Глава 18
Гуров знал, где искать дом, в котором жил Котов, – рядом с городским парком и той самой стройплощадкой, где был найден его труп. Дверь ему открыла женщина чуть старше тридцати лет. Она была красива – когда-то, видимо, очень красива, но сейчас неожиданно постигшее горе состарило ее.
Марина Котова проводила гостя в комнату. Он сел возле стола, который в обычное время, вероятно, служил обеденным, достал блокнот и посмотрел на хозяйку:
– Марина Григорьевна, поверьте, я понимаю, как вам сейчас тяжело. Я сочувствую вашему горю. Но мы должны найти и наказать убийцу вашего мужа. Думаю, вы тоже этого хотите.
– Да, – еле слышно выговорила вдова.
– Я скажу, что именно меня интересует. Ваш муж в последние несколько месяцев не жаловался на денежные затруднения?
– Деньги? – проговорила женщина все тем же усталым голосом. – Денег в нашей семье никогда не хватало. Ведь у нас двое детей, сын и дочь, оба учатся, оба сейчас в школе. Вы, наверное, догадываетесь, что содержать двоих детей, дать им хорошее образование совсем не так просто. Муж, конечно, получал неплохую зарплату, да и я слегка наполняла семейный бюджет…
– Простите, а кем вы работаете?
– Я рентгенолог, работаю в лаборатории при медицинском институте. Деньги небольшие, так что я даже не знаю, как мы теперь будем сводить концы с концами. Да, но вы спрашивали про денежные затруднения, не жаловался ли на них Денис. Так вот, отвечу: нет, не жаловался. Это вообще было не в его характере – на что-то жаловаться. Он воспринимал все трудности с юмором.
– А может быть, наоборот: в последнее время он стал приносить больше, в семье появились деньги неизвестно откуда?
– Ну, он играл в карты со своими приятелями – с Семеном Васильевичем, Андреем, Сашей. И обычно выигрывал. Да, это был приработок. Но я всегда знала, откуда эти деньги. Нет, неизвестно откуда деньги у нас не появлялись.
– А как у него складывались отношения со своими карточными партнерами? Не всем ведь нравится постоянно проигрывать. Может, муж говорил о каких-то трениях, спорах?
– Ну да, Андрей человек горячий… теперь уже надо говорить: был человек горячий. Денис иногда возвращался домой, рассказывал, как Андрей жаловался на свои проигрыши. Но он всегда винил в них только себя. Да и не так уж сильно он огорчался. В конце концов, и он, и Саша – люди богатые, для них проиграть двадцать, даже сорок тысяч – небольшая потеря. Нет, у них не было серьезных конфликтов. Ни одного конфликта за все шесть лет, когда они встречались за карточным столом.
– Они собирались раз в неделю?
– Да, обычно по пятницам. Иногда, по праздникам, могли перенести встречу на другой день, но это случалось редко.
– Встречались всегда у Приходько?
– Обычно там, но иногда у Саши, иногда у Андрея. И никогда у нас. Почему, вы, я думаю, догадываетесь: мы живем весьма скромно, квартира тесная, двое детей… В общем, это не то место, где можно принять такую солидную компанию.
– Значит, в их карточной компании конфликтов не было… А на работе? Муж вообще рассказывал вам о своей работе?
– Он мне рассказывал обо всем, – твердо ответила Марина Котова. – У него не было от меня секретов. Наоборот, только здесь он мог выговориться, излить душу. Он почти каждый вечер рассказывал, что у него было на работе.
– И что он рассказывал? Случались конфликты?
– Ну, как вам сказать… – пожала плечами вдова. – Смотря что считать конфликтами. Какие-то разногласия, расхождения происходили постоянно. Вы, наверное, уже знаете – он был человеком очень принципиальным. Не шел ни на какие отступления от закона, кто бы об этом ни просил. А это далеко не всем нравится. Поэтому периодически возникали споры…
– Ваш муж переживал из-за этих столкновений?
– В общем, да. Он все это принимал близко к сердцу. Денис очень серьезно относился к своей работе.
– Скажите, а в последнее время этих конфликтов не стало больше? Не возникло чего-то нового, чего прежде не было?
– Да нет, мне кажется, ничего такого особенного не было… – не очень уверенно ответила женщина.
– Послушайте, Марина Григорьевна, постарайтесь вспомнить, – произнес Гуров как можно более убедительно. – Это очень важно! Вспомните последний месяц перед гибелью вашего мужа. Вспомните каждый вечер, один за другим. Не говорил ли Денис о чем-то, что доставляло ему особое беспокойство?
Вдова задумалась. Минуту-другую молчала, потом произнесла:
– А знаете, вы правы. Да, в последний месяц Дениса что-то беспокоило. Он приходил озабоченный, рассеянный. Обычно он много шутил, и со мной, и с детьми. А тут вообще забыл, как смеяться…
– А какая была причина для этого беспокойства, он говорил?
– Вот это и было самое удивительное! То, что он не говорил об этом. Мучился, но не говорил. Только однажды, когда я к нему пристала, просила, чтобы он мне рассказал, что его мучает, он спросил одну вещь. Спросил, как я считаю, что важнее: долг или дружба? Я ответила, что вопрос поставлен слишком в общем виде, так я не могу ответить, пусть он разъяснит. Он сказал: «Ладно, я потом разъясню. Но для меня это совсем не в общем виде, а в самом конкретном».
– А когда состоялся этот ваш разговор?
– Пожалуй, что недавно. Да, за неделю до этого… до его смерти.
– Ваш муж не называл никаких имен, связанных с работой? Не говорил о своих сослуживцах?
– Почему же не называл? Он многих называл. Министра часто упоминал, Толдоева, Крупнова Максима, Сидорова, Юматова, Резникова…
– А просителей? Тех, кто к нему обращался с разными прошениями?
– Да, иногда говорил обо всяких необычных, интересных проектах. Например, о проекте строительства в пригородной зоне большого аквапарка… Или о проекте многоэтажной парковки…
– Нет, я имею в виду тех просителей, которым он отказал. О проектах, которые вызвали у вашего мужа возмущение. Неужели он не говорил о таких?
– Да, было и такое. Называл, например, одного застройщика, который хотел выселить две сотни людей из хорошего района куда-то в тьмутаракань, а на месте их домов возвести торговый комплекс.
– Я знаю, о ком вы говорите, – кивнул Лев. – Я уже встречался с этим человеком. А другие? Ведь были же и другие?
– Да, он говорил и о других, – согласилась Марина Котова. – Но тут я подробностей уже не помню – ведь это было где-то в начале лета, месяца три назад.
– А эти отвергнутые просители его не беспокоили? Не угрожали ему? Никто не звонил к вам домой?
– Нет, такого я не помню, – покачала она головой.
– А не может быть такого, что беспокойство вашего мужа в последний месяц перед смертью было связано с одним из таких просителей? Может быть, с тем самым застройщиком?
– Ну, теоретически, наверное, может, но… Но как-то непохоже. И почему тогда Денис отказывался мне говорить, о чем идет речь? И чем объяснить этот его вопрос о дружбе и долге?
– Наверное, ничем, – ответил Гуров. – Спасибо, Марина Григорьевна, за эту беседу. Вы мне очень помогли.
– Да чем же таким я помогла? – удивилась женщина. – Я же ничего, по сути, вам не сказала…
– Это вам так кажется, – улыбнулся Глеб. – А на самом деле вы прояснили несколько важных моментов. Еще раз спасибо.
Выйдя из дома, где жил Котов, Гуров достал телефон и позвонил по номеру бывшего начальника Котова – министра Толдоева. Ему мелодичным голосом ответила секретарша. Услышав, кто говорит, она сообщила, что министр проводит совещание и не сможет уделить ему время в течение ближайшего часа.
– А мне ваш начальник и не нужен, – ответил на это Гуров. – Мне больше вы нужны. Вы вполне можете ответить на мой вопрос. Вчера, когда я беседовал с сотрудниками министерства, одной девушки не было на работе. Речь идет о секретарше погибшего Котова. Мне сказали, что ее зовут Наташа Сорокина и что она так тяжело переживала гибель Котова, что отпросилась еще на один день. Скажите, сегодня эта Наташа вышла на работу?
– А, вы об этом! – с облегчением воскликнула девушка на другом конце провода. – Да, вышла! Она на работе! Что ей передать?
– Передайте, что я через полчаса жду ее в Управлении внутренних дел. Мне необходимо с ней побеседовать. Вы передадите? Мне не надо самому приезжать и забирать ее с собой?
– Нет, зачем же вам приезжать? – отвечала секретарша министра. – Я сейчас схожу и все ей передам.
После этого Гуров не спеша двинулся в сторону управления. Он был уверен, что прибудет на место раньше Наташи и что ему даже придется ее ждать.
Однако он ошибся. Поднявшись на третий этаж и подойдя к кабинету, который ему выделили, он увидел стоявшую возле двери девушку. На вид ей было лет 25, ниже среднего роста, со светлыми красивыми волосами. Да и вся она была очень миловидная, только лицо сейчас выглядело каким-то неживым.
– Так это вы Наташа Сорокина? – спросил Лев.
– Да, это я, – ответила девушка.
– Что ж, заходите. – Он открыл дверь и пропустил посетительницу вперед. – Садитесь вот сюда. Нам надо побеседовать. Скажите, вы давно работали с Котовым?
– Три года уже, – ответила Наташа. – Как пришла на работу в администрацию, меня сразу послали туда.
– Какие обязанности вы выполняли?
– Я вела всю переписку, вообще всю канцелярскую работу. Отвечала на звонки, на электронные письма, следила за распределением поступающих документов между сотрудниками, за сроками прохождения…
– Ну, это уже не канцелярская работа, это кое-что посложнее, – заметил Лев. – Скажите, каким руководителем был Котов?
– Денис Григорьевич был замечательным руководителем. Когда я пришла в департамент, вообще ничего не умела, ни документацию вести, ни с людьми разговаривать. Денис Григорьевич меня всему научил. Причем он делал это ненавязчиво, деликатно. Никогда не подчеркивал ошибок, которые кто-то допускает, не ругал за ошибки. Но как-то так получалось, что у него люди почти не допускали брака в работе. С ним было хорошо работать, хорошо и интересно. Хотя, казалось бы, у нас обычная канцелярская работа…
– А скажите, у него были друзья в вашем департаменте?
– Да, были, конечно. Хотя я не знаю, как их правильно назвать – друзья или просто хорошие приятели. Например, Сидоров, Юматов, Дима Резников, Данила Спиридонов…
– А Максим Крупнов?
– Нет, Максима вряд ли можно назвать другом Дениса Григорьевича, – покачала головой Наташа. – Все же он был рядовым служащим, подчиненным…
– А вы? Вы входили в число друзей Котова?
Девушка покраснела и, с осуждением взглянув на Гурова, произнесла:
– Я не знаю, что вы имеете в виду, но у нас с Денисом Григорьевичем были чисто деловые отношения. Я не могла стать ему другом – ни по возрасту, ни по жизненному опыту, ни по служебному положению.
Лев решил больше не затрагивать эту тему. Он и так для себя все понял: юная секретарша Котова была влюблена в своего начальника, но старалась не выказывать своих чувств, держала их при себе.
– Вы говорите, у Котова со всеми были хорошие отношения, – сказал он. – С друзьями, разумеется, тоже?
– Конечно! У него были отличные отношения с друзьями.
– И никаких ссор? Никаких конфликтов, разногласий?
– Нет, ничего такого не было. Хотя… – Наташа на минуту задумалась. – Да, был один такой момент… Не то что ссора, но они разговаривали на повышенных тонах… Совсем не как друзья разговаривали…
– С кем?
– С Борисом Николаевичем, с Сидоровым.
– Вот как? И давно это случилось?
– Да уже несколько недель прошло. Да, это было в августе, в самом начале августа.
– А позже они помирились? Снова общались как прежде?
Девушка снова задумалась, потом призналась:
– Нет, не помню. Кажется, не общались. Хотя, может, и общались, только не у нас в департаменте.
– А с остальными у Котова сохранялись дружеские отношения?
– Да, я не помню никаких ссор или столкновений. Да и с Сидоровым… Я ведь точно не знаю, что у них там произошло. Может, и не было никакой ссоры – просто о чем-то поспорили.
– Возможно. А с клиентами вашего департамента были у Котова столкновения? С теми, кому он отказал?
– Да, вот тут были настоящие схватки! Иногда такой крик стоял – в коридоре слышно было.
– А с кем у него были особенно серьезные стычки?
– Я всех не помню… Но две фамилии вспомнить могу: Жилин и еще Цыплаков.
– А фамилию Селезнев не помните?
– Да, точно, был еще Селезнев. Спасибо, что подсказали. Так вы думаете, это они? Что эти люди убили Дениса Григорьевича?
– Пока не знаю, – ответил Гуров. – Ладно, Наташа, на сегодня все. Можете идти на работу. Если понадобитесь, мы вас еще вызовем.
Когда девушка вышла, Лев решил, что необходимо встретиться с остальными тремя «обиженными»: Воробьевым, Жилиным и Цыплаковым. «Вон у них какие конфликты были – аж в коридоре слышен был крик, идущий из кабинета, – подумал он. – Как-то не верится, что все они оставили свою обиду за дверью. Вполне возможно, что кто-то из этой четверки решил поквитаться с неуступчивым чиновником». А еще нужно было второй раз встретиться с начальником разрешительного отдела Сидоровым. Ведь при первой беседе он ни словом не упомянул о ссоре, которая случилась у него с Котовым. Что за ссора, из-за чего?
Он как раз решал, с кого лучше начать – с Воробьева или с Сидорова, когда у него зазвонил телефон. Это был майор Глухов.
– Лев Иванович, мы его нашли! – воскликнул майор.
– Кого? Лысого киллера?
– Нет, его помощника! Он действительно оказался наш, местный. И проходил у нас дважды: сначала по делу о мошенничестве, а потом о грабеже. Живет в Волжском районе, в Затоне, в частном секторе. Очень криминальное место, месяц назад там задержали одного наркодилера. Я уже дал команду выдвинуть туда группу захвата. Вы сами будете участвовать в задержании, или…
– Немедленно отмени! – закричал в трубку Гуров. – Слышишь, майор! Отдай приказ, чтобы твоя группа застыла на месте и никуда не двигалась! А потом продолжим разговор.
И он, так и держа телефон в руке, направился к выходу.
