Флешбэк 678

Секс может быть совершенно разным. Меня немного сводит с ума, что это простое взаимодействие может иметь столько оттенков.

Секс может быть чувственным – когда двое молодых влюбленных идиотов испытывают целую вселенную ощущений, нелепо трогая друг друга под одеялом.

Секс может быть максимально пошлым и энергичным, когда мы раскрываемся исключительно в физиологическом смысле, занимаясь этим будто физическими упражнениями, все сводя к элементарному желанию кончить как можно ярче и расслабиться.

Секс может быть и отвратительным, когда в порыве какого-то отупляющего ощущения трахаешься с кем попало в совершенно неподходящих для этого условиях.

Секс может быть немного странным и противоречивым, когда ты воспринимал свою очередную спутницу как что-то очень уж неземное, а через несколько минут твой пенис оказывается в известных местах, вызывая странный диссонанс в ощущениях.

Секс может быть и облегчением, когда он служит способом сбросить накопившееся напряжение и лишние мысли.

Секс – звучит ужасно; кажется, почти никто в моей жизни это так не называл.

Секс – это круто, когда он случается у меня.

Секс – это нейтрально, когда он случается у кого-то другого.

Секс – это больно, когда он случается у тех, кто мне нравится, но не со мной.

Секс – это то, что я люблю всей душой и ненавижу всеми силами.

Временами я был готов вписаться практически в любую движуху – лишь бы алкоголя и веселья было достаточно.

Странное предложение моего приятеля пойти в клуб для тех, кому за 30, где-то на окраине города мне показалось заманчивым – это трэш, а трэш сам по себе не нуждается в каких-то дополнительных аргументах, чтобы в него ввязаться.

Мы взяли еще одного моего друга, немного выпили дома и отправились навстречу сомнительным приключениям. В общем, все закончилось тем, что фейсконтроль не пропустил одного из нас (не меня, хех) – слишком молодо выглядел, несмотря на «солидный» возраст.

Ну да ладно, я что-то слишком тяну. Получив отказ, мы просто пошли в соседний клуб – он был точно такой же, только все его худшие признаки будто бы были усилены в несколько раз.

Итак, мы – трое молодых парней 25–27 лет – оказываемся в лифте этого сомнительного здания. Нас буквально съедают взглядом случайные попутчицы – две пьяные девушки, старше нас лет на 10, одетые в стиле дискотеки 90-х (это был их осознанный выбор, а не следование какому-то маскарадному дресс-коду). Они блокируют выход, начинают нас трогать и визжать, что сегодня к ним пришли «симпатичные мальчики». Лол. Вечер обещал быть интересным. Я все еще не понимал, как мы здесь оказались, но с радостью был готов идти навстречу сомнительным приключениям.

Основной контингент, что встретился нам в этом месте, был в общем ожидаемым, но от этого не менее интересным – некрасивые (извините) и уже не очень молодые девушки и куча плохо выглядящих ребят «с понятиями». Мы трое явно не вписывались.

Ничего лучше, как отойти немного от общего потока и начать глушить водку шот за шотом, мы не придумали. Для побега от непривычной реальности, в которой мы оказались, – это был единственный выход. Нашим единственным тостом был «Я не хочу это больше видеть».

Все плывет, мои приятели неизвестно где, я перемещаюсь по клубу, ощущая себя рыбой в замкнутом водоеме с грязной и непрозрачной водой, ко мне постоянно прикасаются случайные люди. Все вокруг, включая меня, сильно пьяны, и пьяны именно по-скотски, потеряв всякий намек на человеческое обличье.

Мое восприятие реальности превращается в плохой фильм с дешевым режиссерским приемом в виде внезапной смены сцен, ракурсов и кадров.

Меня зажимают те самые телки из лифта, но я ускользаю. Меня пытается бить по лицу какой-то низкий бородач, которому я не стал жать руку. Я держу его на расстоянии вытянутой руки и думаю: «Какого хрена?!» Я прижимаю к себе случайных женщин и трогаю их за задницу просто по фану, явно нарываюсь, но алкоголь уже выбил из меня всю неловкость.

Боковым зрением время от времени замечаю своих приятелей: М., как всегда, оказался в центре внимания – кажется, люди уже выстроились в очередь, чтобы купить ему выпить, а А. активно танцует бухой в центре танцпола. Вспоминаю наши предыдущие пьянки и понимаю, что такими темпами с ним по-любому произойдет что-то нехорошее, но не успеваю дойти в этой мысли до логического завершения – меня накрывает новой волной и картинка меняется так же внезапно.

