Глава 22
На планете Abbey Road
А почему, собственно, нет? Сейчас любые группы могут записываться в каких угодно студиях, а «Машина Времени» чем хуже?
ПЕРВЫЕ ПОЛТОРА ДЕСЯТИЛЕТИЯ СВОЕГО СУЩЕСТВОВАНИЯ «МВ» НЕ ИМЕЛА ВОЗМОЖНОСТИ ЗАПИСАТЬ ХОТЯ БЫ ОДНУ ПЛАСТИНКУ.
Зато дожив до 35, побаловала себя роскошной подарочной антологией собственного творчества. Она разместилась на 19 дисках, уложенных в увесистую посылку, похожую на ту, в которую расчувствовавшийся Остап Бендер упаковал экспроприированный у гражданина Корейко миллион, чтобы отправить его советскому наркому финансов. Коробка, оформленная другом Макаревича, известным минским художником Владимиром Цеслером, словно консервировала или принимала на хранение все содеянное «машинистами» в их долгой дороге и предлагала двигаться дальше налегке. Для «Машины» и впрямь наступила пора абсолютно свободного парения, нирваны, релакса, чего хотите. Все всем доказано (а если кому не доказано, то уже и не надо), за все получено, все обустроено, в самой широкой трактовке этого определения. Идеальное время для эстетства. И «МВ» в 2005-м музицировала во фраках на столичном Тишинском рынке, исполняя «Музыку под снегом», «Свечу», «Поворот» и прочую свою классику под виолончели и скрипки камерного оркестра Kremlin Миши Рахлевского. А осенью следующего года воплотила «голубую мечту розового детства» – записала свой новый альбом «Time Machine» в культовой, «битловской» лондонской студии Abbey Road. Продюсировал проект известный британский музыкант Хэймиш Стюарт, работавший в разные годы с Маккартни и Старром. Официально пластинку презентовали в первый весенний день 2007 года.
«До последнего момента я считал нашу затею с Abbey Road нереальной, – говорит Макар. – Пока один мой приятель не сказал: а почему, собственно, нет? Сейчас любые группы могут записываться в каких угодно студиях, а «Машина Времени» чем хуже? К переговорам с англичанами подключился Володя Матецкий, ставший исполнительным продюсером альбома.
И благодаря его опыту в таких делах, мы смогли со всеми договориться. Знаешь, в меня ведь с детства въелась мысль, что «битлы», «роллинги», Abbey Road – это где-то на другой планете, которую мы никогда не увидим. Частично такое ощущение сохранялось в моем сознании и в зрелые годы. А оказалось: все рядом, вот оно. Люди, помогавшие записываться «Битлз», теперь сотрудничают с нами. Сначала это шокирует, а потом испытываешь дикий кайф от того, как они это делают, какое у них умение и как у нас с ними вместе все получается. Мне в школьном возрасте часто снились сны, что приехал Джон Леннон в Москву, мы идем с ним по «стриту» и разговариваем на русском языке. И я поражаюсь, насколько одинаково мы воспринимаем этот мир. Вот на Abbey Road у меня появилось такое же ощущение. В двух песнях с нами сыграли музыканты Лондонского камерного оркестра. После записи они повели нас в буфет, где угостили ящиком сухого вина, сказали, что впервые сотрудничали с русской группой и остались в полном восторге от нашей музыки».
«Если честно, мне история с Abbey Road изначально не нравилась, и я закатил жуткий скандал, когда ее все-таки затеяли, – вспоминает Маргулис. – Потому что для меня не важно, ГДЕ делать, важно – ЧТО делать. «Машина» была недостаточно подготовлена тогда к такому проекту. Хотя я понимаю, что время в Лондоне мы провели клево».
«Мне Андрюшка «Time Machine» прямо в машине поставил, когда он еще не был издан, – говорит Гребенщиков. – Качественная работа. Но показалось, что песни для этого диска написаны не от вдохновения, а по необходимости. Поэтому они не очень запоминающиеся».
«Запись на Abbey Road была нашей давней мечтой, – объясняет Кутиков. – И деньги мы искали под мечту. Abbey Road совершенно уникальное место, где испытываешь фантастическое состояние, и рождается неповторимая музыка. Эту студию не сравнить ни с одной в мире. Если создатель дал тебе возможность ее почувствовать и понять, ты – счастливый человек. Нам это удалось, поэтому Макар и сольный свой альбом поехал писать туда. И я поступил так же. После того как там поработал, очень сложно найти место, где ты, будучи музыкантом, можешь чувствовать себя столь же комфортно».
Аккурат пока «машинисты» кайфовали в Лондоне среди своих святынь, лишенный такой возможности Петя Подгородецкий подложил им мемуарную «свинью», выпустив «Машину с евреями», неоднократно уже здесь мною упомянутую. Причем у этого сочинения складывалась немного странная судьба. Вроде бы оно ожидалось годом раньше. Но Петю долго уламывали изменить неполиткорректное название книги. А он упрямился. Потом неоднократно переносили презентацию. Говорили даже, что напечатанный тираж куда-то делся. Залег на каких-то складах и до магазинов никак не доедет. Разумеется, тут же понеслось обсуждение: «Кому это выгодно?» Одни судачили, что Макаревич книгу уже прочел и использует разные возможности, дабы тормознуть ее распространение. Другие уверяли, что вся возня организована самим Подгородецким и его издателями, чтобы подогреть ажиотаж. Те же, кто входил в ближний круг «МВ», слегка недоумевали – зачем Петя вообще все это изложил, да еще в такой форме? В любом случае «ложка дегтя» в лондонскую «бочку меда» «МВ» попала. На пресс-конференциях и в интервью по поводу релиза «Time Machine» кто-нибудь из журналистов обязательно пытался узнать у «машинистов»: «А читали ли вы книгу Подгородецкого, и что о ней скажете?»
«Как нет у меня дома ни одной пластинки «Машины», в том числе подарочной антологии, поскольку я не переслушиваю записанные с моим участием альбомы, – говорит Маргулис, – так и подборки того, что о нас пишут, я не имею. Ибо всего этого не читаю. Но Петину книжку я пролистал. Анька, моя жена, купила ее, чтобы посмотреть – насколько сильно он там меня обсирает. Оказалось, что конкретно меня вообще не обосрал. А истории, которые Петя упоминает, мне и без него известны. И я знаю, что в них на самом деле было, а чего не было. Понимаешь, видно, что книга эта – социальный заказ. Видно, что Подгородецкий обозлен и что он – не писатель. Я на самом деле не люблю читать мемуары, тем более, когда они основаны лишь на том, кто кому засунул и в каком году. Это мне совершенно не интересно».
«Точно объяснить – отчего у Пети сформировалась такая неприязнь к «МВ» не могу. Лично я сохранил с ним хорошие отношения, был на его 50-летии, – рассказывает Капитановский. – Если оценивать по формуле «обосрал-не обосрал», то, конечно, больше всего в «Машине с евреями» досталось Макару. Но в целом особого «криминала» я там не нашел. Буквально несколько эпизодов есть, которые я, например, не стал бы излагать по этическим соображениям. А Петя, человек по натуре хулиганистый, эпатажный – взял и написал. Но масла в огонь подливала скорее пресса. Помнится, конфликт начал разгораться после одной из газетных заметок, анонсировавших выход этой книги. Посредством небольших подтасовок, купирования, вырезания каких-то обрывочных цитат из Петиного текста получилась статья, значительно худшая, чем сам книга.
Практически любой упоминаемый в «Машине с евреями» факт можно изложить чуточку другим языком, и все выглядело бы иначе. А так в книге яд какой-то, злоба между строк просачиваются. Это заметно. При том, что в самих эпизодах ничего чрезвычайного нет. Ну, положим, действительно однажды Кутиков напился, и в самолет его «загружали» на руках. Это было в первой половине 90-х, после чудесного концерта, который «Машина» сыграла на юбилее одного бандита, державшего все Приволжье, Набережные Челны и т. д. Я тогда впервые в своей жизни увидел сразу 800 человек в двубортных костюмах, в рубашках, застегнутых на верхнюю пуговицу, без галстуков, с соответствующими их роду деятельности и, наверное, спортивному прошлому ушами и носами. Среди них была лишь одна девушка – дама этого самого главного бандита, с внешностью доктора наук. Дело происходило, кажется, в Альметьевске. И поили там всех, в том числе музыкантов, так что Кутиков, который всегда, в общем-то блюдет вопрос с алкоголем, перебрал. В Москву нас возвращали на чартерном самолете, к которому Сашу несли на одеялах, поскольку он лежал скукоженный и идти не мог. Это был единственный случай такого рода с Кутиковым за все годы, сколько я его знаю. И что тут такого? Чего описывать? Саша – прямолинейный, честный, работоспособный человек. Данная ситуация ничего в его характеристике не меняет.
К слову, общаться с теми пьяными гостями было совсем непросто, и у Маргулиса получился там целый сюжет. Праздник происходил на большой территории какого-то бывшего обкомовского дома отдыха. Ночью Женька пошел в свете фонарей, типа, спать к себе в номер. Его нагнал один из этих молодых парней в костюмах и сказал: вот вы, мол, такие все чистенькие, я вас ненавижу. А я – киллер. Женька, будучи сильно нетрезвым, сказал – ну на, хочешь, убивай меня. Но в итоге они прошли вместе в его номер, там еще накатили, и инцидент был исчерпан. Правда, потом мне Гуля говорил, что в тот момент было страшновато. Несмотря на то что у этого сообщества присутствует какая-то своя дисциплина, отморозки среди них есть законченные».
«Перед тем выступлением в Альметьевске нас никто не предупреждал о его специфике, – продолжает Ефремов. – Мы чудом оттуда уехали и с той поры от подобных заказов отказываемся. Собственно, и время таких «сходняков», куда и артистов приглашают, насколько я понимаю, миновало. Во всяком случае «Машина» на такие мероприятия больше не попадала. А тогда, сразу после выступления я закрылся в номере, засунул стул в дверную ручку и до утра не выходил. На стуки в дверь не реагировал. Не то чтобы испугался, просто спать хотелось».
Если немного для книжной эффектности притянуть за уши связь некоторых событий, можно сказать, что на ретроспективные насмешки Петра Ивановича осенью 2007 года «Машина» ответила грандиозным «сольником» на Тушинском летном поле. Популярное «Авторадио» решило сделать своим слушателям подарок и пригласить их на бесплатный концерт «МВ» под открытым небом. В довольно зябкий сентябрьский вечерок послушать Макара сотоварищи собралась гигантская аудитория. Хиты «Машины» привлекли на Тушинский аэродром больше народа, чем суммарно за два дня, собралось там летом на известном рок-фестивале «Крылья». И пришедшие услышали не только ожидаемую программу, но и забавный, давно напрашивавшийся эксклюзив. Вслед за гордой темой «Не стоит прогибаться под изменчивый мир» последовал концертный блок, в котором право побыть фронтменом предоставлялось поочередно почти каждому участнику коллектива, даже давнему «машиновскому» сессионному трубачу – «кварталовцу» Александру Дитковскому. Спел Маргулис. Поведал о спуске «к великой реке» Кутиков. «Эти реки никуда не текут» пели все, кроме перманентно лишенного «права голоса» Ефремова. Назревал вопрос: чем сольно отметится Державин? И тут ехидно улыбавшийся Макаревич произнес: «Мы ждали этого момента 11 лет». Позади него раздался голос Андрея-младшего:
«Семнадцать». И «Машина» заиграла незабвенный попсовый державинский шлягер кооперативных времен «Не плачь, Алиса. Ты стала взрослой…».
«Никакого глумления над Державкой в тот момент не было, – утверждает Гуля. – Просто захотелось сделать такой номер. И зрители приняли его отлично».
«Мы часто собирались группой на каких-то дружеских вечеринках, где состав гостей на две трети предсказуем, – рассказывает Державин. – Конечно, все там выпивали, и если рядом находились инструменты, вскоре звучали просьбы: к Сашке Кутикову – «Поворот», давай, к Маргулису – «Блюз-Шанхай», давай, а от меня требовали «Алису…». Это нормальная реакция. И глупо отнекиваться. Все эти джемы похожи на добрые капустники. Повезло бы тому телеканалу, который хоть раз их отснял. Там все остроумно, без подготовки делается. «Алису» мне приходилось исполнять одному, без музыкантов, под фортепиано, в несколько измененном варианте. Однажды ко мне подошел Макар (у нас тогда был период совместного творчества с Kremlin Orchestra Миши Рахлевского) и сказал: «Слушай, Андрюх, а ведь у этой песни гармония красивая, мелодия приятная. Давай-ка мы ее группой сделаем. Она может пойти. Я услышал в ней привлекательные контрапункты. Если сюда ввести виолончель, скрипку, все красиво аранжировать, то может неплохо получиться. Она предстанет не в привычном своем бесовском ключе, а как взгляд в прошлое, с щемящей грустью, такой, знаешь, саундтрек к «Тегерану-43», а это всегда очень востребовано». Я ответил: «Андрюх, почему нет? Не вижу в этом ничего плохого. Единственное, ты отдаешь себе отчет в том, что публика «Машины» может ее неоднозначно воспринять». Макар парировал: «Да плевать на это». На том первый разговор и закончился. А потом началась подготовка к концерту в Тушино, и я как-то опоздал на одну из репетиций. Вошел в помещение, когда все ребята уже расселись с инструментами, и они мне с порога предложили петь. Я спросил: «Чего петь?». – «Алису» пой, – говорят». – «Вы с ума сошли, – отвечаю. – Не на дне рождения чьем-то выступать собираемся». – «Знаем, так мы подумали тут и решили, что сыграем ее в Тушино». Мне оставалось лишь заметить, что не я это предложил.
Начали подбирать вариант «Алисы», более-менее совместимый с нашей программой. «Медляк» получался очень заунывным, «быстряк» выглядел как-то нелогично, остановились на некой реггей-вариации, в раскачку. «Машинисты» со мной позанимались, решив, что я «вяло пою» и мне нужно выдавить из себя пережитки прошлого, сказали: «Смотри, Державин, реально на жизнь. Твои поклонницы давно уже повзрослели. Чтобы не получилось так, что они умнее тебя, ты должен петь соответственно сегодняшнему дню». Женя Маргулис подключился к исполнению каких-то строчек. А потом Сашка Дитковский с трубой удачно вписался.
Получилась некая оформленная заготовка, но станем ли мы все же исполнять ее в Тушино никто до концерта не знал. Решили действовать по обстоятельствам, как покатит. Многие концерты так проходили. Лежит на сцене заранее составленный сет-лист. Вдруг Макар по ходу выступления говорит: «Давайте вот эту тему сейчас пропустим и начнем ту, что идет за ней следом». В Тушино атмосфера благоприятствовала, и мы «Алису» сыграли. Я потом видел запись на Youtube и, скажу тебе, что получилось не стыдно. Мы, кстати, исполняли ее еще в нескольких городах и везде она хорошо проходила».
Мы уговорили Державку сыграть «Алису» не потому, что нам хитов не хватало – подчеркивает Макар. – Это было совершенно осознанное хулиганство. Меня всю жизнь бесили фаны, считающие себя вправе диктовать нам, что и как делать. То же самое, кстати, было со «Смаком». Мол рок-музыкант не может быть поваром! Почему это? Получите! Как все визжали, когда мы взяли в команду Державина. Это ж – попсовик! Ну нате, утритесь. И заодно идите в жопу. Можно, мы сами будем решать свои вопросы. Если вы любите то, что мы делаем – у вас вряд ли возникнут возражения. А если не любите – о чём вообще разговор?
