Поднявшись на третий этаж управления, Гуров и Щербинин застали там картину упорной работы следственной бригады. В одной комнате лейтенант Удальцов беседовал с какой-то женщиной простецкого вида. В коридоре возле этого кабинета ожидали очереди на допрос еще двое. В другой комнате майор Глухов беседовал с человеком начальственного вида, в строгом черном костюме. А в последней комнате, выделенной группе Гурова, находился Стас Крячко. Он беседовал сразу с двумя девушками. Обе выглядели растерянными, но по привычке продолжали строить полковнику глазки.

– Ну что, капитан, – сказал Гуров, обращаясь к Щербинину. – Я, пожалуй, присоединюсь к полковнику Крячко. А ты езжай домой к Галустяну, проведи у него обыск. Нам нужно, чтобы к вечеру у нас была полная картина по этому убийству.

Щербинин отправился по адресу ресторатора, а Гуров присел рядом с Крячко и стал слушать. Как он понял, обе девушки были помощницами Галустяна и постоянно находились при нем, когда он занимался делами своих ресторанов. Одну девушку – ту, что была постарше, звали Катя, другую Вика. Заодно сыщик выяснил масштабы ресторанного бизнеса убитого бизнесмена: у него имелись три больших ресторана в самом Сарматове и столько же заведений в районных городах. Кроме того, в последнее время Галустян развивал сеть кафе и закусочных, как в областном центре, так и в районах. В общем, бизнес развивался хорошо, особых проблем, по словам Кати, не возникало.

– А Галустян не выглядел в последние дни чем-то озабоченным, не упоминал о каких-то неприятностях? – спросил Крячко.

– Нет, какие неприятности? – возмутилась Катя. – У нас все развивалось, был полный хайп. Андрей Ашотович даже думал о том, чтобы открыть рестораны в соседних городах – в Тамбове, Саранске. Он даже о Москве думал, представляете?

– Как я понял, вы обе были последними, кто видел Галустяна в живых? – спросил Гуров, подключаясь к допросу.

– Да, нас господин полковник уже об этом спрашивал, – ответила Вика. – Да, мы видели, как Андрей Ашотович уезжал из «Застолья» – это наш ведущий, самый известный ресторан.

– Во сколько это было?

– Не очень поздно, в самом начале одиннадцатого.

– А куда Галустян направлялся, вы, случайно, не знаете?

– Ну, наверное, домой, как обычно, – пожала плечами Вика. – Он же семейный человек… был. Очень любил свою жену, детей… У него трое детей, вы знаете?

– Значит, он вам сказал, что едет домой?

– Нет, он не говорил так прямо, но… но я так поняла…

– Подожди! – вдруг прервала подругу Катя. – Ему же звонок был! Уже когда он в машину садился!

– А я ничего не слышала… – растерянно произнесла Вика.

– Ты и не могла слышать, ты ведь с Николаем, поваром, в зале задержалась. А я его до самой машины провожала. И когда он уже садился, ему позвонили. И Андрей Ашотович сказал, что обязательно подъедет. Так и сказал: «Прямо сейчас приеду».

– А от кого был звонок, ты не знаешь? – спросил Крячко. Вопрос был крайне важен – так важен, что Стас даже подался вперед, словно так мог лучше услышать ответ.

– От кого… от кого… – задумалась Катя. А потом, просияв, воскликнула: – Знаю, от кого! От его партнера, Александра Львовича! Потому что он называл собеседника «Саша». Два раза за время разговора это имя называл. И еще он в конце место назвал. Я теперь точно вспомнила, как он говорил. Он сказал: «Ну, раз такое дело, я к тебе в банк приеду».

– Вот как… – задумчиво произнес Гуров.

Крячко молча, но выразительно посмотрел на друга. Да, слова, которые вспомнила секретарша убитого ресторатора, были крайне важны.

– А вы, Катя, ничего не путаете? – на всякий случай уточнил Лев. – Вы уверены, что Галустян имел в виду банкира Александра Львовича Киршера?

– Ничего я не путаю, – обиженно ответила Катя. – Андрей Ашотович еще говорил, что у меня память – прямо как у компьютера, ничего не стирается. Он меня за это очень ценил. Вы фамилию назвали, и я точно вспомнила, с кем он говорил – с этим Киршером.

– У тебя еще вопросы к этим прелестным дамам имеются? – откинувшись на спинку стула, спросил Лев у Крячко.

– Нет, я уже заканчивал допрос, когда ты вошел, – ответил Стас.

