5
«Феб» уже два часа находился в космосе. Певцы и оркестранты сгрудились на обзорной палубе, довольно-таки тоскливо глядя на уменьшающуюся Землю. Леди Изабель оставалась у себя в каюте – ходили слухи, что она страдала от космической болезни; справедливость этих слухов подтверждалась частыми посещениями ее каюты корабельным врачом, доктором Шандом.
Адольф Гондар – отныне капитан Гондар – проводил время в рубке управления вместе с Логаном де Апплингом, представительным молодым астронавигатором. Роджера Вула видели в нескольких различных отсеках корабля. Его бледность и чрезвычайную нервозность объясняли приступом космической болезни. Бернард Бикель расхаживал туда-сюда, отвечая на вопросы, успокаивая исполнителей, охваченных тревогой, и в целом поддерживая боевой дух театральной труппы, тогда как сэр Генри Риксон инспектировал оркестровые инструменты; он опасался, что вибрация корабля на взлете могла нанести им ущерб – особенно двум концертным роялям.
Через некоторое время объявили о том, что в салоне впервые подают ленч – само собой, блюда предлагались без церемоний, в товарищеской обстановке, так как салон корабля напоминал не более чем кафетерий скромных размеров. Заметив, что Роджер уже второй раз загружает поднос закусками, буфетчик весело воскликнул: «Вот у кого здоровый аппетит! Того и гляди, поправится!»
Роджер покраснел. «Я проголодался», – торопливо обронил он и скрылся с подносом в руках.
«Обидчивый парень! – заметил буфетчик, обращаясь к ударнику, Джорджу Джеймсону. – Надеюсь, на борту немного таких недотрог».
«Это племянник леди Изабель, – отозвался Джеймсон. – Он у нее постоянно на поводу – неудивительно, что его все раздражает»
«Не пойму, как в нем помещается вся эта жратва, – почесал в затылке буфетчик. – Он не выглядит обжорой».
Когда наступило время ужинать, прожорливость Роджера снова не прошла незаметной. «Смотри-ка! – удивился официант. – Этот тип то и дело выносит поднос из зала! Он что, устроил себе где-нибудь склад провианта?»
В следующий раз Роджер проявлял осторожность, но буфетчик скоро заметил, что он складывает закуски в припрятанный мешочек.
Через два часа подобострастный официант сообщил Роджеру, что с ним желает немедленно поговорить леди Изабель.
Тяжелыми шагами Роджер направился в каюту тетки. Ее строгое лицо приобрело оттенок овсяной каши в связи с приступом космической болезни. «Садись, Роджер! – сказала она. – Мне нужно тебе сказать несколько вещей. Прежде всего позволь заметить, что из всех человеческих недостатков самым презренным я считаю неблагодарность. Я достаточно ясно выражаюсь?»
«Если понимать ваши слова как обобщенную формулировку – да, достаточно ясно».
«В частности, я имею в виду присутствие твоей так называемой „невесты“ на борту корабля». Леди Изабель предупреждающе подняла руку: «Не прерывай меня! В прошлом я проявляла к тебе расположение и собиралась оставить тебе в наследство существенную долю состояния. Последние известия о твоем поведении, однако, заставили меня изменить свои намерения. Больше мне нечего сказать – кроме того, что в ближайшем порту, где мы остановимся, на планете системы Сириуса, эта женщина будет удалена с корабля».
«Тетушка Изабель! – в отчаянии воскликнул Роджер. – Все совсем не так, как вы себе представляете! Позвольте мне объяснить!»
«Факты говорят сами за себя. Капитан Гондар уже задержал твою любовницу, и, насколько я понимаю, устроил для нее нечто вроде тюремной камеры в одном из грузовых отсеков. Тебе повезло, что он еще не арестовал тебя самого. А теперь оставь меня! К своему стыду, вдобавок к омерзительной космической болезни, я должна еще выносить бесстыдные выходки племянника!»
«Позвольте сделать одно последнее замечание, – холодно произнес Роджер. – Мэдок – не моя любовница. Она – моя невеста. Несмотря на то, что я прилагал все усилия, чтобы сделать ее своей любовницей. Но она наотрез отказывается позволить мне нечто большее, чем поцелуй в щеку, до тех пор, пока мы не поженимся – надеюсь, это произойдет достаточно скоро. Если вам так приспичило, можете высадить нас обоих на планете Сириуса, но избавьте меня от ханжеских нравоучений. Я слышал о ваших похождениях в те времена, когда вы были на пятьдесят лет моложе; по сравнению с ними то, что мисс Розвин удалось проникнуть зайцем на борт корабля – сущий пустяк!»
«Пошел вон, наглый щенок!» – закричала леди Изабель гортанным хриплым голосом, свидетельствовавшим о чрезвычайном накале чувств.
Роджер вышел из каюты. Опустив голову, он брел по коридору. Изгнан! Лишен наследства! Опозорен! Он вздохнул. Какая разница? Нежная привязанность со стороны Мэдок Розвин служила достаточным возмещением. Роджер направился в рубку, чтобы поговорить с капитаном Гондаром, и, к своему удивлению, обнаружил там Мэдок Розвин, тихонько сидевшую на скамье. Когда Роджер вошел, она подняла голову, но тут же опустила ее. Она выглядела такой беспомощной, отчаявшейся и растерянной, что Роджер едва удержался от того, чтобы сразу броситься к ней и утешить ее. Но он повернулся к Гондару – в темной униформе капитан казался задумчивее и мрачнее, чем когда-либо.
«Насколько я понимаю, моя тетка поручила вам задержать мисс Розвин?» – спросил Роджер.
«Так точно, господин Вул».
«Не позволите ли вы мне обменяться с ней несколькими словами наедине?»
Ответ капитана вызвал у Роджера некоторое недоумение: «Разве вы еще не достаточно нашкодили?» Удлиненное худощавое лицо капитана исказилось гневным напряжением. Но затем Гондар пожал плечами: «Если мисс Розвин пожелает с вами говорить, у меня, разумеется, не будет никаких возражений».
Мэдок Розвин смотрела на капитана со странным выражением, приводившим Роджера в замешательство – она словно умоляла его о чем-то. Капитан Гондар резко отвернулся и отошел в сторону. Мэдок встала и последовала за Роджером в коридор. Он попытался взять ее за руки, но она отшатнулась: «Будьте добры, господин Вул – скажите все, что вы хотите сказать, после чего…»
«Дорогая моя! – развел руками Роджер. – Что случилось?»
«Что случилось? – девушка горько рассмеялась. – Из-за вас я попала в беду! Ваши клеветнические измышления… удивительно, что от моей репутации еще что-то осталось!»
«Ничего не понимаю! – проблеял Роджер. – Я просто-напросто…»
«Вы просто-напросто устроили мне подлую западню, со мной еще никто никогда так не обращался! Хорошо, что теперь я знаю, на что вы способны – вам не удастся меня снова обмануть и сделать еще что-нибудь похуже! А теперь уходите, и никогда больше со мной не говорите! По меньшей мере, капитан Гондар позаботился о том, чтобы я могла спать в безопасности и не умерла с голоду!»
Роджер отвернулся и слепо бросился прочь, чуть не натолкнувшись на капитана Гондара, стоявшего в дверном проеме.
Через час Гондар явился в каюту леди Изабель.
«Да, капитан? Как идут дела?»
«Все в полном порядке, мадам. Я отдал указания по поводу молодой особы, которая чуть не стала жертвой насилия со стороны вашего племянника».
«Что вы говорите? Кто-то, кроме меня, стал жертвой Роджера? Надеюсь, вы не имеете в виду эту лживую вертихвостку…»
Лицо капитана Гондара потемнело: «Скоро вы узнаете всю правду, мадам. Тем временем, молодая особа не только выражает глубокое сожаление по поводу сложившейся ситуации, но и хотела бы как-нибудь возместить ущерб, который она нечаянно нанесла».
«Вы говорите загадками! – отрезала леди Изабель. – Как она могла сделать что-нибудь „нечаянно“»?
«Господин Вул заманил ее на борт корабля в бессознательном состоянии. Она была одурманена наркотиком и, очнувшись, обнаружила, что заперта в шкафу грузового отсека. Господин Вул периодически пытался ее там изнасиловать, но не преуспел».
Леди Изабель хрипло расхохоталась: «Если это правда – в чем я сильно сомневаюсь – только от Роджера можно ожидать подобной недееспособности! Он запер опьяненную наркотиком, беспомощную девушку в шкафу и все равно не смог с ней совладать? Ну и ну! Бедняга Роджер!»
«Молодая особа узнала, что вы страдаете космической болезнью, и ее это очень беспокоит. Она сказала, что ей известно лучшее средство от космической болезни, и что она была бы рада вам помочь».
Леди Изабель растерла пальцами побледневший лоб: «В этом состоянии я готова обратиться за помощью к самому дьяволу. Какое средство ей известно?»
