Интерфейс мозга

Илон Маск предположил, что наша единственная надежда не отстать от машин – это создать быстрый и удобный интерфейс для нашего мозга. Он организовал стартап, который занимается разработкой «нейронного шнурка», который соединил бы наш мозг напрямую с компьютером. Однако я нахожу этот аргумент Маска не очень убедительным по нескольким причинам.

Во-первых, мы уже имеем достаточно быстрый интерфейс в голове – глаза. Установлено, что наши глаза обрабатывают около десяти миллионов байт данных в секунду. Эта скорость сравнима со скоростью вашего интернет-подключения.

Во-вторых, скорость передачи данных, судя по всему, не является ограничивающим фактором для нашего сознания. Скорее всего, вы выучите больше за два часа чтения учебника, чем за два часа просмотра фильма. Однако двухчасовое чтение обеспечивает объем входных данных в размере около десяти мегабайт, тогда как просмотр фильма – в районе двух гигабайт. Скорость передачи данных нас не очень сдерживает. Однако обучение требует использования абстрактного мышления, и поэтому учебник даст вам в этом случае больше.

В-третьих, внушительная часть вашего мозга уже занята обработкой входных данных. Установлено, что около трети мозга задействовано в процессе обработки зрительных данных. Идея того, что у нас есть большие незадействованные части мозга, которые можно включить в работу «нейронных шнурков», – это миф.

В-четвертых, подключение мозга к компьютеру, вероятно, только замедлит его работу. Трудно вспомнить примеры эффективной совместной работы человека и машины. Недолго человек и компьютер вместе играли в шахматы лучше, чем по отдельности. Однако теперь компьютеры намного лучше нас, мы им только мешаем. Более быстрый интерфейс способен лишь еще раз подчеркнуть наши ограничения. Если вы беспокоитесь по поводу того, что машины могут нас поработить, то это не такая уж и плохая идея!

Мы действительно не можем быстро выводить информацию, только обрабатывать входные данные. Устная речь или печать на компьютере позволяют нам выводить всего лишь килобайты информации в минуту. Однако нет причин думать, будто этот факт тормозит работу нашего мозга. Не знаю, как вы, но я могу печатать и говорить примерно так же быстро, как и думать.

Опережая машины

Если быстрый интерфейс не сможет помочь нам опередить машины, то что же тогда сможет? Ставку нужно делать на наши сильные стороны – креативность, умение приспосабливаться, эмоциональный и социальный интеллект. Однако, помимо всего прочего, нам нужно помнить о вещах, которые делают нас особенными. Наше искусство. Наша любовь. Наш смех. Наше чувство справедливости. Наша смелость и стойкость. Наш оптимизм. Наша выдержка. Наш дух. Наше чувство общности.

Не имеет значения, насколько машины умны, они навсегда останутся машинами. Человеческий опыт навсегда останется только человеческим. Надеюсь, что homo digitalis воспользуются этим, поручат машинам то, что у них выходит лучше, и сосредоточатся на человеческих вещах.

3. Конец сознания

Одна из самых важных наших черт – это самосознание. С первой минуты нашего пробуждения и до того, как мы вновь погружаемся в сон, самосознание играет ведущую роль в человеческой жизни. Оно составляет нашу суть. Мы не просто разумны, мы это еще и осознаем. Мы рефлексируем себя самих. Мы переживаем. Мы помним прошлое. Мы планируем будущее.

Иногда эта постоянная осознанность становится настолько невыносимой, что мы ищем что-нибудь, что может нас от этого отвлечь и дать нам просто почувствовать настоящее. Мы медитируем. Мы слушаем музыку. Мы бегаем марафоны. Мы пьем алкоголь. Мы занимаемся бейсджампингом.

Что такое сознание? Как оно связано с интеллектом? Будут ли машины им обладать? Позволит ли нам ИИ к 2062 году загрузить собственное сознание в облако? Будет ли сознание homo digitalis наполовину биологическим, наполовину цифровым?

Трудная проблема

Австралийский философ Дэвид Чалмерс назвал сознание трудной проблемой. Некоторые даже поспорили, что проблема чересчур тяжелая для наших ограниченных умов или что она располагается за границей научного знания. Чалмерс считает, что сознание будет в конце концов описано наукой, но в 1995 году он утверждал, что мы упускаем что-то важное: «Для учета сознательного опыта нам необходим дополнительный ингредиент в объяснении. Это ставит непростую задачу перед теми, кто всерьез намерен изучить этот вопрос. Что составляет этот дополнительный ингредиент и почему именно он должен считаться сознательным опытом?».

Некоторое время спустя он отметил следующее: «Сознание – самая сложная проблема во всем изучении разума. Нет ничего, что мы понимаем лучше, чем сознательный опыт, но нет также ничего, что нам было бы труднее объяснить. Все виды ментальных феноменов были покорены наукой в последние годы, однако сознание все еще упрямо сопротивляется. Многие пытались его объяснить, но эти объяснения никогда не попадали в яблочко».

У нас нет инструментов, с помощью которых можно было бы измерить сознание. Насколько мы можем судить, ни одна часть нашего мозга не отвечает за него. Каждый из нас понимает, что он сознателен, и, учитывая наше биологическое родство, предполагает, что другие так же сознательны.

Ограниченным уровнем сознания в нашем понимании обладают даже некоторые животные. Собаки отчасти сознательны, кошки тоже. Однако немногие из нас полагают, что муравьи тоже входят в эту группу. Если посмотреть на те машины, которые мы создаем сегодня, то станет очевидно, что у них нет никакого сознания.

AlphaGo не проснется однажды утром и не подумает: «Знаете что? Вы, люди, совсем не умеете играть в го. Заработаю-ка я немного денег на онлайн-покере вместо этого». Вообще говоря, AlphaGo даже не знает о том, что играет в го. Она вечно будет делать только одно – максимизировать вероятность собственной победы в данной конкретной игре. И уж точно она не проснется и не подумает: «Вообще-то я устала играть в игры. Пора бы мне захватить планету». У AlphaGo нет других задач, кроме как стремиться к максимальной вероятности собственного выигрыша. У нее нет желаний. Она навсегда останется программой для игры в го. Она не будет расстраиваться из-за поражения или радоваться победе.

Однако быть уверенным в том, что ситуация не изменится, нельзя. Возможно, в будущем мы создадим машины, которые будут обладать сознанием. Для того чтобы компьютеры соблюдали определенную этику, важно, чтобы они рефлексировали над собственными решениями. Чтобы функционировать в таком быстроменяющемся и непостоянном мире необходимо создавать машины с ясной целью и способностью размышлять над тем, как ее добиться или адаптировать. Таков путь к появлению сознательной машины.

Сознание – настолько важная часть нашего существования, что следует задуматься, не она ли дала нам такое серьезное эволюционное преимущество. Наши сложные общественные системы работают отчасти потому, что мы понимаем, как думают другие. Если для нас сознание стало таким преимуществом, то машинам оно, вероятно, тоже пригодится.