– Тогда вы свободны, девушки. Посидите в коридоре, пока полковник подготовит протокол допроса, и вы его подпишете.

Когда свидетельницы вышли, Гуров снова обратился к Крячко:

– Что-то еще важное они сообщили?

– Нет, никаких зацепок больше не было, – покачал тот головой. – Никаких подозрительных звонков, писем, никаких признаков слежки. Ну а остальное ты слышал. Дела шли в гору, поводов для тревоги у убитого не было, врагов вроде бы тоже не было…

– Тем важнее свидетельство Кати. Ведь я сегодня беседовал с Киршером. И он заявил, что в последний раз видел Галустяна живым в субботу, за карточным столом. И больше его не видел и по телефону с ним не разговаривал. Выходит, Киршер врал? Это сразу вызывает подозрения.

– А может, врет как раз Катя? Может, у нее были какие-то отношения с Киршером, о которых мы не знаем.

– Возможно, – согласился Лев. – А может быть еще и такое: Галустян действительно хотел поехать на встречу с банкиром, но что-то ему помешало. Что-то или кто-то.

– Ну да, ему помешал убийца, – кивнул Крячко, – и он не приехал на встречу в банк. А утром Киршер узнал, что его партнера убили, и испугался, что в убийстве могут обвинить его. И теперь отрицает, что вообще разговаривал с ресторатором.

– Да, вполне возможный вариант, – согласился Гуров. – Ты сейчас что будешь делать – продолжать допросы?

– Ну да, – ответил Стас. – В коридоре уже должен дожидаться водитель Галустяна, я его вызвал на 18.20. А потом придут еще четверо: менеджеры, повара, официанты. Я и до этих девиц успел пять человек допросить. А ты куда?

– Пойду наведаюсь к криминалистам, – сказал Гуров, вставая. – Уже должны быть результаты осмотра тела. А еще меня интересует оружие, из которого убили Котова. И съезжу к нему домой, попробую поговорить с вдовой.

– Сочувствую, – вздохнул Крячко. – Тяжелое занятие – разговаривать с вдовами. Да, мне тут майор сказал, где нас хотят поселить – в гостинице «Волна» на набережной. Номера с видом на Волгу…

– Замечательно! – улыбнулся Лев. – Правда, я сомневаюсь, что нам удастся хотя бы разок выглянуть в окно и что-то увидеть.

Лаборатория криминалистов располагалась в полуподвальном помещении. Едва открыв дверь, Гуров почувствовал специфический запах химикалий, пороха и нагретых пластмасс, который всегда, несмотря на вентиляцию, ощущался во владениях криминалистов, где бы они ни находились. Он отыскал начальника лаборатории майора Лисицына. Это оказался полный мужчина лет пятидесяти, в очках с толстыми стеклами.

– Приветствую вас, товарищ полковник, – сказал он, когда Лев представился. – Значит, вы приехали, чтобы расследовать эту череду убийств? Очень хорошо, что вы приехали, и хорошо, что пришли, потому что есть одно обстоятельство… Ну, я вам о нем чуть позже скажу. А сейчас – о результатах наших экспертиз. Вас кто больше интересует – Котов или Галустян?

– Мне все равно. Начинайте, с кого вам удобнее.

– Тогда начну с Котова. Как вам, наверное, уже известно, он был убит выстрелом из пистолета 32-го калибра. Мы установили, что это за оружие. Это итальянский пистолет «беретта», видимо, довольно старый, сделанный лет сорок назад. По картотеке МВД это оружие не проходило.

– Что же, его нигде нет? Ни в чем этот пистолет не участвовал?

– Выходит, что так, – развел руками Лисицын. – Теперь еще несколько деталей. Подтвердилось предположение, что пистолет был с «глушителем». Выстрела, как удалось установить, никто не слышал, в том числе и вахтер, сидевший в сторожке совсем рядом. Между тем мы выяснили, что выстрелы были произведены с расстояния в несколько метров. В таком случае звук выстрела должен быть хорошо слышен…

– Погодите! – остановил Гуров начальника лаборатории. – Вы сказали «выстрелы»? То есть их было несколько?

– Совершенно верно! Наши сотрудники нашли на этом месте не одну, а две гильзы. Наверное, один раз убийца промахнулся, пуля ушла в сторону. И есть еще одна деталь. Котов, видимо, обнаружил убийцу и вступил в ним в схватку. У него на скуле есть кровоподтек и в двух местах порван пиджак.