«Я ее приведу, и мы посмотрим, что она сможет сделать».
В каюту зашла Мэдок Розвин. Взглянув на леди Изабель, она помолчала пару секунд, задумчиво кивнула и сказала несколько тихих слов капитану Гондару. Тот удалился, а Мэдок Розвин приблизилась к леди Изабель: «А теперь, мадам, постарайтесь расслабиться и закройте глаза. Легкий массаж позволит стимулировать нервы, перенапряженные непривычными условиями. Капитан Гондар принесет лекарство – старое деревенское средство из предгорий Уэльса…» Девушка прикоснулась ко лбу старухи, к челюстному суставу, к шее, снова ко лбу.
Гондар вернулся со стаканом, содержавшим густую мутную жидкость.
«Что это?» – с подозрением спросила леди Изабель.
«Немного серы, мед и чайная ложка виски. Выпейте – вы сразу почувствуете себя гораздо лучше».
Леди Изабель выпила микстуру и скорчила гримасу: «Либо эта отрава меня исцелит, либо укокошит». Мэдок Розвин продолжала прикасаться к различным точкам головы и шеи старухи, не более чем поглаживая ее кончиками пальцев. Леди Изабель выпрямилась в кресле и с изумлением произнесла: «Знаете ли? Я действительно чувствую себя лучше!»
«Очень рада», – откликнулась Мэдок Розвин и бесшумно удалилась.
«Гмм! – леди Изабель наклонила голову набок. – Несомненно, в ней что-то есть… Странное существо. Тем не менее, ее придется высадить на первой попавшейся планете. Пока что устройте ее поудобнее. По меньшей мере этим я ей обязана. Гм! Остолоп Роджер! А теперь что с ним делать, спрашивается?»
* * *
«Феб», заключенный в нематериальную оболочку подобно личинке в чернильном орешке, скользил в пространстве со скоростью мысли. Солнце стало звездой, а Сириус – звездой поярче, прямо по курсу. Оркестранты разыгрывались и репетировали, вокалисты распевались и повторяли репертуар. На борту наблюдались неизбежные вспышки темперамента, формирование и раскол соперничающих клик, несколько романтических авантюр и столько же ссор, распространение сплетен, инсинуаций и язвительных замечаний – вся эта занимательная деятельность позволяла труппе, по большей части, избегать воздействия космической болезни.
На полпути до Сириуса леди Изабель устроила вечеринку с шампанским, чтобы обратиться ко всем участникам труппы: «Чрезвычайно рада тому, что каждому из нас удалось так или иначе приспособиться к условиям космического полета. Планета Сириуса похожа на Землю только силой притяжения и составом атмосферы. Она занимает, насколько я понимаю, так называемую «троянскую позицию» по отношению к планетам Сириус A и Сириус B, то есть следует за ними по той же орбите, и, так как она находится далеко от Сириуса, подвергается воздействию излучения, составляющего лишь десятую часть солнечного облучения Земли. Тем не менее, на этой планете поддерживается комфортабельная температура – благодаря внутреннему источнику тепла и «парниковому эффекту», то есть способности атмосферы удерживать тепло. Флора и фауна этой планеты не похожи ни на что, к чему мы привыкли; в сущности, даже термины «флора» и «фауна», скорее всего, неприменимы, так как многие живые организмы планеты Сириуса не относятся ни к одной из этих категорий или могут быть отнесены к обеим. Планета населена разумными аборигенами – что и является, разумеется, причиной нашего визита. Через несколько минут господин Бикель расскажет об этих туземцах. Насколько мне известно, он придерживается того мнения, что обитатели планеты Сириуса немузыкальны – действительно, с первого взгляда их цивилизация может показаться довольно примитивной, так как они живут в пещерах и котловинах. Возможно, однако, что бизантавры – так называют этих аборигенов – в свою очередь рассматривают нас как примитивную расу.
Я уделила большое количество времени выбору нашей первой программы. Эта задача оказалась труднее, чем вы могли бы предположить. Необходимо поддерживать деликатное равновесие. Мы хотим взаимодействовать с аудиторией, но в то же время поддерживать исполнение на высшем артистическом уровне. Поэтому нам следует выбирать произведения, сюжет которых предусматривает возникновение максимального возможного числа ситуаций, позволяющих слушателям отождествиться с происходящим на сцене и сопоставить оперу с собственным существованием. Я решила в первую очередь поставить «Фиделио», так как события этой оперы происходят главным образом в подземельях, напоминающих каверны и подземные пустоты, в которых живут бизантавры.
