Маркус уехал на всю ночь – в Оксфордшир, в пресс-тур по поводу перезапуска сети отелей. Вечер выдался теплый. Уложив Джоша в постель, я расположилась в саду с бокалом розового вина и сигаретой из секретной пачки, которую я держала в самой дальней части одного из шкафчиков для продуктов. У сигарет был слегка прогорклый вкус, но людям, курящим от случая к случаю, приходиться мириться с такими вещами. Однако прохладное вино было приятным. На пустой желудок я очень скоро ощутила действие и алкоголя, и сигаретного дыма.

Я немного успокоилась. В последнее время Дэйв Джепсом никак не заявлял о себе, и я уже начала думать, что дала слишком много воли своему воображению. Он, по всей вероятности, не видел, как я разговаривала по телефону с Ричардом; он ничего не знал о моем любовнике, а следовательно, не собирался, да и не мог рассказать о нем Маркусу. Да, по всей видимости, он должен был нас возненавидеть – да и кто на его месте не проникся бы к нам подобными негативными эмоциями? Но, возможно, в этом был и свой плюс, поскольку именно это должно было заставить Джепсома оставить нас в покое.

Над головой раскинулось бледно-фиолетовое небо. Чистый теплый воздух был наполнен ароматом цветов. Из-под крыши дома то и дело темными стрелами вылетали и ныряли обратно ласточки. Со стороны соседей до меня доносились негромкий разговор, позвякивание столовых приборов и – время от времени – вскрик какого-нибудь малыша, которого родители все еще не удосужились уложить спать.

Зазвонил домашний телефон, но я никак на это не отреагировала. В течение последней недели он звонил множество раз, но, снимая трубку, я неизменно слышала лишь молчание.

Допив вино, я потушила сигарету и уже собиралась пойти в свою комнату и улечься в постель, когда вдруг замурлыкал мой мобильник. Номер показался мне незнакомым, и я едва не нажала на кнопку сброса, но в последний момент все же решила ответить.

– Алло, – осторожно сказала я в микрофон.

– Это вы оставили мне сообщение с просьбой перезвонить? – раздался в трубке незнакомый голос. – Говорит Морин Дэвид. Если дело касается того рекламного объявления, то машина уже продана.

В течение каких-то секунд я не могла понять, кто такая эта Морин Дэвид. Когда же меня, наконец, осенило, я почувствовала приступ стыда и даже хотела сделать вид, что действительно звонила по поводу машины. Однако мне все же удалось справиться с собой.

– Морин, – сказала я, чувствуя, что пауза слишком затянулась. – Это Тесса. Мы познакомились в отпуске. Вы меня помните?

– Тесса?

Голос моей собеседницы звучал озадаченно.

– Да. Женщина, чей сын едва не утонул.

– А, да-да. Привет.

Чувствовалось, что полученная информация не прибавила Морин ясности по поводу того, чем вызван звонок.

– Наверное, вы сейчас гадаете, зачем я набрала ваш номер. Вопрос, по которому я решила к вам обратиться, немного деликатный.

Было слышно, как Морин с шумом втянула в себя воздух.

– Вы же не хотите сказать, что с вашим малышом снова что-то случилось?

– Нет. Нет, конечно, нет. – Я нахмурилась. Неужели моя собеседница полагала, что я не в состоянии позаботиться о своем сыне? – Я разыскала вас, потому что хотела вас расспросить о Дэйве Джепсоме.

– Дэйве Джепсоме?

– Да, э-э-э… – Тут мне захотелось свернуть разговор и положить трубку – настолько я показалась самой себе назойливой, а все, что я собиралась сказать, – нелепым и абсурдным. – Понимаете, мы пару раз пересеклись с ним здесь, и я просто хотела… наверное, нам следовало проявить к нему больше внимания и интереса в свое время. Мне очень неловко еще и от того, что я не знаю, кем он вам приходится. Скажите, он ваш зять?

– Нет. – В трубке послышался смех. – Нет, никакой он мне не зять. Вы что, думали, что он женат на Шерри? Да он вообще не в ее вкусе.

– И вы ему не мать?

– Простите великодушно – как вы полагаете, сколько мне лет?

– Извините. Нет, вы меня не так поняли… Видите ли… – Я лихорадочно думала над тем, как мне лучше сформулировать свой вопрос. – Простите, это в самом деле трудно объяснить… Просто я хотела понять – что вас связывает с Дэйвом Джепсомом?

– Ничего, моя милая. Мы познакомились с ним там, на пляже, за день до того, как познакомились с вами. Он как-то сам к нам прибился. Мы никак не могли от него отделаться. Но мы вовсе не родственники, и вообще – нас с ним ничего не связывает, как вы выразились.

Порыв ночного ветерка поколебал ветви глицинии. Они легонько застучали по окну, за которым спал Джош. Я почувствовала, как по спине у меня пробежал озноб.

– Так что этот Дэйв Джепсом – скорее ваш приятель, – подытожила Морин. – Я его толком и не знаю.

Какое-то время я не могла заснуть, а вскоре после того, как мне это все же удалось, снова проснулась. Мне было жарко. Простыня подо мной намокла от пота, одеяло, сброшенное во сне, валялось на полу. Окно спальни было открыто, и с улицы доносились громкие голоса, тяжелые шаги, пьяный смех и крики: в пабе подошло время закрытия.

Но меня явно разбудило не это.

Мой сон нарушил негромкий звук, донесшийся снизу. Я напряженно прислушалась.

Стояла полная тишина.

Я приподняла голову с подушки.

Ничего.

Выждав с минуту, я снова прилегла на подушку. Судя по всему, звук мне померещился.