– А следов убийцы на пиджаке обнаружить не удалось?

– Мы сами об этом подумали в первую очередь. Искали очень тщательно! Но – увы! – ничего.

– А вы не проверяли такую возможность, что Котов был убит в другом месте, не на стройплощадке? Например, могли остаться следы, что тело волокли по земле…

– Да, мы рассматривали такую гипотезу, – кивнул начальник лаборатории. – Нет, никаких следов переноски тела мы не нашли. Наоборот, наши специалисты исследовали площадку, на которой нашли убитого. Имеются характерные следы на земле, говорящие о том, что там происходила борьба. Это подтверждает предположение о том, что Котов вступил в схватку с убийцей.

– Интересно, какие же следы вы нашли? – спросил Гуров с некоторым недоверием. – Там же, как я понял, сплошной щебень, куски асфальта…

– Даже на щебне можно обнаружить какие-то следы, – наставительно произнес Лисицын. – Характерное расположение камней, которые сдвинули борющиеся люди…

– Значит, Котов был убит на стройплощадке… – задумчиво проговорил Лев. – Этот вывод окончательный?

– Думаю, да. Не вижу, что могло бы нас заставить усомниться в этом выводе.

– Хорошо, тогда давайте перейдем к Галустяну. Что известно о нем?

– Здесь все данные исходят не от нас, а от патологоанатомов, – ответил Лисицын. – Они только недавно прислали мне заключение. Вот оно, я вам передам копию. – И он вручил Гурову документ на трех страницах. – Сказать вам в общих чертах выводы наших врачей?

– Да, если не трудно, познакомьте меня с ними, – попросил Лев. – Так вы мне сэкономите время.

– Пожалуйста. Андрей Галустян скончался от удушья. Он был задушен с помощью веревки, ее следы остались на шее убитого. Смерть наступила между одиннадцатью и двенадцатью часами ночи. Особо отмечено, что до этого Галустяна оглушили, ударив тупым предметом по голове.

– То есть в момент смерти он уже находился в бессознательном состоянии?

– Скорее всего, так.

– Что ж, благодарю вас, майор, – сказал Гуров, вставая. – Но вы упомянули какое-то особое обстоятельство и обещали рассказать о нем позже. Что за обстоятельство такое?

– Да, я обещал… – смущенно произнес Лисицын. – Видите ли, следствие по этому делу, по всем трем убийствам, поручено старшему следователю Игорю Денисовичу Железнову. Он старший советник юстиции, человек опытный, со стажем, но…

– Ну, смелее, майор, – подбодрил его Гуров. – Что там у вас за «но»?

– Как бы это точнее выразиться… Игорь Денисович человек несколько прямолинейный… Действует, так сказать, нахрапом. Берет самое простое объяснение и подгоняет под него все обстоятельства. А если они не подгоняются, он их просто отбрасывает. И еще – он очень не любит сотрудничать с коллегами из полиции или прокуратуры. А вам, видимо, придется иметь с ним дело. Так что вы учтите… некоторые особенности.

– Спасибо, учту, – кивнул Лев. – Хорошо, что предупредили. Но мне за годы работы доводилось иметь дело с самыми разными коллегами. Иногда чуть не до драки доходило, честное слово. Но всегда как-то разруливали. Еще раз спасибо.

Он вышел из управления, намереваясь ехать к вдове Дениса Котова. Но тут у него зазвонил телефон. Это был Глухов.

– Лев Иванович, мы нашли важную улику! – с ходу сообщил майор. – Хорошо бы вам на нее взглянуть. Вы сейчас где?

– Стою возле управления. А ты где? О чем вообще идет речь?

– Я в доме Галустяна. Проводим обыск. Сначала ничего интересного не было. Но вот только что я нашел одну записку, которая дает нашему расследованию совсем новое направление. Вам надо бы на нее посмотреть, прежде чем ее у нас изымут.

– И кто же может изъять?

– Да следователь Железнов, – ответил майор. – Он только что звонил, спрашивал, что дал обыск. Я не мог не сказать о записке – это получалось бы обман следствия, сокрытие улики. Ну а он как услышал, о чем в записке говорится, тут же закричал, что сейчас приедет и ее заберет. Вам рассказать, что в записке?

– Нет, лучше я сам на нее взгляну, – сказал Гуров. – Постараюсь приехать как можно скорее. А ты знаешь что сделай, майор. Ведь в доме Галустяна наверняка есть сканер, правда? Ты возьми, сними копию с этой записки, чтобы у нас осталась.