А теперь я предоставлю слово господину Бикелю – он сможет подробнее рассказать нам о бизантаврах и условиях их существования».
Бернард Бикель встал и вежливо поклонился. На нем был повседневный костюм из черного шелка, облегающий в талии и ниже колен, с узорчатым кантом из золотых и серебряных нитей; его аккуратно подстриженные серебристые усы выглядели жесткими, как проволочная щетка. Скромно улыбнувшись, Бикель сказал: «Леди Изабель достаточно подробно охарактеризовала ожидающую нас планету, но я мог бы добавить пару деталей, относящихся к бизантаврам и обстоятельствам их жизни, так как мне привелось побывать на планете Сириуса уже три – или четыре? – раза. Так или иначе, я хорошо знаком с Больценом, комендантом основной земной колонии на планете Сириуса, и буду рад возобновить наше знакомство.
Как уже упоминала леди Изабель, на планете Сириуса довольно темно – дневное освещение там примерно такое, как на Земле в сумерки. Но глаза быстро привыкают к дефициту солнечного света, и пейзаж приобретает причудливое очарование. Земное поселение на планете Сириуса находится практически у подножия вулканической возвышенности Трапезус, в районе, где живут бизантавры из племени «королевских гигантов» – вероятно, самого цивилизованного на планете. Боюсь, что, подобно местному ландшафту, первоначально они покажутся вам уродливыми – причем они ни в коем случае не человекоподобны. У каждого бизантавра четыре руки и четыре ноги, а также, с точки зрения несведущего наблюдателя, две головы – хотя их головы, на самом деле, содержат лишь органы чувств, тогда как мозг находится в торсе. Несмотря на кошмарную внешность, бизантавры – отзывчивые существа, охотно перенимающие те человеческие обычаи, методы и учреждения, которые кажутся им полезными. Это наблюдение особенно верно в том, что касается «королевских гигантов» из предгорий Трапезуса, населяющих местные пещеры с незапамятных времен. Средства к существованию им дает своего рода сельское хозяйство – их лишайниковые террасы исключительно любопытны. Бизантавры – покладистый народ; воюют они только тогда, когда становится необходимой оборона от бродячих изгоев, каковых, разумеется, нельзя назвать мирными соседями.
Уверен в том, что для нас окажется выгодным посещение планеты Сириуса; более того, возможно, нам удастся разжечь какую-то искру понимания нашего музыкального наследия в представителях расы, которой такого наследия необъяснимо недостает. Кто знает? Может быть, наше выступление вызовет настоящую культурную революцию среди бизантавров!»
Леди Изабель решила добавить еще несколько слов: «Естественно, многим из вас может показаться неудобным и непривычным выступление перед инопланетной аудиторией. Что можно сказать по этому поводу? Покажите себя с лучшей стороны! Конечно, мы можем внести несколько незначительных изменений, чтобы не оскорблять чувства аборигенов. Кроме того, вы можете столкнуться с безразличием, отсутствием отклика в слушателях. Опять же, могу сказать только одно: делайте все, на что вы способны!»
Пока леди Изабель и Бернард Бикель выступали с замечаниями, Роджер сидел в дальнем углу салона и мрачно насасывался шампанским. Перед этим он снова попытался встретиться с Мэдок Розвин, но, как и во всех предыдущих случаях, она отказалась с ним говорить. Болтовня и смех надоели ему – он покинул салон и стал бродить по периметру корабля, поочередно проходя по каждому из коридоров, соединявших шарообразные отсеки. Проходя мимо рубки управления, он еще больше огорчился, заметив Мэдок Розвин, стоявшую рядом с капитаном Гондаром у переднего иллюминатора. Они смотрели на Сириус – точнее, на изображение Сириуса, обработанное и спроецированное на экран дефазирующим устройством, регистрировавшим свет, воздействующий на корабль спереди. Гондар уступил свой кабинет главному технологу, Нейлу Хендерсону, и поселил Мэдок Розвин в освобожденной технологом каюте. На ней был бледно-голубой комбинезон из корабельного гардероба.
По коридору проходил Логан де Апплинг, астронавигатор – стройный молодой человек с угловатым лицом, поэтической копной золотисто-коричневых кудрей и пронзительными голубыми глазами. Заглянув в рубку, он укоризненно покачал головой. «Хотите знать, что я думаю? – спросил он у Роджера. – Капитан Гондар влюбился по уши, вот что я думаю!» Астронавигатор развернулся на каблуках и поспешил прочь.