Я вижу ее. Взрыв, искра, буря, безумие – или как там поется в известном, но уже протухшем хите? Проходит несколько секунд, прежде чем я осознаю, как сильно она не вписывается в это место. Потом еще несколько – мы оказываемся друг напротив друга. Если честно, то причиной такого эффекта была банальная физиология – кажется, я был единственным человеком вокруг, кто оказался выше ее (тогда мне показалось, что она примерно 185), поэтому ее реакция оказалась столь быстрой.

Кстати, до сих пор не знаю, как ее зовут, но тогда это не имело значения. Словно принцесса свалки, она грациозно озирала весь окружающий трэш и с легким пренебрежением получала удовольствие от этого процесса. И конечно, она была не менее пьяна, чем я.

Как она здесь оказалась? Заведение и его обитатели напоминали мне какой-то мордор, от этого ее красота сверкала ярче в миллионы раз. Солярий, очень светлые волосы и пухлые, будто бы накачанные (а может быть, накачанные на самом деле) губы. Я понимаю, что сейчас рука читателя непроизвольно тянется к лицу, а мысли о моем дурном вкусе стремительно приходят в голову. Но нет, она совсем далека от этого образа тупой глянцевой блондинки. Каждая деталь в ней была со вкусом.

Я обнимал ее, трогал (лапал) за талию, грудь и задницу и немного уходил в состояние эйфории. Окружающее переставало существовать, теперь до нас было не докричаться. Она была слишком шикарна для меня, но я воспринимал происходящее как само собой разумеющееся.

Нет, я не был настолько пьян (ложь – я был в говно), но это ощущение было настоящим, она была настоящая, мы были настоящие, и мы нравились друг другу – но это были не бабочки в животе, это была чистая животная похоть, моя рука оказалась в ее трусах минут через пятнадцать.

«Чувак, у тебя есть презервативы?» – подходил я с одинаковым вопросом к каждому самцу в этом блевотном клубе. Два раза чуть не отхватив и несколько десятков раз получив отказ, я так и не нашел их.

Мы закрывались во всех туалетах и сосались, я снял с нее трусы и положил себе в карман – удивительным было то, что, кажется, даже в совсем ушатанном состоянии секс без презерватива для меня оказывался непреодолимым табу.

Несмотря на все приятные ощущения, на деле мы были лишь теми самыми отвратительными людьми, что, потеряв рассудок, трахаются в туалетах клубов. С единственным лишь отличием – мы так и не сделали этого.

Вообще презервативы с собой я ношу примерно всегда – странно, что тогда у меня их не оказалось. Возможно, это и к лучшему – люблю я повторять время от времени практически в любой ситуации.

Час спустя я держал ее за волосы, чтобы она случайно не заблевала их, но даже в этом противоречивом моменте я ощущал странную симпатию и нежность к ней.

Расстались мы странно: под утро ждали такси, чтобы поехать ко мне, но, кажется, я немного переиграл в своем демонстративном пофигизме – она психанула и накричала на меня прямо на улице, через 30 секунд села в машину и уехала.

Под взглядами окружающих людей я ощущал себя героем одного из миллиарда похожих друг на друга романтических фильмов.

Кстати, случайным образом ее номер оказался в моем телефоне – «Баба с клуба», ничего оригинальней я не смог придумать на тот момент. Мы списались через пару дней, даже взаимно извинились за столь откровенное поведение и забыли друг о друге навсегда.

Но как любознательный индивидуум, я все-таки нашел ее страничку – она была замужем, и все такое. Хотя я никогда не считал это каким-то препятствием или проблемой.

Вся эта спонтанность впоследствии, конечно, воспринимается не самым приятным образом. Да, если честно, меня откровенно бесит такой спектр эмоций и состояний, в который может завести меня сексуальное желание.

Белые простыни, любовь, невеста. Случайная шлюха, туалет клуба и расстегнутая ширинка. По физиологической сути – одно и то же, но есть огромная разница. Если бы я создавал этот мир заново, то придумал бы два вида секса: один как вспомогательная физиология для ярких чувств, а другой – для отстойных и ни к чему не обязывающих перепихонов. Тогда в моей голове было бы чуточку спокойней. А так этот диссонанс преследует меня всю жизнь.

Ну а что в итоге произошло с моими приятелями? Одного напоили до неадекватного состояния, другой лишился телефона, денег и документов.