остаются неизменными, а заглавная латинская L., поставленная после видового названия, возвещает всему миру и на все времена, что данный вид был впервые описан и классифицирован отцом биологической систематики – Линнеем.

Так в каком же ящичке располагаются грибы?

Пользуясь своей систематикой, Линней смог давать грибам однозначные наименования. Поскольку в восприятии природы в то время господствовал дуализм – живое существо могло быть либо растением, либо животным, – в его системе грибы не составляли отдельную категорию.

Животных Линней определял следующим образом: «Животные: тела организованы, живые и чувствительные, передвигаются спонтанно» (Animalia: corpora organisata, viva et sentientia, sponteque se moventia; Systema Naturae. 1758). Растения в той же работе описываются так: «Растения: тела организованы и живые, но не чувствительные» (Vegetabilia: corpora organisata & viva, non sentientia). С точки зрения современной биологической науки эти определения абсолютно недостаточны, потому что, например, не учитывают способности растений к фотосинтезу. По логике Линнея, грибы следует признать растениями, потому что они не движутся и, по всей видимости, ничего не чувствуют, хотя и являются живыми. Но как же быть с тем, что растения обладают способностью к фотосинтезу, а грибы – нет?

Гриб или губка?

Уже во времена Линнея его утверждения подвергались критике. Первая неясность обозначилась вследствие употребления различных научных наименований для предположительно одинаковых объектов. Научное наименование Fungi – по-латыни гриб называют fungus – восходит к греческому слову σφόγγος. Под этим наименованием были известны также морские губки. Поскольку грибы подобно губкам могут впитывать воду, тождество их было вполне вероятным. Однако губки (Porifera) – чисто водные морские животные, обитающие на дне моря. С грибами у них едва ли есть что-то общее. Таким образом, присутствие слова «губка» в систематическом названии грибов в течение веков было основанием путаницы. Имелось в виду, что в царстве грибов следовало строго различать собственно грибы и губки среди грибов.

В оживленную дискуссию об истинной природе грибов внес свою лепту немецкий ботаник Отто фон Мюнхгаузен, брат известного барона Мюнхгаузена, сочинителя невероятных историй. В то время ученые пытались доказать наличие у грибов двух полов. Мюнхгаузен собирал грибные споры, поливал их водой и наблюдал удивительный феномен, так описанный Готлибом Вильгельмом Бишофом в учебнике ботаники, опубликованном в 1839 году:

Наблюдая в настое, приготовленном из тепловатой воды и спор головни и других грибов, возникновение множества живых зверьков, он пришел к выводу, что шарики головни, да и вообще споры грибов являются яйцами, из которых возникают червячки. Линней придавал большое значение этим наблюдениям и соглашался со взглядами Мюнхгаузена, ибо тоже считал, что грибы одарены живым семенем (семенными червячками) и указывал на перерождение животных в растения.

Грибы – смешанные существа?

Мюнхгаузен, таким образом, принимал, что грибы представляют собой своего рода смешанные существа, которые в одной фазе своего развития являются растениями, а в другой – животными. Он заставил и Линнея поверить в семенных червячков. Эти семенные червячки, однако, не что иное, как зародышевые трубки прорастающих грибных спор, которые – и за это следует благодарить плохие микроскопы того времени – отдаленно напоминали изогнутые свиные хвостики.

Не все, однако, согласились с умозаключениями Мюнхгаузена. Его современник Фридрих Вильгельм Вайс хотел вообще исключить грибы из числа живых существ и объявить их «искусственным местообитанием насекомых». К такому выводу Вайса подтолкнул профессор Бюттнер из Гёттингена, который утверждал, что наблюдал «под микроскопом, как из грибных спор выползали личинки мух». Другие ученые придерживались современного взгляда и не желали считать грибы растениями, пытаясь вывести «животную природу из их химического состава и из того факта, что после гибели грибы быстро начинают гнить».

Аптекарь Георг Фридрих Мерклин соглашался с мнением древних авторов о том, что «грибы суть продукты разрушенных или перебродивших частей растений или являются всего лишь шуткой природы». Попытки разделить грибы на роды и виды с этой точки зрения – всего лишь пустая трата времени и сил.

Ученые удивлялись тому, что величина семенных червячков (спермиев) «не находится в зависимости от величины различных видов животных», которые из них возникают, а Линней, хотя и дал наименование нескольким грибам, не нашел системы, в которую их можно было бы включить. Вот так и пришлось грибам в течение ста с лишним лет оставаться незваными гостями при царстве растений.