Первые ростки

Технологические компании постепенно начинают осознавать свою ответственность. Например, Google в 2017 году объявила, что в ближайшие пять лет вложит один миллиард долларов в некоммерческие организации, помогающие людям адаптироваться к переменам на рынке труда. Это самое крупное благотворительное пожертвование, которое делала компания. Однако если предположить, что ее доходы продолжат расти в том же темпе, как сейчас, это обойдется компании менее чем в три процента от прибыли в течение условленных пяти лет. Налоговые выплаты наравне с другими кампаниями помогли бы обществу гораздо больше.

В качестве другого примера из 2017 года можно вспомнить, как Facebook объявил о том, что перестанет регистрировать свои доходы с европейской рекламы в Ирландии и начнет делать это в тех странах, где они были получены. Критики утверждают, что из-за этого Facebook вряд ли станет платить больше налогов. Тем не менее это может сигнализировать о начале конца агрессивного уклонения от уплаты налогов со стороны технологических компаний.

Самые, вероятно, обнадеживающие побеги взошли, однако, на государственной почве. За последние шестьдесят лет правительство Коста-Рики концентрировалось не на развитии, а на предоставлении всеобщего доступа к щедрым и высококачественным социальным услугам для своих граждан, защищая при этом окружающую среду. Устранение армии и освобождение этих ресурсов для вложения в больницы, школы и пенсии принесли свои плоды: Коста-Рика теперь представляет собой пример для всей Латинской Америки.

В 2016-м Коста-Рика потратила 6,9 процента своего бюджета на образование, тогда как средний показатель по всему миру составляет 4,4 процента. Сумма, потраченная на здравоохранение, выросла примерно на пятьдесят процентов за последние двадцать лет, при ВВП в девять процентов. Более семидесяти процентов всего этого осуществлено на государственные деньги. К 2021 году Коста-Рика планирует стать углеродно-нейтральной страной. Более девяноста восьми процентов электричества в стране производится за счет экологичных источников. Ожидаемая продолжительность жизни составляет 79,6 года и превышает американскую. Коста-Рика сделала себя привлекательнее для своих же граждан благодаря тому, что тратила деньги на здоровье, образование и окружающую среду. Понадеемся, что другие страны возьмут с нее пример.

Борьба с ростом неравенства не будет легкой. Она потребует смелости и расчетливости. И совершенно точно – более удачного распределения пользы, которую ИИ принесет крупным технологическим компаниям.

На Всемирном экономическом форуме в 2018 году исполнительный директор Google Сундар Пичаи сказал, мол, счастлив, что Google платит больше налогов, а также призвал реформировать систему налогообложения. Это делает наши перспективы весьма очевидными. К 2062 году компании вроде Google точно станут платить больше налогов, которые нужно будет распределить по всему миру.

8. Конец частной жизни

Частная жизнь – еще одна человеческая ценность, которая окажется под угрозой. Винт Серф – «главный проповедник интернета» в Google и один из его создателей. В 2013 году он заявил Федеральной торговой комиссии, что «частная жизнь, возможно, аномальна». Он подтвердил это смелое утверждение наблюдением, что «частная жизнь появилась в результате урбанизации, порожденной индустриальной революцией».

В его словах есть доля правды. В Средние века жизнь была гораздо менее частной. Многие не могли себе позволить жить в домах с разделением на комнаты и спальни. Индустриальная революция подняла нашу планку уровня жизни и сделала возможными некоторые формы приватности. Однако частная жизнь – это не только отдельная комната. Это еще и право обсуждать политические изменения и «думать опасные мысли». А еще анонимно голосовать. Исповедовать любую религию, которую мы выберем. Жить так, как нам хочется. И много других форм частной жизни, к которым мы уже привыкли. Однако к 2062 году мы больше не будем принимать их как должное. Мало что сможет ускользнуть от всевидящего взгляда могущественного искусственного интеллекта. Главный вопрос заключается в том, как не допустить нарушения этих принципов частной жизни со стороны ИИ, как в культовой антиутопии Джорджа Оруэлла «1984».

Новая нефть

Клайв Хамби, британский математик и разработчик прорывной «Клубной карты» для супермаркета Tesco, обычно считается первым, кто сравнил данные с нефтью. Нефть, как мы знаем, была природным ресурсом, который привел в движение индустриальную революцию. В 2006-м Хамби сказал: «Данные – это новая нефть. Они ценны, но не могут быть использованы без обработки. Нефть должна превратиться в топливо, пластик, химикаты и т. д., чтобы стать ценным ресурсом, приносящим доход; так же и данные должны быть разобраны и проанализированы, чтобы иметь вес».

В 2013-м Абхишек Мехта, CEO компании Tresata, отметил:

«Так же, как нефть стала движущим ресурсом для прошлой индустриальной революции, данные станут таким ресурсом для этой. Данные – основной актив и основная смазка для шестеренок механизма не только экономических моделей, построенных вокруг вертикалей разных сфер промышленности, но и социоэкономических моделей».

ИИ – один из основных потребителей данных и останется им. Методы машинного обучения вроде глубинного требуют миллионов, если не миллиардов, тренировочных примеров. Если данные – это новая нефть, то машинное обучение – это очистительный завод больших наборов данных. К 2062 году машинное обучение, несомненно, станет больше похоже на человеческое и не будет требовать такого количества примеров. Тем не менее данные останутся основным условием успешной работы ИИ.

Аналогию между данными и нефтью, однако, не стоит воспринимать чересчур буквально, так как между ними есть несколько фундаментальных различий. Нефть – дорогой и ограниченный ресурс. Данные – ни дорогие, ни дефицитные. Нефть можно использовать только один раз. Данные можно использовать повторно сколько угодно раз. В отличие от нефти, данные часто могут использоваться, чтобы создавать другие данные. Пьеро Скаруффи, автор «Истории Кремниевой долины», писал:

«Разница между нефтью и данными в том, что продукт нефти не позволяет создать больше нефти (к сожалению), тогда как продукт данных (автономные машины, дроны, носимые устройства и т. д.) способен породить еще больше данных (ваш обычный маршрут езды на автомобиле, скорость/навык вождения, пассажиры и т. д.)».

Основная же разница между нефтью и данными заключается, вероятно, во владении. Страны быстро заявили свои права на нефть под нашими ногами, на дне наших морей. Однако подавляющая часть данных – частная собственность. Всего пара монополий данных, прежде всего Google и Facebook, владеет большей и все нарастающей долей наших данных. И пока монополии на них богатеют, мы – производители данных – наслаждаемся крохами от их стоимости. Вдобавок все эти данные ставят под угрозу нашу приватность.