И вдруг…

Я резким движением села в кровати.

На этот раз ошибки быть не могло. Мои уши уловили звук медленно открываемого выдвижного ящика – кто-то явно хозяйничал внизу, стараясь не производить лишнего шума. До меня донесся скрежет передвигаемого стула, негромкие шаги, какой-то скрип.

Протянув руку, я подняла валявшуюся на полу футболку и надела ее. Джош спал в своей комнате. Спустив ноги с постели, я осторожно встала. Затем, низко пригнувшись и стараясь производить как можно меньше шума, я, сделав четыре шага, подошла к двери.

Подо мной в гостиной по-прежнему кто-то ходил. Дышала я тяжело и, по-видимому, слишком громко. Чтобы не выдать себя, я прикрыла рот и нос ладонью. В ушах у меня стучало, в затылке тоже. Мне необходимо было какое-то оружие. Я обвела взглядом комнату. На глаза мне попались ароматизированная свеча в подсвечнике, кресло, кипа книг в мягких бумажных обложках. Ночники, стоявшие на тумбочках по обе стороны от кровати, были слишком легкими и хрупкими – использовать их в качестве оружия было невозможно. Может, попробовать поискать что-нибудь подходящее в ванной? Мне никак не приходило в голову, какой предмет можно использовать в качестве орудия самообороны. Наконец я вспомнила о никелированной головке душа – как мне казалось, достаточно тяжелой, чтобы нанести серьезную травму. Чтобы добраться до двери, нужно было наступить на скрипучую доску пола. Кроме того, душ надо еще было открутить. Смогу ли я это сделать достаточно быстро и тихо? Уверенности в этом у меня не было, но все же, представляя, как держу в руке увесистый никелированный набалдашник, я начала обдумывать варианты.

Решившись наконец, я шагнула к двери ванной комнаты. Доска под моей правой ногой тотчас прогнулась и заскрипела. Я застыла на месте. Кто бы ни находился внизу – слышал он этот звук или нет? Считает ли он – или они, – что в доме нет ни души?

В течение каких-то секунд стояла абсолютная тишина, затем ее нарушил металлический звук, похожий на звон пружины. Потом я услышала звук, издаваемый дверью, нижний край которой проскреб по полу, а сразу же после этого – что-то похожее на покашливание. Затем снова стало тихо.

Кто-то, находившийся внизу, явно остановился и застыл без движения, прислушиваясь.

Разумеется, я сразу же подумала о Дэвиде Джепсоме. Информация Морин подтвердила мои опасения – Джепсом был незнакомцем, о котором мы ничего не знали, как и о его намерениях. Но в Лондоне, как сказали полицейские, в чужие дома обычно залезали подростки. Нет, это не мог быть Джепсом. Но воришки схватили бы мой ноутбук и айфон, лежавшие на кухне, и пустились бы наутек. Зачем им подниматься наверх? Зачем причинять ущерб мне или Джошу? Еще минута – и они просто уйдут сами. Но к чему им таиться и продолжать соблюдать тишину, если они получили, что хотели? По идее, убегая, они могли бы с шумом покинуть наш дом через сад, сломать забор – наконец, выломать изнутри парадную дверь.

Однако внизу по-прежнему было тихо.

Затем я услышала, как кто-то тяжелый поднялся на первую ступеньку лестницы. Затем что-то увесистое легло на перила.

И снова – тишина.

Тихое потрескивание, словно кто-то расстегнул или застегнул молнию. Звук был точно такой же, какой я слышала, когда Джепсом раскрыл свой саквояж с инструментами.

Снова стон ступеньки.

Человек поднимался по лестнице, не торопясь, делая паузу после каждого шага и прислушиваясь.

Дыхание мое стало мелким и частым, лоб покрылся росинками пота. Джош находился в своей кровати. Мой телефон был внизу.

В руках у меня не было ничего, ровным счетом ничего. Вооружиться, открутив никелированную головку душа, я так и не успела.

Теперь незваный визитер был на площадке лестнице за дверью моей спальни. Я ждала, что дверь распахнется, мой противник предстанет передо мной, и я увижу его, в том числе его лицо.

Но дверь не только не открылась, но даже не дрогнула. Шаги смолкли, но тут же возобновились. Поставив ногу на первую ступеньку следующего пролета лестницы, визитер снова на секунду остановился, затем сделал второй шаг.

В животе у меня похолодело, руки разом онемели – я поняла, что незваный гость направляется в комнату Джоша.

Ослепленная гневом и паникой, я распахнула дверь. Из груди моей вырвался болезненный крик ярости и страха. Мои пальцы были скрючены, словно когти – я готова была выцарапать пришельцу глаза.

Мужчина, стоявший на лестнице, прыгнул вниз, на площадку и схватил меня за руки, а затем обнял за плечи и привлек к себе. Прижавшись к нему, я громко зарыдала.

– Идиот, – с трудом выговорила я между всхлипами. – Какого черта ты крадешься по собственному дому, словно вор? Что ты вообще здесь делаешь?

– Извини, извини. Мне очень жаль, что так получилось. – Чуть отстранив меня, Маркус заглянул мне в лицо. – Я шел в ванную комнату наверху. Просто не хотел тебя будить. Прости, что я тебя напугал.

– А почему ты не на своем мероприятии?

Маркус опустился на нижнюю ступеньку лестницы. Только сейчас я заметила, что лицо у него бледное, под глазами залегли темные тени, а самого его бьет дрожь. У ног его стояла чемодан с вещами, который он брал с собой в поездку. В руке, словно некое миниатюрное оружие, муж держал зубную щетку.