Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
– Не давит ли на вас в Швейцарии тот фон, что возник из-за усилившегося непонимания между Россией и Европой?
– Не давит. Я не эмигрант, а член дипломатического общества. Мы находимся над и можем позволить себе роскошь быть русскими, космополитами – кем угодно.
Другое дело, что я не афиширую свою русскую национальность, потому что не люблю, когда меня просят высказаться от имени всей нашей страны, в том числе от имени власти. Помню, как после теракта в Беслане мне позвонили с ирландского телевидения (видимо, на тот момент я была наиболее адекватно говорящим по-ирландски человеком в России) и стали в прямом эфире спрашивать у меня, что сейчас ощущает весь российский народ, что ощущает президент Путин… Я не могу говорить за других.
– Но всё-таки антироссийский фон в Европе чувствуется?
– Не стоит судить о настроениях европейцев по их СМИ. Скажем так: СМИ отдельно, люди отдельно. Я ни разу не сталкивалась с разговорами, в которых жители Европы агрессивно обсуждали бы российскую политику.
– А внутри вас как-то отозвалось всё это – майдан, русское движение юго-востока?
– Конечно. Очень переживаю и даже пишу сейчас песню об этих событиях. У меня есть родственники-украинцы в Киеве, много друзей-украинцев на юго-востоке страны. Местонахождение государственных границ меня не особенно волнует. Главное, чтобы не было слёз, смертей. Чтобы людей защищали, а не приносили в жертву политическим играм.
– Если ваши родственники и друзья на Украине – это именно украинцы, то, стало быть, вам ближе украинский взгляд на происходящее?
– Нет. Я получаю множество разнообразных и зачастую противоречивых сведений, потому что у меня есть интересные информаторы и с русской стороны тоже. Крайне неприятно думать об антироссийских погромах… Надеюсь, подписанные в Женеве бумажки останутся не просто бумажками.
– Во многих песнях у вас образ воительницы. Вы даже перепели «Балладу о борьбе» Высоцкого. А вот новый ваш хит «Контрабанда» звучит как пацифистская песня: люди «больны войной», а героиня везёт им «контрабанду любви».
– Не сказала бы, что песня пацифистская. Говоря словами другого автора, Бориса Гребенщикова, мне хотелось бы найти человеческие лица и любовь во время войны. А воля к войне – да, она мне понятна.
«АН» № 416 от 03.07.2014
Сергей Мазаев известен как основатель и вокалист группы «Моральный кодекс» (песни «Первый снег», «Ночной каприз», «Я выбираю тебя»). А ещё – как мультиинструменталист и лидер неоклассических проектов. Это QUEENtet, «Классика без кодекса», а также «Эстрадный оркестр» из 19 музыкантов.
Кроме того, господин Мазаев принимает участие в общественной жизни, что навредило его отношениям со многими известными и не очень людьми.
– Почему вы занялись неоклассическими проектами? Стало тесно в рамках «Морального кодекса»?
– Классика – это строгая манера исполнения. Жёсткие каноны, правила. Они дисциплинируют. Для меня классика стала лекарством от звёздной болезни. Будучи популярным артистом, собирающим стадионы, я сел рядом с восемнадцатилетними саксофонистами и увидел, что они играют лучше меня. Я понял: музыкант и рок-н-ролльщик – разные специальности. В квинтете со мной выступают выпускницы Гнесинки. Они не были отличницами, но соответствовать их уровню мне непросто. Это держит меня в тонусе – много занимаюсь.
– В вашем новом альбоме «Зима» целый сгусток песен с ударением на слове «любовь». Лично я поймал себя на ощущении, что на пятой песне это слово уже не трогает.
– Принимаю вашу претензию. Мы писали пластинку полных семь лет, и у меня много сомнений по поводу неё. Действительно, это жидкая неоромантика мужчин преклонного возраста. Мы стареем и порой выглядим комично. Старый лысый дядька поёт о несчастной любви, хотя у него любимая жена и много детей. Теперь это образ, роль. Фабрика грёз в аудиоформате.
– Тексты, в общем, в духе поп-музыки.
– Да, это поп-музыка. Как и «Роллинг Стоунз» – поп-музыка, вышедшая из андеграунда. Каждому интересно слушать о любви, потому что любовь – единственное бесплатное развлечение. Наша тема – тоже любовь, но любовь странная, с элементами неуверенности, тревоги в текстах и в гармониях. Мы почти не рубим правду-батьку. Не играем в политику, не понимаем этой игры. Играть надо в то, во что умеешь. Мы – музыканты, наша игра – это игра на инструментах.
– Тут впору спросить об антагонизме между роком и попсой.
– Я не вижу такого антагонизма. Но абсолютно понимаю эмоции Шевчука или Кинчева. И тот и другой собирают стадионы. Если они так популярны, то почему их так мало в медиа? Я испытываю те же эмоции. Люди на первом, втором, четвёртом каналах – случайные. Они сами себя назначили и ничего не понимают в музыке. Нашу пластинку «Зима» они тоже не заметили. Да, мы треплем слово «любовь», как «коммунизм» или «православие». Да, могут быть претензии к вокалу. Но, что касается музыки, такого звука в России до сих пор не было.
– Кстати, а в названии «Зима» совсем нет политики? По аналогии с «оттепелью».
– Это наше, русское. Долгая, затяжная зима. Мы ей отдаёмся, она многое списывает. Снег всё засыпал – чисто стало. Зима избаловала нашу лень. Но в то же время на неё вся надежда, как под Москвой в 41-м, когда треснуло минус сорок и наши немецкие «коллеги» замёрзли.
Войти с помощью соц. сетей: